Автор: Xiao Xiang Dong Er ( Сяосян Дунъэр)
Поможем в ✍️ написании учебной работы
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Легенда о Чу Цяо

Автор: Xiao Xiang Dong Er ( Сяосян Дунъэр)

Перевод на русский: Елена Рубан и Нат Тимофеева

Литературная редакция: Мэйхуа

                                                                                                         

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

ГЛАВА 5: ГЛОТАЯ КРОВЬ.

Небо потемнело. Пронизывающий северный ветер завывал, пробирая до костей. Играя со снегом, он нёс его, создавая в воздухе сказочных монстров.
Люди, принадлежащие дому Юйвень, убирали за хозяевами после безумной охоты. Они собирали останки детей и зверей, укладывая их в телеги. Недалеко была вырыта небольшая яма, откуда раздавался треск горящих поленьев, и поднимался густой тёмный дым. Здесь трупы девочек и волков придавали огню, чтобы не беспокоиться о захоронении. Они были похожи на поломанные игрушки, которые богатые молодые господа, поиграв один раз, выбросили за ненадобностью.
Цзин Юэр, одетая во что-то, похожее на старый мешок, тихо сидела около пустой клетки, опустив голову. Она была тяжело ранена. Если бы Чу Цяо оказалась в теле взрослого, она не была бы сейчас настолько вымотана и опустошена. Люди из дома Юйвень решили, что очень скоро девочка умрет. Но время шло и, проходя мимо неё, они видели всё ещё живого ребёнка. Грудь девочки слегка поднималась, она дышала, словно какая-то странная сила изнутри поддерживала искру жизни в её полумёртвом теле. Поэтому, никто из окружающих не решился бросить ребёнка в погребальный костер. Вместо этого, её положили внутрь клетки.
Ограждение, которое раньше выглядело тесным, сейчас казалось очень просторным, все дети были мертвы, осталась только она одна. Некоторые из проходящих мимо людей вздыхали, поражаясь удачи ребёнка, но никто из них не мог спокойно посмотреть в её глаза.
Даже если люди и не могли это объяснить, они остро чувствовали, что ребёнок, переживший такой ужас, уже отличается от того, каким был раньше.
Клан Юйвень обладал большой властью и статусом в этой стране, поэтому, городские ворота Чанъаня быстро открылись перед ними. Караульные, стоящие на воротах города, поприветствовали вернувшихся молодых господ, благоговейно глядя им вслед, а затем, качали головами, наблюдая за, следующими за ними, слугами и тем, что осталось от заграждений.
Цзинь Юэр не знала, как долго она ехала в клетке, стоящей на трясущейся по неровной дороге телеге. Она не поднимала головы и периодически теряла сознание. Сегодня солнце стояло высоко, освещая всё вокруг, но не грея. Холодный ветер продувал сквозь прутья, проникая через тонкую одежду девочки, царапая, как нож, и причиняя боль.
Проехав городские ворота Чанъаня, процессия оказалась на главной улице, ведущей к площади Императрицы Цзы Вэй, считающейся, основательницей Великой Вэй. Уже более четырехсот лет здесь, на площади, стоял самый большой и великолепный храм во всей стране, построенный в честь Императрицы.
Рядом с ним находились ворота, ведущие на внутреннюю территорию Дворца. Обычные люди, проходя мимо них, должны были трижды опуститься на колени и коснуться лбом земли, приветствуя и проявляя уважение к Императорскому Дому правящей династии Великой Вэй.
Люди дома Юйвень спешились, чтобы преклонить колени перед Дворцом.
В это время, внезапно, раздался высокомерный негромкий голос рядом с телегой, в которой ехала Цзин Юэр: «Чьи вы слуги? Как вы смеете стоять на моем пути, преграждая дорогу?»
Чжу Шунь быстро поднялся с колен, услышав вопрос молодого господина. Он перевел дыхание и, склонив голову, сказал: «Приветствую сына семьи Шу. Мы, сейчас же, освободим дорогу для Вас».
Люди семьи Юйвень, отошли на обочину дороги, чтобы уступить путь. Цзин Юэр слышала стук копыт лошадей, которые медленно проходили мимо. Внезапно звук затих, и всадник остановился рядом с её клеткой.            «На тебя напал волк?»
Чжу Шунь быстро ответил, вместо неё: «Молодой Господин, нет, это - просто раб, всё остальное не имеет значения».
Шу Е не обратил внимания на Чжу Шуня. Рассматривая Цзин Юэр в клетке, он медленно наклонился к ней и попросил любезно: «Ребёнок, посмотри на меня».
Внезапно послышался щелчок от удара кнута. Тот прошел, через прутья клетки и ударил ослабевшее тело Цзин Юэр.
Она вздрогнула, подняла голову и посмотрела на кнут.
«Что ты делаешь?» - Спросил Шу Е, бросив раздраженный взгляд на слугу.
Чжу Шунь испугался и быстро проговорил: «Отвечаю Молодому Господину. Видя, что этот раб молчит и посмел Вам не ответить...»
«Тебя зовут Чжу Шунь?» - Внезапно раздавшийся тихий голос, детский и какой-то хрупкий, в то же время, обладал силой, не позволяющей проигнорировать заданный вопрос.
Чжу Шунь и Шу Е удивлённо посмотрели на израненного ребёнка, которого, к тому же, только что ударил хлыст.
Чжу Шунь, наконец, пришёл в себя и спросил: «Ты…  что ты сказала, зачем тебе?»
Чёрные большие глаза на лице Цзин Юэр, маленьком и бледном, с пятнами крови, размазанными по щекам и лбу, казались ещё более красивыми. Она тихо повторила: «Я только что слышала, как тебя назвали Чжу Шунь. Это - твоё имя, верно?»
Чжу Шунь нахмурился и раздражение спросил: «Да, зачем тебе?»
«Ничего важного, - девочка покачала головой и подняла маленькую руку, пострадавшую от удара, баюкая её, кивнула каким-то своим мыслям и сказала - я запомню».
Чжу Шунь почувствовал ярость и только собрался что-то сказать или снова ударить хлыстом, когда Шу Е весело рассмеялся.
Молодой Господин выглядел на 17 - 18 лет. Он был высоким и стройным, а его манера держаться, выдавала хорошее происхождение. На юноше красовалось длинное голубое шёлковое платье с вышивкой в виде облаков, да и, весь его облик, в целом, можно было бы назвать изящным.
Он посмотрел на Цзин Юэр сверху вниз и сказал с улыбкой: «Ребёнок, ты можешь назвать мне свое имя?»
Цзин Юэр посмотрела в глаза Шу Е, потом покачала головой. Голос девочки, звучащий так, будто её только-только перестали кормить молоком, противоречил торжественно произнесённым ею словам и высокомерному взгляду, что выглядело немного забавно: «Я назову его Вам, когда мы встретимся в следующий раз, и я не буду находиться в этой клетке».
Услышав эти слова, Шу Е удивленно прищурился, и, повернувшись к Чжу Шуню сказал с улыбкой: «Этот маленький раб - мой друг, ты не должен запугивать его».
Чжу Шунь мрачно посмотрел на Цзин Юэр и кивнул. Где-то глубоко в душе, он догадывался, что с этой маленькой рабыней у него будет ещё много неприятностей.
«Маленькая девочка, я подожду того дня, когда ты скажешь мне свое имя. До этого, ты должна позаботиться о себе».
Цзин Юэр кивнула головой в ответ, и сын семьи Шу, продолжая улыбаться, поехал дальше по своим делам.
Лицо Чжу Шуня перекосила уродливая гримаса, и он приказал всем ускориться, чтобы, как можно быстрее, добраться до поместья, принадлежащего Юйвень.                                                                                  Поместье семьи Юйвень было одним из самых больших в Чанъане. Процессия въехала в него через задние ворота.
Когда они, наконец, добрались до внутреннего двора, Чжу Шунь вытащил Цзин Юэр из клетки и передал двум слугам, сказав им при этом несколько слов, когда отдавал распоряжения. После этого он ещё раз тяжело посмотрел на девочку, развернулся и ушёл.
Цзин Юэр проволокли через двор к какой-то двери и впихнули внутрь. До того, как она успела встать, дверь заперли.
В помещение было темно, в углу виднелись сложенные дрова. Когда девочку толкнули, она задела поленницу, раздался грохот, и брёвна рассыпались. Цзин Юэр не запаниковала и не закричала. Она осторожно села посреди комнаты на пол, сняла рваный мешок, надетый на неё, напряглась, сжав зубы, а затем, сильно дёрнув, разорвала его на полосы и осторожно забинтовала раны на теле. Удивительно чётко и профессионально.
Теперь, наконец, пришло время, обдумать создавшуюся ситуацию. Ей хватило времени, чтобы свыкнуться со случившимся и привести в порядок мысли и эмоции. В конце концов, её, всю сознательную жизнь, учили быстро приспосабливаться к разным обстоятельствам, анализировать и использовать имеющиеся факты в свою пользу.
Даже, если ситуация, с которой она сейчас столкнулась, и была настолько странной.
Там, на охоте, Цзин Юэр, видимо, умерла, а в её теле, вместо неё очнулась заместитель командира Чу Цяо, которая погибла за свою страну в другом далёком времени. Это было невероятно, но возможно, что у неё появился шанс, начать новую жизнь.
Свет снаружи пробивался сквозь щели. Чу Цяо посмотрела на свою, теперь совсем маленькую ладонь, и печаль медленно затопила её сердце. Она не знала, была ли это грусть из-за себя, или оплакивала того бедного ребёнка, который не выдержал жестокости этого мира.
«Здесь нет никого, и я могу ненадолго, позволить себе немного расслабиться, побыть грустной и напуганной», - Тихо прошептала девочка. Слёзы медленно стекали вниз, и дорожки от них пересекали её тонкое грязное лицо. Девочка обняла колени и, сжав кулаки, опустила на них голову. Её спина дрожала то ли от переполняющих её эмоций, то ли от холода, который пробирал до костей.
Это была первая ночь Чу Цяо на землях, принадлежащих Великой Вэй. Она сидела взаперти, в насквозь продуваемом ледяном сарае для дров, стоящем на заднем дворе поместья Юйвень. Чу Цяо дала себе немного времени для жалости, проливая слёзы из-за своей слабости и страха.
Она отпустила себе этот час, чтобы проклинать судьбу, вспомнить прошлое, побеспокоиться о будущем, и подумать о том, как приспособиться к новой жизни.
Когда этот час прошел, Чу Цяо не была больше заместителем командира китайской армии, но она и не осталась беспомощной маленькой рабыней. Чтобы выжить в этом бесчеловечном, кровожадном мире, ей понадобятся все её навыки и жесткость.
Судьба столкнула Чу Цяо в грязь, и она сказала себе, что собирается выбраться наверх, вопреки обстоятельствам.
Сложившаяся ситуация не дает ей шансов на жалость к себе и болезненное беспокойство о будущем. Если сейчас она не поднимется, то может и не пережить эту ночь.
Чу Цяо протянула свою руку в грязных разводах, подняла деревянную палочку, валявшуюся на полу, и написала несколько слов в пыли: Чжу Шунь, Юйвень, Цзин, Му Юань и Че.
Написав это, она нахмурилась. Снаружи потемнело. Звуки музыки из главного Дома распространялись далеко по окрестностям, был слышен смех гостей, музыкантов и танцовщиц. Неожиданно вспомнив, она дописала последнее имя: Янь.
Празднование в залах Дворца Юйвень поражало своей роскошью. Правый глаз Янь Сюня внезапно дёрнулся, он нахмурился и, медленно, повернул голову, стараясь что-то разглядеть в тёмной ночи за открытыми, по случаю празднования, дверьми, ведущими в сад.
Темнота полностью похоронила окрестности вокруг, казалось, что Дворец стоит на краю мира. Послышалось карканье ворона. Никто из собравшихся здесь людей ещё не понимал, что старая уродливая династия уже сгнила изнутри, и мир, в котором они все живут, скоро рассыплется, как песочная башня, построенная ребёнком.
Всё, что было незыблемым несколько столетий, теперь обречено на разрушение, и в этом пепле возродиться новый порядок.




















































ГЛАВА 7: СОБИРАЯСЬ УЙТИ.

