Понятие судьбы – одно из популярнейших в обыденном сознании, отчего оно стало достоянием религии, философии и искусства. Большинство размышлений о судьбе, равно как и о смысле жизни, пронизаны тоской по утраченным возможностям, допущенным ошибкам и сожалением о конце личного бытия. Уходя в смерть, человек надеется продолжить свой путь в иной жизни, так же, как, засыпая, он предполагает продолжить жизнь следующим утром. Сам факт размышлений о судьбе – явное свидетельство неудовлетворённости человека своим бытием. О судьбе обычно размышляют не «до того», а «после того», то есть, после того, как прожито немалое количество лет, имеются достижения или непоправимые ошибки. Существование понятия судьбы – напоминание о бренности всего земного. Как говорит латинская пословица, memento more – помни о смерти. Особенно остроактуальными такие размышления становятся при трагических развязках житейских сюжетов. Эти развязки всегда означают тяжёлые болезни, несчастные случаи, нелепые случайности, и, разумеется, смерть. Кажется, что без таких «приправ» судьба становится пресной. Однако сравнение жизненных путей множества людей не добавляет знания о судьбе конкретного человека. Напротив, она стала ещё менее понятной. Множество людей ставит себе конкретные цели, пытается осуществить их, но часто результаты не соответствовали поставленным целям, иногда даже противоречили им. Когда в течение столетий замечается массовое несовпадение целей результатам, возникает представление о некоей надмировой силе, управляющей поступками людей. «Мы только куклы, вертит нами рок, не сомневайся в правде этих строк», - писал Омар Хайям.

Древние греки считали судьбу неким особым существом и наделили её самостоятельным существованием. Поскольку существо должно иметь имя, его получила и судьба. Судьбу звали Ананке (принуждение, неизбежность). По мировому веретену, вращающегося на её коленях, проходит Мировая ось. Дочери Ананке – три сестры Мойры (богини человеческой судьбы): Клото (прядущая нить человеческой жизни), Лахесис (назначающая человеческий жребий), Антропос (неотвратимо обрезающая нить жизни человека в назначенный час). Мойры были воплощением слепой необходимости, они были беспощадны даже к богам, в чём находили утешение простые смертные. С кризисом полисного уклада древней Греции на первый план вместо Мойр выходит Тюхе – удача, случайность. Человек ожидает получить не то, что ему причитается в соответствии с обычаем, а то, что выпадает по законам азартной игры: обстоятельства делают солдат царями, куртизанка правит населением через пленённого ею правителя, жизнь народов зависит от случайных придворных событий. С установлением господства Римской империи в Средиземноморье судьба понимается как всеохватывающая и непреложная детерминация, отчуждённая от конкретного бытия человека – Фатум (рок). От Фатума также невозможно уйти, как от администрации Рима, и так же мало, как администрация, Фатум считается с жизнью индивида или народа.

О судьбе так много сказано, что, видимо, больше уже нельзя сказать ничего нового. Можно лишь подметить некие сходные черты в высказываниях мудрецов всех эпох, стран и народов. Во-первых, судьба анонимна. Даже считая её особым существом, никто не может сказать, как она выглядит. Как писал Еврипид, «нам судьба путей не открывает: ни наукой, ни хитростью её не купишь тайну». Во-вторых, судьба нейтральна по отношению ко всем людям, никому не отдаёт предпочтения, никому не удалось записать её в свои друзья. В-третьих, судьба безжалостна и равнодушна, нанося жестокие удары, она не учитывает и без того сложного положения человека. Ф.Энгельс выразил редкое для своего творческого кредо суждение: «Никуда не уйти от своей судьбы, - другими словами, нельзя уйти от неизбежных последствий своих собственных действий». К сожалению, Ф.Энгельс не дожил до времени, когда бы мог увидеть банкротство своих с К.Марксом идей. Возможно, он раскаялся бы в фанатическом отрицании частной собственности и других грехах «единственно верного учения». В-четвёртых, судьба всемогуща, она сломает и сомнёт любого, кто осмелится встать на её пути. «Самая тяжёлая мука для человека, - писал «отец истории» Геродот, - многое понимать и не иметь силы бороться с судьбой. В-пятых, судьба слепа, то есть, непредсказуема. По мнению Платона, «судьба – путь от неведомого к неведомому и произвольная причина рокового деяния».

