Самая кризисная ситуация, оказавшая заметное влияние на все стороны жизнедеятельности эфиопского государства, воз­никла в Эритрее, где начиная с сентября 1961 г. развернулась ожесточенная борьба против центрального правительства. Она способствовала росту сепаратистских и региопалистских настроений среди населения других районов империи, недовольству во 2-й дивизии эфиопской армии, расквартированной в Эритрее и переносившей все тяготы боевых действий с эритрейскими повстанцами, значительному ухудшению экономического поло­жения страны и ослаблению государственных финансов. Соглас­но информации Ассошиэйтед Пресс от 24 марта 1974 г. прави­тельство Хайле Селассие ежегодно тратило на подавление воо­руженной борьбы эритрейских сепаратистов 5 млн. эф. долл., а его потери в живой силе за все время боев составили около 5 тыс. человек.

«Эритрейская» проблема заметно влияла на взаимоотноше­ния Эфиопии со многими африканскими и азиатскими страна­ми. Ряд из них оказывал материальную и моральную помощь Фронту освобождения Эритреи (ФОЭ), созданному в 1961 г. шейхом Идрисом Мохаммедом Адемом и длительное время еди­нолично возглавлявшему вооруженную борьбу. Позднее помощь предоставлялась и отколовшейся в 1970 г. от ФОЭ группировке, получившей название Народный фронт освобождения Эритреи (НФОЭ). Сам ФОЭ после раскола в нем стал часто называть­ся Фронт освобождения Эритреи — Революционный совет.

До 1965 г. в Эритрее нелегально действовало еще Эритрейское освободительное движение (ЭОД) — организация, создан­ная в 1958 г. и ставившая перед собой цель добиться повтор­ного рассмотрения в ООН эритрейского вопроса. Оно было унич­тожено ФОЭ в 1965 г., который видел в ЭОД своего соперника в борьбе за влияние в провинции. К тому времени многие ли­деры ЭОД (Идрис Мохаммед Адем, Оман Салех Сабби и др.) покинули его ряды, приняв участие в образовании ФОЭ.

На сторону ФОЭ вставали все те, кто выступал против им­ператорского режима. Вот почему его социальная база ока­залась очень пестрой. В него вошли представители местного фео­дального класса, буржуазии, студенчества и рабочих. Поскольку ФОЭ имел антиимператорскую направленность, к нему тяготе­ли многие прогрессивно мыслящие жители провинции. Демаго­гические лозунги ФОЭ привлекли к нему даже лиц левых взгля­дов. И это — несмотря на то что ФОЭ преследовал прежде всего интересы ущемленной феодально-племенной верхушки и [283] буржуазии провинции, да и имел многочисленные контакты с ЦРУ [153, 1981, т. 2, № 6, с. 123—125]. В конфессиональном отношении ФОЭ состоял преимущественно из мусульман.

Интересная оценка сепаратистской деятельности ФОЭ была дана в 1978 г. на семинаре, организованном ВВАС: «Конфликт между Идрисом Адемом, основателем ФОЭ, и Хайле Селассие проистекал не из глубоких классовых различий. Оба они были прежде всего феодалы. Их конфликт проистекал из попытки Хайле Селассие установить абсолютную монархическую власть над всей страной. Идрис Адем как феодальный регионалист не хотел, чтобы этот тип абсолютной политической власти был установлен над его вотчиной. И поэтому для противостояния абсолютному господству Хайле Селассие и сохранения своей вотчины Идрис Адем начал мятеж при по'мощи организации, названной Фронтом освобождения Эритреи. Другими словами, это был конфликт между абсолютизмом и местным регионализмом, где Хайле Селассие и Идрис Адем представляли собой противоположные тенденции, давно укоренившиеся в эфиопской истории. Как раз этого не смогла понять эритрейская мелкая буржуазия» [47, с. 115]. Да и лидеры НФОЭ не раз обвиняли ФОЭ в приверженности феодализму [145, 1977, № 6, с. 4—7].

В отличие от ФОЭ НФОЭ ориентировался на городскую мелкую буржуазию и крестьянство. В его рядах, численно по­стоянно увеличивавшихся, были как мусульмане, так и хри­стиане, притом в немалом количестве — левых убеждений.

Взаимоотношения между ФОЭ и НФОЭ все больше отража­ли социально-классовые противоречия между ними. Обе се­паратистские организации развернули междоусобную войну друг с другом. Это, однако, не мешало им отражать массиро­ванные атаки правительственных войск, наносить ощутимые удары по полицейским постам, военным объектам и комму­никациям. Боевые действия ФОЭ и НФОЭ серьезно осложняли положение в Эритрее, да и во всей стране.

ФОЭ и НФОЭ, несмотря на имевшиеся между ними разно­гласия, придерживались идеи отделения Эритреи от Эфиопии, образования самостоятельного государства и объявления его-принадлежащим арабскому миру. По тактическим соображе­ниям некоторые лидеры этих организаций временами заявляли о смягчении своего основного требования, но в принципе ос­тавались па прежних позициях. Отстаивая тесный союз с араб­ским миром, эритрейские сепаратисты неоднократно указывали на общеарабский характер своего движения. Они пытались, придать тем самым эритрейской проблеме региональное и даже международное значение, привлечь к ней внимание мировой и ближневосточной общественности и через посредство миро­вого сообщества воздействовать на императора, добившись от него, таким образом, согласия на отделение Эритреи.

