В первое тысячелетие аграрной культуры человечество добилось феноменального успеха. Численность человече­ства, возросла десятикратно. Создавая излишки производ­ства и управляя собственным поведением, люди, казалось, завоевали себе высшее положение среди живых организ­мов.

Роль государства в распределении излишков

Одновременно была достигнута другая важная ступень в истории поведения человека: образование и укрепление настоящих государств. Примерно с середины 4-го тыся­челетия до н. э. многие села и города Ближнего Востока и Египта начали, видимо, объединяться в некие подобия государств. Поскольку наша социальная жизнь по-преж­нему протекает в рамках государства, нам, конечно же, интересно выявить истоки этой перемены, имевшей дале­ко идущие последствия.

Очевидно, государство складывалось незаметно для людей. Его образование не было ни целью его основате­лей, ни средством достижения какой-то определенной цели. Государство — это, с одной стороны, проявление и результат социального поведения человека в условиях аграрной культуры, а с другой — следствие борьбы за пра­во, распоряжаться излишками.

В эпоху аграрной культуры накапливавшиеся излишки создавали постоянный стимул для агрессивных действий. В результате рано или поздно неизбежно складывалась новая организация общественной жизни. Все чужаки счи­тались врагами, готовыми напасть и заслуживающими уничтожения. Конечно, жизнь состояла не только из вооруженных столкновений и грабежей. Конфликты из-за излишков вели к тому, что люди, защищая свое достояние, так или иначе устанавливали контроль над все большими

145

территориями. Для этого требовалась сильная власть, т. е. государство. Словом, государство с его территориальной целостностью и системой исполнительной власти сфор­мировалось в результате конфликтов по поводу присвое­ния излишков.

Антропологи давно уже увидели эту взаимосвязь. Думается, однако, что они, как правило, превратно ее истолковывают. Они полагают, что государственные руко­водители — какой бы титул они ни носили — это прежде всего люди, побуждавшие и заставлявшие свой народ про­изводить излишки. Но ведь в действительности главный упор в функциях государственного управления всегда де­лался не на том, чтобы создавать излишек, а на том, чтобы его присваивать, контролировать и распределять.

Чтобы постичь процесс формирования государства и его значение, рассмотрим само понятие власти. Что такое власть и на чем она зиждется? Существование государства с необходимостью подразумевает наличие централизован­ной исполнительной власти. Как она поддерживается?

В современных демократических государствах методы
избрания правительства изменились, и основа власти не
столь очевидна. Мы перестали сознавать, что централизо­
ванная исполнительная власть всегда покоится на силе и
принуждении, без которых не может функционировать ни
одно государство. ('■•.■                   ■ ■                                  /

Однако 5 тыс. лет назад никаких неясностей на этот счет не было. Власть вождя над другими людьми была неограниченной. Первоначальный естественный источник государственной власти заключался в праве отнять у под­данного жизнь, и вождь, без сомнения, пользовался этим правом. В древности для поддержания государственной власти постоянно требовалось насилие. Так как для чело­века борьба за выживание имеет первостепенное значение, страх расстаться с жизнью срабатывал в любых обстоя­тельствах.

Кроме того, абсолютная власть освящалась религией. В Египте, например, правитель обожествлялся; родиться владыкой означало быть сыном богов. В Месопотамии высшие священнослужители, включая высших жрецов, од­новременно образовывали и государственную   иерархию.

Структура власти и организация производства

Переход от власти сельских вождей к диктаторским режимам продолжался тысячи лет. Он происходил посте­пенно, и каждая новая стадия наступала почти незаметно.

146

Вожди племен и поселений упрочивали свое положение, возглавляя организацию охоты и сельского хозяйства. С ростом деревень те, кто руководил производством и дележом излишков, становились сборщиками излишков, т. е. сборщиками налогов. Особенно большую роль в укреплении власти вождя играли победы в войнах. Завое­ванная земля, военнопленные и захваченные трофеи по­ступали в распоряжение победившего вождя. Не удиви­тельно, что война представлялась ему делом весьма соблазнительным.

