Лошадка бежала слишком быстро, холодный ветер свистел в ушах, шум праздника постепенно остался позади, и теперь слышался лишь стук копыт. Рыжий пони был маленьким, но хорошо обученным. Он бежал, не останавливаясь, и напоминал рыжую молнию. Чу Цяо крепко держала поводья, низко наклонившись к спине лошадки. Она внимательно осматривала окружающую местность, и её детская голова пыталась быстро найти решение в сложившейся ситуации.
Тело Цзин Юэр было слишком и маленьким и нежным и не смогло бы противостоять боли от падения при такой скорости бега пони. Она должна найти другой выход, не пытаясь спрыгнуть.
Неожиданно позади раздался стук подков ещё одной лошади, которая быстро нагоняла пони Чу Цяо, и вот оба всадника уже скакали рядом.
«Попроси меня, и я спасу тебя!» - Голос юноши уносил холодный ветер, но его слова всё равно были услышаны Чу Цяо. Девочка повернула белое как нефрит лицо к молодому человеку, который поглядывал на неё немного злорадно. Но Чу Цяо не паниковала, а, бросив на него цепкий взгляд, продолжала внимательно осматриваться.
«Тогда скажи, что означает тот жест, и я спасу тебя!»
Ночной мрачный ветер, холодная белая луна похожа на нож. Пони бежит по снегу, проваливаясь по колено в сугробы, его скорость постепенно замедляется, но он не готов остановиться. Такой возможностью нельзя пренебречь. Чу Цяо внезапно отпустила поводья, прижала ладони к спине пони и, резко оттолкнувшись, прыгнула в сторону соседней лошади, на которой ехал юноша.
Тело девочки врезалось в юношу, который удивленно воскликнул и поспешно натянул поводья, но было уже слишком поздно. Оба упали с чёрной лошади, и, как тыквы, покатились по мягкому снегу. Тёмная лошадь продолжила отчаянно гнаться за рыжим пони, и, вскоре, оба животных растаяли в темноте ночи.
«Цзифэн!» - Юноша закричал и, нахмурившись, попытался отряхнуть снег с одежды. Он сделал несколько шагов в направлении, куда поскакали лошади, но быстро понял, что это было напрасно.
«Ты должен был оттянуть поводья и удержаться в седле, теперь твоя лошадь остановиться, только, когда устанет. Ты не знаешь, как удержаться в седле? Хорош хозяин, который упал со своей лошади», - Чу Цяо поднялась с земли, отряхнулась и осмотрела себя снизу вверх, убедившись, что нет снега и травм.
Янь Сюнь обернулся, посмотрел на девочку и мрачно сказал: «Цзифэн - это конь, которого мне подарил мой отец, он вырос на лугах Яньбэя. Сюда его привели меньше полумесяца назад. Мы ещё плохо знаем друг друга. Разве это странно? Из-за тебя я потерял мою лошадь, ты понимаешь свой грех?»
Чу Цяо фыркнула и пренебрежительно ответила: «Я не просила тебя следовать за мной. Ты не можешь справиться даже с собственной лошадью. Что ты со мной сделаешь?»
«Как ты смеешь так говорить со мной?»
Чу Цяо нахмурилась и презрительно посмотрела на Молодого Наследника Северной Янь, «великого» Янь Шидзи. Затем, холодно фыркнув, повернулась и направилась в сторону города Чанъаня.
Янь Сюнь растерялся, не ожидая, что она так просто уйдет. Несколькими широкими шагами он догнал её и спросил: «Куда ты идешь?»
Чу Цяо слегка подобралась: «Я возвращаюсь назад. А ты? Собираешься остаться здесь на ночь?»                                                                                                  Снег был глубоким: в относительно неглубоких местах, он доставал Чу Цяо до колена, а в других - почти до бедра. Янь Сюнь догнал Чу Цяо и увидел, как тяжело ей передвигаться. Раздражение на девочку из-за потерянной лошади почему-то улеглось. Кто же знал, что через несколько шагов он угодит в ловушку: его ноги неожиданно потеряли опору, и, не успев вскрикнуть, юноша внезапно полностью провалился под снег.
