На некоторых арт-терапевтических групповых сеансах, посвященных самовыражению в глине, взрослых участников просили выразить в форме «понятие, мысль или чувство, которое значимо для вас лично». Затем все скульптуры были предоставлены группе для наблюдения и обсуждения. Некоторые лишь кратко назывались, а некоторые еще и описывались. Каждая фигура медленно вращалась на подставке, пока группа наблюдала скульптуру и слушала самого художника. Здесь представлены пять из семи скульптур вместе с названиями и сжатыми описаниями.
Результат был достигнут методом интуитивного познания: клиент от процесса индивидуальной молчаливой концентрации на сущностных особенностях своего внутреннего переживания переходит к визуализации посредством художественного материала, а затем — к обсуждению творческого продукта с группой.
РИСУНОК 19. Мой брак: «Что-то случилось со связью, которая была между
нами». В целом процесс пробудил разнообразные чувства, отразившиеся на процессе лепки и ее результате. В данной группе участники делились следующими чувствами — печалью, злостью, надеждой, грустью, облегчением и напряжением. Эмоции Сменяли друг друга в процессе взаимного анализа, задавания вопросов и взаимопомощи. Понятия, символизированные группой в глиняных фигурах, побудили к ценному самопознанию, к пониманию — и этим делились семеро человек, помогающих друг другу.
Скульптура, изображенная на рисунке 20, у всей группы разбудила спящие «забытые хорошие чувства». Обычно молчаливый участник группы спросил художника: «Как почувствовать что-то приятное просто оттого, что лепишь из глины?» — и внимательно выслушал ответ. Другие члены группы предположили, что игровые элементы дали начало «хорошему чувству». Остальные участники говорили о важности осознания хороших чувств, которые «упустил, или не заметил», или «принял за слабость» и тем самым «не ocтавил места хорошим чувствам».
Скульптуры, изображенные на рисунках 19 и 23, побудили нескольких человек обсудить ухудшение отношений, упущения своего брака. Автор скульптуры на рисунке 21 го-
РИСУНОК 20. Забытое чувство: «Я не знал точно, что слепить, и решил просто поиграть с белой глиной. Затем мои руки начали лепить это, и мне очень понравилось. Мне уже давно не было так хорошо». ■ ■ ■.
РИСУНОК 21: Пришло время собрать все части воедино и стать вновь одним целым: «Это все, что я могу сейчас сказать».
РИСУНОК 22. Это я, настоящий: «На работе мой начальник часто просит меня о помощи. Я там такой сильный парень, который все может. Но они не знают, каким слабым я себя ощущаю внутри. Вот это, наверное, мое представление о себе».
ворил о «поломках взаимоотношений на ранних стадиях», которые он отказывался видеть. Это помогло автору скульптуры с рисунка 19, потому что она до сих пор не осознавала изменений в «отношениях». В результате клиентка определила изменение и поняла, что изменения, которые ни она, ни ее муж не заметили, «потому что не видели», начались на ранней стадии их отношений. Скульптура, изображенная на рисунке 22, вызвала содержательную дискуссию о сосуществовании противоречивых чувств, которые затрудняют функционирование личности на работе и дома, и о том, как уравновесить такое противоречие. Одна участница группы сказала автору скульптуры, что вначале она его немного опасалась. Она спросила: «Ты пугаешь своего начальника, потому что ты боишься себя?» И несколько других участников группы одновременно воскликнули: «Чего ты боишься?»
РИСУНОК 23. Мечта о семье: «Я бы хотел, чтобы это была правда, но, понимаете, я не позволил этому воплотиться в реальность, а сейчас слишком поздно».
Заключение
В этой главе рассматривалась символическая экспрессивность фигур. В двух основных разделах двухмерные и трехмерные фигуры анализировались в контексте индивидуального лечения детей и взрослых, а также групповой терапии взрослых. Иллюстрации сопровождались высказываниями и сжатыми комментариями самих клиентов. Во введении к главе и в описаниях конкретных случаев присутствовали элементы теоретической дискуссии о визуализации понятий, символической экспрессии и структурных свойствах фигур.
С помощью нарисованных и вылепленных фигур герои этой главы — маленькие и взрослые, индивидуально и в группе — пытались понять некоторые простые истины о себе в мире. Во многих случаях налицо было улучшение, иногда довольно значительное. Наблюдая за визуализацией понятий в фигурах, я иногда видела подлинные психологические и психотерапевтические чудеса.