Диктаторские режимы древних империй и сопутство­вавшие им общественные отношения, построенные на жест­кой власти, имели исключительно большое значение для культурной эволюции. Нас здесь интересует прежде всего, каким образом изменения в поведении, обусловли­вающие рост приспособленности человека к жизни, про­должались после того, как он оказался зажат суровой политической системой древних империй, и что позволило человеку прогрессировать в условиях формировавшейся и окрепшей государственной власти.

Самые ранние империи представляли собой земледель­ческие общества, расположенные по берегам крупных рек. Целью образования государства было распоряжение из­лишками и контроль за использованием воды в местных ирригационных системах.

Зерно производили главным образом свободные кре­стьяне. Однако постоянные войны и развитие денежных отношений меняли структуру собственности и производ­ства. Земля, принадлежавшая семьям и отдельным кре­стьянам, объединялась в большие поместья и переходила в собственность государства. Производство все больше становилось уделом рабов, а не вольных земледель­цев — крестьян. Постоянные войны обеспечивали приток пленников, которые первоначально работали на централь­ную власть и вождей, но с развитием денежной экономики и невольничьих рынков рабов стали продавать и крупным землевладельцам. Использование рабского труда в сель­ском хозяйстве было очень выгодным.

Таким образом, в производстве были заняты и рабы, и свободные крестьяне, платившие налоги. В Египте земля принадлежала фараону, т. е. государству, и его правители ведали сельским хозяйством. В Месопотамии, по крайней мере около 1700 лет до н. э., частным лицам также разре­шалось покупать землю и владеть ею. Однако свободному крестьянину нелегко приходилось в условиях рабовладель-

147

Рис. 6. Районы проживания производителей и собирателей пищи (3500- 4000 лет назад).

ческой экономики, поскольку государство в виде налогов могло изымать у него все, что он производил сверх самого необходимого для собственного существования.

Социальная структура древних империй четко делилась на две части: класс правителей и класс угнетенных. Пер­вый состоял из тончайшего верхнего слоя населения — государственной иерархии, священнослужителей, воена­чальников. Так как государство осуществляло крупные работы, особенно ирригационные, а переход к денежной экономике вскоре привел к образованию постоянных на­емных армий, правящий класс разрастался. Однако класс угнетенных — обычно рабов и крестьян — составлял боль­шинство населения.

Изменения в поведении, обусловленные культурной эволюцией, постепенно сглаживали это резкое разделение населения. Развитие торговли и ремесел усиливало спе­циализацию среди растущего городского населения. Но эти сдвиги сравнительно мало касались большинства лю­дей, занятых сельским хозяйством.

Геодемографическая карта (см. рис. 6) раздела мира между производителями и собирателями пищи, каким он был примерно четыре тысячелетия назад, дает наглядное представление об успехе культурной эволюции. Сравнивая эту карту с предыдущей, мы убеждаемся, что за 2 тыс. лет своего существования сельское хозяйство распространи­лось исключительно широко и захватило большую часть Евразии и Африки. В Старом Свете оно уже заняло почти все территории, которые используются как сельскохозяй­ственные угодья в наши дни. Сельское хозяйство разви­валось вширь двумя путями: благодаря, во-первых, рассе­лению самих земледельцев, а во-вторых, распростране­нию методов земледелия. Знаменательно, что, согласно карте, концентрация политической власти в рамках круп­ных государств имела место не только на Ближнем Восто­ке и в Египте, но и в Китае, Индии и вдоль средиземно­морского побережья Европы. Очевидно, рост производства сельскохозяйственной продукции означал также все боль­шую устойчивость и развитие всех аспектов производства и общества.