В основе сепаратизма в Эритрее лежали разнородные при­чины: колониальное прошлое Эритреи; ее более высокий уровень [284] развития по сравнению с большинством других провин­ций империи; традиции политической борьбы, приобретенные в ходе послевоенного решения судьбы этого прежнего владения Италии; этноконфессиональная дискриминация населения в годы царствования Хайле Селассие; пренебрежение со стороны императорской администрации духовными и материальными ценностями народов Эритреи, нежелание эритрейской буржуа­зии делиться своими доходами, традиционное феодальное непо­виновение верховной власти императора, психологические фак­торы (например, чувство превосходства части жителей Эритреи над остальными народами империи), социально-политические проблемы (запрет издания многих газет и журналов, роспуск с середины 50-х годов профсоюзов, партий и иных обществен­ных организаций Эритреи, нерешенность аграрного вопроса), рост этнополитического сознания отдельных народов провин­ции и т. д. Широкое возмущение в Эритреее вызвала политика Хайле Селассие, направленная на свертывание деятельности автономных институтов (местного правительства, ассамблеи и т. д.) и их ликвидацию, а также упразднение буржуазных свобод и законов, в том числе эритрейской конституции, вве­денных еще до воссоединения Эритреи и Эфиопии. Толчком для активизации ФОЭ послужило упразднение автономного ста­туса Эритреи и полная ее интеграция в рамках Эфиопской им­перии на правах обычной провинции в 1962 г.

Аддис-Абеба, в свою очередь, направила почти 10-тысячную армию, в том числе подразделения коммандос, обученные из­раильтянами, на подавление сепаратистского движения. В це­лях нейтрализации пропаганды ФОЭ и НФОЭ, обвинявшей цент­ральные власти в дискриминации эритрейцев, на многие долж­ности в административном аппарате провинции были допущены ее уроженцы, но одновременно из армии, дислоцированной в Эритрее, были удалены все местные жители. Большое число молодежи из Эритреи правительство направило на учебу за границу, а также в вузы страны. На хозяйственное развитие-провинции выделялись дополнительные средства: в 1969 г. промышленный капитал в Эритрее составлял 153 млн. эф. долл., а в остальной части страны— 188 млн. эф. долл. (в 1957 г. со­ответственно 16 млн. эф. долл. и 44 млн. эф. долл.); в 1972 г. в школах Эритреи училось 100 тыс. детей, а в 13 других про­винциях—500 тыс. [153, 1981, т. 2, № 6, с. 121 — 122]; в 1967 г. открылся Асмэрский университет. Специальным распоряжением императора несколько раз отменялись налоги и недоимки с крестьян Эритреи. Правящая верхушка прилагала немало уси­лий, чтобы не допустить обсуждения эритрейской проблемы на международном уровне. Эфиопская дипломатия, осуждая се­паратизм и попытки «балканизации» Африки, искала поддерж­ки у других стран с целью положить конец вооруженной борь­бе в Эритрее.

Императорскому правительству, однако, так и не удалось [285] нормализовать обстановку в Эритреее. Не помогли ни «мир­ные» методы абсолютистско-монархического решения кризиса в провинции, ни военные кампании ее усмирения, ни посредни­чество некоторых государств. Оно все больше и больше увяза­ло в бессмысленных кровопролитных боях. Массовые репрессии в провинции лишь ожесточали гражданское население, стиму­лировали приток молодежи в боевые отряды сепаратистов, спо­собствовали расширению кампании неповиновения властям. Однако надо признать, что большинство населения Эритреи, несмотря даже на усилия сепаратистов по вербовке сторонни­ков, не выступало за отделение от Эфиопии. Оно предпочитало установление федерации с предоставлением Эритреи широкого самоуправления [355, с. 154].

В остальной части Эфиопии отношение к сепаратистскому движению в Эритрее не было однозначным: различные слои общества придерживались полярных взглядов па проблему, возникшую в этой провинции. Немало людей левых убеждений поддерживало действия сепаратистов, ибо надеялось на де­стабилизацию, таким образом, императорского режима [48, с. 11]. Уничтожение абсолютной монархии ассоциировалось с ликвидацией основ для сепаратизма, социального освобожде­ния всех народов, населявших Эфиопию.

Положение в Эритрее резко осложнилось в 1972—1974 гг., когда в результате засухи около 700 тыс. человек из полуторамиллионного тогда населения провинции страдало от голода и жажды. Режим не мог прийти на помощь людям, обреченным на медленную смерть. Недовольство центральным правительст­вом охватило даже те слои, которые до сих пор относились лояльно к Аддис-Абебе.

События в Эритрее вскрыли глубокий кризис абсолютистско-монархического строя; они подрывали его основы.

Правительственный курс на устранение социального протес­та в стране путем применения вооруженной силы, жесткого контроля, частичных уступок, идеологической обработки и по­литического маневрирования к середине 70-х годов потерпел крах.