Во все времена люди страстно желали узнать свою судьбу. Это было не простое любопытство. Человек, обладающий знанием будущего, пытался бросить вызов судьбе: в случае неблагоприятного хода событий жизни попытаться изменить ход событий в свою пользу. Спорным выглядит суждение Гегеля: «Было бы до отчаяния скучно знать заранее с полной определённостью все повороты своей судьбы и переживать их затем по порядку все вместе и каждый в отдельности». Тщетность попыток познания судьбы не убавляла количество желающих заглянуть в будущее. Они гадали и гадают по картам, по звёздам, по линиям на руке, по кофейной гуще, по полёту птиц, по внутренностям животных и т.д. Неисчислимая рать пророков, провидцев, гадалок, нострадамусов, ванг и т.д. никогда не оставалась без работы. По сей день процветает эта необлагаемая налогом профессия. Её представители хорошо знают душу человека и эксплуатируют желание знать будущее. Ни один клиент не уйдёт от гадалки без доброго предзнаменования, их хватит на всех. Из тысяч пророчеств сбываются единицы. Их можно считать либо случайными совпадениями, объясняемых законом больших чисел, либо знаниями, не имеющими никакого отношения к способу предсказания. Если некто предскажет, что в ближайшие дни погибнет человек в дорожно-транспортном происшествии, то тут не надо ни быть пророком, ни гадать по картам. Будущая смерть человека «запрограммирована» большим количеством автомобилей, плохими дорогами и неумелыми водителями. При данных трёх условиях следствие (смерть человека) неизбежно. Один из астрологов предсказывал, что в Одессе будут рушиться дома, что, действительно, произошло. Но это можно было предвидеть и без астрологии. Дома, сложенные из камня ракушечника, простояли более ста лет; они не вечны, поэтому их падение, вряд ли, можно считать предметом предвидения. Иной вариант «пророчеств» объясняется использованием знаний явно не из области гаданий или астрологии. Например, другой из астрологов предсказывал повышение курса одной из валют, для чего он использовал аналитический материал одной из телевизионных передач. Предсказание сбылось, астролог повысил свой авторитет, а об аналитике-экономисте позабыли.

О судьбе спорили всегда. В спорах сложились две основные мировоззренческие позиции – фатализм и волюнтаризм-субъективизм. Обе позиции выражены афоризмами: «От судьбы не уйдёшь!» и «Человек сам хозяин своей судьбы». Каждая из позиций представляется отчасти верной, отчасти неверной.

Фатализм (от слова fatum – рок) есть мировоззрение, рассматривающее каждое событие и каждый человеческий поступок как неотвратимую реализацию изначального предопределения, исключающего свободный выбор и случайность. Фатализм бывает трёх видов: бытовой, теологический и рационалистический. Бытовой фатализм, предтечей которого было мифологическое предопределение, предполагает «тёмную», слепую судьбу; он связан с суевериями, астрологией и гаданиями. Фатализм теологический обосновывается религиозными доктринами. Фатализм рационалистический исходит от философствующих учёных. В чистом виде он представлен Демокритом, Т.Гоббсом, Б.Спинозой. Ключевому слову «предопределение» не следует придавать религиозную форму. Предопределение может быть задано каким-либо природным явлением. Например, учёные утверждают, что через несколько миллиардов лет Солнце погаснет. Следовательно, гибель всего живого на Земле предопределена. От факта затухания Солнца тянется просматриваемая цепь причин и следствий. Правда, если поставить вопрос о причине затухания Солнца и не найти на него ответ, то не остаётся ничего иного, как предположить на то волю Бога. А о причине существования Бога спрашивать не принято.

Неизвестность причины предопределения придаёт ей мистический оттенок и порождает в душах людей суеверия, иногда воспринимаемой в качестве религии. Судьба выступает иррациональный, тёмным явлением. Девиз «От судьбы не уйдёшь!» имеет определённое положительное значение, его можно назвать даже активным фатализмом. Человек, верящий, что от судьбы не уёдёшь, приобретает смелость и бросается в огонь, переходит бурную реку, рискует в азартной игре, преследует преступника и т.д. В повести М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени» фаталист приставляет пистолет к голове и спускает курок. Происходит осечка, фаталист прав, ему не суждено умереть. Правда, не суждено умереть лишь от пистолетного выстрела, а от удара саблей пьяного казака он вовсе не был застрахован и погиб. Но фатализм бывает и пассивным, парализующим волю человека. Он ясно выражен словами Ф.И.Тютчева:

«Не рассуждай, не хлопочи!...

Безумство ищет, глупость судит;

Дневные раны сном лечи,

А завтра быть чему, то будет.

Живя, умей всё пережить:

Печаль, и радость, и тревогу.

Чего желать? О чём тужить?

День пережит, и слава Богу!».