Пять взаимодействующих составляющих помогают произойти таким чудесам:
1) Естественная человеческая потребность в самовыражении, сосредоточенная в арт-терапии на том, что беспокоит клиента. Довольно часто клиенты или сопротивляются самовыражению, или действительно неспособны выразить словами свои чувства и мысли. Арт-терапия предлагает им способ невербального самовыражения посредством художественных материалов, что открывает каналы вербальной экспрессии.
2) Другой составляющей чуда является его привлекательность. Абстрактные липни и формы обладают особенной притягательностью. Нематериальные абстрактные фигуры имеют изумляющую двойственную характеристику - они могут одновременно утаивать и выявлять.
Как базовые геометрические сущности, родственные геометрическим фигурам окружающего мира, абстрактные фигуры взывают к базовым силам индивидуального бытия клиента-художника: силам чувств, мышления, ощущения, памяти и воображения, — всем силам, которые проявляются в символической экспрессивности фигуры, подобно тому, как совместно они порождают человеческое переживание. Абстрактные формы как сущности содержат жизненно важные отношения между своими компонентами, с необходимостью зависимые от личного опыта и ценностей, затрагивают глубинные струны во внутреннем мире индивида. Сложные внутренние переживания, находя выражение в форме, некоторым образом упорядочиваются.
3) Третья составляющая касается человеческого организма и его возможностей. Структура фигур в более простой форме отражает структуру внутренних переживаний благодаря человеческой способности к изоморфизму.
4) И, конечно, важнейшей составляющей являются привлекательные для клиента художественные материалы из внешнего мира.
Восприятие художественных материалов лишь как средства актуализации экспрессии весьма поверхностно. Более конструктивно их структурное ' понимание: адресуясь через эмоции и мышление напрямую к сущностным психологическим силам, особенности материала зачастую помогают вывести эти силы из пассивного или дремлющего состояния.
Терапевтически значимо предпочтение того или иного художественного материала для самовыражения. Некоторые дети не могли исполнить просьбу нарисовать фигуры, но сразу же откликнулись на предложение слепить фигуры из глины – именно этот материал помог детям выразить сильные эмоции и яркие воспоминания. Десятилетнему мальчику нужно было вылепить из глины фигуру своего "я". В другом случае двеннадцатилетний мальчик решил подобрать деревянные доски и гвозди, чтобы сделать свой автопортрет. Вероятно, структура материала выражает структуру душевного переживания и, таким образом, влияет на выбор художественных средств самовыражения на терапевтических сеансах.
5) Пятой составляющей является метод арт-терапии. По существу, данный метод - это синтез понятий феноменологии и принципов гештальт-теории восприятия. Вот, ингредиенты этого синтеза:
I. Феноминологическое интуитивное познание внутренних переживаний для запуска визуализации очень помогает клиентам в процессе терапии.
II. Восприятие художественных работ как феноменов с их особой жизнью и структурой.
III. Феноменологическое описание всего, что только можно видеть в арт-терапевтической работе.
IV. Изучение системы отношений внутри и между художественными работами. Затем естественно следует символизм личностных смыслов, заключенный в структурных особенностях художественной работы. Усмотрение смыслов происходит, когда клиент понимает, что он видит, когда выражает в словах то, как символы соотносятся с его личностью, а также когда указывает на определенные значимые отношения между деталями фигур.
V. Еще одна важная особенность метода — регулярный повторный осмотр некоторых работ и терапия с помощью серий рисунков.
VI. И, наконец, уникальная роль экспрессии. В изобразительном искусстве абстрактная линия и форма привлекают зрителя в основном за счет объединения в пространстве новаторских, искусно исполненных компонентов. Что касается смыслов, зрители создают их сами для себя, либо просто наслаждаются эстетическим зрелищем. В арт-терапии экспрессия играет главную роль. Здесь все компоненты, взаимоотношения и другие характеристики и свойства целого служат самовыражению.
