В принятии экологических решений существенная роль принадлежит взаимоотношениям в треугольнике: региональная администрация, научное сообщество и ЭНПО. Напомню, что региональная администрация относится, согласно Конституции РФ, к структурам российской государственной власти, а научные и общественные организации, участвующие в рассматриваемом процессе, могут иметь как региональный, так и общероссийский статус.

Создание названного “треугольника” инициировала советская интеллигенция, выдающиеся ученые и писатели, которые с начала 1950-х гг. систематически ставили и публично обсуждали экологические проблемы страны. Сегодня федеральная и региональная администрация играет первую скрипку в экологической политике. Однако, создавая почву для экологического конфликта, власти одновременно стимулируют реакцию ученых и общественности, то есть создают почву для возникновения “треугольника”. Как правило, в нем власти занимают господствующие высоты, ЭНПО выступают их оппонентом, а научные сообщества играют подчиненную роль.

Посмотрим на ситуацию чуть ближе. Исторически, наука в провинциях СССР была в угнетенном состоянии, а иногда ее не было вовсе – все концентрировалось в нескольких столичных или специализированных исследовательских центрах и их республиканских филиалах. Многие нынешние университеты, созданные на базе педагогических институтов, никогда не возвышались до роли партнеров региональной власти. Другая сторона медали – это встроенность науки в структуры военно-промышленного комплекса.

“Когда началась перестройка, – сказал один из наших респондентов-физиков, – мы подумали, что можем кое в чем помочь улучшению экологической ситуации в регионе. Однако скоро мы поняли, что чиновники не нуждаются в нашем участии. А что до зеленых, то они просто крикуны, непрофессионалы”.

В Карелии, где наука традиционно была связана с лесной индустрией, ситуация была иной. Политики и высшие чиновники, капитаны большой индустрии, в один голос высказывались в пользу сотрудничества с наукой. При этом оказывалось, что они признают только одну модель взаимоотношений с учеными: патрон – клиент.

Вот мнение одного из таких “капитанов”: “Мы всегда основывали наше производство на научных рекомендациях, тем более, что многие ученые родились здесь, в Карелии, и знают ситуацию лучше всех. Жаль, что наука сегодня находится в таком загоне”.

Во Владимирской области, где экологические науки до сих пор были развиты менее всего среди семи исследованных случаев, мы обнаружили практику привлечения московских экспертов. Если местные научные коллективы все же привлекались, то под достаточно жестким контролем областной администрации. Самостоятельность суждений не поощрялась и, в любом случае, означала изгнание неугодных с местной политической арены. Очевидно, что в подобной ситуации научное сообщество не могло быть самостоятельным актором при принятии экологически значимых решений.

Сама структура региональной администрации неблагоприятна для участия ученых в принятии решений. Раньше советы вовлекали их в политический процесс, как советников, консультантов или разработчиков отдельных природоохранных программ. Сегодня областные законодательные собрания не заинтересованы и не имеют средств для подобной кооперации. Как заметил один из экочиновников: “Когда возникает необходимость в некотором юридическом документе, мы набрасываем его сами, привлекая нужных специалистов. Если кто-либо из них вздумает выступить против, он никогда более не будет приглашен”.

Теперь обратимся к роли ЭНПО в означенном “треугольнике”. В первые годы перестройки экологические организации атаковали областные власти широким фронтом, тогда как последние, как правило, оборонялись. В те годы зеленые кооперировали свои усилия с властными структурами крайне редко. Сегодня ситуация совершенно иная. В лучшем случае ЭНПО привлекаются региональными администрациями на короткий срок – обычно на стадии подготовки решения, – а чаще всего их голос не учитывается вовсе.

Только в таких областях, как Нижегородская, где экологические организации были традиционно сильны, а администрация относительно экологически ориентирована (предшествующий губернатор пришел к власти на волне экологического протеста), мы видим редкий случай их кооперации. Там ЭНПО удалось удержать баланс между вовлечением в экополитический процесс и сохранением своей относительной самостоятельности.

Суммируя результаты наших исследований, можно сделать следующие выводы. Наивысшая интенсивность взаимодействий обнаружена между региональной администрацией и ЭНПО, средняя – между администрацией и научными организациями, наименьшая – между последними и ЭНПО. Тот же порядок мы видим, анализируя другую характеристику сетей взаимодействия: уровень совместного вовлечения в некоторый вид деятельности. Чем теснее совместные действия на политической арене, тем интенсивнее будут коммуникация между кооперирующими свои усилия акторами. Некоторые детали этих отношений мы рассмотрим ниже.

Что касается сути этих взаимодействий, то обычно это отношения доминирования или коммуникации. Доминирование обычно носит инструментальный характер: если какой-то из членов “треугольника” оказывался “наверху”, он стремился использовать других для извлечения необходимых ему ресурсов. Причина интенсификации коммуникативных связей тоже ясна: информация является важнейшим мобилизационным ресурсом или средством оказания влияния на других участников экополитического процесса.