Великие изобретения

В эпоху древних империй произошел ряд существенных изменений в структуре и методах ведения сельского хо­зяйства. Вероятно, наиболее значительным среди них было одомашнивание скота. Как полагает Зайнер, люди созна-

149

тельно, из соображений хозяйственной выгоды, взяли на себя тяжкую обузу приручения и ухода за животными. Первое упоминание об одомашненном крупном рогатом скоте относится к четвертому тысячелетию до нашей эры, но только во времена древних империй животноводство получило распространение. Первоначально крупный ро­гатый скот служил источником молока и мяса. Позже волы и буйволы стали использоваться как вьюч­ные животные, а еще позднее — как тягловая сила для плу­гов и повозок. Таким образом, сельское хозяйство получило важнейший, помимо человеческого труда, источник энергии.

Лошадь была одомашнена в степях Украины и Казах­стана примерно за 2700 лет до н. э. Ее сила и скоростные качества впервые открыли возможность для развития на­земных перевозок. Лошади использовались прежде всего в военных целях, и лишь много позже в некоторых стра­нах они заменили волов в сельском хозяйстве.

Овладение искусством верховой езды позволило соз­дать боевую кавалерию. Кочевники обрели средство не только для внезапных конных набегов, но и для успеш­ного ведения войн. В отличие от народов, занимавшихся земледелием, они не были привязаны к постоянному ме­сту, и весь мир мог стать жертвой их грабительских нападений и завоевательных нашествий. Именно благодаря своей мобильности конные кочевые народы на протяжении тысячелетий, оставаясь воинственными и появляясь всегда внезапно, вели тот же образ жизни, какой был ти­пичен для первобытных племен бродячих охотников и собирателей.

Вслед за одомашниванием вола были изобретены плуг и колесо. В Египте и Месопотамии землю пахали с по­мощью плуга еще за 3400 лет до нашей эры, и, по-види­мому, этот способ оставался основным приемом обработки почвы на протяжении 5 тыс. лет. Примерно в третьем тысячелетии до нашей эры к деревянным саням, в кото­рые запрягали волов, прикрепили колеса. В дальнейшем соединение деревянного колеса и оси было приспособлено к различным вращающимся механизмам, приводимым в движение животными, водой или ветром, и нашло при­менение в мельницах, устройствах для подъема воды и т. д.

К важнейшим изменениям, в поведении означавшим повышение приспособленности к жизни, относится начало использования человеком металлов. Природная медь, види-

150

мо, стала применяться на Ближнем Востоке почти одно­временно с появлением земледелия. Красно-коричневая медь была известна человеку. Люди знали, что, когда под действием огня зеленый, похожий на руду камень — малахит — видоизменялся, из него начинал течь красный металл,— медь. Человек постепенно понял, каким обра­зом с помощью огня можно извлечь металл из руды. Он уже умел обрабатывать медь, ковать и отливать из нее различные изделия. Однако мягкая медь не подходила для изготовления острых режущих инструментов. По­скольку оловянная и медная руды встречаются в одних и тех же местах, человек, возможно, лишь случайно обнару­жил, что сплав олова и меди прочнее, чем каждый из этих металлов в отдельности. Так была открыта бронза.

Использование бронзы стало символом эпохи древних империй. Повсюду — в Азии, Африке и Европе — из нее делали оружие, домашнюю утварь и украшения для двор­цов правителей. Олово везли из далекой Испании и «оло­вянных островов» Британии. Бронзовое оружие, безуслов­но, способствовало формированию постоянных армий, а следовательно, государственных структур.

Использовалось также железо, причем сначала в ка­честве «небесного металла», содержащегося в метеоритах, а уж потом человек научился выплавлять его из железной руды. Поскольку для извлечения железа из руды требу­ется температура порядка 1500° С, вполне естественно, что выплавка была освоена гораздо позже — примерно два тысячелетия спустя. Хетты, жившие в Малой Азии, видимо, научились отливать изделия из железа не позднее 1500 года до н. э., и оттуда это умение распространи­лось повсюду, где занимались земледелием. Об уве­личивающемся размахе культурной эволюции свиде­тельствует тот факт, что в Индии, как считается, произ­водство железа началось примерно за 1 тыс. лет до нашей эры, а искусство бронзового литья достигло особого рас­цвета в Китае.

