Представленные к началу XX в. французской доктриной теории соотношения ст. 1137 и 1147 ФГК нельзя было признать удовлетворительными. В 1928 г. в свет вышла работа Рене Демога (  Demogue), посвященная общим вопросам обязательственного права. Именно в этой монографии впервые была сформулирована рассматриваемая нами классификация <1>. Автор утверждал, что ст. 1137 ФГК распространяется исключительно на обязательства по приложению усилий, а ст. 1147 ФГК - на обязательства по достижению результата. От принадлежности конкретного обязательства к тому или иному типу будет зависеть распределение бремени доказывания виновного нарушения договорной обязанности <2>.

--------------------------------

<1> Demogue R.  des obligations en . Sources des obligations. T.V. Librairie Arthur Rousseau, 1925. N 1237 (приводится по: Viney G., Jourdain P. Op. cit. P. 524).

<2> См., например: Carbonnier J. Op. cit. P. 2190.

В литературе отмечается, что, формулируя указанную теорию, Р. Демог не имел намерения строить фундаментальные для теории обязательственного права выводы и тем более не предполагал подобного распространения своих взглядов <1>. Автор искал аргументы для обоснования единства природы договорной и деликтной ответственности, так как большинство его современников выступали против такого тезиса.

--------------------------------

<1> Viney G., Jourdain P. Op. cit. Р. 592.

Рассмотрим данный тезис подробнее.

Известно, что существенное влияние на содержание ФГК оказало в том числе учение юристов Дома и Потье, которые полагали, что возмещение убытков в случае нарушения договора является одним из возможных последствий развития возникшего из договора правоотношения, а не ответственностью <1>.

--------------------------------

<1> См.: Синявская М.С. Вопросы нарушения договора и его последствий в современном французском праве: настоящее положение дел, критика, проект реформы // Вестник гражданского права. 2008. Т. 8. N 3 (СПС "КонсультантПлюс").

Таким образом, изначально логика и структура ФГК исходили именно из этой посылки <1>, а понятия "договорная ответственность" в доктрине просто не существовало. Термин "ответственность" применялся исключительно в сфере деликтного права. То есть существовали две автономные сферы правового регулирования: возмещение убытков в случае нарушения договора на основании ст. 1146 и сл. и возмещение ущерба, причиненного в результате совершения деликта, на основании ст. 1382 и сл. <2>.

--------------------------------

<1> Нормы о возмещении убытков в случае нарушения договора (ст. 1146 и сл.) входят в блок договорного права и отделены от деликтов.

<2> См.: Синявская М.С. Указ. соч.

В 1892 г. с критикой указанного дуалистического подхода выступил Грандмулен (Grandmoulin). Он видел сходство в отношениях по возмещению убытков в договорных отношениях и ущерба в деликтных и полагал, что возмещение происходит каждый раз в рамках нового правоотношения, возникающего из факта правонарушения <1>. Данный подход, начавший формироваться на рубеже XIX - XX вв., постепенно стал господствующим в доктрине и судебной практике вопреки противоположной, казалось бы, логике Кодекса. В итоге была создана конструкция единой гражданско-правовой ответственности и признано, что ее природа одинакова как в случае нарушения договора, так и в случае совершения деликта. Само понятие "договорная ответственность" вошло в привычный оборот <2>. К числу сторонников такой точки зрения помимо братьев Мазо (Mazeaud) и Франсуа Шаба (  Chabas) принадлежат и представители более молодого поколения - Женевьева Виней (  Viney), Патрис Журдэн (Patrice Jourdain) <3>, Кристиан Ларрумэ (Christian Larroumet) <4>.

--------------------------------

<1> Rade Chr. La  civile contractuelle: Les quasi-contracts. Presses Universitaires de Grenoble. 2001. P. 12 (приводится по: Синявская М.С. Указ. соч.).

<2> Отметим, что именно такой подход представлен в известном курсе лекций по гражданскому праву А. Мазо, Л. Мазо, Ф. Шаба (Mazeaud H., Mazeaud L., Chabas F.  de droit civil. Obligations. .  par F. Chabas. Montchrestien, 1998).

<3> Viney G. Op. cit.; Viney G., Jourdain P. Op. cit.

<4> Larroumet C. Pour la  contractuelle // Le droit  la fin du XX-e :  offertes  Pierre Catala. Litec, 2001 (приводится по: Синявская М.С. Указ. соч.).

