В собственно философский период в русской философии центральное место занимает комплекс идей, обозначаемых как русская идея.

Русская идея включает в себя осмысление своеобразия России как жизненного мира (не Восток и не Запад); выявление русского национального характера; осмысление специфики исторического пути развития России, направленности развития; идею исторической миссии России, ее особого предназначения в мировом историческом процессе.

Уже в начале собственно философского периода постановку этих проблем находим в творчестве П. Я. Чаадаева (1794 – 1856). Работы Петра Яковлевича Чаадаева: «Философические письма» (1829 – 1831, русский перевод в 1836), «Апология сумасшедшего» (1837).

П. Я. Чаадаев говорит, что Россия занимает промежуточное положение между Западом и Востоком и могла бы синтезировать лучшие их черты, но остается не принадлежащей ни востоку, ни западу – она как будто выпала из исторического процесса. Принятие христианства в византийском варианте способствовало изоляции России от Европы. В России нет позитивных идейных традиций и многие вещи, которые у других народов – уже избитые истины (идеи долга, справедливости, права, порядка, которые для европейцев «уже не психология, а физиология»), мы все еще открываем. «Мы составляем пробел в порядке разумного существования». Наша история ничему не учит: дикое варварство, затем грубое суеверие, затем иноземное владычество и крепостничество. В России все пронизано иерархической системой рабства, разлагающей человека. В результате в российской жизни нет места личности, нет пространства для ее развития. Русский человек растерян, не уверен, не знает, что делать. На Западе таких единицы, у нас это общие черты. У нас нет привычки к логическому развитию мысли, нет мыслителей, нет мудрецов. «Начиная с самых первых мгновений нашего социального существования, от нас не вышло ничего пригодного для общего блага людей, ни одна великая истина не была выдвинута из нашей среды; мы не дали себе труда ничего создать в области воображения, и из того, что создано воображением других, мы заимствовали одну лишь обманчивую внешность и бесполезную роскошь». Вместе с тем П. Я. Чаадаев высказывает мысль, что пустота прошлого России – в некотором смысле благо, так как она не обременена старыми формами жизни и духа, более свободна для выполнения новой исторической задачи. Историческую миссию России он видит в объединении религии. В католицизме заложен мощный импульс к единству, который сформировал западный мир с его политическим укладом, философией, наукой и литературой. Россия призвана соединить католичество и православие, она может стать новым духовным центром. Еще позже (1835) в письме к А. И. Тургеневу П. Я. Чаадаев пишет: Россия слишком величественна, чтобы проводить национальную политику, ее дело в мире есть политика рода человеческого.

Таким образом, у П. Я. Чаадаева намечены все основные темы рассуждений о России в русской философии.

О России многие русские философы в дальнейшем говорят как о третьем социокультурном мире между Западом и Востоком, при этом многие не разделяют оценку П. Я. Чаадаева и считают, что синтез лучшего из двух культур все-таки происходит. Ф. М. Достоевский считает даже одной из особенностей русского народа «необыкновенную способность усваивать дух и идеи других народов, перевоплощаться в идейную суть всех наций». Н. А. Бердяев: «Россия не Запад и не Восток; она есть великий Западо-Восток, встреча и взаимодействие восточного и западного начал». По Н. А. Бердяеву, идея Запада – индивидуализм, Востока – безличная тотальность, а идея России – соборность: свободное единение на основе приверженности одним взглядам, ценностям. Такое единение не нивелирует личность, а создает условия для ее развития.

В 20-е гг. XX в. получило развитие «евразийство» как философское течение, которое также считало географическую характеристику положения России ключевой для ее понимания.

С особенностями России как пространства связываются особенности национального характера. По Н. А. Бердяеву, главное в описании России и русского народа – антиномичность, т. е. противоречивость. Россия – самая анархичная страна, народ аполитичен, государственность всегда приходила извне, в то же время Россия – самая имперская и бюрократическая страна. Русский народ лишен национального самодовольства и подчас не проявляет даже естественного национального достоинства, в то же время русский народ способен на самые дикие националистические эксцессы. Россия – страна свободы, бунта, странничества, в то же время в ней процветают рабство, покорность, угодничество.

Перекликается с этим позиция Н. О. Лосского, который выделяет в русском характере следующие черты: положительные – религиозность, свободолюбие, доброта, даровитость, отрицательные – недостаток средней области культуры, нигилизм, хулиганство.

Религиозность как особенность национального характера отмечают многие, при этом Л. П. Карсавин пишет: «Религиозность, включающая в себя и воинствующий атеизм». С ней связывают и устремленность к фундаментальным мировоззренческим вопросам, глубинно-эмоциональное осмысление жизни.

Ф. М. Достоевский считает чертой русского характера сознание своей греховности, неспособность возводить свое несовершенство в закон и успокаиваться на нем, требование лучшей жизни, жажду очищения и подвига.

Особенностью русской философии, связанной с последним обстоятельством, многие называют софийность. Это стремление не к рациональной, логичес-кой, книжной философской системе, а к жизненной мудрости, не к истине, а к правде.

Вопрос о специфике исторической судьбы России и ее предназначении в мире непосредственно после выступления П. Я. Чаадаева получил развитие в дискуссии славянофилов и западников в 30 – 40-е гг. XIX в.

Славянофилы

высоко оценивали самобытность России и утверждали, что она развивалась и будет развиваться по особому пути, отличному от западного;

идеализировали русское прошлое, русский национальный характер, считали, что в его возрождении и сохранении – будущее России;

поддерживали православие в российской самобытной форме;

защищали традиционные формы общественной организации в социально-политической сфере. Как правило, придерживались монархизма, но считали необходимым и местное самоуправление;

видели назначение России в оздоровлении Европы и утверждении об- щественных идеалов, истинно христианского образа жизни.

Западники

считали, что Россия должна пройти тот же путь развития, что и другие страны. Россия представляет собой не другой тип, а другую ступень того же пути развития;

ориентировались на науку и плоды европейского Просвещения;

не видели в православии особых достоинств и критиковали российскую церковную организацию; поддерживали идею объединения католической и православной церквей;

стояли на позициях либерализма в социально-политических вопросах (позднее выделилось социалистическое крыло);

как правило, не видели особой исторической миссии России, считали, что она должна влиться в единый цивилизационный поток.

Из лагеря западников в середине 40-х гг. XIX в. выделилось радикальное – социалистическое и атеистическое – крыло. Это В. Г. Белинский и А. И. Герцен; в 60-е гг. их традиции продолжали революционные демократы Н. А. Чернышевский и А. И. Писарев.

В славянофильстве, напротив, продолжатели были более консервативны, усилился национализм и монархизм. В 70-е гг. течение трансформировалось в панславизм (идеолог – К. Н. Леонтьев).