После обеда, не смотря на всё случившиеся, дети пошли работать. Даже Сяо Ци и Чжи Сян, которые были все в синяках и следах от побоев, должны были идти.
Только Чу Цяо и Сяо Ба, которые были серьезно ранены и ещё недавно не могли встать, остались дома. Они обе смогли отправиться отдохнуть и долго спали, хоть так выздоравливая после происшедшего.
Поздним вечером, когда остальные дети, уставшие вернулись с работы, они, все вместе, поужинали, затем, забрались на кровать и заснули. Чжи Сян осталась сидеть на полу рядом с печью, у дров, чтобы поддерживать огонь и держать комнату в тепле. Раны на её лице были красными и опухшими, придавая вид хитрой маленькой змейки.
В комнате стояла тишина. Всё, что можно было услышать, это дыхание постепенно засыпающих детей. Чу Цяо надела платье, которое дала ей Чжи Сян, села на кровати и тихо сказала: «Если не обработать раны, то на твоём лице останутся шрамы».
Блики от огня отражались на коже Чжи Сян. Её лицо было худеньким, с тонкими чертами, из-за чего глаза девочки казались больше и темнее.
Она подняла голову и сказала: «Юэр, рабы не имеют права пользоваться лекарствами для своего лечения. В последний раз, Линь Си принёс для Сяо Ци мазь, которую мы постоянно прятали, чтобы никто не увидел и не донёс. Она очень помогла, но Линь Си очень рисковал, ведь, если Господин узнает об этом, то все мы будем убиты. Это лишь раны на моём лице, они не стоят такого риска, мы должны быть осторожными».
Когда она закончила говорить, со стороны кровати раздался странный звук. Они повернулись на шум и увидели, что Сяо Ци, во сне, спихнула с себя одеяло. Чжи Сян подошла и накрыла её. Она осторожно вытерла испарину со лба сестры и, вздохнув, вернулась назад, чтобы следить за огнём.
Чу Цяо посмотрела на Чжи Сян, её губы шевелились, словно она хотела что-то сказать, но не произнесла ни слова. Этой девочке, сидящей перед ней, было всего лет десять, но на её плечах лежало такое тяжёлое бремя. Самому старшему из детей в этой комнате - десять лет, а самым младшим - лет пять или шесть.
Богатая семья Юйвень хочет слишком многого от таких малолетних рабов. Что может сделать ребёнок?!
«Сестра Чжи Сян, - Чу Цяо опустилась на пол, села рядом со старшей сестрой и тихо спросила, - ты была в Джиангнане?»
«Джиангнан? - Чжи Сян нахмурилась и повернула к ней голову, - Где находиться Джиангнан?»
«А ты знаешь Хуаншань? Или, может, ты знаешь, где находится река Янцзы?»
Чжи Сян покачала головой и сказала: «Я знаю, что к западу от Хунчуань находится Красная Гора, под которой есть река Цанцзян. Юэр, зачем ты спрашиваешь об этом?»
Чу Цяо не на долго задумалась, затем, покачав головой, немного смущенно ответила: «Да так, просто спросила. Старшая сестра Чжи Сян, ты, наверное, знаешь, как зовут Императора, который правит сейчас страной?»
«Император – это Император. Как можно называть Императора по имени? Однако, я знаю, что один из Принцев, любит одеваться в чёрное, он был сегодня в поместье. Это - Седьмой Сын Императора. Его зовут Юань Че. Он - один из младших Принцев Великой Вэй».
Чу Цяо холодно усмехнулась при упоминании этого имени, затем, её лицо стало сёрьезным. Сузив глаза, она повторила: «Юань Че».
«Юэр, что с тобой? После того, как ты вернулась с той охоты, ты ведёшь себя странно. Какие слова ты сказала тёте Сун, что она, так легко, нас отпустила?»
Чу Цяо повернула голову и улыбнулась: «Мне не надо было ничего говорить. Ты можешь больше не волноваться. Тётя Сун не простила нас. Она упала в озеро, провалилась под лёд и утонула. Я видела её смерть своими глазами. Поэтому, если кто-нибудь придёт к нам с расспросами, то не стоит с ним говорить, об этом».                                                                             «Она мертва!?» - Чжи Сян была так сильно потрясена, что громко закричала.
Чу Цяо быстро закрыла её рот ладонью и огляделась, не проснулся ли кто-нибудь из детей.
«Об этом знаем только ты и я. Не надо, так громко кричать. Эта злая, ядовитая женщина заслужила быть проклятой. Но смерть – это смерть, мы, уже, ничего не сможем изменить, поэтому нам надо делать вид, что ничего не случилось».
«Юэр… Юэр, - голос Чжи Сян дрожал, словно она боялась спрашивать дальше, – это… это ты убила её, или она, и вправду, просто упала в озеро? Её сын служит у чиновника, который занимает должность судьи. Мы не можем позволить себе, сделать его своим врагом».
Чу Цяо улыбнулась и показала пальцем себе на грудь: «Ты думаешь, я смогла бы убить её? Как ты себе это представляешь? Не думай об этом слишком много. Она творила плохие вещи, и, даже, если бы никто и не пытался убить её, кара, которую она заслужила, всё равно, настигла бы её. Иди отдохни, ты работала весь день, и завтра с утра, снова должна идти».
Чжи Сян только покачала головой: «Нет, мне надо присматривать за огнём».
«Я сделаю это. Я ранена, и завтра днём могу поспать. А ты иди и отдохни».
Чу Цяо тихо сидела на маленькой скамейке. Время от времени, она подбрасывала в огонь дрова. Поленья горели, маленькое лицо девочки, от жара огня, стало красным, но её тело, от всего пережитого, бил озноб.
Она подняла голову и посмотрела на большую постель, где, все вместе, спали дети. Её сердце сжималось от жалости к ним, но что она могла для них сделать? В этом жестоком мире, ей сложно будет защитить даже себя.
Чу Цяо появилась в этом странном месте, во времена неизвестной ей династии, в ловушке маленького тела Цзин Юэр. Она потеряла все свои навыки боевых искусств, и, в довершение всего, в этой стране у неё был самый низкий статус. Чу Цяо с трудом может позаботиться о себе, как она может спасти этих детей?
То, что девочка сегодня сделала для них, это - расплата за те три дня, когда Линь Си приносил ей еду, благодаря которой, она до сих пор жива. Теперь, Чу Цяо должна поспешить и уйти отсюда.
Она закрыла глаза, успокаивая свои мысли и определяясь с будущим. Нужно делать то, что позволяют её силы. Сейчас, Чу Цяо слишком слабая, чтобы нести такой большой дополнительный груз.
С наступлением рассвета девочка осторожно коснулась двери.
Когда послышались крики петухов, небо уже было ясным. Все дети встали вовремя. Надев одежды слуг, они начали готовиться к утренней работе. Чу Цяо наблюдала, как дети уходят. Провожая их, она улыбалась, но, в то же время, ей было отчасти грустно.
Взяв немного еды, которая осталась после ужина, девочка аккуратно завязала узел. Чу Цяо посмотрела на Сяо Ба, которая всё ещё лежала без сознания на кровати, и заставила себя отвернуться.
Несмотря на то, что её навыки в боевых искусствах пропали, у нее остались ум и знания, полученные в военной школе и разведке. Чу Цяо не была также хороша, как суперагент 003, но она, всё же, была агентом национальной безопасности, прошедшем специальную подготовку и, благодаря своим заслугам, получившая должность заместителя командира в двадцать семь лет.
Поместье Юйвень - одно из самых больших на землях Великой Вэй. Здесь, восьмилетний ребенок для всех, как невидимка, и на него, вряд ли, обратят внимание.
С её разумом взрослого человека, аналитическими способностями и чувством пространства, поместье было открытой полевой площадкой, которая, к тому же, на профессиональный взгляд Чу Цяо, плохо защищалась.
Через полчаса девочка тихонько вышла из дома и, покинув внутренний двор, отправилась к главным воротам. Их, относительно бдительно, охраняли вооружённые мечами и арбалетами стражники, которых можно было увидеть здесь повсюду.
Семья Юйвень отличалась от других аристократических семей. В конечном счете, они были второй главенствующей семьёй после Императорской. Сыновья их семьи дружили с Принцами Великой Вэй.
Юань Че, Юань Цзюэ и другие императорские дети часто приезжали в поместье, и забота об их безопасности, в этом случае, полностью ложилась на дом Юйвень.                                                                                            Чу Цяо выпрямилась, её тело было похоже на молодое деревце. Девочка поправила свою бедную одежду низшего из слуг, и уверенным шагом, словно она не раз здесь была, подошла к воротам.
«Стой! Ты смерти своей ищешь? Думаешь, можешь здесь просто так ходить?» - Внезапно появился высокий стражник. Его лицо сложно было бы назвать красивым. Сам он был очень толстым и выглядел свирепым.
Чу Цяо остановилась и подняла голову. Её маленькое лицо было бледным и прекрасным, а большие красивые чёрные глаза растерянно смотрели на стражника. Детским голосом девочка тихо прошептала: «Старший Брат, мне приказали пойти в дом Старшего Господина. Человек, передавший это, сказал, что если я не доберусь за час, то лишусь своей головы».
Стражник нахмурился и осмотрел маленькую девочку сверху донизу.
Когда Старик успел изменить свои вкусы и стал предпочитать девочек, которые ещё даже не выросли?
Все-таки сомневаясь, он спросил: «Кто отдал тебе приказ? Ты знаешь, куда тебе идти, где дом Старшего Господина?»
«У меня есть адрес», - девочка начала рыться в своей сумке и, наконец, достала белый клочок бумаги. Затем, словно повторяя чьи-то слова и водя пальцем по бумаге, она пробормотала: «От дома идти до третьей развилки, повернуть налево перед Павильоном Благоухающего Аромата…»
«Ладно, - нетерпеливо оборвал её стражник и, от раздражения, повысил голос - Кто тебе сказал пойти, почему никто не сопровождает тебя?»
Девочка честно ответила: «Тётя Сун пришла к нам в дом, чтобы сказать, что поведёт меня к Старшему Господину, но, когда она шла через каменный мост, то поскользнулась и, случайно, упала вниз. Лёд разбился, и тётя Сун ушла под воду. Я видела, как она утонула. Наверное теперь, никто не сможет отвести меня туда».
«Что!?- громко закричал стражник и, от удивления, схватил Чу Цяо за плечи, – Кто, ты сказала, упал с каменного моста!?»
«Тётя Сун, управляющая заднего двора».
Стражник выругался и, неожиданно, ударил девочку по лицу несколько раз, а затем закричал: «Ты - маленький кролик, почему ты не сказала это раньше? Иди за мной! Покажешь, где она упала. Может её ещё можно спасти!»
Чу Цяо была сбита с ног, а её лицо и ухо горели, но девочка спокойно наблюдала, как стражник, позвав других, умчался в сторону моста. Как она и подозревала - никакой дисциплины. По губам маленькой девочки скользнула равнодушная улыбка.
Эти пощечины… она запомнит их.
Быстро встав и подняв сумку, Чу Цяо, не оглядываясь, пошла к воротам.
Главные Ворота были сделаны из дерева и инструктированы золотыми и красными кусочками мозаики. Их высота равнялась росту трёх человек. С двух сторон по бокам размещались статуи каменных львов, что указывало на военную мощь семьи. Глаза львов имели красный цвет, чтобы отгонять от Ворот злых духов. Название «Поместье Юйвень» было написано сверху над входом буквами, сделанными из нефрита и золота. Вся эта композиция имела величественный вид, великолепный и ослепительный.
Чу Цяо сделала короткий шаг. Переступая порог, она задержалась, стоя одной ногой в поместье, а другой - уже на свободе, где солнце ярко сияло, согревая кожу, и, казалось, что даже воздух там был более свежим.
Девочка подумала, что теперь, это станет новым началом её жизни в этом мире. Но унижения и боль, которые она претерпела, и слёзы, которые она пролила… она - не забудет всё это. Потихоньку, Чу Цяо будет искать способы, выжить в этом мире, и тихо ждать, когда, в один прекрасный день, у неё появятся силы отплатить за всё, случившиеся с нею.
Девочка сжала губы, сделала глубокий вдох и подняла ногу, чтобы окончательно покинуть эту гнилую клетку.
Именно в этот момент, вдруг раздался крик. Знакомый голос своей болью, казалось, готов был пробить небо.
Потрясённая Чу Цяо развернулась, возвращаясь назад!


























































ГЛАВА 11: ЯНЬ ШИДЗИ.

Последние несколько дней Цзинь Сы было не спокойно. Каждый раз, когда она видела ребёнка семьи Цзин, она чувствовала ледяной холод, поднимающийся от ступней ног вверх по всему её телу. Казалось, даже рис застревает у неё в горле при взгляде на Цзин Юэр.
Рано утром погода стояла прекрасной, снег во дворе был очищен. Люди начали работать еще затемно.
Уже собирались подавать еду, когда неожиданно прибыл слуга, чтобы сообщить Юйвень Юэ, что в Резиденции Му собрались Молодые Господа: Молодой Принц Цзин из Поместья Юань Чоу, Седьмой Принц Юань Че, Восьмой Принц Юань Цзюэ, Тринадцатый Принц Юань Сун и Наследник Наместника Янь. Все вместе они хотят отправиться в Поместье Красные Холмы. Старший Молодой Господин сопровождает их, прихватив с собой Третьего и Пятого братьев. И, если Четвертому Молодому Господину уже лучше, они предлагают ему присоединиться к ним.
Но настроение Юйвень Юэ в последнее время было весьма странным. В то время как несколько Принцев и его братья совершали прогулку, он оставался в Циншаньюань весь день. Он не читал книг и почти ничего не ел. Всё чаще, он просто лежал в постели. Выслушав приглашение, принесённое слугой, Юйвень Юэ сказал, что он не здоров и не присоединится к ним.
Чу Цяо стояла рядом с подставкой для благовоний и веером, аккуратно, раздувала в ней огонь. Её брови нахмурились. Юйвень Юэ выглядел слабым, он молчал и только показал рукой, чтобы унесли принесённую еду.
Прежде чем забрать её, Чу Цяо осторожно посмотрела на него, не одобряя его поведения в глубине души.