Итак, в 1928 г. Р. Демог следующим образом разъяснял отсутствие сущностной разницы между двумя видами гражданско-правовой ответственности: в обоих случаях требуется установление одинакового состава правонарушения, т.е. вины, ущерба, и причинно-следственной связи между ними. Одним из аргументов в пользу единой природы ответственности служит тезис об отсутствии противоречия между ст. 1137 и 1147 ФГК: в отношении обязательств по достижению результата (ст. 1147) вина презюмируется, а в отношении обязательств по приложению усилий (ст. 1137) доказывается. Соответственно, в первом случае бремя доказывания лежит на должнике, а во втором - на кредиторе. Понятие вины (договорной) в любом случае остается центральным <1>.

--------------------------------

<1> Отметим сразу, что ФГК не определяет понятие вины.

Жан Карбоньер (Jean Carbonnier) вслед за Р. Демогом прямо делит договорную вину на два вида: презюмируемую , имплицированную в сам факт неисполнения договора, и доказываемую : кредитор должен сравнить то, что должник предпринял для достижения результата, с тем, что он должен был предпринять <1>.

--------------------------------

<1> Carbonnier J. Op. cit. Р. 2190 - 2191.

Тем не менее в литературе звучат голоса и в поддержку классического, заложенного Кодексом подхода, отрицающего саму идею договорной ответственности.

Разрешение проблемы авторам <1> видится следующим образом: основанием возмещения убытков является нарушение договора (аналог breach of the contract) в соответствии со ст. 1147; от понятия вины в договорных отношениях необходимо отказаться, так как оценка поведения должника на возмещение не влияет (вина не учитывается). Соответственно, в делении обязательств на направленные на достижение результата и направленные на приложение усилий право также не нуждается.

--------------------------------

<1> Отметим прежде всего Филиппа ле Турно (Tourneau Ph. le. Op. cit.), Филиппа Реми (см. ниже), Дени Таллона (Tallon D. Pourquoi parler de faute contractuelle? // Droit civil, , linguistique juridique:  en hommage  Cornu / Sous la dir. de J. Beauchard, P. Couvrat. Presses Universitaires de France, 1994). Филипп ле Турно довольно резко высказывается по рассматриваемому вопросу, называя деление обязательств на направленные на достижение результата и направленные на приложение усилий злокачественным порождением псевдодоговорной ответственности, существование которой он отрицает (см.: Dalloz action: Droit de la  et des contrats 2010/2011.  /  collective sous la dir. de Ph. le Tourneau. N 3229-1).

Филипп Реми (Philippe Remy), например, полагал, что договорные убытки, в отличие от деликтных, не должны преследовать цели восстановления положения, существовавшего до правонарушения. Целью договорных убытков является предоставление кредитору эквивалента исполнения, поскольку в ст. 1150 ФГК речь идет именно о возмещении предвидимых в момент заключения договора убытков. То есть Ф. Реми предпочел функцию платежа функции возмещения и на этом основании начал сомневаться в самом концепте договорной ответственности. Классификация Р. Демога, таким образом, базируется, с его точки зрения, на неверной унитарной концепции гражданско-правовой ответственности, от которой следует отказаться <1>.

--------------------------------

<1> Remy Ph. "La  contractuelle": histoire  faux concept // Revue trimestrielle de droit civil (RTD civ.). 1997. P. 323.

Возвращаясь к позиции Р. Демога, обратим внимание на то, что, безусловно, слабым местом его теории является обоснование виновной ответственности за нарушение обязательства по достижению результата. Ряд специалистов склоняется к тому, что такая ответственность строится по объективной (т.е. безвиновной) модели, тогда как ответственность за нарушение обязательства по приложению усилий максимально приближена к виновной, деликтной ответственности <1>. Высказывается, однако, и противоположная позиция: вина как элемент состава сохраняет свое значение и в отношении обязательства по достижению результата, поскольку основанием для освобождения от ответственности за неисполнение является доказательство действия внешней силы, т.е. внешнего обстоятельства, находящегося вне сферы контроля со стороны должника <2>. Так, Ж. Карбоньер пишет о наличии "антиномии" между форс-мажором и виной. С его точки зрения, форс-мажор исключает вину, так как "отрицательный результат может быть вменен в вину только тому, кто был во власти помешать этой силе" <3>. То есть доказательство внешней силы автоматически означает отсутствие вины.

--------------------------------

<1> См., например: Josserand L. Op. cit. N 611; Larroumet Chr. Droit civil. T. III: Les obligations, le contrat.  Economica, 1998. N 607; Starck B., Roland H., Boyer L. Les obligations. T. II: Le contrat.  Litec, 1998. N 1681 s., 1691 s. (приводится по: Viney G., Jourdain P. Op. cit. N 527-2).

<2>  La protection de la victime et de ses proches dans le cadre contractuel. Impr. de A. Quillet, 1943. P. 149 et s. (приводится по: Pache St. Op. cit. P. 12).

<3> Carbonnier J. Op. cit. P. 2200.