Таким образом, на протяжении более чем пяти тысяч лет умение ковать металлы было фундаментом человече­ской культуры. Однако нельзя забывать, что движущей силой культурной эволюции, внутренним импульсом ве­ликого изменения в поведении всегда в конечном итоге было само информационное развитие человека.

151

Торговля, деньги и письменность

В эпоху древних империй люди стали гораздо больше общаться между собой. Так, на Ближнем Востоке жители Вавилона, а позднее финикийцы перевозили товары и передавали информацию из страны в страну. Достаточно взглянуть на рис. 5, чтобы убедиться, насколько важное значение для распространения культуры уже в то время приобрели морские пути.

Ключевая роль торговли в культурной эволюции обсуж­далась выше в связи со счетной и информационной си­стемой, основанной на использовании маленьких предме­тов из обожженной глины, условно обозначавших раз­личные товары. Переход к использованию денег в эпоху древних империй также весьма убедительно показывает, как распространялись и закреплялись торговые обычаи. Вначале торговля была меновой; позднее в качестве меры при торговых сделках стали использовать какой-либо специфический товар — например, овец или быков. Потом такой мерой стали металлы, чаще всего золото. Лидийцы начали чеканить кусочки металла одинакового размера в VIII веке до н. э., а греки в VII веке до н. э. уже выпускали настоящие монеты.

Для успешной торговли требуется наличие стабильной системы собственности и законов. И в Вавилоне и в Егип­те во времена древних империй уже существовали слож­ные законы, устанавливающие монополию государства на судопроизводство и смертную казнь. Поддержание и охра­на права собственности были важной функцией государст­ва. В Вавилоне в период правления Хаммурапи купцы и ростовщики обладали властью, уступавшей лишь могуще­ству жрецов и военачальников.

Появление письменности как средства передачи мыс­лей сильно стимулировало информационную деятельность человека. Написанное слово дало человечеству возмож­ность обрести коллективную память и устранило опас­ность исчезновения знания. Оно позволило включить в систему знаковой коммуникации достоверные и точные сведения и открыло пути для развития науки.

Обретение письменности — процесс, потребовавший 10 тыс. лет; он изящно и убедительно доказывает, что культурная эволюция с сопровождающими ее крупными изменениями поведения определяла судьбу человечества.

Рисунки и знаки использовались собирателями и охот­никами на протяжении десятков тысяч лет. Рисунки нано-

152

сили на стены пещеры, позднее — на предметы из глины, потом — на глиняные таблички. В конце концов, естест­венно, рисунки превратились в клинописные знаки, обо­значавшие первоначально предметы, а впоследствии — слоги. Разные народы разработали различные типы клино­писи; знаковые системы, состоящие из тысяч знаков, транс­формировались в системы, содержащие сотни слогов. Наконец, примерно в середине 2-го тысячелетия до н. э. было создано буквенное письмо. Настоящий алфавит поя­вился около 800 года до н. э., когда греки в результате контактов с финикийцами к консонантному письму доба­вили буквы, обозначающие гласные.

Какой же момент в истории письменности можно счи­тать началом современной цивилизации? И на какой ста­дии развития письменности находятся китайцы, у которых знаками являются слова? Или инки с их узелковым пись­мом? Каждому, кто полагает, что цивилизованным может считаться лишь человек, умеющий писать, я советую от­правиться в построенный инками город Мачу-Пикчу. Побывав в этом покинутом городе в Андах, перестаешь ощущать разницу между инками и Писарро, во всяком случае в том, что касается цивилизованности.