***

Зал Люли только назывался залом, на самом деле, это был просто Павильон, который располагался посередине Двора Красных Холмов на возвышенности. Внизу виднелось замёрзшее озеро. Сейчас, в середине зимы, его поверхность полностью покрывал сверкающий на солнце лёд. Снег казался бескрайним. По обе стороны озера поднимались горы. Стояли морозы, и всё вокруг, блестело под ярким солнцем.
За пределами Мейлина, самая высокая гора - это Саома. По всему её склону раскинулись пастбища, на которых паслись лошади, которых разводили в поместье Юйвень. Для разведения специально использовались животные только с хорошей родословной. Это место было малонаселённым, поскольку обычным людям просто запрещалось здесь обживаться. Было очень тихо. Маленькая Чу Цяо незаметно проскользнула мимо охранников иотправилась на гору Саома, взбираясь всё выше и выше.
У тела Цзин Юэр были свои преимущества и недостатки. Например, когда было необходимо передвигать горшки с горящей лозой, это требовало больше сил, чем было в её теле.
Девочка уже собиралась возвращаться назад, когда заметила краем глаза движение невдалеке на горном склоне. Чу Цяо, осторожно, отправилась туда. Впереди показалась длинноногая и крепкая лошадь ровного окраса, привязанная к сосне. Увидев Чу Цяо, животное не отреагировало. Девочке показалось странным, что эта хорошая лошадь не насторожилась из-за приближения чужого человека. Она посмотрела вниз и увидела там гречиху, сразу стало понятно - животное ещё не закончило есть. Чу Цяо стояла и смотрела на лошадь, а та не обращала на ребёнка никакого внимания.
Девочка уже собралась уходить, когда заметила на лошади колчан с десятком стрел, одна из которых выпала. Стрела была серебряной с белым оперением. Подняв её, Чу Цяо заметила выгравированный маленький иероглиф «Янь».                                                                                                     Молодые Господа и Принцы наслаждались едой и вином в зале Люли, поэтому Чу Цяо воспользовалась возможностью и отправилась на гору, чтобы избавиться от остатков сгоревших лоз. Когда она выкидывала их, то вместе с ними, из мешка выпало несколько змей, которые быстро поползли в разные стороны.
«Ха! Я знала, что ты - злой демон!» - прозвучал позади пронзительный крик. Чу Цяо обернулась и увидела стоящую там Цзинь Сы, которая надменно смотрела на неё: «Уверена, что как только я все расскажу Четвертому Молодому Господину, ты точно умрёшь».
«Правда?» - Чу Цяо наклонила голову на бок и прищурилась, её уши слегка подрагивали, прислушиваясь к приближающимся шагам. Она покачала головой и сказала: «Этого может и не случиться». Внезапно, Чу Цяо отпрыгнула и откинулась назад, падая с уступа горы.
«Что ты делаешь?!» - Два голоса воскликнули почти одновременно. У Цзинь Сы не было даже времени закричать, когда мужчина безжалостно толкнул её на землю.
Чжу Шунь холодно смотрел на неё, скрепя зубами: «Цзинь Сы, ты поймана с поличным. Теперь тебе не отвертеться».
Цзинь Сы испугалась и поспешно заговорила: «Это была не я, это - Юэр, я следовала за ней!»
«Чепуха, я собственными глазами видела, как ты выкрала эти лозы, а теперь сваливаешь свою вину на других», - спокойно сказала маленькая рабыня, стоящая рядом с Чжу Шунем. Её внешность была очень хорошо знакома Цзинь Сы. Быстро собрав все кусочки мозаики вместе и, более-менее разобравшись в сложившейся ситуации, она громко воскликнула: «Она и Цзин Юэр - из одной семьи! Управляющий Чжу, разве вы не верите мне?»
Чжу Шунь сидел в мягком кресле, которое несли четверо сильных мужчин. После двадцати ударов доской, которые он получил несколько дней назад, сзади всё было ещё опухшим. Страдальчески морщась, управляющий сказал: «Ты говорила, что следуешь за Цзин Юэр, так, где же она?»
«Она спрыгнула со скалы».
«Что? - Чжу Шунь в ярости закричал – Ты думаешь, что я идиот? Ты имеешь в виду, что девчонка Цзин, чтобы подставить тебя, спрыгнула со скалы, чтобы погибнуть?!»
«Я ...»
«Чепуха! - прикрикнул он сердито - Ты вошла в этот дом около четырех или пяти лет назад, и я хорошо относился к тебе, смотря сквозь пальцы на ваше соперничество с Цинь Чжу, это - ваше внутреннее дело. Но зачем было обливать меня грязью? И чего ты хочешь добиться сейчас? Пытаешься заставить пойти меня к Молодому Господину, чтобы он и меня отправил на корм крокодилам?»
«Управляющий Чжу, вы должны поверить мне».
«Давай! Вперёд!»                                                                                                           Резкие крики наверху затихли. Чу Цяо, держась за веревку, которую она заранее подготовила, раскачалась и прыгнула в маленькую пещеру. Каждую весну на этих скалах вырастает фиолетовый мох, который встречается крайне редко. После обжарки его в жаровне, аромат растения становиться уникальным: элегантный и тихий, он очень подходит для медитации. Люди семьи Юйвень каждую весну собирают мох на скалах, для чего, даже вырыли небольшую пещеру. Чу Цяо, служа во внутреннем дворе, слышала о ней, а затем и нашла, где та находиться.
Девочка отодвинула несколько обтёсанных камней и осторожно спрыгнула на землю внутри пещеры. Потом медленно потянула верёвку, снимая её с крюка и сворачивая. Она спокойно ждала, когда толпа наверху разойдётся.
В этот момент тёплое дыхание коснулось её уха, и прозвучал насмешливый мужской голос: «Как такая маленькая девочка может быть такой злой и безжалостной?»
Чу Цяо была поражена и быстро повернула голову. Быстро перехватив крюк от веревки, она приставила его к шее неожиданно появившегося человека.
«Я видел бесчисленное количество жестоких женщин, но никого, настолько безжалостного, как ты. На самом деле, сложно представить, что тебе меньше 10 лет».
Юноша был достаточно ловким, чтобы, произнося фразу совершенно спокойным голосом, перехватить маленькую руку Чу Цяо.
Девочка была физически слабее его, поэтому, несмотря на её упорные попытки вывернуться, он свободно удерживал ребёнка одной рукой.
Одновременно подняв глаза и, наконец, рассмотрев друг друга, они в один голос потрясённо проговорили: «Это - ты?!»
После тщательного изучения девочки, юноша напротив вдруг улыбнулся и сказал: «Кто же это встретился мне на пути? Оказывается, лекарство от ран, хорошо действует!»
Прямой разлёт бровей, орлиный нос, чёрные, как чернила, глаза, но под всем этим кротким видом скрывался острый клинок. Сегодняшний не званый гость оказался никем иным, как Принцем Северной Янь, Янь Сюнем.
Чу Цяо неохотно подняла голову и холодно спросила: «Почему Вы здесь? Что Вам нужно?»
Янь Сюнь усмехнулся: «Не я ли должен это спрашивать у тебя?»
Чу Цяо прикинула варианты: столкнуть его со скалы вниз было бы лучше всего, но она могла не справиться, а он - довольно ловок, чтобы не разбиться. Подумав об этом, девочка коснулась кинжала на талии.
Янь Сюнь поднёс палец к губам и тихо произнёс: «Если не хочешь быть обнаруженной, то должна быть более благоразумной. Как ребёнок может быть таким безжалостным? Откуда в тебе столько яда?»
Чу Цяо приподняла брови: «Когда дело доходит до яда скорпиона, мне далеко до Вас. Вы прячетесь здесь, и бездельничаете. Вы и я не похожи. Не утруждайте себя, помогая мне, это всё - ложь».
Услышав её слова, Янь Сюнь быстро поднялся и, раздвинув траву закрывающую вход в пещеру, громко крикнул наверх: «Кто здесь?»
Чу Цяо была потрясена, она хотела остановить его, но было уже слишком поздно.
Если её раскроют, Сяо Ба также будет обречена. Девочка схватила крюк от верёвки и, готовая бежать, попыталась ударить Янь Сюня в грудь.
Но юноша резко перехватил его, закрыл ей рот ладонью и крепко сжал, держа в своих руках. В то же время, сверху услышали его вопрос и теперь сами спрашивали, кто находиться внизу. Янь Сюнь высунул голову из пещеры и сообщил: «Это - Принц Янь Сюнь. Я спустился сюда, чтобы насладится сливой в одиночестве. Кто вы, чтобы спрашивать? Быстро исчезните!»
Чжу Шунь посмотрел вниз со скалы и, действительно, увидел Янь Сюня. Его важность и надменность сразу же полностью исчезли. Низко поклонившись, управляющий поспешно ушёл.                                                                                                           Юноша улыбнулся, опустил руку и, повернув голову, спросил Чу Цяо: «Я сильно помог тебе сейчас?»
Чу Цяо чувствовала себя совсем маленькой, стоя перед Янь Сюнем. Она даже не доставала ему до плеча. Девочка напрягла слух, прислушиваясь и убеждаясь, что наверху все ушли. Затем, молча закрепила крюк обратно на верёвку, собираясь вылезти.
Янь Сюнь прищурился, наблюдая за её ловкими движениями: она была такой умелой, двигаясь четко и уверенно, но не было похоже, что её тело знает боевые искусства. Что-то в этой маленькой девочке заставляло его относиться к ней серьёзно.
Выступ над пещерой располагался на высоте около одного метра. Янь Сюнь подпрыгнул и, удерживаясь с помощью рук, собрался лезть по стене наверх.
Чу Цяо крепко закрепила крюк и развернулась, чтобы уйти. Услышав слова Янь Сюня о помощи, девочка посмотрела на него и ответила: «Я ничем Вам не обязана. Позже, когда будете возвращаться, обратите внимание на Вашу лошадь».
На секунду Янь Сюнь растерялся от наглости рабыни, а когда очнулся, она уже была далеко. С высоты она напоминала щенка, ползущего по скале, но вот девочка уже добралась до верха и исчезла.
Глаза юноши прищурились и, улыбнувшись, он пробормотал: «Интересно…»
По мере того, как утреннее солнце поднималось выше, снег начал постепенно таять. Гора, стоящая рядом с озером, выглядела уже по-другому и ослепляла иной красотой.


















































ГЛАВА 12: ЗАКОН ВЫЖИВАНИЯ.

Под горой Бацзяо за садом камней находится сливовая роща.
Сегодня, все молодые прожигатели жизни из великих семей Чанъаня собрались вместе в резиденции Юйвень. Сливовый лес тщательно охранялся, поэтому там было очень тихо. Крохотная фигурка Чу Цяо шла через рощу, время от времени вставая на носки, и беззаботно срывая цветы сливы.
«Эй ты, подойди!» - раздался внезапно бесцеремонный голос,
который хотя и принадлежал мальчику, но звучал властно. Подняв глаза, Чу Цяо увидела маленького надменного господина, которому на вид было чуть больше 10 лет. На нём красовалось, расшитое золотой нитью, зелёное шёлковое платье, воротник которого украшал белоснежный хвост норки. Пушистый мех обрамлял гладкое и чистое, будто нефрит, личико. Вздёрнутый нос слегка морщился, а чёрные глаза мальчика пристально смотрели на девочку. Он ещё раз крикнул во всё горло: «Да, ты! Я тебя зову!»
Чу Цяо слегка нахмурилась, но, подумав, что лучше не навлекать на себя лишние неприятности, вежливо поклонилась и тихо проговорила: «У слуги ещё есть дела. Прошу простить меня, но я не могу задерживаться», - и, развернувшись, собралась уйти.
Маленький Господин остолбенел. Он не ожидал, что слуга посмеет уйти. Нахмурившись, мальчик неожиданно взмахнул хлыстом и крикнул: «Ничтожный раб! Да как ты смеешь?!»
Услышав свист, Чу Цяо быстро повернулась и, вытянув маленькую белую ручку, схватила конец хлыста, после чего бросила на мальчика яростный взгляд.
Молодой Господин вдруг подумал о том, что маленькая служанка из резиденции Юйвень очень дерзкая. Он с силой попытался выдернуть кнут, но тот не поддавался. Поджав губы, мальчик гневно крикнул: «Ты ищешь смерти?! Я прикажу убить тебя!»                                                                             Удерживая хлыст с холодной улыбкой, Чу Цяо ловко повернула его. Кнут тут же выскользнул из рук Молодого Господина и упал ей в руки. Девочке не было еще и восьми лет, она была такая хрупкая, с нежным румяным личиком, но этот взгляд совсем не был детским. Спокойно выступив вперёд, Чу Цяо, равнодушным голосом, произнесла: «Кнут предназначен для того, чтобы стегать лошадей, а не бить людей».
С этими словами она перевернула его ручкой вперёд и передала Молодому Господину, после чего развернулась, собираясь уйти.
Молодой Господин глядел на маленькую служанку, которая, хотя и была меньше его самого на голову, но в ней чувствовалась внутренняя сила. К тому же, она оказалась довольно проворной, и, к удивлению, в его сердце зародилась лёгкая симпатия. Видя, что девчонка собирается уйти, он слегка разволновался, однако, не решился перейти на доброжелательный тон, а наоборот, рассержено кинулся вперёд и, преградив ей путь, громко крикнул: «Какому двору в резиденции Юйвень ты прислуживаешь? Как тебя зовут? Ты знаешь, кто я? Веришь, что я могу позвать людей, чтобы они отрубили тебе голову?»
Чу Цяо подняла голову и, безразлично посмотрев на Молодого Господина, оттолкнула его руку. Глядя на него презрительным взглядом, она сказала: «Ты не в состоянии справиться с другим человеком самостоятельно, и поэтому, тут же начинаешь повторять, что найдешь для этого кого-то ещё. И это всё, что ты можешь? А кто ты такой, мне ни капли не интересно».
Деревья раскачивались, Его Высочество "шёлковый халат" стоя посреди сливовой рощи и, застыв в изумлении наблюдал, как маленькая фигурка Чу Цяо постепенно исчезает в конце сада.
Вернувшись во двор Зелёных Холмов, девочка тут же направилась в Павильон, приветствуя по дороге всех, мимо кого проходила. Юйвень Юэ с ленивым видом, полусидя, развалился на мягкой кушетке. Заметив, что вошла Чу Цяо, он не поднял головы, только искоса бросил на неё безразличный взгляд.
Чу Цяо подошла к зелёной вазе, убрала вчерашние цветы, заменив их свежими соцветиями сливы. Закончив, она подошла к маленькой курильнице рядом с Юйвень Юэ. Взяв очищенные от снега цветы сливы и добавив к ним ароматных трав, она осторожно всыпала смесь в курильницу, после чего, взяла небольшой веер и стала мягко её раздувать. Запах в комнате посвежел. Юйвень Юэ сделал глубокий вдох и медленно закрыл глаза.
Прошло чуть больше получаса, Четвёртый Молодой Господин, казалось, погрузился в сон. В это время снаружи послышался шум, он раздражённо открыл глаза и нахмурился.
«Четвёртый Молодой Господин, управляющий Чжу, только что, прислал людей сообщить, что на горе Бацзяо он схватил Цзинь Сы, которая несла горшок с лозами и, вдобавок, при ней оказалось огромное количество ядовитых змей. Она была схвачена вместе с доказательствами, сейчас её допрашивают в Ведомстве Наказаний».
Юйвень Юэ слегка прищурился и медленно произнёс: «Несмотря на то, что Цзинь Сы очень властная, она довольно труслива. Неужели, у неё хватило смелости принести змей? Вы слышали, она что-то говорила?»
«Она сказала…» - тут же понизив голос, мужчина мельком бросил косой взгляд на, спокойно сидящую в углу Чу Цяо, и шёпотом ответил: «Она сказала, что она шла за Синъэр, а еще, что Синъэр подставила её и Цинь Чжу для того, чтобы отомстить за смерть рабов Цзин».
«Синъэр, - окликнул Юйвень Юэ - объяснись».
Чу Цяо, стоя на коленях, спокойно ответила: «Отвечаю Четвертому Молодому Господину, Синъэр не делала этого».
«В таком случае, куда ты ходила?»
«Синъэр ходила за цветами сливы».
«Кто-нибудь видел тебя?»
Ребёнок, склонив голову и немного подумав, ответил: «Синъэр встретила Молодого Господина в саду, не из нашей резиденции, ему лет 10, может немного больше. Он был одет в зелёный халат с белым норковым хвостом. Синъэр не знает его имени».
«Ладно, - Юйвень Юэ кивнул и сказал слуге - можешь идти».                      Слегка удивившись, слуга неуверенно спросил: «А что насчет Цзинь Сы?»
Юйвень Юэ закрыл глаза, откинулся на кушетку, чуть приподнял голову и медленно проговорил: «За ошибки надо платить, пусть в Ведомстве Наказаний сами решают, что с ней делать».
Слуга кивнул и вышел. В комнате снова стало тихо, только аромат благовоний, точно лёгкий туман, вился в воздухе.
«Синъэр, на самом деле в душе, ты, должно быть, ненавидишь этот дом, убивший твоих родных?»
Чу Цяо склонила голову и, тщательно подбирая слова, ответила: «Молодой Господин, Синъэр понимает, что она - всего лишь раб во Дворце, но, благодаря покровительству Молодого Господина, Синъэр может спать в тёплой постели, есть горячую еду и носить тёплую одежду. Синъэр ещё очень мала, её сердце не может вместить в себя так много всего. Я всего лишь хочу, хорошо служить Молодому Господину, чтобы жить комфортно».
«Хорошо, - Юйвень Юэ чуть заметно кивнул - Ты способна мыслить разумно. Несмотря на то, что ты ещё очень молода, ты можешь спокойно работать. А в будущем, после работы в Павильоне, ты сможешь стать управляющей».
«Да, благодарю Вас, Господин, - Чу Цяо почтительно склонила голову, а через какое-то время, неожиданно, снова заговорила, - Молодой Господин верит словам старшей сестры Цзинь Сы, что я подставила сестру Цинь Чжу?»
Юйвень Юэ слегка хмыкнул: «Так ли велика храбрость Цзинь Сы? Но даже, если она и настолько отважна, она бы не смогла придумать такой план по избавлению от Цинь Чжу. Несмотря на то, что Чжу Шунь - старший во Дворце, он совершил ошибку, подвергся избиению и попал в неловкое положение. После позора, он хотел выбраться из сложившейся ситуации, и в этом нет ничего странного. Но ему не стоило обливать грязью мой двор Зеленых Холмов, создавая ложное впечатление, борьбы за власть между слугами внутри двора, чтобы обелить себя. Можно сказать, что он столько лет прожил зря, так и не нажив ума».
«Но раз так, почему Молодой Господин не помог старшей сестре Цзинь Сы? Ведь Ведомство Наказаний может её казнить».
«Если бы именно она сделала это, я бы помог ей освободиться. Но очевидно, что она очень глупа, раз так легко попалась в чужую ловушку. Какая польза от такого человека в Зелёных холмах?»
Яркий свет полуденного солнца просачивался сквозь щели в окнах, в воздухе витал свежий запах сливы. Чу Цяо, слегка прищурившись, сидела на маленьком стульчике.
Время почти пришло, и она больше не хотела тратить ни минуты.

