Потребность человека в познании является важнейшей из всех духовных потребностей. Из неё проистекает ценность знания как такового. В философии было много споров о достоверности, истинности знания, однако весьма немногие мыслители отрицали его ценность для человека. Пожалуй, лишь Библия предостерегала о многознании как умножающем печали, да антисциентистское движение ХХ века. Начиная с XVI века утвердилась точка зрения, провозглашённая Френсисом Бэконом: «Знание – сила». А в ХХ веке появилось даже горделивое заявление: кто владеет информацией, тот владеет миром. Слава Богу, пока ещё это «владение» не превратилось в кошмар.

Но вопрос о ценности знания не так прост, как кажется на первый взгляд. Знание, оно ведь разное и значение его различно. Наиболее развито научное знание, однако поскольку ценность – категория философии, постольку ценность знания будет определяться с точки зрения развития мировоззрения. Обыденное познание ценно своим реализмом, религиозное познание - указанием на спасение от духовного одиночества, художественное познание – необычным постижением настоящего и устремлённостью в будущее, научное познание – небесполезными относительными истинами, философское знание – развитием мировоззрения. Каждый вид познания развивает индивида. Человеку для его мировоззрения необходимо всё указанное, а для жизнедеятельности, кроме того, и то знание, которое может быть использовано в более или менее отдалённом будущем. Тут на первый план выходит наука. Относительно неё всё знание делится на три вида: ненаучное, донаучное и научное.

Ненаучное знание – это знание обыденное, теологическое, художественное, фольклор, фантастика, схоластика и др. Общим признаком всем этим подвидам является отсутствие прямой связи с наукой. Однако ценность каждого их них различна. Без обыденного знания человеку не прожить. Без знания о Боге человек не поднимается выше животного. Без искусства человек лишается воображения. Без фольклора слаба связь с данной культурой. Без фантастики у человека нет крыльев. Без схоластики как отрицательного фона нет понимания науки. Каждый элемент ненаучного знания в той или иной мере необходим. В то же время ненаучное знание способно порабощать человека. Известна роль предрассудков и суеверий, сковывающих познание и поведение человека.

Донаучное знание обладает многими, если не всеми, признаками научного знания. Сходство проявляется хотя бы в том, что его творят учёные. Различие же состоит в том, что такое знание содержит в себе лишь описание и объяснение и не поднимается до предвидения. Донаучное знание присутствует в естественных науках (географии, ботаники, зоологии, медицине и др.) и повсеместно распространено в общественных и гуманитарных науках. Этот вид является необходимой стадией научного познания, однако, если наука останавливается на данной стадии, она свидетельствует о неразвитости методологии данной науки или группы наук. Описание и объяснение сами по себе обладают некоторой ценностью, но эта ценность невелика. Описание хотя бы приносит новую информацию, а объяснение лишь предлагает версии свойств объекта познания, версии пока не проверенные практикой. Тот факт, что ряд наук остановились на стадиях описания и объяснения характеризует либо сложности собственно процесса познания, либо неблагоприятные условия его осуществления.

Научное знание – это знание, объединяющее в себе описание, объяснение и новый очень важный признак – предвидение. Предвидение – мысленное моделирование будущего состояния объекта исследования. Предвосхищение будущего во все времена больше интересовало людей, чем настоящее и, тем более, прошлое. Прошлое уже не актуально, настоящее видно всякому, кто глаза имеет. То ли дело будущее. Люди страстно стремились заглянуть в него, заглянуть не токмо ради любопытства, а и для того, чтобы изменить, скорректировать своё поведение. Как часто пожилые люди, оглядываясь на время юности и молодости, сожалеют о допущенных заблуждениях и ошибках и говорят: «Вернуть бы молодость, я бы со своим умом прожил бы жизнь без ошибок и потерь!» Но молодость вернуть невозможно, жизнь проходит без репетиций… Откликаясь на потребность души, возникают множество способов гаданий и пророчеств. Люди гадают по звёздам, по полёту птиц, по внутренностям животных, по картам, по линиям на руке, по кофейной гуще и т.д. Несмотря на обескураживающие результаты, они снова и снова гадают, верят нострадамусам и вангам, принимают желаемое за действительное, но будущее весьма неохотно приоткрывает завесу своих тайн.

