Ускорение культурной эволюции не было неожидан­ностью, поскольку это в конце концов вытекает из основ­ных положений нашего биосоциального синтеза. Коль ско­ро процесс, ведущий к биологической специализации, находит свое продолжение в культурной эволюции, то и здесь основными свойствами эволюционного прогресса являются увеличение числа альтернатив и все более час­тые поведенческие изменения. Учащение поведенческих изменений можно было ясно увидеть в нашем описании аграрной культуры.

Однако темпы ускорения, характерные для научно технической культуры, нас глубоко озадачивают. Мы жи­вем в гуще этого процесса ускорения; мы сами представ­ляем собой этот процесс. Мы одновременно его источник и результат. Может быть, в этом причина нашего полного непонимания этого происходящего с нами естественного явления и нашей неспособности его контролировать. За время жизни последних поколений мы строили наш че­ловеческий мир, как муравьи строят свой муравейник, не задумываясь над тем, что же такое мы строим. Для человека ясно, что сознание муравья не участвует в стро­ительстве муравьиной кучи. Но а как же быть с нами, с людьми? Нам, творениям биологической эволюции, на­деленным разумом, не пристало ли понимать, что мы

205

делаем? Неужели мы не можем оценить возможные по­следствия постоянно ускоряющихся темпов эксплуатации нами все большего количества природных ресурсов?

Дело в том, что мы не сумели увидеть в повороте нашего поведения к эксплуатации природных ресурсов естественное событие. Мы еще не осознали себя самих в качестве продуктов эволюции и видим в научно-техни­ческой культуре с ее ускоряющимися изменениями прос­то-напросто современную историю, социально-экономичес­кий процесс. Для нас это не естественный процесс, в ходе которого человечество как биологический вид добива­ется успеха путем установления монополии на использова­ние все большего числа природных ресурсов. В ходе знакомства с тем, как историческая наука фиксирует, анализирует и излагает поток событий в последние столе­тия, с неизбежностью обнаруживается, что теоретически нестрогое описание бесплодно с точки зрения выявления и осмысления причин происшедших в прошлом изменений. Тем не менее именно понимание изменений является задачей исследователя. Историческая наука оказалась не в состоянии объяснить происшедшие в период научно-технической культуры грандиозные перемены, так как эти перемены просто не входят в круг тех явлений, которые находятся в поле ее зрения и с которыми она имеет дело. В начале нашего века фиксация исторически зна­чимого велась в основном на основании четырех главных ценностей — религии, науки, искусства и государственных конституций. И в наше время «научно объективное» историческое исследование в очередной раз стремится дать как можно более полное объяснение взаимосвязи между явлениями и их причинами. В частности, разно­образие общественных структур и функций исследуется с помощью изучения институтов и организаций.

Однако причины явлений так и останутся неясными, если искать источники изменений главным образом в со­циальных структурах, ибо тайна лихорадочных изменений может быть вскрыта только на основе эволюционной кон­цепции человека.

Познакомившись с трудами в области экономической истории Эли Ф. Хекшера, я убедился в том, что даже блестящего изложения недостаточно без теории, объясня­ющей изменения. В конце 40-х годов я с восхищением прочел работу Хекшера «Индустриализм. Экономическое развитие». В этой работе четко описаны экономические изменения, происшедшие в ходе индустриального разви-

206

тия за 200 лет, и все-таки это не более чем рассказ о том, что произошло. Хекшер не объяснил и не привел причин описываемых им изменений. Хотя он и пользу­ется такими выражениями, как «беспокойный дух време­ни» или «энтузиазм, направленный на совершенствование общества», по существу, единственным объяснением опи­сываемых перемен остается все тот же индустриа­лизм.

Индустриализм, т. е. индустриальная культура, как термин, употребляемый для характеристики нынешних средств производства¹, неадекватен, однако, в силу своей узости. Точно так же излюбленное Хекшером понятие технико-экономической культуры не раскрывает самого существа описываемых великих перемен. Ибо в истолко­ваниях нашей культуры мы проявляем, как кажется, излишнюю сдержанность. Мы заявляем, что она была достигнута с помощью машин и рыночной экономики. Не из-за страха ли перед марксизмом мы не говорим открыто, что это именно люди, стремящиеся к прибыли, дополнительным доходам и растущему потреблению, дос­тигли ее. Двигателем великих перемен нашего времени была капиталистическая погоня за прибылями и приба­вочной стоимостью.

Итак, в объяснении изменений в нашем поведении мы снова сталкиваемся с проблемой прибавочного продукта. Именно он становится ключевым понятием всего нашего описания культурной эволюции. А что может быть более естественным? В ходе культурной эволюции человек пос­тоянно меняет свое поведение с целью упрочения жизни, а жизнь упрочивается именно с помощью излишка. При новой организации труда, предполагающей открытую борьбу за спекулятивные прибыли и увеличение заработка, мы стали стремительно накапливать излишки. Ускоренные изменения научно-технической культуры суть следствие освобождения процесса накопления излишков от прежних ограничений.

Что же было причиной этого поощрения накопления и на чем основывается наш современный способ производ­ства?

Он основывается не на технике, предназначенной для массового производства, и не на капиталистической прибыли, а на накоплении нами знаний и умений, стремление к совершенствованию которых не знает границ. Благодаря этому мы и живем сейчас в эпоху научно-технической культуры.

207

Мы уже отмечали, что культурная эволюция является кумулятивным процессом. Неуклонное возрастание на­копленной информации открывает перед нами все новые и новые поведенческие альтернативы. Ныне накопление информации происходит в виде развития науки, которая все глубже проникает во все более широкие сферы ре­альности; в свою очередь умения аккумулируются во все более разнообразной технологии. В рамках научно-техни­ческой культуры мы, неуклонно совершенствуя наше понимание законов природы, можем все более эффек­тивно эксплуатировать естественные ресурсы.