ГЛАВА 13: КОНТРУДАР.
(НЕЙТРАЛИЗОВАТЬ АТАКУ ВСТРЕЧНЫМ УДАРОМ)

Чжу Шунь прожил в резиденции Юйвень больше десяти лет и приобрёл достаточно большой опыт.
Несмотря на то, что в душе управляющий был убежден в том, что Цзинь Сы вместе с Цинь Чжу в борьбе за благосклонность господ устроили всё это, чтобы подставить его, Чжу Шунь боялся, что Юйвень Юэ не поверит ему и может подумать, будто он, пытаясь оправдать себя, намеренно подставляет Цзинь Сы. Поэтому Чжу Шунь, предусмотрительно не позволил ведомству наказаний убить её, а решил доложить ещё раз завтра, когда у Господина будет свободное время.
Ночью во дворе царила мертвая тишина. В кромешной темноте сарая для дров лежала окровавленная Цзинь Сы, её тело было покрыто отметинами от кнута, и выглядела она так, будто подверглась тяжкому наказанию. Чу Цяо зачерпнула ковш воды и, встав перед Цзинь Сы, выплеснула его той в лицо.
Цзинь Сы глухо застонала и медленно очнулась. Увидев Чу Цяо, она тут же пришла в ярость, злобно прорычав: «Маленькая дрянь! Ты ещё смеешь приходить ко мне?!»
Чу Цяо стояла с невозмутимым видом, ещё долго выслушивая истеричную брань девушки, а потом, слегка улыбнувшись, сказала: «Если действительно хочешь умереть, можешь продолжать кричать».
Одежда Цзинь Сы была перепачкана кровью, лицо побледнело, грудь лихорадочно вздымалась, а глаза пылали жгучей ненавистью.
Чу Цяо покачала головой и медленно произнесла: «Человек не может ранить тигра, но тигр опасен для человека. Я давно предупреждала тебя. Что поделаешь, ты снова и снова шла против меня. Если бы сегодня ты не преследовала меня, разве закончила бы так? Сама во всём виновата, зачем же обижаться на кого-то?»
«Ядовитая маленькая дрянь, я не оставлю тебя в покое!»
Печально вздохнув, Чу Цяо сказала: «Неужели, ты действительно так хочешь умереть?»
Цзинь Сы оцепенела, а девочка продолжила: «Я не хотела причинять тебе вред, а просто собиралась преподать урок. К сожалению, Четвёртый Молодой Господин не захотел тебя спасти. Видимо, всё что тебе остается, это отправиться к озеру возле Павильона и составить компанию Цинь Чжу».
после последних слов Чу Цяо, лицо Цзинь Сы побледнело ещё больше. Когда она посмотрела на девочку, в её глазах вдруг промелькнула жажда жизни. Пристально уставившись на Чу Цяо, Цзинь Сы быстро пролепетала: «Синъэр, между тобой и мной раньше не было обид, смерть Линь Си была идеей Цинь Чжу, а я - всего лишь повторила за ней несколько слов. Если ты смогла незаметно пробраться сюда, значит, сможешь и меня вытащить отсюда. Умоляю тебя, спаси меня, я не хочу умирать!»
После этого Цзинь Сы, не сдерживаясь, громко заплакала, безудержные рыдания дрожью отдавались по всему её телу. Глубоко вздохнув, Чу Цяо сняла со спины свёрток и тихо произнесла: «Прекрати плакать, ты думаешь, я пришла сюда ночью, чтобы поговорить о прошлом? Несмотря на твою вину, ты не заслуживаешь смерти. Раз уж это я навредила тебе сегодня, я не могу всё так оставить. Одень это платье, я выведу тебя отсюда».
Подойдя ближе, Чу Цяо развязала верёвку на теле Цзинь Сы. Обрадовавшись, та поспешно произнесла: «А отсюда возможно сбежать? Дворец тщательно охраняется».
«Не беспокойся, я подкупила стражу у задних ворот. Старший Господин вернулся домой, поэтому все будут заняты, а ты - всего лишь маленькая служанка, никто не будет тебя преследовать. Всё, что тебе нужно - это сбежать из Дворца, и ты будешь спасена».
Цзинь Сы последовала за Чу Цяо, и обе девочки вылезли через окно. Когда они проходили сад камней «Яшмовое Озеро», находившееся в поместье Красных Холмов, вдруг неожиданно послышался звук шагов. Это были охранники, патрулировавшие территорию. Девочки испугались и, присев на корточки, как можно ниже прижались к земле, не осмеливаясь идти дальше. Чу Цяо обернулась и передала маленький сверток Цзинь Сы, прошептав: «Я отвлеку их, а ты поспеши к задним воротам, с охраной я уже обо всем договорилась: тебе нужно лишь назвать мое имя, и они позволят тебе уйти. Здесь кое-что из одежды, которая раньше принадлежала старшей сестре Чжи Сян. Не знаю, подойдёт тебе или нет? Ещё, я положила туда немного денег, это всё, что я смогла собрать. Позаботься о себе, будь осторожна».
Сказав это, она развернулась и побежала в другую сторону, нарочно создавая шум так, чтобы стражники её услышали и бросились за ней.
Цзинь Сы раскрыла сверток. Увидев внутри всего несколько медных монет, на которые не купишь даже жареного гуся, она недовольно нахмурилась. Потом она переворошила все вещи: одежда не была порванной, но оказалась грязной и ужасно некрасивой, вдобавок ещё и странно пахла, отчего Цзинь Сы ещё больше расстроилась. Про себя она подумала о том, как это несправедливо, что ей, добропорядочной служанке, приходится спасаться бегством. Где гарантия, что её случайно не поймают? И всё это - по вине Синъэр, которая теперь перед ней же лицемерно строит из себя хорошего человека. Бесстыжая!
Цзинь Сы вынула несколько медяков и бросила свёрток с одеждой на землю, абсолютно не беспокоясь о том, что, если после её побега, эти вещи попадут в чьи-то руки, это принесёт Чу Цяо море проблем.
Налетевший ледяной ветер раздувал края брошенной на землю одежды, а холодная луна разливала по земле свой ослепительный, подобный снегу, серебристый свет.
В этот момент в комнате Чжу Шуня раздавалось тяжелое дыхание мужчины и нежные женские стоны, прерываемые непрестанной распутной болтовнёй, слушать которую было неприлично.
В зимнюю морозную ночь стражники, охранявшие двор, отлынивая от работы, уже давно забрались в тёплое местечко, чтобы вздремнуть. Крохотное тело Чу Цяо беззвучно, не издав ни малейшего шороха, тихо коснулось дверей комнаты Чжу Шуня.
Окончив все приготовления, девочка сидела на корточках сбоку от дверей управляющего. В глубокой темноте её глаза, похожие на чёрные драгоценные камни, светились холодным блеском. Из дома донёсся довольный вздох мужчины, затем прозвучал шелест платья. Чу Цяо взяла камень и бросила его в дверь.
Послышался отчетливый звук удара, негромкий, но его вполне могли расслышать люди внутри. Чжу Шунь произнес: «Кто там?»
Чу Цяо не ответила. Она снова бросила камень, после чего раздался ещё один удар в дверь.
«Да заходите уже, - раздраженно сказал мужчина – уже середина ночи, кто это?»
Дверь открылась, но за ней никого не оказалось. Чжу Шунь изумленно нахмурил брови. Управляющий высунул голову наружу и, в тот момент, когда он поднял ногу, чтобы сделать шаг, вдруг зацепился за верёвку и с грохотом упал на землю.
«Ах, Боже мой!» - жалобно пискнул Чжу Шунь. Но не успел он произнести вслух вертевшиеся на языке проклятья, как голову мужчины накрыл чёрный мешок, и перед его глазами всё потемнело. Управляющий удивился, а когда наконец понял, что что-то не так, принялся кричать, вытянув вверх руку и хватая воздух вокруг себя.
В холодных густых потёмках Чу Цяо держала в руке кинжал, глаза девочки блестели. Холодно усмехнувшись, она ударила кинжалом по толстой руке Чжу Шуня.
Отчаянные вопли, напоминающие крики умирающей свиньи, тут же эхом устремились в небо. Управляющий тряс раненным запястьем и катался по земле. Чу Цяо не собиралась сражаться и быстро спряталась в кустах, располагавшихся в западном направлении.                                                        Позади, послышались быстрые шаги охранников и крики женщины:
«Что случилось?»                                                                                                    «Управляющий Чжу, кто это был?!»
Неподобающе одетая женщина вышла из комнаты Чжу Шуня, бледная от испуга: «Мы его не разглядели, он был невысокий, кажется, это был ребёнок».
«В какую сторону он убежал?»
«На запад».
«В погоню!»
Больше десятка ног пронеслось перед лицом Чу Цяо. Прижимаясь к земле, насколько это возможно, она сидела в зарослях и ждала, когда уйдут охранники. Человеческие голоса постепенно умолкли, и вокруг всё стихло. Девочка отряхнула пыль с одежды, встала и, не спеша, покинула это место, она выглядела необычайно спокойной.
Проходя через Каменный Сад двора Красных Холмов, Чу Цяо заметила валявшийся на земле маленький узел с платьями. Усмехнувшись, она подобрала свёрток и направилась во двор Зелёных Холмов. Девочка осторожно пробралась в комнату через заднее окно и переоделась в мягкий белый хлопковый халат. С того момента, как она стала служить Юйвень Юэ, её переселили из двора Разных Поручений в комнаты слуг двора Зелёных Холмов. Снаружи послышался шум, который становился всё громче и громче, свет множества факелов озарил половину неба.
Чу Цяо распустила волосы и потёрла глаза. С сонными глазами она открыла дверь и, в этот момент, столкнулась с несколькими другими маленькими служанками, выходившими из своих комнат.
«Что там случилось?»
Служанкам было по 13-14 лет, но по статусу они стояли ниже Чу Цяо. Девочки в недоумении покачали головой. В это же время они услышали звук открывающихся ворот двора, и несколько человек поспешно пробежало мимо.
Юйвень Юэ мрачно взглянул на растрёпанную Чу Цяо и остальных служанок, после чего, обратившись к только что прибежавшим стражникам, спросил: «Что случилось? Почему так шумно?»
«Господин, во Дворце убийца! Он отрубил руку управляющему Чжу. Стражники у Западных ворот поймали, пытавшуюся сбежать Цзинь Сы, её уже доставили обратно в Ведомство Наказаний под охраной».
Поражённый Юйвень Юэ замер, но, всего мгновение спустя, улыбнулся и сказал: «Как говорится, собаке очень не терпится перепрыгнуть через стену. Я не ожидал, что характер Цзинь Сы окажется настолько твёрдым».
Охранник осторожно посмотрел на Чу Цяо, прежде чем сказать: «Когда Цзинь Сы была взята под стражу, она кричала, что Синъэр подставила её и что она не делала этого».
После его слов все взгляды обратились на Чу Цяо. Девочка наморщила свою маленькую мордашку и обиженно захлопала большими, влажными от навернувшихся слёз, глазами. Чуть не рыдая, она повернулась и, жалобно посмотрев на Юйвень Юэ, несчастно пролепетала: «Четвертый Молодой Господин, Синъэр… Синъэр спала в своей комнате. Я.. я не…»
«Господин, Синъэр не выходила из комнаты, мы все - свидетели», - вдруг вышла вперёд одна из служанок третьего ранга, после чего ещё несколько рабынь подтвердили невиновность Чу Цяо.
Юйвень Юэ слегка кивнул и обратился к рабу: «Передайте Ведомству Наказаний, что если эта девица продолжит нести чушь, тогда, нет надобности, продолжать допрос, пусть сразу бросают её в озеро возле Павильона. Сколько Синъэр лет? Цзинь Сы наговорила слишком много».
Слуга быстро кивнул и отступил.
Мельком взглянув на служанок, Юйвень Юэ сказал: «Вы тоже идите спать», - потом развернулся и направился обратно в свою комнату.
Чу Цяо всё ещё обиженно стояла на месте. Несколько маленьких рабынь подошли и, потянув Чу Цяо за руку, заискивающе сказали: «Синъэр, ничего не бойся, мы все будем твоими свидетелями, она больше не сможет тебя несправедливо обвинить».
Чу Цяо кивнула головой и, захлебываясь слезами, произнесла: «Спасибо, сёстры».
Приближалась третья ночная стража, ветер завывал. Сегодня был седьмой день траура по детям Цзин, и в этот вечер люди, виновные в их гибели, заплатили за это своей кровью.
Однако, этой крови было далеко недостаточно…
























































































ГЛАВА 14: НЕБЫЛИЦЫ.