Предвидение доступно лишь философии и науке. Философия в лице своих представителей путём анализа информации предвидит будущее, вырабатывает мудрость и указывает человеку оптимальный вариант поведения. Наука тоже предвидит будущее само по себе, но не подсказывает человеку, что ему следует делать в данной ситуации. Однако, научное знание не менее ценно само по себе и как материал для философии. Социальная ценность научного знания состоит в его способности служить людям.Она подразделяется на два вида: теоретическую и практическую. Теоретическая ценность знания состоит в способности содействовать приросту нового знания. Обычно такой ценностью обладают знания, вырабатываемые в фундаментальных исследованиях. Часто сами учёные не осознают социального значения своих достижений. Когда в 1919 году Э.Резерфорду сказали, что результаты его исследований могут быть использованы для создания атомной бомбы, он посмеялся и ответил, что это невозможно. Драма фундаментальных исследований состоит в том, что очень немногие люди способны оценить их значение. К таким людям обычно не относятся те, в чьих руках власть и деньги. Политикам иногда кажется, что не стоит тратить деньги на всякие умствования «яйцеголовых», как они называют учёных. Лишь позже они убеждаются в том, что нет ничего практичнее добротной теории.

Практическая ценность знания состоит в способности преобразовывать объект исследования в необходимых человеку целях, удовлетворять его потребности и желания, а также избегать отрицательных последствий действий собственной деятельности, деятельности других людей, последствий стихий природы.Практическая ценность знаний более понятна и очевидна. Ежедневно телезрители узнают прогнозы погоды. Ценность прогнозов состоит хотя бы в том, как одеться и брать ли зонтик с собой. Метеопрогнозы имеют и более существенное значение для работников транспорта и сельского хозяйства. Ещё более существенно другое: ни одна наука не возникает по прихоти вельможи или учёного-одиночки. Знания как бы проходят общественную экспертизу, и лишь в случае успеха талант учёного не угаснет в мире равнодушия. Астрономия не стала бы астрономией, если бы с помощью её наблюдений не создавались календари, геометрия не стала бы геометрией, если бы на не использовалась для измерения площадей и углов, геология не стала бы геологией, если бы её знания не использовались для поиска полезных ископаемых и т.д. Практическим нуждам соответствовали металлургия, агрономия, медицина, география, а когда общество стало более развитым, появилась необходимость в истории, правоведении, политологии.

На великую социальную ценность предвидения указывали представители разных наук. «Отец» социологии Огюст Конт указывал: «Знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы уметь сделать». В том же духе высказывался и его современник и другой творец социологии Герберт Спенсер: «Всякая наука есть предвидение, а всякое предвидение, в конечном результате, помогает нам в большей или меньшей степени достигать блага или избегать зла». Так же высказывались и отечественные учёные. Дмитрий Иванович Менделеев: «…у научного изучения предметов две основные и конечные цели: предвидение и польза». Николай Александрович Умов (профессор Новороссийского, сейчас Одесского, университета): «Венец научной работы есть предсказание. Оно раскрывает нам даль грядущих явлений или исторических событий, оно есть признак, свидетельствующий о том, что научная мысль подчиняет задачам человечества и силы природы, и силы, движущие жизнью общественною». Константин Аркадьевич Тимирязев: «Мочь и предвидеть – дар чудодействия и дар пророчества, вот о чём с самой колыбели мечтало человечество, наделяя своих мифических и сказочных героев. Эти два дара ему принесла наука…»

Столь единодушная оценка предвидения как высшей социальной ценности знания показывает смысл научных исследований. Предвидение есть конечный результат любого научного исследования, есть высшая цель науки, а не просто одна из её функций, как об этом нередко пишут в монографиях и учебниках. Предвидение соединяет интеллектуальную деятельность учёного в практическим воплощением его идей. Ради предвидения собственно и существуют философия и наука.

Раздел 5. Антропология – философское учение о человеке.

5.1.Понятие природы человека в философии.

В истории философии неоднократно подчёркивалось, что человек принадлежит одновременно двум мирам: природе и культуре. Соответственно этому существуют разные направления в исследовании человека. Биологическая антропология занимается изучением происхождения и эволюции человека как биологического вида, его физиологических, половых и возрастных особенностях, образовании рас людей и другими проблемами. Антропология историческая занимается проблемами становления человека рассудочного, этапами его развития. Антропология культурная изучает формы духовной жизни людей (обычаи, обряды, праздники, фольклор и др.) Антропология религиозная показывает положение человека в системе той или иной религии. Антропология права показывает положение человека в системе права. Философская антропология занимается исследованием сущности человека и трансцендентальных проблем его бытия.