ГЛАВА ПЯТАЯ
СИМВОЛИЧЕСКАЯ ЭКСПРЕССИВНОСТЬ ЦВЕТА
Цвет, как форма и линия, является феноменом со своей собственной структурой, свойствами и экспрессивными характеристиками, касающимися символического выражения человеческих переживаний. Из опыта повседневной жизни мы знаем, что цвет может возбуждать, раздражать, восхищать, озадачивать и умиротворять; может навевать давно забытые переживания и восстанавливать в памяти события, как иногда действуют запахи и звуки. Известно, что в переживаниях некоторых людей, особенно тех, кто совмещает музыку и рисование, цвет ассоциируется со звуком, а звук с цветом[61]. На цвете концентрируют внимание некоторые психотерапевты[62] и те, кто вовлечен и терапию рисованием цветовых образов круга и колеса в районе санскритского города Мандалая (Бирма)[63]. Цвета связаны с общекультурными понятиями и символами[64]. Антропология, мифология и наука изучают цвет. Цвет, однако, воспринимается очень индивидуально.
Целью данной главы является анализ символической экспрессии цвета в арт-терапии. Будут рассмотрены:
1) структура цвета и его взаимоотношения с эмоцией и формой;
2) терапевтическая функция цвета; в частности, как клиенты работают с цветом для выражения внутреннего опыта в поисках себя (об этом говорили некоторые клиенты, описанные еще в главе о форме).
Структура цвета
Структура цвета передает его природные свойства. Однако художники-колористы работают с цветом в соответствии с внутренними потребностями, постоянно совершенствуя знания о структуре цвета как компонента искусства. Теоретики из круга колористов, и в особенности Кандинский[65], разработали основы теории цвета в русле философско-психолитического подхода, которые я нахожу и эффективными для использования в арт-терапии.
Определенный порядок естественных цветов регулирует отношения между цветами и влияет на создание новых цветов.
В соответствии с цветовым кругом Кандинского, изображенным на рисунке 24[66], исходная группа цветов — маленькое трио, состоящее из первичных, или основных, желтого, синего и красного. Близко к этой категории расположена группа смешанных, однако имеющих свое место цветов — это оранжевый, зеленый и фиолетовый. На противоположных сторонах цветового круга расположены белый и черный — затемняющий и осветляющий факторы для остальных цветов.
Кандинский указывал и на другие способы группировки цветов: по темноте и светлоте или по теплоте и холоду. Два основания группировки создают четыре возможные комбинации: тепло-светлые, тепло-темные, холодно-светлые и холодно-темные цвета. Из данных сочетаний могут рождаться новые цвета. Как оказалось, неподготовленные клиенты в арт-терапии выбирают и создают цвета в соответствии с классификацией, основанной на природных свойствах цвета. Поэтому арт-терапевтам, особенно пришедшим в арт-терапию не из искусства, а из сферы психологии, образования или социальной работы, важно знать природные свойства цветов. Я подчеркиваю, «природные», поскольку клиенты, стараясь выразить органически присущие им ощущения и эмоции, совершенно естественно обращаются к природным свойствам цвета.
РИСУНОК 24. Кандинский: цветовой круг.
В своих работах Кандинский предложил качественные описания каждого цвета. Большинство этих описаний сегодня получили широкое хождение. Однако я всегда полагаюсь на его видение и чувствование цвета для достижения большей ясности и простоты. Следующая часть совмещает в себе изложение идей Кандинского, здесь лишь упомянутых, с описанием моих практических наблюдений того, как клиенты работают с цветом.
Природные свойства цвета
Теплый желтый цвет, расположенный на одном из полюсов цветового круга Кандинского, стремится взорваться и распространиться вовне. Эти качества иногда видятся как агрессивность и упрямство. На противоположном полюсе расположен синий, стремящийся уйти в себя и держаться в отдалении от других. Таким образом, по словам Кандинского, желтый — эксцентричен, а синий — концентричен. Синий цвет считается не только духовным, глубоким, божественным, но и беспокойным, неясным и скрытным, в зависимости от оттенка.
Очень теплый красный силен, хотя его сила заключена внутри него. Красный не стремится распространиться, как желтый, но порождает богатое множество теней, если его охладить примесью синего или белого.
Белый и черный являются самой заметной парой контрастных цветов, хотя считаются ахроматическими. Оба — символы молчания: белый — молчание перед началом, черный — завершающее молчание. Белый символизирует чистоту, святость, религиозную радость, а в некоторых культурах — траур. Черный — это символ печали и траура, ночи, депрессии и ощущения глубины. Любопытно, что маленькие дети любят черный цвет, так как «он блестит». Они еще не научились тому, что черный — для траура и печали.