Чу Цяо услышала шум и, развернувшись, поняла, что всё очень плохо. Она инстинктивно потянулась и схватила Янь Сюня за руку. К сожалению, маленькое тело Цзин Юэр не смогло выдержать вес Принца Яньбэя, и они вдвоем провалились в большую яму под снегом.
«Ух… эй, ты как?» - спросил Янь Сюнь, когда смог вылезти из-под сугроба. Оглядевшись вокруг, он заметил маленькую белую ручку и, ухватив её, осторожно вытащил Чу Цяо на воздух. Она потрясла головой и отряхнулась. «Ты же не умерла?» - поинтересовался Янь Сюнь.
«Давай опустим», - девочка нахмурилась, попробовала пошевелить ногой и поняла, что та сильно болит.
Янь Шидзи спросил: «Ты ранена?»
«Не умру», - Чу Цяо подняла глаза и увидела, что края ямы находятся высоко. Повернувшись к Янь Сюню, она спросила: «Сможешь выбраться?»
Янь Сюнь оценил расстояние и, покачав головой, произнёс: «Снег здесь мягкий. Если бы земля была ровной, я бы смог запрыгнуть, но здесь - нет. Если начну прыгать, яма будет становиться всё глубже и глубже».
«Нам хватит этой ночи, чтобы замерзнуть насмерть, - прошептала Чу Цяо. - Ты встанешь мне на плечи и первым поднимаешься наверх, а затем найдешь кого-нибудь, чтобы спасти меня».
Янь Сюнь покачал головой и ответил: «Нет, ты пойдешь первой и найдешь кого-нибудь, чтобы спасти меня».
Чу Цяо задумалась. Потом, смерив взглядом Янь Сюня, кивнула соглашаясь: «Хорошо».
Девочке было тяжело выбраться. Когда она наконец увидела луну на небе, то чувствовала, что смерть прошла рядом, а жизнь - так хрупка. Чу Цяо встала на колени в снег перед ямой и, глядя на Янь Сюня, остававшегося в ловушке, громко прокричала: «Подожди, я позову людей».
Юноша улыбнулся и махнул рукой: «Иди быстрее!»
Голова болела, ноги слушались плохо, лодыжку она, похоже, вывихнула при падении. Чу Цяо сделала несколько шагов. Внезапно промелькнувшая в голове мысль, заставила её остановиться, взгляд замер на одной точке, а по спине пробежал холод: если она не вернется и никого не позовет, то Янь Сюнь, оставшийся один в яме, умрёт от холода сегодня ночью, и её месть свершиться, не так ли? Она вспомнила свой первый день здесь: кровь, оставшуюся на земле в охотничьих угодьях, острые стрелы, мёртвые тела детей. Сердце Чу Цяо забилось быстрее: хотя большинство смертоносных стрел были выпущены братьями семьи Юань и Молодым Господином Юйвень, а стрелы Янь Шидзи в основном летели в волков, за что тот впоследствии и был высмеян своими товарищами, он всё равно оставался одним из них.
Возможно, это будет верное решение… надо довериться себе и не возвращаться.
Девочка стояла посреди белых сугробов, её глаза были тёмными, как окружающая ночь, и такими же холодными.

                                                           ***
Через некоторое время в яму, с грохотом, была брошена сухая ветка размером с взрослого человека, которая чуть не попала Янь Сюню по голове. Хотя сама Чу Цяо и не показалась над краем ямы, но она услышала его гневный окрик: «Ты хочешь меня убить!»
Чу Цяо всё-таки высунулась и, посмотрев ему в глаза, сказала: «Если бы я хотела тебя убить, то не стала бы тратить столько сил. Поторопись».
Янь Сюнь был проворным и быстро поднялся наверх. Посмотрев Чу Цяо в глаза, он сказал: «Я думал, что ты бросишь такого злого человека как я здесь и убежишь».
Девочка холодно посмотрела на него: «Я тоже виню себя за то, что не столь бессердечна».
