Из всего сказанного в предыдущем разделе явствует, что у России по‑прежнему отсутствует конструктивный подход к формированию климатической политики – тот самый, за который так ратовал Медведев в февральской и мартовской речах 2010 года. Индифферентная позиция в вопросе сокращения выбросов, по всей видимости, вытекает из представления о том, что оно ограничит потенциал развития российской экономики. Такая точка зрения не учитывает роль энергоэффективности в этой связи и положительные экономические последствия от ее повышения для России.

Реализация комплексной программы по энергоэффективности позволила бы России снизить выбросы СО2 на 793 миллиона тонн в год, что составляет примерно половину совокупного объема выбросов по всей стране за 2005 год. Другими словами, за счет одних только мер по повышению энергоэффективности Россия могла бы сократить объем выбросов парниковых газов на 20 процентов по сравнению с уровнем 1990 года. И хотя в последние годы энергоэффективность вошла в список приоритетов российской политики, общая стратегия меняется очень медленно, и лишь последние речи Медведева наконец‑то подчеркнули связь между энергоэффективностью и проблемой изменения климата. Российская ситуация такова, что выгоды от повышения эффективности использования энергии делают меры по борьбе с глобальным потеплением потенциальным локомотивом экономического роста, модернизации и инновационного развития. Россия в любом случае экономически заинтересована в решении всех этих вопросов. Аргументация проста: климатическая политика должна быть напрямую связана со стратегией повышения эффективности энергопотребления.

Хроническое неэффективное использование энергии в России поистине поражает. По размеру экономики страна занимает восьмое место в мире, а по объемам потребляемой энергии – третье. Из десяти крупнейших экономик мира ни одна не потребляет больше энергии на единицу ВВП, чем Россия. Энергоемкость ВВП России в два‑три раза превышает соответствующие показатели всех остальных промышленных стран (рис. 6.3), по этому параметру Россия обгоняет остальные страны БРИК (Бразилию, Индию и Китай) и более чем в два раза превосходит среднюю энергоемкость ВВП всего мира. Даже Канада, страна со схожими климатическими условиями, потребляет примерно в три раза меньше энергии на единицу ВВП. Снижение энергоемкости ВВП – одна из самых насущных задач России и необходимое условие дальнейшего развития ее экономики.

Рис. 6.3 Энергоемкость ВВП отдельных стран, 2007 г.

ОЭСР – государства – члены Организации экономического сотрудничества и развития.

Источник: International Energy Agency. Key World Energy Statistics. 2009.

Высокая энергоемкость ВВП России – это следствие неэффективности ее экономики на всех уровнях: от конечных потребителей до энергетических компаний (рис. 6.4). В квартирах люди не могут установить нужную им температуру отопительных батарей, а часто даже не имеют возможности отключить их. За неимением других возможностей многие регулируют температуру в квартире открытием окон – потеря энергии в масштабах страны от такой практики сравнима с общим объемом энергии, производимой всеми атомными электростанциями России{208}. В общей сложности из‑за устаревших муниципальных теплосетей Россия теряет более 60 процентов тепла. Гигантские количества энергии расходуют конечные потребители, привыкшие к искусственно заниженным ценам на электричество.

Рис. 6.4 Энергосберегательный потенциал России, по отраслям

Источник: Агентство по прогнозированию балансов в электроэнергетике (АПБЭ). Проект «Энергоэффективная экономика. Энергоэффективность». 2008. www.e‑apbe.ru (последний доступ: 13 сентября 2010 года).

Модернизация производства в целях повышения энергоэффективности – редкость в России. Большинство функционирующих производственных мощностей были запущены в эксплуатацию несколько десятилетий назад, и сейчас их эффективность исключительно низка. Попыток исправить ситуацию предпринималось очень мало: в добывающем секторе амортизация основного капитала составила более 46 процентов, в транспорте – 53, в коммуникационной отрасли – 54, в теплоэнергетике – 70, в гидроэнергетике – около 80 процентов{209}. А ведь дело не только в том, что российские промышленно‑производственные фонды устарели, – проблема усугубляется неизжитым наследием советского прошлого: до 1991 года перед промышленностью стояла цель увеличивать потребление энергии на душу населения (наращивать так называемую энерговооруженность). Считалось, что высокий уровень энергопотребления – показатель стремительных темпов промышленного прогресса страны. Эта извращенная политика советских времен стала препятствием на пути повышения энергоэффективности российской металлургии, нефтегазовой и химической отраслей.