Случай с подосланным убийцей поднял переполох до самого рассвета. Управляющий Чжу лишился руки, ущерб был катастрофическим. В гневе, он приказал убить Цзинь Сы. Она и так была уже ранена, поэтому не прошло и часа с начала наказания, как девушка умерла. Её тело завернули в циновку и бросили в озеро возле Павильона на склоне горы на корм крокодилам.
Юйвень Юэ любил тишину и, по своей природе, был нелюдим. В его Павильоне изначально служили только две девочки, Цинь Чжу и Цзинь Сы, но всего за несколько дней обе умерли, одна за другой. Сейчас в Павильоне осталась только Чу Цяо. Она была очень молода, младше 8 лет, имела нежные черты лица и совсем ещё детский голос. Несмотря на то, что девочка была одарённой и хорошо работала, в глазах окружающих это всё равно вызывало удивление. Не прошло и полдня, как новости разлетелись по всей резиденции. Люди перешёптывались о том, что Четвертый Молодой Господин пошел по стопам Старого Господина, и тоже стал питать слабость к маленьким девочкам. Таким образом, отношение слуг к Чу Цяо стало еще более уважительным.
Во второй половине дня Чу Цяо уже была одета в новое вышитое цветами яблони платье и сапожки из белой верблюжьей шерсти, а в её волосах красовались два изумрудно-зеленых цветка из нефрита. Когда девочка, прогуливаясь по берегу озера в саду, прыгая с камня на камень, она казалась необычайно милой и трогательно наивной. Чу Цяо покинула Дворец, чтобы принести свежее алойное дерево. В тот момент, когда она проходила через бамбуковую рощу, перед ней внезапно выпрыгнул человек и, смеясь, сказал: «Я не верил, что не смогу найти тебя!»
Сегодня Молодой Господин был одет в платье небесно-голубого цвета, расшитое разноцветными птицами. Он торжествующе помахал хлыстом, находившимся у него в руках, и, посмеиваясь, оглядел Чу Цяо с ног до головы: «Куда идёшь? Сегодня такая чудесная погода, пойдем стрелять птиц».
Чу Цяо нахмурилась, взглянула на преисполненного радости Молодого Господина и, покачав головой, ответила: «В отличие от тебя, мне бездельничать некогда. У меня ещё множество дел, и я не могу пойти с тобой». Отвернувшись, она уже собиралась уйти, когда услышала возглас:
«Эй, эй, постой, не уходи!»
Маленький Господин быстро обогнал девочку и, широко расставив руки, преградил ей путь: «Я с таким трудом нашёл тебя! С самого утра жду здесь! Давай поступим так, скажи мне своё имя, и из какого ты двора. Я собираюсь пойти к Юйвень Хуаю и попросить его, чтобы ты отправилась со мной, ну как?»
Чу Цяо удивлённо вскинула брови, повернула голову и спросила: «Ты действительно хочешь, чтобы я пошла с тобой?»
Маленький Господин торжественно кивнул: «Да, из всех служанок ты больше всех радуешь глаз, я могу назначить тебя начальником караула у моих дверей. Ну, что скажешь?»                                                                                         Чу Цяо улыбнулась и, слегка кивнув, ответила: «Что же, тогда я скажу тебе своё имя, только не думаю, что ты сможешь забрать меня у прежнего Господина».
«Не беспокойся, - ударив себя в грудь, маленький Господин торжественно заявил - даже если я попрошу 8 или 10 служанок, Юйвень Хуай покорно отдаст мне их всех, не говоря уже об одной».
«Ну что ж, тогда слушай внимательно: моё имя – Цзысюй, я живу в несуществующем дворе, служу под руководством тетушки Доу. Вместе с другими служанками мы лепим глиняные фигурки для Молодого Господина. Всё запомнил?»
Глаза маленького Господина загорелись: «Так ты ещё умеешь лепить фигурки из глины?»
«Да», - еле сдерживая смех, ответила Чу Цяо. Глядя на этого милого ребёнка, она не утерпела и, поднявшись на цыпочки, ущипнула его за щёчки, а потом улыбнулась и сказала: «Я много чего могу. Со временем, я тебя всему научу. У меня ещё есть дела, а ты иди и найди Молодого Господина».
«Хорошо, не беспокойся, - кивнул маленький Господин и, наивно улыбаясь, добавил - а ты иди и собери свои вещи, скоро я заберу тебя».
Отойдя уже очень далеко, Чу Цяо обернулась и увидела маленького Господина, по-прежнему стоявшего на большом камне и изо всех сил махавшего ей вслед. Еле сдерживая смех, Чу Цяо пересекла бамбуковую рощу и направилась во двор Зелёных Холмов с алойным деревом в руках. «Цзысюй… несуществующий двор… лепишь глиняные фигурки под руководством тётушки Доу… ну, ты и придумаешь тоже!» - внезапно, откуда-то сверху раздался звонкий мужской голос.
Испугавшись, Чу Цяо подняла голову и заметила развевающуюся одежду и ясные словно звёзды глаза Янь Сюня, который сидел на ветке высокой сосны и, посмеиваясь, глядел на неё.
Чу Цяо уже не раз демонстрировала перед ним свою истинную натуру, так что скрывать её сейчас уже не имело смысла. Девочка холодно взглянула на юношу и грубо сказала: «Взобравшись так высоко, ты не боишься упасть и разбиться насмерть?»
«За меня не волнуйся, жестокий ребёнок, лучше о себе побеспокойся. Мне кажется, над горизонтом сгущаются тучи. Кто знает, возможно зимой разразится гром, который поразит людей, совершивших плохие поступки».
Стоя под деревом и глядя вверх, крохотная Чу Цяо равнодушно произнесла: «Даже если сделать их ещё больше, мне не сравниться с Вами, кровожадными бездельниками, убивающими людей. Вы все - просто кучка животных, в которых нет ничего хорошего».
«А ты - очень смелая, да?» - несмотря на суровые слова, голос, произнёсший их, звучал насмешливо. Сидящий на дереве юноша сказал девочке, стоявшей внизу: «Чтобы спасти тебя, я тогда намеренно промахнулся. Ради тебя я даже отказался от восьми танцовщиц из западных земель, предложенных Вашим Господином в качестве приза, а ты - не только не благодарна мне, но ещё и оскорбляешь прямо в лицо, это - твоя справедливость?»
«Справедливость? Говорить о справедливости с таким беспутным человеком как ты? Я предупреждаю тебя, лучше не доставай меня и даже не пытайся запугивать. Если посмеешь делать это, то очень пожалеешь».
Сказав это, Чу Цяо развернулась и ускорила шаг. Но не успела она сделать и двух шагов, как вдруг почувствовала резкую боль на лбу. Опустив голову, она увидела облепленную снегом сосновую шишку. Разозлившись, девочка обернулась и бросила злобный взгляд на Янь Сюня: «Ты провоцируешь меня?»
«Ошибаешься, - улыбнулся Янь Сюнь, - я тебя не провоцирую, а просто издеваюсь над тобой».                                                                                                   Чу Цяо наклонила голову и просто стояла под деревом. Вдруг, не сказав ни слова, она развернулась и ушла. Сделав задумчивый вид, Янь Сюнь ожидал, что этот маленькая девочка сейчас начнёт с ним спорить, и поэтому, увидев, как она просто ушла, он слегка рассердился. Кто же знал, что в этот момент камень размером с кулак, неожиданно со свистом полетит прямо в лицо юноши. К счастью, он изучал боевые искусства и был очень гибким, поэтому вовремя среагировал и уклонился от удара. В тот самый момент, когда в душе Янь Сюнь уже чувствовал себя победителем, по его шее внезапно пробежал холодок: до ушей юноши смутно долетел оклик, сразу после которого раздался грохот. Снежный покров на дереве сотрясся и в мгновение рухнул на Молодого Князя. Весь засыпанный снегом, Янь Сюнь спрыгнул на землю. Подняв голову, он увидел маленькую девочку. Она стояла на белом снегу и хлопала в ладоши. Встретив его взгляд, девочка подняла правую руку и показала средний палец, а потом, торжествующе улыбнувшись, развернулась и ушла прочь.
Янь Сюнь слегка нахмурился и, опустив голову, тоже поднял средний палец. Благородный 13-летний Наследник Княжеского Дома Яньбэя был озадачен, он недоумевал, что же означает этот жест?
Его 11-летний слуга Фэн Мянь выбежал из леса и гневно воскликнул: «Принц, я поймаю её. Пусть Молодой Господин Хуай, как следует, накажет эту высокомерную рабыню».
«Ты? Схватишь её?» - презрительно фыркнул Янь Сюнь. Молодой Господин поднял средний палец, а потом, обратившись к слуге, спросил: «Фэн Мянь, что означает этот жест?»
«Это… - Фэн Мянь слегка удивился, но затем решительно ответил, - должно быть, он означает извинения. Она прекрасно знает, что совершённое ею, было возмутительно. И хотя рабыня слишком молода и наивна, ей было неловко извиняться на словах, потому, вместо слов, был использован этот жест».
«Извинения? - нахмурил брови Янь Сюнь. - Мне так не показалось».
«Определенно, я в этом уверен».
«Думаешь?»

***

В гостиной резиденции Юйвеней двора Красных Холмов Юйвень Хуай и Юань Че с друзьями, услышав слова маленького Господина, разразились смехом. Несмотря на свой юный возраст, Младший Князь Цзин был очень сообразительным и хитрым. Улыбнувшись, он спросил: «Юйвень, в Вашем доме есть такая умная служанка? Я бы хотел взглянуть на неё».
Юйвень Хуай отрицательно покачал головой и ответил: «Служанка не разбирается в жизни, потому вызвала всеобщие насмешки».
«В конце то концов, что случилось? Над чем вы смеётесь?» - взволнованно спросил маленький Господин, краснея.
Юань Че хохотал: «Имя Цзысюй… несуществующий двор… лепит фигурки под руководством тётушки Доу - это всё небылицы, тебя разыграли Тринадцатый Брат. Над тобой - все смеются».
Юань Сун залился краской, раздраженно топнул ногой, развернулся и убежал.


































Глава 17: Расставание.

Северный ветер разносил тяжелые хлопья белого снега, тёмные облака полностью закрыли небо и бледную луну. Снежинки походили на гусиные перья, такие же плотные, и их - так много, что почти невозможно открыть глаза.
Небо тёмное и низкое. Время от времени, там, наверху, слышны крики птиц. Их чёрные гигантские крылья рассекают падающий снег в ожидании чего-то.
Сверху императорская столица была похожа на драгоценный камень в оправе, ослепительный и сверкающий. Но сейчас, за пределами этой жемчужины, по белому снегу двигались люди, желтокожие и худые. Они уже так долго были в пути, что сейчас походили на оборванцев. Обжигающий северный ветер проникал через порванную и грязную одежду, и местами, их кожа посинела от мороза.
Люди пытались прижиматься друг к другу, чтобы хоть немного согреться и противостоять жестокому ветру. У них уже очень давно не было стен дома в качестве защиты. Окружающая температура ползла вниз, на равнине Хунчуань зима становилась всё более и более невыносимой.
Вдруг, среди группы людей послышался детский плач. Этот одинокий плач постепенно перерос в ропот возмущения по всей толпе.
Прозвучал сигнальный свист, и генерал, сидящий на лошади, мрачно приподнялся в седле и закричал: «Замолчите все!»
Но среди людей был слишком маленький ребёнок, который не понимал слов, и поэтому не мог подчиняться приказу. Громкий плач продолжался, заставляя генерала хмуриться. Его лошадь резко вошла в толпу людей, он наклонился и выхватил ребёнка из рук молодой женщины. Высоко подняв его над собой, генерал с силой бросил его на землю.
«А!» - Мгновенно раздался пронзительный крик. Это мать ребенка закричала и кинулась на землю, цепляясь за умолкнувшего сына. Через мгновение женщина зарыдала во весь голос.
Генерал оглядел толпу внимательным взглядом, оценивая выражения лиц. Никто ничего не сказал, все отводили глаза и молчали.
Под тёмным небом звучал лишь печальный плач молодой женщины. Генерал достал длинный нож и быстро ударил женщину в спину. Кровавые брызги разлетелись по белому снегу.
У Чу Цяо перехватило дыхание, и она закусила губу, чтобы не закричать. Девочка бросилась бы туда и противостояла бы им, если бы не рука, удерживающая её.
«Ты же не хочешь умереть?» - Янь Сюнь, сохранив ясную голову, крепко обнял Чу Цяо и прошептал ей на ухо: «Это - армия Вэй, не действуй опрометчиво».
«Закончим здесь», - приказал генерал, одетый в чёрные доспехи. Солдаты закрыли лица забралами тёмных шлемов и спешились с лошадей. Потом подняли мечи и потянули веревки, связывающие несчастных людей между собой. Ноги тех подкашивались, и они падали на колени.
Взгляд генерала был мрачным и острым словно нож, тонкие губы вытянулись в линию, он медленно выплюнул одно слово: «Убить!»
Послышались звуки ударов - мечи разрезали плоть. Молодые солдаты, казались выкованными из железа, их глаза смотрели прямо на жертв. Десятки голов катились вниз и падали на снег, а из плоти извергалась тёплая кровь. Она лилась горячим потоком, но мгновенно застывала на морозном воздухе.
Чу Цяо продолжала кусать нижнюю губу, прячась за снежным склоном и наблюдая за убийством, её сердце сковал лёд. Глаза девочки были яркими, словно звёзды, в них плескался гнев, сопоставимый лишь с яростью неба.                                                                                                     Руки Янь Сюня замерзли, он по-прежнему крепко удерживал девочку, но, ощущая её настроение и бурлящий внутри неё гнев, не решался повернуться и прямо посмотреть в глаза Чу Цяо. Маленькое тело под руками юноши источало обжигающий его жар.
Сейчас он думал о том, что часто сам наблюдал за тем, как правители в этой стране снова и снова убивают мирных жителей только для того, чтобы почувствовать свою власть. Убеждения, которые существовали в его сердце в течение слишком многих лет, сейчас словно отваливались от него слой за слоем, и этому не было конца.
В очередной раз мечи поднялись и опустились, ещё раз брызги крови взметнулись в воздух. Но погибающие люди выглядели спокойными, они не пытались сопротивляться и не боялись смерти. Чу Цяо ясно видела, что это не бесстрашие, а крайняя степень усталости, перешедшая в окончательное отупение, уже без отчаяния и без какой-либо надежды. Нет самосознания и нет стремления к самоуничтожению, а есть лишь остатки безнадежной ненависти.
Все пленники ведут себя очень тихо, не плачут, не ругаются, даже дети в объятиях стариков остаются совершенно спокойными. Они смотрят широко открытыми глазами, как члены их семей, один за другим, умирают под мечами палачей. Глаза живых ещё блестят в темноте, но смерть безжалостной волной уже идёт по поляне.
Девять дней они шли и боролись, надеясь на своих богов. Тогда их поддерживала ненависть, которая сейчас превратилась в горечь.
Гнев и ненависть, подавленные в глубине сердца Чу Цяо, медленно нарастали, пока она, будто кровожадный маленький волк, крепко сжимала кулаки.
В этот момент послышался стук копыт, и мужчина ещё издалека нетерпеливо и сердито закричал: «Остановитесь! Остановитесь!»
Белая лошадь быстро приблизилась к поляне, молодой человек, на ходу перекинув ногу, спрыгнул с неё. Он хлыстом выбил меч из руки солдата, пытаясь остановить безумное убийство людей. Мужчина был в гневе и закричал на генерала: «Му Хе, что Вы делаете!? Кто дал Вам это право, кто позволил Вам такое сделать такое?»
«Генерал Шу Е, я следую приказу по предотвращению беспорядков», - было видно, что генералу неприятен разговор, он хмурился, но по-прежнему вёл себя почтительно, отвечая прибывшему мужчине.
«Убивая мирных жителей? - закричал Вэй Шу Е, указывая на стариков, слабых женщин и детей, лежащих на земле, и резко спросил - Вот это - мятежники? Кто дал Вам это право, кто позволил Вам такое делать?»
Выражение лица генерала Му Хе не изменилось, оставаясь словно высеченным из камня: «Генерал - это воля Шенджинского Дворца. Этот приказ получен на основе личного прошения Вашего дяди Вэй Дарена. Это прошение подписали все Старейшины семи кланов, и его лично одобрил наш Император. Красное письмо было отправлено Вашему слуге с согласия главы клана Вэй, мне только оставалось подчиниться приказу».                                                                  Вэй Шу Е растерянно огляделся, его глаза скользнули по лицам людей, стоявших на коленях. Эти несчастные, которые до этого сохраняли безразличие перед предстоящей смертью, сейчас, увидев Вэй Шу Е, не могли скрыть своего гнева и ненависти. Одна старуха резко поднялась с колен и, не обращая внимания на окружающих солдат, закричала, проклиная: «Ты солгал! Где твои обещания! Бог накажет тебя!»
Длинный меч ударил, рассекая тело старой женщины, кровь текла по лезвию на землю, рисуя на снегу красный цветок. Тело жертвы, почти рассеченное на две части, медленно упало на землю, но старуха всё ещё была жива. Из последних сил, вместе кровью выплевывая проклятья, она успела сказать: «Призраки ... слишком много ... они не отпустят вас ...»
Вэй Шу Е выглядел бледным, края его одежды были перепачканы кровью, которую молодой человек даже не пытался отчистить. Он нервно облизывал губы и угрюмо смотрел на грязный труп и в бесчисленные, полны ненависти глаза пленников.
Подойдя к нему, Му Хе тихо сказал: «У Империи нет средств, чтобы поддерживать этих людей. Правящие кланы не станут выкладывать свои деньги и помогать в строительстве домов для них. Вы - из дома Вэй и должны уважать волю Вашей семьи и защищать её интересы».
Отвращение к окружающему миру, подобно огромной волне, пробежало по телу Шу Е, его глаза были красными, он молчал, не зная, как остановить императорский приказ. Му Хе нахмурился и, махнув солдатам рукой, кивнул головой. Те поняли приказ, немедленно подняли мечи и продолжили убивать.
«Ты - ужасный человек!»- Внезапно раздался звонкий голос. Какой-то подросток вывернулся из-под руки матери и встал во весь рост среди толпы. В его глазах не было слез, только - злость. Он закричал: «Лжец! Ты сказал, что хочешь привести нас к Императору, что мы будем жить в новых домах, что здесь нам будет тепло, будет, что есть и где спать, ты сказал…»
Яростная стрела поспешно покинула лук, генерал Му Хе был хорошим лучником. В мгновение ока, подросток уже не мог говорить, а кровь пропитала одежду на его спине.
«Продолжайте!» - закричал Му Хе и вытащил свой меч.
«Остановитесь!»
Началась бесчеловечная резня, кровь текла, смешиваясь с грязью и снегом. В небесах пронзительно закричал орел, добавляя чувство обреченности в уже и так жестокую атмосферу бессмысленной бойни.
Наконец, всё закончилось. Прямо здесь же была выкопана огромная яма, куда скинули тысячи трупов. Быстро заполненную могилу чуть присыпали сверху землей.                                                                                                                                    Солдаты сели на лошадей, собираясь вернуться обратно в Чанъань. Снег продолжал падать, прикрывая белым покровом кровавые следы, и вместе с ними, уничтожая воспоминания о злодеянии, показывающем уродство человеческой природы. Теперь, всё глубоко погребено.
Вэй Шу Е был молод и красив, а его семья являлась одной из самых высокопоставленных. Но сегодня он услышал грубое обращение от людей с намного более низким статусом, чем у него, от тех людей, которые должны были ему подчиняться.
«Господин», - к нему подошел Му Хе. Вэй Шу Е сидел на снегу, и поэтому, генерал смотрел на него сверху вниз. Наконец, Му Хе сказал: «Вы не должны были так себя вести. Все эти люди - бедные крестьяне с низким статусом. В Вашем же теле, течёт благородная кровь. Вы не должны идти против решения семи правящих кланов. Ваш дядя возлагает на Вас большие надежды. Если не Вы, то кто возглавит Ваш Дом? Вы - будущее младшего поколения клана Вэй. Сейчас мы оставляем Вас. Надеюсь, что Вы скоро придёте в себя».
Видя, что Вэй Шу Е не отвечает, Му Хе вздохнул и вернулся к своим солдатам. Лошади поскакали в сторону города, и их тени скоро исчезли в темноте ночи.
Вэй Шу Е ещё долго стоял на поляне, подставив лицо холодному снегу, который продолжал идти, будто ничего не случилось. Этот Фестиваль Фонарей в Чанъане оказался таким холодным.
Янь Сюнь и Чу Цяо, прячущиеся за снежным склоном, с удивлением смотрели, как благородный генерал Вэй встал на колени на заснеженную землю, и, склонившись, несколько раз коснулся её лбом, отдавая дань умершим по его вине людям. Потом он встал на ноги, сел на коня и поскакал прочь в сторону Чанъаня.
Снег не останавливаясь шёл ещё долгое время, тяжёлыми хлопьями ложась на землю. Чу Цяо, у которой замёрзли руки и ноги, поднялась и осторожно направилась вперёд.
«Что ты делаешь?» - Потрясенный Янь Сюнь тоже встал.
Девочка повернула голову, её лицо выглядело спокойным, а глаза - тёмными и блестящими, но из их глубины поднималась холодная ярость: «У меня тоже низкий статус, но и в моем теле есть кровь. Мы с тобой не должны находиться в одном месте. Так как у нас разные дороги, нам лучше расстаться».
Холодная луна мрачно вышла из-за снежных туч, осветив поляну и фигуру маленькой девочки. Янь Сюнь стоял далеко позади, глядя на её прямую спину. Почему-то он подумал, что скоро, прежнему и понятному ему миру придёт конец.
Снег напоминает чистую белую простыню. Цепочка следов, оставленных на нём, постепенно исчезает в направление сердца Великой Империи Вэй.     














