Становление письменности между 1500 и 800 годами до н. э. было связано с потребностями государственного и экономического развития — расширением торговли, систе­мы налогообложения, системы регистрации времени. Пер­выми писцами были жрецы, хотя они, по-видимому, не нуждались в настоящем буквенном письме; налоговые кни­ги также долгое время велись без использования букв. Вероятно, перейти к алфавитному письму побудило в ко­нечном счете расширение торговых связей: коммерческие послания, предназначенные для длительных морских пла­ваний, должны были быть понятными и максимально точ­ными. Финикийцы и греки потому и внесли столь боль­шой вклад в развитие письменности, что торговали с дру­гими странами.

Ускоряющаяся эволюция

Культурное развитие шло настолько успешно, что те­перь применительно к эпохе древних империй и ее дости­жениям мы используем термин «высокая культура». Во всяком случае, согласно учебникам истории, примеры вы­сокой культуры обнаружены в Месопотамии, Египте, Ин­дии, Китае и Мексике. Посмотрим, что же позволяет

153

считать проявлением высокой культуры поведение людей в этих странах в те времена.

Конечно, колоссальное впечатление производят велико­лепные дворцы и статуи, возводившиеся тогдашними правителями для себя и своих богов. Нельзя не восхи­щаться мастерством и трудом, благодаря которым были построены египетские пирамиды, сфинксы или индийские храмы. Однако достижений архитектуры недостаточно, чтобы охарактеризовать эту историческую стадию в раз­витии поведения человека как период высокой культуры, недостаточно для понимания эволюционного процесса. Необходимо сравнить поведенческие изменения, происхо­дившие в эпоху небольших государств, с изменениями эпохи древних империй. И если процесс этих изменений в целом действительно шел с ускорением, это не может быть не учтено в предлагаемом мною описании указанных эпох.

А ускорение действительно имело место: в период между 8000 и 3500 годами до н. э. человек медленно ов­ладевал методами культивирования растений, одомашни­вал животных, осваивал жизнь в селах и городах и на­капливал излишки. Более короткий период между 3500 и 600 годами до н. э. ознаменовался быстрым освоением нового образа жизни, предполагавшего наличие госу­дарства, могущественных владык, рабов, волов, плуга, ко­леса, лошадей, металлов, храмов, денег и письменности. При этом постоянно происходили изменения в поведении человека и, безусловно, нарастали темпы культурной эво­люции.

На мой взгляд, чтобы понять человека и его историю, совершенно необходимо убедиться в справедливости тези­са о том, что культурная эволюция является ускоряющим­ся процессом.

Если учитывать нарастающий темп изменений в пове­дении, то пройденный за 10 тыс. лет путь от пещерного человека к греческому философу, финикийскому купцу или персидскому воину уже не покажется нам чудом. Почему бы в итоге предстоящих тысячелетий ускоряющейся культурной эволюции человеку не стать покорителем про­странства, создателем полностью автоматизированного производства и т. п.?

Медленное накопление излишков

Трактовка культурной эволюции как ускоряющегося процесса не только многое объясняет в истории человека,

154

но и ставит ряд новых вопросов: сможем ли мы преуспе­вать и дальше, если учитывать возрастающие темпы изменений в поведении? В этой связи пристального вни­мания заслуживает проблема взаимоотношений между изменениями в поведении и успехом человечества как биологического вида.

В эпоху древних империй многочисленные изменения в поведении не обеспечивали процветания человеческого рода. Численность людей росла очень медленно. В начале периода античности население мира составляло примерно 100—150 млн. человек. Почему же за три тысячи лет культурной эволюции — между 3500 и 600 годами до н. э.,— несмотря на все упомянутые выше поведенческие сдвиги, численность человечества не увеличилась хотя бы вдвое?

Сначала возникает мысль, что оценки демографов попросту неверны. Однако известно, что в 600 году до н. э. на Земле не могло проживать больше 200 млн. чело­век. Следовательно, противоречие между фактом прин­ципиальных изменений в поведении и медленным ростом населения нельзя объяснить простой ошибкой в расчетах.