В ряду философско-антропологических проблем изначальной является проблема природы человека, которое стало популярным в новое время - XVI – XIX в.в. Судьба этого понятия драматична. С одной стороны, оно часто используется философами и учёными. С другой стороны, каждый философ вкладывает в него произвольное содержание. В определениях понятий философия невыгодно отличается от науки. В науке учёное сообщество едино в определении каждого понятия: никто не скажет, что в молекуле воды три атома водорода или что эта молекула с течением времени «развивается». В молекуле всегда два атома и она отнюдь не развивается. Когда же речь заходит о природе человека (и не только об этом явлении!), высказываются самые разные суждения. Каждый философ наделяет его своими чертами, после чего немудрено говорить о развитии природы человека, как это делали К.Маркс и Ф.Энгельс. Можно, например, сказать, что человеку присуще стремление к самоутверждению, но оно не знает ни исключений, ни «развития».

Понятие природы человека (либо чего-нибудь иного) исключает исключения. Слово «природа» в данном контексте близко по смыслу слову «сущность». Их объединяет отсутствие исключений и неизменность во времени. Современный российский философ П.С.Гуревич верно отметил: «В принципе под «природой человека» подразумеваются стойкие, неизменные черты, которые присущи Homo sapiens во все времена независимо от биологической эволюции и исторического процесса. Несомненно, человеку разных эпох присущи какие-то общие задатки и свойства, которые выражают его особенность как живого существа. Раскрыть эти признаки, - значит, выразить человеческую природу». Тезис о всеобщем развитии не абсолютизирует момент изменчивости и не отрицает момента устойчивости. Да, всё развивается, но в определённом интервале времени любой объект пребывает в качественно неизменном состоянии. В противном случае утверждение Гераклита о том, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку плавно переходит в утверждение его ученика Кратила о том, что нельзя и один раз войти в ту же самую реку. Крайность релятивизма состоит в том, что невозможно определить, когда заканчивается один момент времени и начинается другой момент времени.

В соответствии с принадлежностью к двум мирам природа человека двойственна: она биологическая и духовная. Биологическая природа человека – это его генетика, физиология и анатомия в отличие от генетики, анатомии и физиологии других существ.Их внешним выражением выступают задатки (не путать со способностями), темперамент (не путать с характером), воля, внешность, физическая сила. Черты природы человека, равно как и их проявления, на протяжении всего времени существования оказывают влияние на его поведение. Не только обыденное сознание, породившее известную поговорку «Человек человеку – волк», но и теоретическое сознание в лице большинства философов и учёных толковало человека как преимущественно биологическое существо. Яснее всего эту позицию выразил английский философ XVII века Томас Гоббс: «Природа человека есть сумма его природных способностей и сил, таких как способность питаться двигаться, размножаться, чувство, разум и т.д. Эти способности мы единодушно называем природными, и они содержатся в определении человека как одарённого разумом животного». Последние слова особенно точны: хоть и с разумом, но животное. Несколько более завуалировано с позиций концепции разумного эгоизма определяет природу человека нидерландский философ XVII века Бенедикт Спиноза: «С человеческой природой дело обстоит так, что каждый с величайшим жаром ищет своей личной пользы и за справедливейшие считает те законы, которые необходимы для сохранения и приумножения его достояния; чужой же интерес защищает лишь постольку, поскольку рассчитывает упрочить свой собственный». Что перед нами эгоизм, в том нет сомнения, только, вряд ли, стоит называть его разумным.

Биологизаторский подход к пониманию природы человека существует и в настоящее время. Он стимулируется нарастанием иррационализма в мировоззрении людей, развитием движения антисциентизма. В США и других странах развивается так называемая социальная биология, сторонники которой обосновывают идею превосходства биологической природы над его духовной природой. Один из российских биологов В.Р.Дольник в запальчивой статье «Этологические экскурсии по запретным садам гуманитариев» (журнал «Природа», 1993, №№1-3) пытается доказать, что всё присущее человеку имеется и у животных. Приводимые им примеры кажутся убедительными лишь в тех случаях, когда анализируются простейшие формы поведения животных. Но как только автор переходит к сложным явлениям, беспомощность его аргументации становится очевидной. По его мнению, демократия невозможна без языка (как будто, у животных нет своего языка) и начинается с улыбок, не желающих конфликтовать миролюбивых индивидов (хотелось бы видеть хотя бы одно улыбающееся животное!). Видимо, уважаемому учёному неизвестно, как «демократы» характерной наружности в его стране уничтожают друг друга ради власти и денег. Сходство человека с животными проявляется именно только на первом, простейшем уровне мотивации поведения. Второй уровень животным уже недоступен – это уровень общения, вызванный обстоятельствами совместного проживания: та же демократия, спорт, туризм, право, образование, производство и др. Такого рода явления выражают системный эффект общения людей. Третий, высший уровень вообще несовместим с биологической природой человека. Это творчество в области литературы, искусства, философии, религии, науки, техники, фольклора.