Янь Cюнь улыбнулся и, сделав несколько шагов, приблизился к ней. Слегка наклонившись, он произнёс: «Так как ты не оказалась бессердечной, и не оставила меня в яме, давай я, в качестве благодарности, понесу тебя назад на спине».
Чу Цяо с сомнением подняла на него глаза: «Хочешь сделать такое для рабыни?»
«У меня - хорошее настроение».
Чу Цяо не ответила. Когда Янь Сюнь уже решил, что ей не понравилось его предложение, он почувствовал, как маленькое мягкое тело влезло ему на спину.
Вокруг всё бело, снег блестит от мороза в свете луны. Первый раз в жизни Янь Сюнь нёс кого-то на спине. Ему было немного неудобно, и он беспокойно покрутился, пытаясь устроить девочку удобнее. Она протянула руку и похлопала его по плечу: «Послушай, честно говоря, так я могу и упасть».
Янь Сюнь остановился, потом медленно пошёл по снегу, осторожно придерживая Чу Цяо.
«Эй, ты знаешь, как далеко мы успели отъехать?»
Девочка спокойно ответила: «Меньше, чем горит палочка для благовоний. Мы должны вернуться в течение часа».
Янь Сюнь кивнул: «Тебя зовут Синъэр?»
«Откуда ты знаешь?»
«В последний раз в пещере я слышал, что тебя так называла служанка, которую ты подставила».
Кажется, настроение Янь Шидзи сегодня было очень хорошим. Видя, что Чу Цяо не собирается продолжать разговор, он спросил: «Как твое настоящее имя? Какое имя у твоей семьи?»
Чу Цяо мягко сказала: «Почему ты решил, что я отвечу тебе?»
«Если не хочешь говорить, не отвечай, - сказал Янь Сюнь - я не хочу этого слышать. Но я уверен, что однажды услышу, как ты будешь плакать и умолять меня».
«Тогда тебе придется терпеливо ждать этого дня».
Янь Сюнь нахмурился: «Ты ещё ребёнок, как ты можешь говорить так самоуверенно?»
Девочка на спине презрительно усмехнулась: «Ты тоже еще не взрослый, почему же ведёшь себя так безжалостно и жестоко?»
Янь Сюнь сначала замолчал, словно обиделся, а затем улыбнулся и сказал: «Боже мой, ты действительно мстишь».                                                                    Голос Чу Цяо, который и до этого звучал мрачно, стал ещё более холодным и безразличным: «Ты не понимаешь почему. Ведь это не в тебя были нацелены те стрелы».
Ветер задул сильнее, и Янь Сюнь почувствовал, что вокруг стало холоднее. Он открыл рот и хотел опровергнуть сказанные Чу Цяо слова, ссылаясь на статус убитых детей, но почему-то не смог этого произнести и промолчал.
Те различия в высоких и низких сословиях, к которым он был приучен с самого рождения, и та уверенность в своей правоте, которую ему давал титул Принца Северной Янь, сейчас, перед этим ребёнком, казались неуместными.
Есть вещи, о которых все говорят, что это правильно. Когда ты слышишь об этом с детства, то, естественно, думаешь, что всё так и должно быть, даже если иногда в твоем сердце проскальзывает сомнение, что это не является верным.
Холодный лунный свет дорожкой стелился по белому снегу, двое детей выглядели хрупкими и беззащитными посреди безмолвного мира окружающего их.
Неожиданно, вдали раздался стук копыт множества лошадей. Обрадовавшись, Янь Сюнь воскликнул: «Мои люди пришли за мной!»
Но Чу Цяо на его спине слегка нахмурилась, прислушиваясь к странным, по её мнению, звукам, раздающимся в темноте ночи. Стук от копыт был такой, словно там присутствовала большая армия. Кроме него различался и другой звук, похожий на шаги множества людей бегущих по снегу и поднимающих вокруг себя снежный туман. Кажется, будто длинный серебряный дракон, полный яростного восторга, от головы до хвоста обвил их кольцом.
Глаза девочки настороженно прищурились, она вздохнула понимая, что дальше, их не ждет ничего хорошего, и медленно сказала: «Кажется, это не твои люди».

Глава 17: Расставание.