Достоинство фатализма заключается в признании детерминации любого явления другими явлениями. Главным же недостатком фатализма является принижение роли сознания и воли человека. Их значение ставится в лучшем случае в один ряд с любыми другими явлениями. Прусский король Фридрих Вильгельм I намеревался наказать философа Вольфа, который утверждал, что если солдаты дезертируют из армии короля, есть тому достаточная причина, неизбежность, с которой бороться бесполезно. Однако когда Вольф узнал о намерении короля, хотя и понимал, что у короля есть к тому достаточная причина, не стал ждать осуществления наказания, а поспешно удалился из Иены. Один из персонажей повести А.М.Горького «Городок Окуров» доктор Ряхин так говорил своему собеседнику: «Вы рассуждайте философски: человек не может ни ускорять события, ни задерживать их, как не может остановить ход вращения Земли, развитие прогрессивного паралича или, например, этот идиотский дождь. Всё, что должно быть – будет, чего не может быть – не будет, как Вы ни прыгайте. Это, батя, доказано Марксом, и – значит – шабаш!». Однако, собеседник, не удовлетворённый таким разъяснением, спрашивает: «Но Алексей же Степанович! Должны же люди что-нибудь делать?» И доктор Ряхин отвечает: «Указано им – плодитесь, множьтесь и населяйте землю, всё остальное приложится вам!»

Приведенные примеры разноплановы. Фаталист Вольф личным поведением опроверг самого себя. Доктор Ряхин, во-первых, неверно понимает Маркса. Во-вторых, он ставит человека на одну грань с животными. Если бы животные умели говорить, они рассуждали бы примерно так же, как данный доктор. Человек не всесилен, но и от него кое-что зависит. Выпадение дождя испортило ценный предмет, а разве человек не мог укрыть этот предмет? Даже животные умеют реагировать на сигналы об опасности, тем более это присуще людям. Власть над обстоятельствами человеку даёт знание, наивысшая ценность которого состоит в предвидении. Если в тривиальнейшем из примеров роковую роль способен сделать порыв ветра, сбрасывающий на голову человеку кирпич с крыши дома, то не меньшее значение имеет способность человека предотвратить падение кирпича или избежать последствия падения. Поэтому хотя далеко не всё подвластно человеку, его личностные свойства - сознание и воля – должны не исключаться из цепей причин и следствий, как это имеет место в фатализме, а включаться в эти цепи.

В вопросе о понятии судьбы противоположным течением философской мысли являются волюнтаризм и близкий к нему субъективизм. Термин «волюнтаризм» был введен в 1883 году немецким социологом Ф.Тённисом. Однако как теоретическое понятие волюнтаризм был известен в философии ещё стоикам, видевшим в воле средство преодоления житейских невзгод. В философии Августина воля понималась в качестве основы всех духовных процессов. Средневековый философ Иоганн Дунс Скотт подчёркивал примат воли над интеллектом: воля превыше мышления. В иррационалистической философии волюнтаризм проявился в «воле к жизни» А.Шопенгауэра, «воле к власти» Ф.Ницше и у других философов. Воля обычно связывается со свободой, получается свобода воли. Гегель писал, что воля может быть только свободной, несвободная воля – бессмыслица.

Воля играет слишком большую роль в жизни людей, чтобы остаться незамеченным явлением. Дань понятию об этом явлении отдали многие теоретики религии, философы, литераторы. Например, А.П.Довженко совершенно обоснованно писал: «Есть воля – есть человек! Нет воли – нет человека! Сколько воли, столько и человека». Огромная роль воли в жизни людей породила ряд концепций героев и толпы, в которых историю определяла воля исторических (не обязательно великих) личностей. Эти концепции не лишены основания, так как анализ исторических событий показывает, что нередко исторические личности делают то, что бывает не под силу миллионам рядовых лиц. С другой стороны, появление на авансцене истории личностей бездарных, вроде безвольного императора России Николая II или болтуна Горбачёва М.С. способно обречь на страдания и бедствия сотни миллионов людей. Безответственность такого рода типов стала хрестоматийной. Цена воли исторических деятелей чрезвычайно высока. В философии чаще имеет место переоценка воли как рядовых лиц, так и исторических деятелей, что нашло выражение в формировании течения философской мысли – волюнтаризма. Волюнтаризм есть преувеличение возможностей волевых усилий человека, приводящее к абсолютизации воли как главного фактора человеческой деятельности. Применительно к теме судьбы волюнтаризм выражается лозунгами типа «Человек сам делает свою судьбу», «Человек сам кузнец своего счастья» и т.п. (Все хотят быть счастливыми, но, видимо, не все обладают навыками в кузнечном ремесле).