Примечания

*Лаотайе - обращение к старому господину.                                                                 

ГЛАВА 21: РАСПРАВА.

«Синъэр, девочка», - человек льстиво улыбнулся, скрывая за улыбкой свой страх и смущение. Восьмилетняя Чу Цяо в меховом жилете из белой лисицы стояла на склоне холма. Тёмные блестящие глаза на белом личике придавали её облику очарование и нежность.
«Пожалуйста, выбери себе лошадь».
Чу Цяо осмотрела более десятка лошадей перед собой. Все они были пони с мягким блестящим мехом, на которых даже не крепились подковы. Животные выглядели так, словно с рождения никогда не покидали конюшен.
«Я не хочу такого, я хочу ездить на большой лошади» - сказала девочка, пиная ногой сугроб перед собой. Она старательно претворялась, строя из себя капризного ребенка.
Похоже, стоящие рядом охранники чувствовали себя неловко. Кто-то попытался что-то сказать, но Ли Ань быстро остановил заговорившего и, кланяясь, произнёс: «Синъэр хочет ездить на большой лошади, это можно понять. Вы, ребята, приведите несколько хороших лошадей, но помните её пожелание - «гораздо больше»».
Ли Ань намеренно выделил «гораздо больше», чтобы двое старших слуг могли понять, каких именно животных он имеет в виду. Спустя немного времени, посланные люди привели пять высоких лошадей.
Чу Цяо хватило одного взгляда, чтобы понять, что они были старыми и уже не могли больше работать. Но она сделала вид, что не понимает этого и, повернувшись к Ли Аню сказала: «Эти лошади выглядят крепкими и сильными. Так как я ещё очень маленькая, я раньше не каталась на таких и, если господин Ли Ань покажет мне как это делать, это будет хорошим примером для меня».
Ли Ань поморщился, а его лицо быстро помрачнело. Чжу Чэн, недоумевая, начал убеждать его: «Идите а? Вы ведь хороший наездник? Не вы ли так сильно хотели помочь девочке?»
Ли Ань почувствовал горечь страха, поднимавшегося со дна сердца. Он не мог признаться, что эта старая лошадь убьет его, как только он сядет на неё.
Неловко двинувшись вперёд, Ли Ань рукой коснулся гривы сонной старой клячи и дважды погладил её, затем, осторожно встал в стремя, надеясь, что та не упадет под его весом.
Напрягшись, лошадь оправдала его ожидания, и осталась стоять, хотя все её четыре ноги дрожали. Ли Ань всё-таки смог усидеть и, облегченно улыбнувшись, сказал: «Сегодня идёт сильный снег. Синъэр ещё мала, и мы просто постоим сегодня, а завтра начнём учиться ездить верхом».
Чжу Чэн кивнул и собрался согласиться, но Чу Цяо вдруг шагнула вперёд. Сильно ударив лошадь по крупу, она весело улыбнулась и сказала: «Вы так много говорите, лучше покажите, проехав вокруг!»
Получив даже такой лёгкий удар, лошадь не побежала, а просто упала, её копыта разъехались. Ли Ань, перелетев через голову животного, кувырнулся и, вперёд головой, полетел в сугроб. Всё его тело погрузилось в снег, наверху остались видны только два сапога.
Остальные слуги запаниковали и постарались разбежаться. Чжу Чэн нахмурился. Глядя на лошадь и незадачливого наездника, лежащих на снегу, он недовольно проговорил: «И это - лучшая лошадь? Как я вижу, вы не принимаете близко к сердцу приказ Четвертого Молодого Господина».                                    «Слуга не смеет, - Ли Ань выбрался из снега и поспешно сказал - слуга даже подумать не мог о таком, но Синъэр ещё такая маленькая. Мы не решились посадить её на одну из лучших лошадей Господина!»
Чжу Чэн кивнул соглашаясь: «В твоих словах есть некоторая доля правды. Синъэр, ты ещё маленькая девочка, попробуй сначала научиться ездить на пони, хорошо?»
«Если брат Чжу Чэн говорит ездить на пони, то Синъэр будет ездить на пони», - Очень мило улыбнувшись, девочка подняла своё маленькое румяное личико с тёмными блестящими глазами, изогнутыми как полумесяцы.
Чжу Чэн остался доволен этим и, посмотрев в сторону Ли Аня, сказал: «Ты ещё не увел этих лошадей? Уводи!»
Прихрамывая, Ли Ань отошёл вместе с животными.
Чжу Чэн спокойно посмотрел на Чу Цяо, предлагая её вниманию подходящего, по его мнению, пони.
Она кивнула головой, соглашаясь с его выбором и, улыбаясь сказала, обращаясь к Ли Аню: «Старший брат, я не умею ездить верхом. Можешь помочь мне, придержи поводья? Мы можем медленно немного проехать вокруг».
Услышав это, Ли Ань неохотно кивнул и подошёл к Чу Цяо. Выбранный Чжу Чэнем пони очень хорошо себя вёл. Он медленно и послушно шёл за Ли Анем.
Они потихоньку двигались и уже отошли на сто футов, когда Ли Ань, улыбаясь, льстиво сказал: «Синъэр, эта лошадь - очень хорошая. Не так давно Седьмая Госпожа говорила мне, что хочет оставить её себе, но если она тебе понравилась, то Молодой Госпоже придется уступить её тебе».
«Если Седьмой Госпоже понравилась эта лошадь, как Синъэр может забрать её? Это против правил».
Ли Ань с превосходством улыбнулся и сказал: «Девочка ничего не понимает. Седьмая госпожа – дочь генерала, она не сравнится с Четвёртым Молодым Господином. Когда речь идёт о статусе, то это такая разница, как между небом и землёй. Синъэр принадлежит к ближнему окружению Четвёртого Молодого Господина и, поэтому, по статусу сравнивается с более благородными госпожами».
«Действительно? - девочка улыбнулась и ответила - Я действительно не знала, что имею такой высокий статус. В конце концов, не так давно вы, вместе с бывшей управляющей внутренним двором, проклинали и били меня».
Глаза Чу Цяо были холодными и внимательно следили за тем, как Ли Ань достал наконечник стрелы из рукава, а потом резко всадил его в спину пони. Маленькая лошадка заржала от боли, вырвала поводья из рук Ли Аня и рванула прочь от обидевшего её человека.
Казалось, что девочку охватила паника, она громко воскликнула: «Ли Ань! Что вы делаете?!»
Чжу Чэн, который наблюдал издалека, заметил, как испуганный пони побежал. Вместе со всеми он кинулся вперёд и закричал, приказывая остановить животное: «Быстро! Остановите лошадь, надо спасти Синъэр!»
Более десятка лошадей понеслись вперёд. Чу Цяо притворилась, что впала в панику, но её глаза выискивали место, где можно было бы безопасно соскочить.
Но в этот момент, словно свалившись с неба, появился юноша верхом на тёмно-каштановой лошади. Его прекрасное лицо исказила ярость, глаза, казалось, метали молнии, а ярко-красные губы выкрикивали проклятия. На нём был одет темно-фиолетовый верхний халат, расшитый цветочным орнаментом.
Юноша бросился наперерез пони, резко вытащил меч и ударил им между глаз маленькой лошадки. Атакованный пони издал жалобное ржание, встал на дыбы, и затем, приземлившись на четыре ноги, начал трясти головой, пытаясь прийти в себя.
Одновременно с этим кнут просвистел по воздуху и обвился вокруг талии Чу Цяо, выдернув её из седла.
«О, всё сложилось удачно!» - Янь Сюнь в своей роскошной одежде и с довольной улыбкой на красивом лице держал Чу Цяо перед собой, при этом его глаза лукаво блестели.

***

Юйвень Юэ вытащил наконечник стрелы из крупа пони. Сосредоточено рассмотрев его, он повернулся и холодно взглянул на Ли Аня. Потом обратился к рабу, который стоял чуть в стороне: «Уведите его на Судебный Двор и отдайте Чжу Ци».
Два охранника сразу же бросились вперёд, когда они начали связывать Ли Аня, тот закричал: «Четвёртый Молодой Господин, я не ...»
Ему не дали договорить. В тот момент, когда он пытался умолять, перед ним возник юноша в развивающемся одеянии, и, в следующий момент, Янь Сюнь ударил Ли Аня по лицу, сломав его жёлтые зубы. После этого слуга уже не мог говорить.
Юйвень Юэ слегка нахмурился, следя за тем, что сделал Янь Сюнь.
«За такой проступок в моем Дворце Янь, этому рабу уже отрубили бы голову, - улыбнулся Янь Сюнь - Четвёртый Молодой Господин слишком сострадателен. Я взял дело в свои руки. Надеюсь, Четвертый Молодой Господин не обиделся».
Юйень Юэ негромко сказал: «Кто я, чтобы осуждать? Принц Янь прав в своих действиях, это была моя ошибка».
Янь Сюнь махнул рукой, улыбнулся и ответил: «Мне повезло в этот раз. Мои способности не сравнятся с достижениями Четвёртого Молодого Господина, который так молод, но уже ведёт в бой солдат в полном вооружении».
Юйвень Юэ слабо кивнул, но было не понятно, к чему относится этот жест. Он махнул рукой в сторону Ли Аня, чтобы его увели. Кровь изо рта слуги капала вниз на белый снег.
«Принц Янь, благодарю Вас за оказанную сегодня помощь нашему Дому. Вы лично позаботились о возвращении на наш двор потерянной лошади. Но этим должны заниматься слуги, незачем было так себя утруждать. Я бы пригласил старшего сына семьи Янь, остаться на ужин в моем доме, но сегодня - празднование у Старейшин в главном Дворце, и большая часть слуг занята, так что я не смогу оказать Принцу достойный приём. С другой стороны, поместье семьи Юйвень не богато событиями, и я буду рад видеть Вас в любое другое время. Чжу Чэн, проводи Принца Янь».
Янь Сюнь безразлично улыбнулся, словно его не волновал вежливый способ, которым Юйвень Юэ указал ему на дверь. Он развернулся, чтобы уйти, но прежде чем покинуть не очень гостеприимный дом, он наклонился к Чу Цяо и прошептал ей на ухо: «Жестокая маленькая девочка, снова причиняешь вред другим людям».
Чу Цяо на мгновение удивилась и, подняв опущенную голову, которая должна была показывать её растерянность и покорность, посмотрела вслед уходящему Янь Сюню. Она пыталась понять, что значит его улыбка и то, слишком понимающее выражение, которое она уловила на его лице. Спина Принца была прямой, довольно высокий, он выглядел спокойным, в нём уже появилось изящество взрослого. Откуда же это выражение лица, когда они разговаривали?
«Синъэр», - тихий голос внезапно прозвучал за её спиной. Она повернулась и заметила жёсткий взгляд Юйвень Юэ. Его глаза, как ножи, скользили по её лицу, словно пытаясь проникнуть под кожу и добраться до мыслей. Наконец он медленно проговорил: «Ты идёшь со мной».
Чу Цяо слегка вздохнула, да, похоже всё плохо, и её удача сегодня отвернулась от неё. Она неожиданно подверглась нападению, и ей пришлось думать в первую очередь о собственной безопасности, теперь же у её Господина могла возникнуть мысль, что он заботиться о маленькой лисе.
Восьмилетний ребёнок удрученно последовал за Юйвень Юэ, в голове быстро был составлен список безвинных жертв за последнее время и тех, кто за это поплатился. Так же там возник вопрос, как быстро Юйвень Юэ придёт к правильным выводам.
Так как Чу Цяо была погружена в свои не очень весёлые мысли, то она не заметила мрачного выражения глаз Юйвень Юэ. Не известно к чему относился его взгляд, но в нём светилась гордость.















































ГЛАВА 23: СМОТРИ ВПЕРЕД.

