«Значимым является тот факт, что любой опыт отвечает за многое в нашем поведении. Через научение мы получаем знания, овладеваем языком, формируется наша личность, отношение к окружающему миру, ценности, страхи. Религиозность личности проявляется и в поведении, поэтому важно понять, как развивается религиозное поведение, откуда происхо­дит этот опыт» [5, с. 43].

Психологические изыскания поведенческой составляющей религиозности человека рассматриваются здесь в направлениях научающе-бихевиорального подхода: это первые бихевиористские исследования В.Р. Веллса, Д. Траута, теория стимула реакции Дж. Веттера, а теория оперантного научения Б.Ф. Скиннера и теория социального научения А. Бандурры оставляются на самостоятельное изучение по учебному пособию Е.И. Аринина «Психология религии» [5].

Стоит отметить, что в данном параграфе приводятся в основном сокращенные цитаты из работы Е.И. Аринина [5], к которой мы и отсылаем для более тщательного изучения данной проблемы. Такой шаг обусловлен тем фактом, что обратиться к первоисточникам достаточно проблематично ввиду их отсутствия на русском языке.

«Одной из первых попыток бихевиористского объяснения религиозности человека стала докторская диссертация В.Р. Веллса, защищенная в Гарвардском университете, а затем серия опубликованных статей в книге «Биологические исследования веры». Согласно Веллсу, вера есть органическая реакция, «система рефлекторных актов (действий), интегрированных таким образом, что некие утверждения или предположения могут быть восприняты позитивно». Психологическое объяснение религиозной веры двойственно. С одной стороны, религиозные убеждения опираются на первичные инстинкты любопытства, избегания опасности, самоподчинения, родительской заботы и параллельно на эмоциональные состояния удивления, негативного самовосприятия, страха, чувствительности. С другой стороны, убеждения приобретают непосредственное значе­ние для выживания индивида благодаря их субъективному воздействию на его биологическое благополучие. Веллс считает, что уже глубоко укоренившиеся религиозные убеждения влияли на объяснение примитивными народами, например, феномена внезапной смерти. Они были убеждены, что смерть является наказанием за нарушение неких фундаментальных табу. Более того, вера, по его мнению, играла моральное и гигиеническое значение, она была реальна. «Универсальное существование религиозной веры среди первобытных людей, – писал Веллс, – является доказательством ее жизнеобеспечивающего значения для их выживания». Он заканчивает свою книгу предложением развивать религиозность, поскольку это придает «величие миру и пикантность моральным убеждениям индивидуальной жизни» [5, с. 44].

Другой представитель бихевиоризма Давид Траутинь (1891–1954), протестант, автор книги «Религиозное поведение». Он начал исследование поведенческой составляющей религиозности человека с экспериментального изучения критериев веры, надежды, любви апостола Павла. Предварительно критерии веры, надежды, любви являются «единственно общими отличиями переживаний, которые характеризуют каждое религиозное действие и одновременно отличают его от нерелигиозных и неве­рующих форм поведения». За этим жизненным опытом или «способами поведения организма» скрыты телесные процессы. Надежда есть ощущение особой динамической организации нейронов, желез и мышц. Когда надежда становится опреде­ленным индивидуальным переживанием веры, «его (человека) мышцы точно скоординированы, его нейроны организованы в специфический пат­терн (связь, модель), его железы и другие телесные процессы внутренне перестраиваются в единую систему, схожую с той, что существует, когда предполагаемое событие действительно случается». Любовь – это «восторженное состояние веры», «переживание усиления реакции из-за секреции желез, нейромышечной активности и действия определенного стимула». Таким образом, Траут приходит к выводу, что религиозное поведение является процессом «реинтеграции» или повторным восстановлением целого путем соединения его отдельных частей… Траут обозревал религиозное поведение как средство (способ) настойчивого завершения незаконченных реинтеграций* или восстановления, воссоединения достигающих целей реакций. Среди множества техник религиозной реинтеграции характерной является создание бога, который становится средством достижения любого количества целей… Кроме целостности еще три других качества, по мнению Траута, характеризуют религиозное поведение. Во-первых, религиозный отклик (реакция) free of conflict, т. е. свободен от конфликта. Религиозный выбор представляется единственно правильным способом для спасения, и индивиду остается только стать нечувствительным относительно отвлекающих стимулов. Во-вторых, религиозное поведение демонстрирует perseveration – упорство, настойчивость: индивиды с исключительным почтением (преданно) продвигаются к цели, ими возлюбленной, не считаясь со временем и затратами энергии. В особенности мистики отличаются таким «настойчивым умением», т. е. способностью сохранять какой-то период времени определенное фиксированное ответное чувство (отклик, реакцию), которое другие находят невыносимо монотонным (однообразным). И, наконец, религиозное ответное чувство (отклик, реакция) отличается удивительной intensity – интенсивностью или рвением к своей цели. Усиливающие возможности реинтеграции обеспечиваются внимательностью и уменьшением количества повторений, необходимых для развития восстанавливающей способности; результатом становится опыт величайшей уверенности, когда цель достигнута» [5, с. 45–46].

«Преданность эмпирической позиции четко просматривается в теории стимула реакции (S–R), предложенной Дж. Веттером (1894–1978). Он в наибольшей мере применил современную теорию бихевиоризма к исследованию психологических аспектов религиозности человека. Веттер обосновал только один фундаментальный закон научения: действие, однажды имевшее место при наличии определенного сочетания стимулов, будет иметь тенденцию появляться вновь, как только повторится стимульная комбинация. Все это необходимо для образования связей между стимулом и реакцией, ассоциации идей, встретившихся вместе во времени. Эта связь достигает наивысшей силы первый раз, когда стимул и реакция образуют пару. Вознаграждения помогают в формировании связей S–R не потому, что они каким-то образом усиливают эту связь, а потому, что они служат для изменения стимульной ситуации. Таким образом, движение, которое сопровождало стимульный паттерн именно до изменения вознаграждения, стало последним в его присутствии, и, следовательно, будет наиболее привлекательным для повторения, когда паттерн возникнет вновь.… По убеждению Веттера, проблемой для психолога является, как эти верования и практики развились, где берет свое начало религиозность. И в этом вопросе наиболее уместной Веттер находит психологию привычки. Как истинный бихевиорист Веттер обосновывает свою позицию следующим образом: любое животное, попав в трудную или стрессовую си­туацию, будет искать путь избежать ее. Окончательное решение путем проб и ошибок обычно находится и закрепляется. Однако допускается, что при некоторых обстоятельствах решение может отсутствовать, и в этом случае повторяющийся результат становится “суеверным” или стереотипным поведением. …Неразумное и “нерациональное” поведение голубей и крыс* Веттер рассматривает как прототип религиозного поведения человека. Он убежден, что подобно животным люди стремятся реагировать на непредсказуемые и неконтролируемые ситуации ритуальным поведением. Веттер предполагает, что такое поведение фиксируется как привычка посредством случайных изменений стимульной ситуации, включая эмоциональные и индивидуальные состояния личности. Человек отличается от животных развитием ясно выраженных верований, которые Веттер определил как реакцию стремлений присоединяться к вербальным утверждениям, озвученных кем-то еще или самим верующим» [5, с. 47–56].