После трагической гибели императора Теодроса II, положившей конец первому этапу централизации Эфиопии, страна очутилась как бы на историческом перепутье.
Анализируя ситуацию, сложившуюся в Эфиопии после смерти Теодроса, современники достаточно пессимистически оценивали будущее страны. При всей своей противоречивости личность этого императора настолько возвышалась над окружением, что, казалось, в стране не найдется другого политического деятеля, способного хотя бы частично реализовать его программу по преобразованию Эфиопии. Называя Теодроса «последним шансом» для Эфиопии, У. Плоуден отмечал, что «если уж он не сумел достичь улучшений, то неудачу потерпит любой другой» [37, с. 269]. Не скрывавший своих сомнений в мрачном будущем страны Г. Дафтон считал лишь вопросом времени взаимное истребление эфиопами друг друга, «если какая-нибудь иностранная держава не возьмет на себя управление страной» [96, с. 145]. Дань пессимизму отдал и хорошо знакомый с обстановкой в Эфиопии В. Мюнципгер, английский вице-консул в Массауа: «Английская экспедиция в Абиссинию возвратилась домой, и страна вернулась к своему прежнему состоянию, разве что с тем исключением, что одним великим человеком стало меньше, а несколькими мятежниками больше... Теодрос был единственным представителем и защитником уникальной в своем роде христианской Абиссинии, единственной личностью в стране, кто пытался претворить идеалы в жизнь... он приучил народ к мысли, что у него есть родина и есть император» (цит. по [384, с. 269—270]). С критикой Нэпира выступил известный исследователь Нила А. Мурхед, который считал, что тому нужно было оставить в Эфиопии военный гарнизон с целью предотвратить в стране неминуемое кровопролитие.
В какой-то степени последовавшие события в Эфиопии подтвердили точку зрения европейских обозревателей о неизбежном [64] обострении междоусобных тенденций. Другое дело, что за кажущимся возвращением к временам феодальных схваток за власть они не увидели восстановления и укрепления идеи о необходимости консолидации Эфиопии. В новых исторических условиях борьба велась не за право занять номинальный престол гондэрских императоров, а за право активно возглавить процесс воссоздания сильного государства с авторитетным и могущественным монархом во главе.
Основных претендентов на императорскую корону было три: правитель Ласты и Амхары уаг-шум Гобэзе, правитель Тыграя дэджазмач Каса и правитель Шоа ныгус Менелик. За этими политическими деятелями стояли самые мощные в стране армии, которые и должны были решить спор.
Наиболее слабым из трех претендентов считался правитель Шоа. Его армия значительно уступала в тот период армиям соперников-северян в оснащении огнестрельным оружием, и Менелик, хотя формально и провозгласил себя новым императором Эфиопии, не предпринял никаких шагов, чтобы закрепить за собой этот титул (подробнее см. [246, с. 96]).
Как и во времена Теодроса, ареной схватки за верховную власть в Эфиопии стал север страны. В то время как Каса медлил и терял время, Гобэзе действовал энергично и целенаправленно. Ко времени описываемых событий ему было около 30 лет, но это был уже опытный и известный в стране воин. Принадлежность к правящей фамилии Ласты, прослеживающей свою отдаленную связь с Соломоновой династией, позволила ему заручиться поддержкой многих феодалов Севера. Особое внимание Гобэзе уделял получению помощи со стороны духовенства. Это свидетельствовало о том, что он извлек необходимый урок из печального опыта Теодроса. В частности, первым его шагом в покинутой англичанами Мэкдэле стало выполнение предсмертной просьбы умершего там в заключении абуны Сэламы захоронить его останки в церкви св. Гэбрыэля в Гондэре. Кроме того, претендент на престол вернул духовенству всю церковную собственность, конфискованную Теодросом, и сделал щедрые пожертвования церквам Гондэра, пострадавшим за свою оппозицию прежнему режиму [308, с. 24].
Упрочив свои позиции, правитель Ласты короновался под именем Тэкле Гийоргис II. Точная дата его восшествия на престол неизвестна, но, поскольку он находился у власти три года и три месяца, зная дату его свержения, можно предположить, что коронация произошла в апреле 1868 г., почти сразу же после падения Мэкдэлы. Возможно, что в этот радостный для нового эфиопского монарха день лишь одно обстоятельство огорчало его. В соответствии с традицией правом осуществлять обряд помазания на престол обладал лишь абуна, а поскольку со смертью Сэламы церковь лишилась своего главы, торопливый Гобэзе решил возникшую проблему, обратившись к ычэге. Этот шаг не принес ему популярности в глазах населения страны, а [65] оппозиционно настроенная часть феодалов посчитала его узурпатором.
Казалось бы, правитель Тыграя Каса имел самые весомые в, тех обстоятельствах основания, чтобы самому стать императором: ведь именно ему англичане оставили оружие и боеприпасы. Видимо, в 1868 г. он еще не считал себя готовым к борьбе с основным соперником. Об этом, в частности, свидетельствует одно из заявлений Касы французскому миссионеру: «Я правлю только Тыграем, это 1/3 эфиопского царства. Я не уверен, что вся моя армия не разбежится, когда на меня нападет соперник Гобэзе» [343, с. 33]. Звездный час Тыграя еще не наступил, и правитель области приближал его, наращивая боевую мощь своей армии. Помня о той высокой боеспособности, которой обладал благодаря своей дисциплине английский экспедиционный корпус (урок, прошедший мимо других феодалов), в 1869 г. Каса пригласил к себе на службу Дж. Киркхэма, бывшего адъютанта генерала Ч. Гордона. В его задачу входило не только обучение тыграйской армии обращению с подаренным оружием, но и насаждение в феодальном воинстве некоторых элементов; военной стратегии и тактики.