Если смешать черный с белым, то получится неактивный серый цвет. В зависимости от смешиваемых пропорций серый может выражать принятие, сдерживание, комфорт, безразличие, покой, укрепление, молчаливость, скромность и формализм.
Зеленый — это смесь желтого и синего. Зеленый освежает, успокаивает, энергетизирует, хотя и надоедает.
Оранжевый — смесь красного и желтого. Оранжевый может быть теплым и лучащимся, он как бы дотягивается до наблюдателя; оранжевый при преобладании желтого становится резким и неприятным.
Фиолетовый — это красный цвет, охлажденный синим. Если преобладает красный, то фиолетовый становится цветом злости и ненависти. Если же, наоборот, преобладает синий и присутствует немного белого, то можно добиться приятного бледно-лилового цвета, который является цветом удовольствия и других позитивных чувств.
Коричневый цвет очень интересен, но клиентам сложно его получить путем смешения. Есть множество возможностей символического выражения через коричневый цвет. В зависимости от пропорций смешения желтого, красного, черного и голубого, коричневый может вызывать и выражать отвращение или психическую регрессию. Коричневый также может быть богатым земляным цветом мягкости и защиты, вовлекая наблюдателя в свое тепло.
Смешение цветов
Принцип, управляющий созданием новых цветов, — смешивать противоположные, но совместимые цвета. В искусстве потребность художника в гармоничном самовыражении через эстетически правильную композицию определяет выбор цветов для смешения. В арт-терапии выбор определяет непосредственная потребность клиента выразить свое текущее внутреннее переживание. Часто мы видим, как во время арт-терапии клиент тщательно подбирает «правильный» цвет, правильный для него, для выражения его чувств.
Смешивание цветов весьма полезно в случаях, когда клиент отказывается от экспрессии. Такие клиенты невосприимчивы или замкнуты, пассивны, уверены, что ничего не изменить, избегают саморефлексии, боятся приблизиться к более глубоким чувствам и мыслям, депрессивны, их эмоциональные и иные реакции отличаются «вялостью».
Простое описание того, что клиент видит в процессе смешивания цветов и получения новых, дает такому клиенту стимул к эмоциональному и когнитивному пробуждению.
Цвет и эмоция
Выше я часто ссылалась на существование связи между эмоцией и цветом. В данном параграфе мы кратко остановимся на научных исследованиях этой проблемы.
Роршах[67] предположил существование эмпирически обоснованных взаимоотношений между цветом и эмоцией (1942, 1951), утверждая, что цветовые ответы в Тесте Роршаха исчерпывающе репрезентируют эмоциональный статус испытуемого. Но проблема эмпирически обоснованного подхода к созданию систематической теории не разрешена до сих пор. Шахтель (Schachtel) (1943)[68] предположил существование активирующего механизма, который влияет одновременно на восприятие цвета и возникновение эмоции; Векснер (Wexner) (1954)[69] считал, что определенные цвета соответствуют определенным эмоциям; Крэйн (Crane)[70] и Леви (Levy)[71] получили результаты о связи цвета с кластерами, или паттернами, эмоций, которые могут содержать контрастные эмоции.
Теоретические основы взаимосвязи «цвет—эмоция» разработаны Арнхеймом в его структурной гештальт-теории визуализации символической экспрессии (человеческих переживаний). В предыдущей главе я применила эту теорию при описании символической экспрессивности линии и формы. Законы, управляющие экспрессивностью линии и формы, применимы также к цветовой экспрессии. Говоря кратко, структура художественных компонентов схожа со структурой внутренних переживаний, которые визуализируются. В соответствии с целями этой книги описание внутренних переживаний сжато до перечисления их сущностных особенностей перед визуализацией, феноменологически постижимых посредством интуиции. Внутренние переживания очень интенсивны, поскольку все психические силы участвуют в процессе переживания. Однако каждая из этих активных сил связана с определенным визуальным компонентом более, чем с каким-либо другим. Это так и в случае с когнитивно оцениваемой формой, и в случае с эмоционально воспринимаемым цветом.