Карло М. Чиполла в книге «Экономическая история и народонаселение» тщательно изучил связь между обеспеченностью пищей и численностью населения. Он пришел к выводу, что в эпоху аграрной культуры коле­бания в численности людей тесно связаны с измене­нием количества пищи и что на всем протяжении ис­тории земледельческих обществ наблюдались внезапные резкие пики смертности — до 150—300 и даже 500 на тысячу человек. Иногда они совпадали с войнами, но чаще были результатом эпидемий и голода, уносивших жизни большей части населения. Вероятно, в те времена бациллы были даже страшнее голода. Солдаты и бродячие торговцы переносили инфекцию из одной страны в дру­гую, и эпидемии свирепствовали до тех пор, пока у насе­ления не вырабатывалась к ним сопротивляемость.

Далее Чиполла утверждает, что высокие пики смерт­ности свидетельствуют об отсутствии должного контроля над окружающей средой. В земледельческом обществе возраставшая плотность населения, как правило, сводила на нет попытки людей как-то регулировать эпидемии и урожайность. После того как численность населения становилась выше определенного предела, вероятность внезапной роковой катастрофы также увеличивалась.

И в период небольших поселений, и в эпоху древних

155

империй численность человечества, очевидно, испытывала значительные колебания, но все же к первому тысячеле­тию до н. э. количество пищи и излишков должно было увеличиться по сравнению с уровнем трехтысячелетней давности. Однако, судя по оценкам народонаселения, дело обстояло иначе.

Сравнение условий жизни и тенденций развития в пе­риод сельской раздробленности и в период древних импе­рий позволило установить три фактора, объясняющие замедление роста численности населения ранних земле­дельческих государств. Первый фактор связан с общей продуктивностью сельского хозяйства, второй — с со­циальной структурой, третий — с наличными природными ресурсами.

Увеличение площадей обрабатываемых земель в 4—3-м тысячелетиях до н. э. (см. рис. 5 и 6), казалось, должно было бы привести к быстрому росту сельскохозяйственной продукции. Однако человек еще во времена сельской раз­дробленности, по-видимому, освоил все участки, где в естественных условиях росли хлебные злаки, а также бассейны рек, пригодные для ирригации. В эпоху древних империй расширение сельскохозяйственных угодий про­исходило прежде всего за счет вырубки лесов, и ежегод­ные урожаи с каждого акра такой земли были невысоки. Структурные различия в сельскохозяйственном произ­водстве и объясняют, почему в указанный период коли­чество пищи и население росли медленнее, чем площадь обрабатываемых земель.

Важно подчеркнуть, что земледельцы и кочевники как производители сильно зависели от сезонных колебаний погоды, солнца, дождей, разливов рек. Суровые природ­ные условия не побуждали земледельца к эволюции и изменениям. Сельскохозяйственные орудия и методы на протяжении тысяч лет оставались практически неиз­менными, и общепринятый способ производства был с точки зрения научно-технической культуры застойным и косным.

В период сельской раздробленности, а также во време­на древних империй изменения в поведении, приводившие к повышению приспособленности к жизни, мало-помалу набирали темп. Возникает вопрос: какая именно часть населения упрочивала свое существование за счет этих изменений и каковы были перемены, обусловившие совер­шенствование производства и появление излишков? Это зависело главным образом от социальной структуры.

156

В эпоху небольших государств открытая структура общества, видимо, благоприятствовала переменам. Посе­ления земледельцев были невелики, вожди и старейшины руководили обработкой земли, но одновременно и сами участвовали в производстве. Сплоченность людей, корнями уходившая в племенную культуру, делала усваиваемые изменения доступными для всех.

В древних империях жестокая система власти, очевид­но, замедлила прогресс, поскольку оба основных класса — правящий и угнетенный — утратили заинтересованность в развитии производства и увеличении излишков.