О серьезности намерений правителя Тыграя в борьбе за престол свидетельствовали его усилия, направленные на получение от александрийского патриарха нового абуны. В случае успеха Каса собирался короноваться в полном соответствии с древними обычаями, не давая недругам повода обвинять его в узурпаторстве. В целях усиления политической гегемонии Тыграя было решено перенести место пребывания главы эфиопской церкви из Гондэра в древний религиозный центр Эфиопии Аксум, расположенный во владениях Касы.
Три года правления Тэкле Гийоргиса II были, в сущности, живым рецидивом «времен князей» с их внутриполитической нестабильностью. В истории Эфиопии этот период можно охарактеризовать как отступление от крепнувшей со времени Теодроса тенденции к созданию централизованного государства. Хотя новому императору и удалось, используя свою 60-тысячную армию, подчинить ряд областей страны, среди них такую значительную, как Годжам, оппозиция со стороны Тыграя и Шоа ставила под сомнение его шансы на укрепление контроля над всей Эфиопией. Чтобы удержаться у власти, Тэкле Гийоргису нужно было располагать более мощными экономическими и людскими ресурсами, чем имела Ласта, небольшая и малонаселенная область.
В условиях укрепления позиций правителя Тыграя император сделал попытку заручиться поддержкой ныгуса Шоа. Хотя по заключенному между ними в 1879 г. соглашению Тэкле Гийоргису не удалось привлечь под свои знамена шоанскую армию, все же ему удалось нейтрализовать на время одного из своих основных соперников. Со своей стороны, обезопасив себя от нападения императорской армии, феодальная верхушка Шоа получила [66] возможность беспрепятственно раздвигать пределы области за счет соседних территорий, населенных оромо.
Безусловно, все действия императора были направлены на решение проблемы Тыграя, откуда исходила самая серьезная угроза центральной власти. Попытка урегулировать отношения путем компромисса ни к чему не привела. Напоминая правителю Тыграя о родственных узах (сестра Касы была замужем за Тэкле Гийоргисом), император писал ему: «Ты и я — одно целое, и наши отношения связаны цепью любви. Ты знаешь, что все, чем я владею, это и твое тоже, моя власть — это и твоя власть...» [77, с. 95]. За признание себя законным императором Тэкле Гийоргис готов был признать права Касы на весь Тыграй и даже освободить его от уплаты налогов в императорскую казну. Фактически тем самым признавалось право Тыграя на полную самостоятельность. Отказ тыграйца прийти к соглашению на условиях, которые при Теодросе считались бы верхом расположенности монарха, ставили на повестку дня решение проблемы военным путем.
В июне 1871 г. началось вторжение императорских войск в Тыграй. Исход борьбы решился в двух сражениях, показавших неоспоримое превосходство меньшего по численности, но превосходящего по вооружению и боевой выучке тыграйского войска, усвоившего уже некоторые элементы европейского военного опыта, например, умение вести непрерывный огонь по наступающему противнику. Первое сражение произошло 21 июня при Май-Зулави, когда 12-тысячная армия Тыграя нанесла поражение 60-тысячной императорской армии. 11 июля близ Адуа состоялась решающая битва, завершившаяся полным разгромом армии Тэкле Гийоргиса. В хронике о жизни и деятельности Йоханныса IV эти события описываются следующим образом: «Видя, что число тыграйцев невелико, император приказал своей коннице окружить их подобно плотному забору, чтобы никто не мог ускользнуть... Сыны Тыграя и воины Касы сказали друг другу: „Разве не сказано, что после того, как мужчина вырос, он уже не может вернуться в лоно матери, мужчина должен оставаться мужчиной". Сказав так, они обнажили сабли и стали убивать всех, кто попадался им на пути. Некоторые из них наступали вперед, некоторые — в левую сторону, часть — вправо, некоторые — назад. Так началась великая битва, которая продолжалась с утра до девятого часа. Грохот от пушек звучал подобно грому в сезон дождей. Потом император Тэкле Гийоргис упал со своего коня. Воин, по имени Лидж Абрэха, увидел его и с мечом в руке бросился к нему. Он схватил его за руку и подвел к своему господину дэджазмачу Касе. Дэджазмач Каса приказал заковать пленника в золотые цепи, поскольку он был царем. Увидев его падающим с лошади, его армия решила, что он погиб, потому что все воины, сражавшиеся от него слева и справа, спереди и сзади,— примерно 576 уважаемых членов его клана, кормящиеся с царского стола,— были уничтожены огнем [67] пушек... Когда стало известно, что император Тэкле Гийоргис пленен, вся его армия разбежалась...» [77, с. 114—115].
Таким образом, долго молчавшие английские пушки и мушкеты решили судьбы эфиопской короны. Подчеркивая это обстоятельство, эфиопский историк отмечает, что «с 12 орудиями и 800 мушкетами битва против недисциплинированного войска,, вооруженного кремниевыми ружьями и копьями, закончилась легкой победой» [308, с. 33].
В исторической литературе по Эфиопии, как правило, недолгому периоду правления Тэкле Гийоргиса уделено немного места. Некоторые историки, рассматривая историческое развитие страны этого периода под углом процесса централизации, определяют это время как междуцарствие. Другие, в частности англичане А. Джонс и Э. Монро, вовсе не упоминают о нем. Слишком невыразительна фигура императора Тэкле Гийоргиса на фоне процессов, развернувшихся в Эфиопии в период консолидации страны под властью единого правителя. Внутриполитическая нестабильность, являвшаяся характерной чертой времени его правления, лишний раз показала, что путь преодоления социально-экономической отсталости страны лежит через: объединение всех ее частей в единое национальное государство.
Дата: 2019-05-28, просмотров: 278.