Северный ветер разносил тяжелые хлопья белого снега, тёмные облака полностью закрыли небо и бледную луну. Снежинки походили на гусиные перья, такие же плотные, и их - так много, что почти невозможно открыть глаза.
Небо тёмное и низкое. Время от времени, там, наверху, слышны крики птиц. Их чёрные гигантские крылья рассекают падающий снег в ожидании чего-то.
Сверху императорская столица была похожа на драгоценный камень в оправе, ослепительный и сверкающий. Но сейчас, за пределами этой жемчужины, по белому снегу двигались люди, желтокожие и худые. Они уже так долго были в пути, что сейчас походили на оборванцев. Обжигающий северный ветер проникал через порванную и грязную одежду, и местами, их кожа посинела от мороза.
Люди пытались прижиматься друг к другу, чтобы хоть немного согреться и противостоять жестокому ветру. У них уже очень давно не было стен дома в качестве защиты. Окружающая температура ползла вниз, на равнине Хунчуань зима становилась всё более и более невыносимой.
Вдруг, среди группы людей послышался детский плач. Этот одинокий плач постепенно перерос в ропот возмущения по всей толпе.
Прозвучал сигнальный свист, и генерал, сидящий на лошади, мрачно приподнялся в седле и закричал: «Замолчите все!»
Но среди людей был слишком маленький ребёнок, который не понимал слов, и поэтому не мог подчиняться приказу. Громкий плач продолжался, заставляя генерала хмуриться. Его лошадь резко вошла в толпу людей, он наклонился и выхватил ребёнка из рук молодой женщины. Высоко подняв его над собой, генерал с силой бросил его на землю.
«А!» - Мгновенно раздался пронзительный крик. Это мать ребенка закричала и кинулась на землю, цепляясь за умолкнувшего сына. Через мгновение женщина зарыдала во весь голос.
Генерал оглядел толпу внимательным взглядом, оценивая выражения лиц. Никто ничего не сказал, все отводили глаза и молчали.
Под тёмным небом звучал лишь печальный плач молодой женщины. Генерал достал длинный нож и быстро ударил женщину в спину. Кровавые брызги разлетелись по белому снегу.
У Чу Цяо перехватило дыхание, и она закусила губу, чтобы не закричать. Девочка бросилась бы туда и противостояла бы им, если бы не рука, удерживающая её.
«Ты же не хочешь умереть?» - Янь Сюнь, сохранив ясную голову, крепко обнял Чу Цяо и прошептал ей на ухо: «Это - армия Вэй, не действуй опрометчиво».
«Закончим здесь», - приказал генерал, одетый в чёрные доспехи. Солдаты закрыли лица забралами тёмных шлемов и спешились с лошадей. Потом подняли мечи и потянули веревки, связывающие несчастных людей между собой. Ноги тех подкашивались, и они падали на колени.
Взгляд генерала был мрачным и острым словно нож, тонкие губы вытянулись в линию, он медленно выплюнул одно слово: «Убить!»
Послышались звуки ударов - мечи разрезали плоть. Молодые солдаты, казались выкованными из железа, их глаза смотрели прямо на жертв. Десятки голов катились вниз и падали на снег, а из плоти извергалась тёплая кровь. Она лилась горячим потоком, но мгновенно застывала на морозном воздухе.
Чу Цяо продолжала кусать нижнюю губу, прячась за снежным склоном и наблюдая за убийством, её сердце сковал лёд. Глаза девочки были яркими, словно звёзды, в них плескался гнев, сопоставимый лишь с яростью неба.                                                                                                     Руки Янь Сюня замерзли, он по-прежнему крепко удерживал девочку, но, ощущая её настроение и бурлящий внутри неё гнев, не решался повернуться и прямо посмотреть в глаза Чу Цяо. Маленькое тело под руками юноши источало обжигающий его жар.
Сейчас он думал о том, что часто сам наблюдал за тем, как правители в этой стране снова и снова убивают мирных жителей только для того, чтобы почувствовать свою власть. Убеждения, которые существовали в его сердце в течение слишком многих лет, сейчас словно отваливались от него слой за слоем, и этому не было конца.