Одним из самых больших камней преткновения на пути политики энергосбережения становится роль монополий в российской экономике. Поставщики энергии зачастую бывают куда больше заинтересованы в росте спроса на их продукцию, нежели в повышении энергоэффективности, энергосбережении, использовании альтернативных источников энергии. Крупные нефтяные и газовые компании – так же, как и генерирующие компании, – в большинстве российских регионов являются монополистами, а монополии скорее всего снижают эффективность стратегий и программ, инициируемых правительством.

Объемы ресурсов, впустую расходуемых производителями энергии, буквально ошеломляют. Производительность электростанций, особенно работающих на угле (40 процентов из них были построены более 40 лет назад), значительно ниже среднемирового уровня. Российские нефтедобывающие компании ежегодно сжигают ни много ни мало 38 миллиардов кубических метров попутного газа, что приблизительно равняется объему российского газа, проданного Германии, крупнейшему покупателю России, в 2006 году. В том же году 39 миллиардов кубических метров было сожжено на компрессорных станциях или попросту потеряно в результате утечки{210}. Сети распределения электричества и тепла ничуть не менее расточительны: объемы энергии, потребляемой электроподстанциями, теряемой в электро– и теплосетях, приблизительно эквивалентны годовому расходу энергии в такой стране, как Польша.

Энергосберегающий потенциал

Потенциал повышения энергоэффективности в России оценивался различными отечественными и международными организациями. Самым авторитетным считается исследование, выполненное в 2008 году Всемирным банком совместно с российским Центром по эффективному использованию энергии (ЦЭНЭФ). Согласно выводам этого исследования, Россия могла бы сберечь 45 процентов всей энергии, если бы провела комплексную программу реформ{211}. Согласно расчетам исследователей, будь у России на вооружении адекватная политика энерго‑сбережения, она могла бы в общей сложности сэкономить:

• 240 миллиардов кубических метров природного газа;

• 340 миллиардов киловатт‑часов электроэнергии;

• 89 миллионов тонн угля;

• 43 миллиона тонн сырой нефти и нефтепродуктов (в пересчете на массу сырой нефти).

В общей сложности Россия могла бы достичь уровня энергосбережения, сравнимого с совокупным уровнем добычи и импорта (за вычетом экспорта) Франции или Великобритании. За счет повышения энергоэффективности и увеличения объемов экспорта газа российская экономика выигрывала бы от 120 до 150 миллиардов долларов ежегодно{212}. Отметим при этом, что в своих оценках Всемирный банк и ЦЭНЭФ исходили из предположения, что на проведение реформ России пришлось бы потратить 320 миллиардов долларов (авторы исследования утверждают, что эти затраты окупились бы в течение четырех лет).

В другой работе, выполненной McKinsey & Company, было намечено 60 мер, направленных на существенное повышение энергоэффективности в течение двух десятилетий. Программа предусматривает сохранение энергопотребления на нынешнем уровне при удвоении ВВП и повышение энергоэффективности в общей сложности на 64 процента по сравнению с показателем 2007 года (рис. 6.5){213}. Затраты на эти меры составили бы 150 миллиардов евро, однако авторы исследования заявляют, что экономия за тот же период в два с лишним раза превысила бы эту сумму, то есть коэффициент окупаемости этих вложений составит свыше 30 процентов{214}. Есть и другие, менее амбициозные планы по повышению энергоэффективности, но масштабы прогнозируемых в них экономических выгод все равно можно охарактеризовать как астрономические{215}.

Рис. 6.5 Прогнозируемое снижение энергоемкости ВВП от реализации программы McKinsey

Источник: McKinsey & Company. Энергоэффективная Россия. Москва, 2009. www.mckinsey.com (последний доступ: 31 января 2010 года).