В отличие от волюнтаризма, преувеличивающего возможности воли, субъективизм недооценивает или игнорирует объективные (не зависящие от сознания и воли человека) условия жизнедеятельности. Человек не может ослабить лютые морозы, заставить идти дождь в нужное время в нужном месте, предотвратить землетрясение и т.п. Общественные явления не менее объективны. Нельзя за несколько десятилетий превратить рабов в свободных людей и дать им волю к сопротивлению насилию, нельзя за короткое время изменить ментальность населения, нельзя искоренить безнравственность и преступность. С ними приходится лишь считаться, как со снегом на вершине горы Арарат. Те, кто не считается с объективными обстоятельствами – субъективисты. Субъективизм есть мировоззренческая позиция, приверженцы которой недооценивают или игнорируют объективные условия жизнедеятельности людей. Практика обычно быстро охлаждает пыл субъективистов. В годы правления Советским Союзом Хрущёва Н.С. газеты писали: «Кукуруза шагает на север!» Дошагала кукуруза аж до Архангельской области, потом зашагала в обратном направлении. Советский маис не получился. Что уж говорить об обещанном рае – коммунизме, которым было очаровано целое поколение советских людей! Субъективизм, так же, как и волюнтаризм отрицает или недооценивает эволюционное развитие общества и индивида. На первый план выступает воля – способность индивидов выдерживать давления внешней среды, преодолевать преграды и неучёт влияния обстоятельств деятельности. Одним словом, «наша воля крепче, чем гранит».

Имеется немало свидетельств истории об ограниченности как фаталистического, так и волюнтаристско-субъективистского мировоззрения. Желательно, однако, обратиться к аргументам философским. Фаталисты приводят известный ещё в древности так называемый «ленивый софизм». М.Т.Цицерон в трактате «О судьбе» приводит его в следующем виде: «Если тебе суждено выздороветь от этой болезни, то возьмёшь ли ты врача или не возьмёшь, выздоровеешь. А если не суждено тебе выздороветь от этой болезни, то возьмёшь ли ты врача или не возьмёшь, не выздоровеешь. То и другое от судьбы. Следовательно, звать на помощь врача нет никакого смысла». Понятно, что при таком ходе мыслей отрицается всякая активность человека, ему остаётся лишь надеяться на судьбу.

Объективное и субъективное, причудливо переплетаясь, образуют неповторимую судьбу человека. Поскольку в её понимании в настоящее время преобладают волюнтаристские моменты, уместно привести используемую сторонниками волюнтаризма притчу о двух лягушках. Лягушек бросили в кувшин с молоком. Одна из них, не видя пути к спасению, пошла к ко дну. Другая лягушка отчаянно била лапками по молоку и сбила кусочек масла, ставший ей островком спасения. Спасшаяся лягушка показала пример людям: бороться за жизнь до последнего вздоха. Эта лягушка – аргумент волюнтаристов в споре с фаталистами о судьбе. Всё логично в их позиции, непонятным остаётся лишь один момент: почему у одной лягушки хватило силы воли для спасения, а другая лягушка оказалась безвольной? Любому волюнтаристу придётся согласиться с тем, что «стартовые возможности», то есть, то, что дала природа и воспитание, у лягушек были неодинаковы. Сильная и слабая воля обеих лягушек имели свои причины, а те свои причины и т.д. Высокопарное презрение к причинности, столь модное в нынешнее время в среде «свободных» философов, литераторов и других людей искусства опровергается прозой жизни. Гносеологической основой волюнтаризма-субъективизма является отождествление желания с волей. Стоит лишь сильно пожелать чего-либо – и всё само собой устроится. Тождество желания и воли – очень распространённый мотив обыденного сознания. Если хочешь – значит, можешь! Мятущиеся индивиды, обуреваемые самыми разными желаниями, наивно полагают, что такое состояние их душ приведёт к вожделенному результату. Однако нередко они упирались лбами в стену, либо им не хватало силы воли.

Как видим, в каждой позиции имеется изъян: фаталист «ленив», волюнтарист – гиперактивен. Каждая из них отчасти верна, отчасти неверна. Причина тому либо недооценка роли сознания и воли, либо их переоценка. Сложность проблемы судьбы состоит в том, чтобы не преуменьшить и не преувеличить роль, с одной стороны, объективных условий жизнедеятельности человека и населения как субъекта общества, сознания и воли людей, с другой стороны. Для достижения «золотой середины» необходимо уточнение некоторых понятий и достаточно полное знание о человеке или о народонаселении. Во-первых, в понимании судьбы центральное место принадлежит понятиям причины и следствия, вне которых судьбу не понять. Во-вторых, при анализе понятия судьбы используются понятия необходимости и случайности. С учётом этих замечаний можно определить судьбукак жизненный путь человека от рождения до смерти, как причинно связанную последовательность событий его жизни.