Второй и третий уровни существования предполагают духовную природу человека, которую часто называют социальной. Но социальность не составляет отличительной особенности человека от других существ, она имеется и у животных, птиц, насекомых и даже в некоторой мере у растений. Социальность есть общение, то есть, процесс обмена деятельностью и информацией, который совсем не сводится к функционирования сознания. Примеров социальности животных, птиц, насекомых предостаточно. Человеческая же социальность наиболее сложна, так как она пронизана светом сознания. И именно в этом следует искать природу человеку. В то же время известно, что многие проявления сознания изменчивы и преходящи. Изменяются мнения, оценки, взгляды, идеи и др. Но остаётся нечто неизменное: стремление к познанию, самоутверждению, общению, добру, справедливости, свободе, равенству, наслаждению. И не угасает свойство верить, о какой бы вере – религиозной или нерелигиозной - бы ни шла речь.

Поэтому говорить следует не о социальной, а духовной природе человека. Как бы возражая Т.Гоббсу французский философ XVII века Блез Паскаль известный студентам по школьному учебнику физики, писал: «Человек – всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он тростник мыслящий. Чтобы его уничтожить вовсе не надо всей Вселенной: достаточно дуновения ветра, капли воды. Но пусть даже его уничтожит Вселенная, человек всё равно возвышеннее, чем она, ибо сознаёт, что расстаётся с жизнью и что слабее Вселенной, а она ничего не сознаёт. Итак, всё наше достоинство в способности мыслить. Только мысль возносит нас, а не пространство и время, в которых мы – ничто». Таким образом, духовная природа человека заключается в его сознании. И не просто в сознании, а в его инвариантах. Индивида можно сделать психически ненормальным или уничтожить, но пока он жив и психически нормален, в нём всегда будут проявляться вполне определённые стремления. Духовная природа человека – это неизменяемые ни при каких обстоятельствах свойства сознания. На основе биологической и духовной природы человека формируются соответственно материальные и духовные потребности человека. О них речь в последнем разделе.

Двойственность природы человека не означает параллельного, автономного существования в нём черт биологической и духовной природы. Эти два начала постоянно борются в нём. Каждой черте духовной природы соответствует нечто сдерживающее, тормозящее динамику личности. Стремлению к познанию противостоит нелюбознательность и равнодушие, свойственные многим животным; вере - неверие, скептицизм, недоверие; творчеству - рутина, столь естественная для животных; духовной любви – животная ненависть; справедливости -несправедливость; свободе – насилие и т.д. Количество неизменных свойств сознания человека неопределённо велико, однако, каждому из них противостоит какая-либо характеристика человека как животного. Культура и природа в нём – антагонисты. Борьба этих двух начал во многом определяют судьбу индивида. Поэтому природа человека есть постоянно действующее противоречие духовного и биологического начал, отражённого в его сознании. Данное противоречие – основа этики. Оно объясняет многие поступки человека и требует постоянного учёта обеих начал. По этому поводу Блез Паскаль писал: «Опасное дело – убедить человека, что он во всём подобен животному, не показав одновременно и его величия. Не менее опасно убедить в величии, умолчав о низменности. Ещё опаснее – не раскрыть ему глаза на двойственность человеческой натуры. Благотворно одно – рассказать ему и о той стороне, и о другой. Человек не должен приравнивать себя ни к животным, ни к ангелам, не должен пребывать в неведении о двойственности своей натуры. Пусть знает, каков он в действительности».

Именно природой человека объясняется драма или, если угодно, трагедия человеческой истории. На борьбу с животностью человека были брошены лучшие духовные силы человечества: религия, искусство, философия, однако, результаты борьбы более чем скромны. Они наводят на мысль, что пока не будет изменено тело человека, не стоит ждать существенного изменения его души. Как писал И.Губерман,

«Двадцатый век настолько обнажил

Конструкции людской несовершенство,

Что явно и надолго отложил

Надежды на всеобщее блаженство».