В очередной раз мечи поднялись и опустились, ещё раз брызги крови взметнулись в воздух. Но погибающие люди выглядели спокойными, они не пытались сопротивляться и не боялись смерти. Чу Цяо ясно видела, что это не бесстрашие, а крайняя степень усталости, перешедшая в окончательное отупение, уже без отчаяния и без какой-либо надежды. Нет самосознания и нет стремления к самоуничтожению, а есть лишь остатки безнадежной ненависти.
Все пленники ведут себя очень тихо, не плачут, не ругаются, даже дети в объятиях стариков остаются совершенно спокойными. Они смотрят широко открытыми глазами, как члены их семей, один за другим, умирают под мечами палачей. Глаза живых ещё блестят в темноте, но смерть безжалостной волной уже идёт по поляне.
Девять дней они шли и боролись, надеясь на своих богов. Тогда их поддерживала ненависть, которая сейчас превратилась в горечь.
Гнев и ненависть, подавленные в глубине сердца Чу Цяо, медленно нарастали, пока она, будто кровожадный маленький волк, крепко сжимала кулаки.
В этот момент послышался стук копыт, и мужчина ещё издалека нетерпеливо и сердито закричал: «Остановитесь! Остановитесь!»
Белая лошадь быстро приблизилась к поляне, молодой человек, на ходу перекинув ногу, спрыгнул с неё. Он хлыстом выбил меч из руки солдата, пытаясь остановить безумное убийство людей. Мужчина был в гневе и закричал на генерала: «Му Хе, что Вы делаете!? Кто дал Вам это право, кто позволил Вам такое сделать такое?»
«Генерал Шу Е, я следую приказу по предотвращению беспорядков», - было видно, что генералу неприятен разговор, он хмурился, но по-прежнему вёл себя почтительно, отвечая прибывшему мужчине.
«Убивая мирных жителей? - закричал Вэй Шу Е, указывая на стариков, слабых женщин и детей, лежащих на земле, и резко спросил - Вот это - мятежники? Кто дал Вам это право, кто позволил Вам такое делать?»
Выражение лица генерала Му Хе не изменилось, оставаясь словно высеченным из камня: «Генерал - это воля Шенджинского Дворца. Этот приказ получен на основе личного прошения Вашего дяди Вэй Дарена. Это прошение подписали все Старейшины семи кланов, и его лично одобрил наш Император. Красное письмо было отправлено Вашему слуге с согласия главы клана Вэй, мне только оставалось подчиниться приказу».                                                                  Вэй Шу Е растерянно огляделся, его глаза скользнули по лицам людей, стоявших на коленях. Эти несчастные, которые до этого сохраняли безразличие перед предстоящей смертью, сейчас, увидев Вэй Шу Е, не могли скрыть своего гнева и ненависти. Одна старуха резко поднялась с колен и, не обращая внимания на окружающих солдат, закричала, проклиная: «Ты солгал! Где твои обещания! Бог накажет тебя!»
Длинный меч ударил, рассекая тело старой женщины, кровь текла по лезвию на землю, рисуя на снегу красный цветок. Тело жертвы, почти рассеченное на две части, медленно упало на землю, но старуха всё ещё была жива. Из последних сил, вместе кровью выплевывая проклятья, она успела сказать: «Призраки ... слишком много ... они не отпустят вас ...»
Вэй Шу Е выглядел бледным, края его одежды были перепачканы кровью, которую молодой человек даже не пытался отчистить. Он нервно облизывал губы и угрюмо смотрел на грязный труп и в бесчисленные, полны ненависти глаза пленников.
Подойдя к нему, Му Хе тихо сказал: «У Империи нет средств, чтобы поддерживать этих людей. Правящие кланы не станут выкладывать свои деньги и помогать в строительстве домов для них. Вы - из дома Вэй и должны уважать волю Вашей семьи и защищать её интересы».
Отвращение к окружающему миру, подобно огромной волне, пробежало по телу Шу Е, его глаза были красными, он молчал, не зная, как остановить императорский приказ. Му Хе нахмурился и, махнув солдатам рукой, кивнул головой. Те поняли приказ, немедленно подняли мечи и продолжили убивать.