Цвет и напряжение
Воспринимая произведение искусства как зрители, мы ощущаем напряжение[72] как часть эстетического переживания, особенно от того, как художник манипулирует цветом. Такое напряжение является языком искусства и широко представлено в арт-терапевтических художественных работах — это язык личности в состоянии стресса, которой необходимо выразить свое состояние.
Художники в своих работах противостоят напряжению при помощи спланированного облегчения. В искусстве схема напряжение—облегчение становится изящным решением и превосходным механизмом внутри самой художественной композиции. Но в арт-терапии это не так за исключением редких случаев, когда клиент наделен художественным вдохновением и талантом.
В арт-терапии напряжение можно разглядеть в огромном количестве работ, а облегчение возникает постепенно в процессе арт-терапии, и только тогда оно появляется в содержании и структуре работы. Если говорить о структуре, то цвет обладает наиболее богатыми экспрессивными свойствами, выражающими облегчение и напряжение. К тому же цвет способен наделять этими свойствами различные структурные компоненты.
Напряжение выражается в насыщенных цветах, в несоответствии цветов, в кричащих цветах, встретившихся на яркой, контрастной линии-границе, в наложении темного на светлый цвет или светлого на темный и в многообразных ахроматических рисунках.
Потребность выразить в цвете облегчение клиент может реализовать посредством смешения цветов. Наблюдение за выражением лица клиента в процессе смешивания цветов может многое рассказать арт-терапевту. Видно расслабление лицевых мускулов клиента, возникновение улыбки, появление на лице клиента удивления и удовольствия от того, что он видит и чувствует. Вскоре вслед за этим следует вербальное описание. Возможно, выбор цветов для смешивания и получение желаемого оттенка отвечают новой эмоциональной потребности клиента. А удовольствие от нового опыта смешения цветов само по себе уменьшает тягостное напряжение.
Надо отметить, что клиент с внутренним напряжением встречается на сеансах всех разновидностей психотерапии. Напряжение может возрасти в самом начале психотерапевтического процесса. Арт-терапия дает возможность ослабить напряжение посредством простой работы с теми художественными материалами, которые привлекают клиента, не говоря уже о деятельности по смешению противоположных и совместимых цветов. Синтез двух цветов ослабляет индивидуальную силу непохожих компонентов, и в то же время их слияние создает новую целостность, наделенную символическим смыслом. Полученный новый цвет дает художнику бодрящее ощущение движения вперед.
Цвет и форма
Психологически и терапевтически цвет и форма противостоят друг другу и в то же время связаны между собой комплементарными отношениями. Мы используем идеи Роршаха для понимания этих взаимосвязей и выработки диагностических критериев.
Думая о форме, мы представляем нечто, наделенное границами. Когда мы думаем о цвете, у нас возникает ощущение чего-то неопределенного, текучего и распространяющегося, в конце концов ограниченного линией, формой или соседним цветом. Тогда так или иначе распространяющийся цвет становится формой.
В искусстве цвет — наиболее известный экспрессивный компонент. Он сам становится нужной формой в художественной композиции. Художник осведомлен об этой формообразующей функции цвета. Для клиента в арт-терапии основная функция цвета и формы — выражение внутренних переживаний, активированных психическими силами. Переживание или некое представление о нем, усиленное актом интуиции или обращением к художественному материалу, помещается в фокус процесса визуализации и визуального представления.
В арт-терапии клиентов не просят реагировать на цвет или на форму. Они свободно работают с цветом и формой и свободно эмоционально реагируют. Однако роршаховское понимание цвето-формы, формо-цвета, одного цвета и одной формы очень полезно в работе арт-терапевта, если он хочет помочь своим клиентам и понять их. Применяя теорию Роршаха к наблюдениям за клиентами — что они делают и как к этому относятся, — мы узнаем об их эмоциональной устойчивости. Эмоциональная устойчивость зависит от уровня импульсивности и самоконтроля. Проявления эмоционального статуса можно видеть в том, как клиент пользуется цветом: обильно или в небольшом количестве, оформляя его в фигуру и нет, воздерживается от использования цвета в пользу работы с ручкой или, лучше, карандашом. Иногда арт-терапевту следует обратиться к Тесту Роршаха для достоверной диагностической оценки эмоционального статуса, если замечены характерные, настораживающие особенности работы с цветом.
Дата: 2019-07-24, просмотров: 289.