Резкий приказ Юйвень Юэ заставил Чу Цяо остановиться, но поворачивать головы она не стала.
Молодой Господин достал маленькую фарфоровую бутылочку из бокового ящика в столе и медленно подошёл к девочке. Его сапоги наступали на мягкий медвежий ковер почти беззвучно. Дойдя до Чу Цяо, он положил руки ей на плечи, желая развернуть к себе, но девочка упорно не поддавалась. Он нахмурился, глядя на её неповиновение.
В конце концов, Юйвень Юэ был старше её и, соответственно, выше и сильнее: его руки сжали плечи Чу Цяо и, применив небольшое усилие, он заставил её развернуться.
Маленькое бледное лицо и большие, полные слез, глаза девочки встретились с раздражённым взглядом Юйвень Юэ. Ему стало неприятно. Глаза ребёнка были красными, а слёзы собирались течь всё сильнее и сильнее.
«Хорошо, не плачь. Я только сказал несколько неприятных для тебя слов», - Юноша нахмурился - Ты сама допустила ошибку, но другие, по-твоему, не могут ошибаться?»
«Какую ошибку я сделала? Молодой Господин приказал мне научиться кататься на лошади, я хорошо училась и ничего не делала, чтобы спровоцировать нападение», - Восьмилетняя девочка, наконец, проявила характер, уверенно отвечая хозяину. Но успокоиться до конца она не могла, говоря прерываясь, всхлипывая и проглатывая слёзы, которые бежали по её лицу.
Юйвень Юэ слегка нахмурился и достал платок, чтобы вытереть слёзы на лице ребёнка. Похоже, раньше он этого не делал, поскольку его движения не были уверенными. Вытирая слёзы Чу Цяо, он говорил: «У меня также есть причины расстраиваться. Вчера - ты потеряла мою лошадь. Сегодня - ты сама чуть не умерла. Хороший пустынный белый пони также был потерян, верно?»
«Нет, я не виновата, но не стоит винить и Янь Шидзи. Он был тем, кто снял меня со спины лошади. Это из-за него вчера лошадь была потеряна. Но я слышала, что Янь Шидзи уже нашёл и отправил её назад в поместье», - Девочка словно считала, что была необоснованно обвинена, и слёзы из её глаз продолжали течь, не переставая.
Она намочила носовой платок Юйвень Юэ, и ему пришлось забрать его у неё из рук и потянуться за новым. Внезапно он увидел, что ребёнок держит его рукав и вытирает им нос.
Юйвень Юэ ошеломленно, с омерзением, рассматривал ущерб, причинённый его одежде. Поэтому сейчас он мог только слушать то, что девочка продолжала говорить: «Даже сегодня всё случилось в основном из-за Молодого Господина Янь».
«Эй, ты будешь разумной? Не тебе судить его действия».
Девочка склонила голову и пробормотала, настаивая на своём: «Слуга говорит правду».
На улице сияло солнце, и солнечные лучи из углового окна танцевали на одежде двух собеседников, стоящих посреди комнаты. Девочка всё ещё была очень маленькой. Даже сейчас, когда она встала во весь рост, то макушкой едва доставала до плеча юноши. Её лицо, обращённое к нему, горело, а щёки напоминали два больших яблока.
«Возьми, это тебе, - вложив в её руку маленькую фарфоровую бутылочку, Юйвень Юэ сказал - Вернись к себе и намажь синяки».
В Чу Цяо действительно было что-то от ребёнка, поскольку её внимание сразу же переключилось. Юйвень Юэ слабо улыбнулся, наблюдая, как девочка с интересом рассматривает, оказавшуюся у неё в руках бутылочку, и спрашивает: «Что это?»
«Это - лекарство, чтобы вылечить синяки».                                                                           Из-за того, что пони бежал слишком быстро, руки Чу Цяо были в ссадинах и синяках. Ребёнок, надувшись от важности и серьёзно кивнув, сказал: «Четвёртый Молодой Господин, Синъэр благодарна».
Юйвень Юэ сел и откинулся на спинку кушетки. Не поднимая глаз, словно не хотел её больше видеть, он неохотно махнул рукой и произнёс: «Можешь идти».
Когда девочка уже хотела открыть дверь, Молодой Господин внезапно снова окликнул её: «Синъер, если увидишь позже Янь Шидзи, постарайся держаться от него подальше».
Она наклонила голову, озадаченно глядя на него. Юйвень Юэ раздражённо нахмурился и затем спросил: «Ты не поняла, что я сказал?»
«Поняла!» - Громко ответила девочка и повернулась, чтобы уйти. Переступая через высокий порог, она чуть не упала.
Кажется, этот ребёнок стал вести себя намного увереннее. Лицо молодого человека потемнело, и он чувствовал, что ему становится трудно дышать.
Как только, Чу Цяо открыла дверь, первое что она увидела, это обеспокоенное лицо Чжу Чэна. Тот быстро подошёл к ней и, увидев слёзы на лице девочки, быстро спросил: «Молодой Господин рассердился?»
Чу Цяо посмотрела на него, кивнула и направилась в сторону своей комнаты. Чжу Чэн испугался, но быстро вошёл в зал, опустив голову и стараясь не привлекать внимания Юйвень Юэ. Он не осмеливался что-то говорить, только тихо встал сбоку от кушетки.
Через некоторое время что-то полетело в голову Чжу Чэна. Потрясённый, он не осмелился увернуться или хотя бы наклониться. Чжу Чэн уже попрощался с жизнью, но комок, попавший ему в лоб, оказался мягким и, не причинив ему вреда, упал на пол. Посмотрев вниз, слуга увидел, что это был грязный носовой платок с вышитым на нём маленьким иероглифом.
«Возьми его и выброси».
Чжу Чэн, вспомнив заплаканное лицо Чу Цяо, вдруг понял, что это такое. Он удивлённо взглянул на своего Господина и, быстро кивнув, сказал: «Слуга подчиняется».
Чжу Чэн уже собирался выйти, когда Юйвень Юэ внезапно снова остановил его: «Подожди». Слуга вернулся и, быстро наклонившись, стал ждать приказа Молодого Господина, но тот продолжал молчать.
Обычно бледное лицо Четвертого Молодого Господина, не известно почему, вдруг покраснело. Время проходило, но он всё ещё ничего не говорил. Чжу Чэн внимательно посмотрел на Юйвень Юэ и увидел, как тот нахмурился, словно принимая какое-то серьёзное решение. Выражение на его лице стало похоже на то, каким оно было во время серьёзных собраний.
Чжу Чэн насторожился, ожидая распоряжений своего Господина.
Спустя достаточно долгое время Юйвень Юэ наконец сказал голосом, не терпящим возражений: «Просто отнеси его постирать, а затем верни его мне».
«А?» - Чжу Чэн ошеломленно смотрел на своего хозяина.
Юйвень Юэ был раздражен: «Что? Ты не понял, что я сказал?»
«Я понял... понимаю... слуга уходит».
Дверь захлопнулась, и Юйвень Юэ присел на кушетку, постепенно его дыхание стало успокаиваться. Думая о том, как много эта девочка плакала, он, не зная почему, испытывал беспокойство.
Юйвень Юэ встал и направился во внутренний зал, который в своём убранстве выглядел простым и чистым. На стене висел портрет. На нём была изображена молодая девушка, или даже девочка, которая выглядела на 11-12 лет, с яркими глазами и милой улыбкой. Одетая в ярко-жёлтое верхнее платье и светло-зелёную юбку, она выглядела очень нежной и прекрасной.
Юйвень Юэ медленно протянул руку и коснулся портрета. Долгое время он молчал, а затем тихо прошептал: «Я снова верю».                                                               

***

Маленькое тело Цзин Юэр шло по извилистому коридору с опущенной головой. Она не обращала внимания на людей, которые приветствовали её, когда она проходила мимо. Девочка выглядела обиженной, всем своим видом показывая, что её отругали несправедливо.
Люди провожали Чу Цяо взглядами, предполагая или выдумывая, что могло произойти за закрытыми дверями между ней и Четвёртым Молодым Господином. Кто-то шёл за ней следом, кто-то просто наблюдал, как девочка возвращается в свою комнату. Подойдя к своей двери, Чу Цяо внезапно подняла глаза и внимательно посмотрела на окружающих. Они тут же развернулись, чтобы отправиться по своим делам, никто не посмел о чём-либо спросить её.
Девочка протянула маленькую руку, открыла дверь и вошла внутрь.
В комнате её лицо сразу потеряло невинное и обиженное выражение. Как - то сразу обострились черты, а взгляд стал уверенным и жёстким. Чу Цяо медленно опустилась на стул, протянула руку и налила в чашку чай, который не пила, а просто держала в ладонях, о чём-то задумавшись.
Во всяком случае, сегодня она справилась и избежала расставленных на неё ловушек. Независимо от того, насколько Юйвень Юэ ей поверил, но, по крайней мере, временно он оставил её в покое.
Вся одежда на спине Чу Цяо пропиталась потом, всё-таки она сильно нервничала. Холодный ветер пробивался сквозь плохо закрытые ставни, дул, остужая комнату и проникая под одежду. Холодно… очень холодно. Постепенно успокаиваясь, Чу Цяо выпила уже остывший чай. Её дыхание пришло в норму, девочка закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
В любом случае она должна ускорить выполнение своих планов, у неё просто нет времени.
Холодный ветер - словно нож режущий плоть. Эта зима - особенно холодная.











































ГЛАВА 24: ШАНС.

Яркие звёзды, сияющие на тёмном небе, озаряют сонную землю, словно равнодушные глаза, спокойно следящие за судьбами мира. В 466 году по календарю Бай Цан, в самый разгар зимы, налетели сильнейшие снежные бури. Императорская столица, только что торжественно отпраздновавшая Фестиваль Фонарей, столкнулась с первым кризисом.
Холодный мороз окутал весь Чанъань. Всю ночь напролёт улицы между Дворцом Совета Старейшин и Большим Золотым Дворцом утопали в огнях повозок и экипажей. Войска Хуан Тянь, оправленные походом на запад, понесли самые тяжёлые потери за всю историю государства. Запах свежей крови с плато Юнь Цзи по холодным водам реки Ганг распространился по всей Вэй, проникая прямо в сердце Империи. Устроенная чернью провокация привела в гнев верхушку имперской аристократии. Подвергался сомнению и бесцеремонно попирался непоколебимый авторитет власти. В период затишья тайно назревала новая война, но, для начала, кто-то должен был заплатить кровью за неудачу в освоении Запада, хотя бы лишь для того, чтобы сохранить достоинство Империи.
Изданный Золотым Дворцом Его Величества императорский указ в золотой оправе, после рассмотрения его в Совете Старейшин, пройдя площадь Цзывэй, главную улицу Цзывэй, алтарь Чентьен и главные ворота Неба и Земли, наконец, был отправлен на границу. Накануне ночью разыгралась непогода, а в Чанъане люди по-прежнему безмятежно спали.
«Старшая Сестра Юэр», - Сяо Ба хотела что-то сказать, но Чу Цяо тут же зажала ей рот. Ясные глаза девушки огляделись вокруг. Затем Чу Цяо вынула из-за пазухи тканный мешочек и, отдав его Сяо Ба, вполголоса прошептала: «Сяо Ба, у нас мало времени, поэтому я буду говорить кратко. Завтра вечером, если я не приду за тобой, убегай сама через задние ворота конного двора на склоне холма. Я найду способ выманить стражу, так что перед ужином около часа ворота никто не будет охранять. Здесь немного денег в дорогу и поддельный документ, разрешающий выезд из города. Возьми всё это с собой. Не жди меня и немедленно уходи из города».
«Старшая Сестра Юэр, - Девочка быстро схватила руку Чу Цяо и поспешно спросила - Что ты собираешься делать? Ты идёшь мстить? Сяо Ба тоже может помочь тебе, я не хочу уходить одна».
«Послушай, - Чу Цяо погладила ребёнка по голове - Из семьи Цзин в живых остались только ты и я. Я - старшая сестра, и ты должна меня слушаться. Пока остаётся хоть один человек, семья Цзин не погибнет, и если со мной что-то случится, ты сможешь отомстить за меня».
«Старшая Сестра Юэр...»
«Сяо Ба, послушай меня. Когда ты выйдешь из города, чтобы ни случилось, иди на восток к границе между Вэй и Бяньтан и жди меня там в течение трех дней. Если через три дня я не появлюсь, иди дальше и ни о чём не беспокойся, значит это нужно для реализации моих планов. Как только я выберусь, то обязательно догоню тебя».
Глаза Сяо Ба покраснели, она крепко сжала губы. Внезапно ребёнок протянул руки, крепко обнял Чу Цяо за талию и, задыхаясь, произнёс: «Старшая Сестра Юэр - самая умная и талантливая, конечно, с ней ничего не может случиться».
У Чу Цяо сдавило сердце, она крепко обняла девочку за плечи и горько усмехнулась: «Не беспокойся, после того, как мы покинем это место, больше никто не обидит нас».                                                                                                            Холодная луна за окном напоминает серп, западный ветер сметает снег, наполняя воздух унылым шелестом.
На следующий день, встав как обычно с утра пораньше, Чу Цяо отправилась прислуживать в покоях Юйвень Юэ, однако ей сообщили, что Четвёртый Молодой Господин с самого утра выехал за ворота и сейчас его нет дома.
Облегченно вздохнув про себя и подумав, что сами Небеса помогают ей, Чу Цяо тут же повернулась и направилась к главному двору. Кто бы мог подумать, что как только она достигнет Зелёной комнаты, находящейся перед величественным Павильоном, путь ей преградит Юэ Ци, личный телохранитель Юйвень Юэ. Молодой охранник, не достигнувший еще 15-летнего возраста, холодно посмотрел на Чу Цяо и медленно проговорил: «Молодой Господин приказал не позволять Синъэр выходить за ворота двора Зелёных Холмов».
Чу Цяо остолбенела, она понятия не имела, что творилось в голове Юйвень Юэ. Девочка подняла глаза и, мило улыбнувшись, сказала: «Старший брат, я не собиралась покидать двор, я всего лишь хочу сходить на кухню и посмотреть, хорош ли присланный вчера чай». Договорив, она развернулась и направилась к кухне.
Юэ Ци цепким взглядом, словно ястреб пристально смотрел ей в спину.
Увидев через некоторое время вышедшего из кухни Хуанъэра, Юэ Цы нахмурился и, подойдя, спросил: «Где Синъэр?»
«Внутри, вместе со всеми перебирает чай».
Юэ Ци нахмурился: «Зачем ей заниматься такой работой с её то нынешним положением?»
«Ну и дела! Ты думаешь, что Синъэр так же как Цинь Чжу и Цзинь Сы злоупотребляет своей властью? - вздёрнув бровь, Хуанъэр бросил презрительный взгляд на Юэ Ци и выпалил, глядя прямо в его глаза - Сноб!»
Далеко на горизонте плывут лёгкие облака, погода сегодня обещает быть хорошей.
Отделавшись от Юэ Ци, Чу Цяо нашла удобный предлог и, осторожно покинув Зелёные Холмы, быстро направилась к пастбищу. Опасаясь, что её могут увидеть, она выбрала самый отдалённый путь. Как только она достигла сливовой рощи, из кустов внезапно выскользнула тень. Вздрогнув, девочка нахмурилась, но тут увидела знакомое юное лицо.                                                                 «Не бойся, я Фэн Мянь, слуга Его Высочества Князя Янь Сюня. Пришёл сюда специально для того, чтобы передать тебе сообщение от него».
«Передать сообщение? - приподняв удивленно бровь, Чу Цяо с интересом окинула юношу взглядом - Откуда ты узнал, что меня нужно ждать здесь?»
Фэн Мянь довольно улыбнулся: «Шидзи сказал, что в том случае, если я не смогу попасть во двор Зелёных Холмов, мне нужно выйти на самую заброшенную тропинку, ведущую к внешней границе резиденции, и там я тебя точно встречу».
Чу Цяо равнодушно фыркнула и холодно съязвила: «Ваш Шидзи, однако, - прорицатель».
«Ха-ха, - обнажив белые зубы, рассмеялся юный слуга - Наш Князь, действительно, очень умён».
«Что за сообщение? Если собираешься говорить, то делай это быстрее, у меня ещё есть дела».
Фэн Мянь был ошеломлён, рабыня оказалась с характером. Неудивительно, что Князь и Четвёртый Молодой Господин Юйвень так увлечены ею. Слуга быстро ответил: «Янь Шидзи хотел, чтобы я передал тебе, что завтра рано утром он возвращается в Яньбэй. Он хочет попрощаться с тобой и просит встретиться вечером там, где вы встречались в последний раз».
«Возвращается в Яньбэй? - Чу Цяо слегка нахмурилась и сказала - Разве Ваш Князь не заложник в столице? Почему он вдруг решил вернуться?»
«Подробностей я не знаю, но наш Старый Князь послал людей в столицу, чтобы вернуть Шидзи домой, наверное, что-то срочное, Совет Старейшин уже одобрил его отъезд. Так что, завтра утром мы возвращаемся в Яньбэй».
Чу Цяо молча кивнула: «Передай Вашему Князю, что я рабыня, и не могу так запросто покидать резиденцию. К тому же меня совершенно не касается, возвращается он в Яньбэй или нет. У меня низкое положение, и я не осмеливаюсь искать дружбы Его Высочества. О том, чтобы прощаться, и говорить нечего».
Фэн Мянь расхохотался: «Янь Шидзи сказал, что если ты захочешь уйти, то никто не сможет тебя остановить. Что же касается того, что имеет для тебя значение, а что нет, не мне вмешиваться. Похоже, Госпожа занята, Фен Мянь уходит».
Недобро улыбнувшись, юный слуга исчез в сливовом саду. В глубине души, Чу Цяо посетовала на плохую охрану резиденции Юйвень, что позволило чужому слуге свободно ходить туда - сюда.
Весь оставшийся путь Чу Цяо проделала очень осторожно. Примерно через полчаса она наконец-то достигла боковой пристройки перед пастбищем, и сейчас перед ней открывался вид на неохраняемый двор старшего управляющего Чжу Шуня.
