Верхушке общества было несложно повысить свою приспособленность к жизни, до тех пор пока были земля и труд, сельское хозяйство позволяло получать излишки. Но придворные, священники, военачальники процветали только потому, что были частью правящего класса — при условии, что государство аккуратно собирает производи­мые излишки. Эти люди оторвались от процесса произ­водства, а излишки утратили свое значение в качестве источника прогресса, ибо теперь они доставались пара­зитирующему слою, не участвующему в производстве.

Ни крестьяне, платящие налоги, ни рабы не были заинтересованы в увеличении излишков, которые все равно уплывали в руки правящего класса и городского населе­ния. Таким образом, экономика, основанная на налогах и труде рабов, меньше способствовала эволюции сельского хозяйства, чем экономика сельской общины.

Конечно, такое объяснение выглядит слишком упро­щенным, однако нет оснований сомневаться, что в целом оно справедливо. В древних империях жесткая структура власти точно так же вела к застою в развитии новых форм поведения, как постоянная угроза голода в эпоху собирательства и охоты.

Когда большинство населения утратило заинтересо­ванность и возможность осваивать новые формы поведе­ния, которые повышали бы приспособленность к жизни, человечество как бы впало в апатию. Утрата мотивации была противоестественной и подавляла культурную эво­люцию; последствия этого сказываются и в глубоких противоречиях сегодняшнего дня.

Истощение и разрушение природных ресурсов

Тем временем происходило определенное истощение и деградация природных ресурсов. Крупные ирригацион­ные сооружения то и дело выходили из строя, и их

157

обслуживание требовало громоздкой иерархической орга­низации труда, целиком зависящей от функционирования государственной бюрократии. И когда она давала сбои, вся система подачи воды и ила сплошь и рядом исполь­зовалась неэффективно.

И все же это были лишь временные трудности. С дру­гой стороны, медленное, но неуклонное ухудшение окру­жающей среды в районе Персидского залива и в Среди­земноморье, происходившее из тысячелетия в тысячелетие, оставалось незамеченным.

Оно было вызвано, во-первых, климатическими изме­нениями, во-вторых, деятельностью человека и вдобавок — совместным действием обоих этих факторов.

Рис. 5 на стр. 141 показывает, что за последние 6 тыс. лет климат, фауна и флора в зоне Персидского залива и Средиземного моря полностью изменились. Пожалуй, это самое убедительное доказательство безжалостной эксплуатации природы человеком. Во времена Ганнибала вокруг Карфагена можно было отловить и приручить дюжины слонов, а затем отправиться на них через Север­ную Африку в Испанию и Италию. В наши дни этим же маршрутом двигались танки Роммеля и Монтгомери, одна­ко теперь их путь пролегал через песчаные пустыни.

В ледниковый период влажные ветры с Атлантического океана достигали северной границы продвижения холод­ных воздушных масс — Средиземноморья. С окончанием ледниковой эпохи климат в этих местах постепенно становился все более сухим, и процесс этот, похоже, продолжается и поныне. Однако и человеческая деятель­ность сыграла свою роль в эрозии почв и климатических изменениях. Овцы и козы нарушали растительный покров, что привело к эрозии почв. Расчистка полей и использо­вание древесины при возведении домов, производстве металлов и постройке кораблей способствовали уничто­жению большей части лесов по берегам Персидского зали­ва и в Средиземноморье, что в свою очередь ускоряло эрозию и делало климат более засушливым.

Следует признать, что в период древних империй изменения в окружающей среде, связанные с земледе­лием и скотоводством, замедлили накопление излишков. По свидетельству Харриса, попытки повысить эффектив­ность производства в долине реки Теуакан неизменно вели к сокращению доступных природных ресурсов. По-види­мому, только совершенствуя технику, человек мог избе­жать расхищения и истощения природных богатств.

158

Таким образом, ускоряющаяся культурная эволюция сопряжена со многими проблемами. Нараставшие изме­нения в поведении порождали все более глубокие проти­воречия между разными классами, а также между челове­чеством и природной средой, но в век античности люди их еще не осознавали.