«Ты - ужасный человек!»- Внезапно раздался звонкий голос. Какой-то подросток вывернулся из-под руки матери и встал во весь рост среди толпы. В его глазах не было слез, только - злость. Он закричал: «Лжец! Ты сказал, что хочешь привести нас к Императору, что мы будем жить в новых домах, что здесь нам будет тепло, будет, что есть и где спать, ты сказал…»
Яростная стрела поспешно покинула лук, генерал Му Хе был хорошим лучником. В мгновение ока, подросток уже не мог говорить, а кровь пропитала одежду на его спине.
«Продолжайте!» - закричал Му Хе и вытащил свой меч.
«Остановитесь!»
Началась бесчеловечная резня, кровь текла, смешиваясь с грязью и снегом. В небесах пронзительно закричал орел, добавляя чувство обреченности в уже и так жестокую атмосферу бессмысленной бойни.
Наконец, всё закончилось. Прямо здесь же была выкопана огромная яма, куда скинули тысячи трупов. Быстро заполненную могилу чуть присыпали сверху землей.                                                                                                                                    Солдаты сели на лошадей, собираясь вернуться обратно в Чанъань. Снег продолжал падать, прикрывая белым покровом кровавые следы, и вместе с ними, уничтожая воспоминания о злодеянии, показывающем уродство человеческой природы. Теперь, всё глубоко погребено.
Вэй Шу Е был молод и красив, а его семья являлась одной из самых высокопоставленных. Но сегодня он услышал грубое обращение от людей с намного более низким статусом, чем у него, от тех людей, которые должны были ему подчиняться.
«Господин», - к нему подошел Му Хе. Вэй Шу Е сидел на снегу, и поэтому, генерал смотрел на него сверху вниз. Наконец, Му Хе сказал: «Вы не должны были так себя вести. Все эти люди - бедные крестьяне с низким статусом. В Вашем же теле, течёт благородная кровь. Вы не должны идти против решения семи правящих кланов. Ваш дядя возлагает на Вас большие надежды. Если не Вы, то кто возглавит Ваш Дом? Вы - будущее младшего поколения клана Вэй. Сейчас мы оставляем Вас. Надеюсь, что Вы скоро придёте в себя».
Видя, что Вэй Шу Е не отвечает, Му Хе вздохнул и вернулся к своим солдатам. Лошади поскакали в сторону города, и их тени скоро исчезли в темноте ночи.
Вэй Шу Е ещё долго стоял на поляне, подставив лицо холодному снегу, который продолжал идти, будто ничего не случилось. Этот Фестиваль Фонарей в Чанъане оказался таким холодным.
Янь Сюнь и Чу Цяо, прячущиеся за снежным склоном, с удивлением смотрели, как благородный генерал Вэй встал на колени на заснеженную землю, и, склонившись, несколько раз коснулся её лбом, отдавая дань умершим по его вине людям. Потом он встал на ноги, сел на коня и поскакал прочь в сторону Чанъаня.
Снег не останавливаясь шёл ещё долгое время, тяжёлыми хлопьями ложась на землю. Чу Цяо, у которой замёрзли руки и ноги, поднялась и осторожно направилась вперёд.
«Что ты делаешь?» - Потрясенный Янь Сюнь тоже встал.
Девочка повернула голову, её лицо выглядело спокойным, а глаза - тёмными и блестящими, но из их глубины поднималась холодная ярость: «У меня тоже низкий статус, но и в моем теле есть кровь. Мы с тобой не должны находиться в одном месте. Так как у нас разные дороги, нам лучше расстаться».
Холодная луна мрачно вышла из-за снежных туч, осветив поляну и фигуру маленькой девочки. Янь Сюнь стоял далеко позади, глядя на её прямую спину. Почему-то он подумал, что скоро, прежнему и понятному ему миру придёт конец.
Снег напоминает чистую белую простыню. Цепочка следов, оставленных на нём, постепенно исчезает в направление сердца Великой Империи Вэй.