Примечания

[1] Дудоу - нижнее белье, вроде корсета.

[2] Геню - певица    

ГЛАВА 26: КТО КОГО БЫСТРЕЕ?

Юйвень Хуай нахмурил брови и сказал тяжёлым голосом: «Ни дня спокойствия, не знаю, что и делать».
Юйвень Юэ приподнял длинную бровь, и слабо улыбнувшись, произнёс: «Раз уж Старший Брат боится скандалов, почему бы не последовать моему примеру и не съехать с внутреннего двора? С глаз долой - из сердца вон».
Выражение лица Юйвень Хуая тут же немного смягчилось, и юноша ответил с улыбкой: «Конечно же, я мечтаю быть таким же вольным как Четвёртый Брат, найти себе тихое местечко и жить беззаботно. Однако Старший Брат, он также и Старший Сын, и, когда отца нет дома, вести дела приходится мне. Ничего не поделаешь».
Юйвень Юэ лишь улыбнулся. Ничего не ответив, он взял чашку с чаем и, сделав глоток, молча опустил голову.
«Старший Молодой Господин, Третья Госпожа просит Вас и Четвёртого Молодого Господина подойти на Грушевый двор. Она просит, чтобы Вы разобрались с одним важным делом».
Юйвень Хуай был несколько недоволен этой просьбой: «Какое ещё дело они хотят, чтобы мы разрешили с Четвёртым Братом? Скажи им, что у меня нет свободного времени».
«Старший Молодой Господин, Третья Госпожа говорит, что это касается чести Дома. Она собирается убить Лисьян из Грушевого двора».
Юйвень Юэ поставил чашку, встал и сказал: «Старший Брат, давайте взглянем, в чём там дело, вдруг это действительно важно».
Юйвень Хуай тяжело вздохнул и вслед за братом вышел из кабинета.
На Грушевом дворе раздавались яростные крики. Женщины от каждого дома поочередно включались в перебранку, перекрикивая друг друга, но за этой яростью, на самом деле, скрывалось злорадство чужой беде: сегодня эта маленькая, приворожившая хозяина, не знающая своего места дрянь, наконец-то, поплатится.
Посреди двора, высоко задрав нос, Седьмая Супруга, с ухмылкой высказывала стоявшей напротив, неприглядно одетой, Лисьян: «Вот уж представить не могла, что в нашей резиденции Юйвень может случиться подобный позор. Хозяин был добр к тебе, и это - твоя благодарность ему? Бесстыжая!»
Третья супруга была одета в роскошную шубу из меха рыжей лисы. Женщине было уже больше 30 лет, но благодаря тщательному уходу за собой, она выглядела довольно молодо. С сожалением женщина сказала: «Лисьян, Господин сказал, что по возвращении, он примет тебя в семью, а ты совершила такой безнравственный поступок. Как законная супруга, я не могу простить тебя».
«Третья Сестра, к чему эта пустая болтовня? На мой взгляд, надо немедленно убить её, чтобы не было грязи в семье».
Наспех одетая Лисьян, вся бледная, со стеклянными глазами, стояла на коленях, сложив на груди руки, женщину лихорадочно трясло. Время от времени она ловила взгляды стоявших рядом мужчин, однако видела, что и они дрожат, а их лица еще зеленее, чем её собственное.
Вот такая неразбериха предстала перед глазами Юйвень Юэ, когда он вошёл на Грушевый двор. Выслушав монолог Седьмой Супруги, брови Четвёртого Молодого Господина семьи Юйвень сомкнулись, в глазах промелькнул стальной блеск, а мысли в голове начали быстро вращаться.                                   «Старший Молодой Господин!» - заметив Юйвень Хуая, Чжу Шунь воспрянул, будто увидел спасительный лучик, рыдая, мужчина бросился к его ногам. Размазывая по лицу слёзы и сопли, управляющий закричал что есть мочи: «Это - она соблазнила меня! Она прислала мне письмо и велела прийти. Как только я вошёл, она сняла одежду, завлекая меня. Слуга помнит доброту Хозяина и Молодого Господина, он всегда думает только о благе для семьи Юйвень, не щадя своих сил до самой смерти. Разве мог я совершить такое страшное преступление?! Слуга отчаянно сопротивлялся замыслам этой подлой женщины. Я - невиновен, я не знал о её планах! Ах!»
«Негодяй! У тебя нет совести, очевидно, ты…»
«Всё ещё осмеливаешься выкручиваться!» - огрызнулась Седьмая Супруга, звонко отвешивая оплеуху Лисьян, и с холодной усмешкой проговорила: «Дешёвка она и есть дешёвка! Да ещё осмеливается подло вредить мне исподтишка (речь о крысах в постели)! Но, в конце концов, камень, который ты подняла, раздавил твою же собственную ногу! И поделом!»
«Четвёртый Брат! Куда ты уходишь?» - удивленно спросил Юйвень Хуай, видя, что Юйвень Юэ развернулся, намереваясь уйти.
«Старший Брат, у меня есть срочно дело, я вернусь позже», - бросив поспешно одну фразу, Четвёртый Молодой Господин Юйвень тут же покинул Грушевый двор и поспешил во двор Зелёных Холмов.
Бам! Сильным толчком распахнулись ворота двора Зелёных Холмов. Хуанъэр и ещё несколько слуг, в это время поливавшие в саду орхидеи, увидев Юйвень Юэ немедленно расступились, почтительно приветствуя Господина. Не глядя на них, Юйвень Юэ направился к комнатам прислуги, попутно спросив: «Куда ушла Синъэр? Её кто-нибудь видел?»
«Синъэр сказала, что плохо себя чувствует, и отправилась в сою комнату, чтобы прилечь», - сказала маленькая служанка.
Стоящий рядом Хуанъэр, опасаясь, что Синъэр могут наказать, поспешно добавил: «Она вместе с нами весь день перебирала присланный свежий чай и только что ушла».
С мрачным выражением лица Юйвень Юэ широкими шагами направился к комнате Чу Цяо. Идущий следом за ним Юэ Ци шёпотом сказал: «Синъэр действительно весь день была занята на кухне. Я не видел, чтобы она уходила».
Дверь со стуком распахнулась и внутрь, с почерневшим от гнева лицом, вломился Юйвень Юэ. Взглянув на Синъэр, он увидел, что девочка, вся бледная, лежит на постели. Она выглядела так, как будто ей действительно нездоровилось.
Юйвень Юэ обомлел. Он не ожидал, что Синъэр действительно окажется в комнате. Сам не зная почему, но увидев её, спокойно лежащую в постели, юноша тут же облегчённо вздохнул про себя, а с его души будто свалился огромный камень.                                                                                          «Четвёртый Молодой Господин?» - придерживая одеяло, девочка испуганно поднялась и села на кровати. Сонным голосом, она спросила: «Синъэр сделала что-то не так?»
Всё ещё находясь в состоянии потрясения, Юйвень Юэ немного сконфуженно покачал головой: «Нет, я слышал, как Хуанъэр говорил, что ты больна, вот и пришёл проведать».
«О, - слегка кивнула головой девочка - Господин захватил с собой так много людей навестить Синъэр. Синъэр благодарна Молодому Господину».
Юйвень Юэ вдруг покраснел. Он не знал что делать, не знал что сказать, стоя на одном месте, он лишь громко прокашлялся.
Чжу Чэн видя, что Юйвень Юэ чувствует себя неловко, решил разрядить обстановку: «Синъэр, к тебе пришел Молодой Господин, живее поднимайся».
Девочка оцепенела, она взволнованно закусила губу, но по-прежнему не двигалась.
Юйвень Юэ слегка прищурился, и в его глазах появилась подозрительность. Организация сегодняшнего происшествия требовала огромных усилий, если Синъэр намеревалась пройти через множество постов, ей нужно было красться незаметно, и в этом случае на одежде девочки должны были остаться следы. Сам он, услышав новости, немедленно вернулся назад, а значит, задержался не на много дольше злоумышленника. И этот её взгляд… неужели, под этим одеялом, может быть что-то, что другим видеть не следует.
«Синъэр, - Юйвень Юэ медленно шагнул вперед, его глаза пристально смотрели на лицо девочки, понизив голос, юноша медленно произнёс - Подай мне чашку чая».
Девочка испугалась и, закусив губу, промолвила: «Не мог бы Молодой Господин сначала выйти, Синъэр встанет и тут же придёт».
«Нет», - Юйвень Юэ подошел к кровати и длинными пальцами схватил тонкое одеяло, накрывавшее тело ребёнка. Его тёмные глаза пристально смотрели в большие глаза девочки. Медленно, выделяя каждое слово, он произнёс: «Я хочу сейчас».
«Аа-а!» - раздался испуганный крик. Ошарашенно округлив глаза, все окружающие издали удивлённый возглас. На маленькой кровати, держась за коленки, сидел тощий ребёнок. Девочка прятала лицо за локтями, руки у неё дрожали, а по плечам рассыпались чёрные волосы. На ней совершенно ничего не было!
Поражённый Юйвень Юэ застыл с одеялом в руках, его лицо покраснело. Внезапно он развернулся и заорал на вытаращивших глаза слуг: «На что уставились?! Выметайтесь!»
Словно, только что, очнувшись слуги, один за другим, вышли из комнаты.
Юйвень Юэ накинул одеяло на тело Чу Цяо и непривычным для него немного взволнованным голосом проговорил: «Немедленно оденься!»
За спиной еле слышно раздавались тихие всхлипывания. Юйвень Юэ нахмурился и, сам не понимая, на кого злится, раздражённо прикрикнул: «Ладно, можешь лежать».
Затем он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Оставшись одна, Чу Цяо подняла глаза, в которых не осталось ни капли печали. Её лицо выглядело безразличным, а взгляд был абсолютно спокойным. Встав с кровати, она вытащила из-под матраца перепачканную глиной грязную одежду и без жалости кинула её на пол.
Юйвень Юэ действительно оказался достаточно бдительным, примчался так быстро, что она даже не успела одеться.
Но и так тоже вышло неплохо. Сегодня до самого вечера уже никто не отважится войти в её комнату, так что теперь у Чу Цяо достаточно времени для решения ещё одного вопроса.
Девочка опустила голову. На её губах играла лёгкая усмешка, но маленькое личико, не неизвестно отчего, было грустным.
Пришло время рассчитаться по долгам.












































ГЛАВА 27: СЕРДЦЕ ЛИСЫ.

Быстро сменив одежду, Чу Цяо приготовилась тихо покинуть свою комнату. Но тут со стороны двора раздались странные звуки. Она на минуту остановилась, нахмурив брови и удивленно прислушиваясь.
Раздался стук в дверь и послышался тихий голос Хуанъэра: «Синъэр, хорошие новости!»
Потом дверь открылась, и маленький слуга вбежал внутрь. Явно волнуясь, он улыбнулся и сказал: «Синъэр, есть хорошие новости, хочешь услышать?»
Сидя на своем стуле, она насмешливо взглянула на него, потом налила чашку чая. Сохраняя достоинство, Синъэр попробовала чай и предложила: «Рассказывай».
«Синъер! - Хуанъэр, кажется, даже обиделся, что она так спокойна - В конце концов, ты хочешь услышать, что случилось или нет? Я не могу понять интересно тебе или нет. Из-за твоего безразличного выражения лица, даже не хочется рассказывать».
В ответ Синъэр насмешливо улыбнулась: «Если хочешь рассказать, то просто сделай это. Возможно, тогда я пойму, интересно мне это или нет».
«Ну ладно, я не беспокоюсь о тебе, но это - действительно хорошие новости, - Хуанъэр рассмеялся - У этой девушки, которая раньше была певицей, и которую взяли в дом, как будущую жену Господина, был незаконный роман с управляющим Чжу Шунем. Они были пойманы с поличным Седьмой Госпожой, Третьей Госпожой и Молодым Господином. Все были в ужасе. Затем, они приказали утопить госпожу Лисьян в колодце, а Чжу Шунь получил тридцать досок. Как тебе? Хорошие новости, верно?»
Рука с чашкой чая внезапно застыла, девочка, сидящая на стуле, выглядела, так словно ей уже исполнилось сто лет. Она была совершенно спокойна. Тёмные как чернила глаза скрывали все эмоции, которые были внутри неё. Кивнув Хуанъэру, она тихо сказала: «Согласна, хорошие новости».
Юный слуга немного обиделся, но продолжил говорить сердитым тоном: «Этот Чжу Шунь, как собака, которая покусилась на хозяйское добро. Он всегда издевался над людьми! Сколько рабов пострадали от его глупости и жадности, даже те дети Цзин были отправлены к Лаотайе из-за него. Он не сможет теперь избежать наказания, его жестоко избили прямо на полу. Это можно рассматривать как волю Небес, наконец открывших глаза. Но его поступки всё равно оставят в наших сердцах неприятный след».
Выражение лица Чу Цяо не изменилось, слегка удивленным голосом она тихо спросила: «Эта Госпожа Лисьян и Чжу Шунь совершили тяжелый грех против Господина, и за такое преступление - всего тридцать досок. Да это - просто детское наказание».
«Кто говорит, что это не так? - мрачно произнёс Хуанъер - Седьмая Госпожа пошла к Четвёртому Молодому Господину с этим же вопросом. Жаль, что наш Господин Юйвень Юэ не всегда готов принимать строгие решения при разборе подобных дел. А Старшая Госпожа и Молодой Господин предоставили все права по решению этого проступка Четвёртому Молодому Господину, поскольку Чжу Шунь - его слуга. Так что... да».
Соглашаясь, Чу Цяо медленно кивнула головой и сказала: «Ну, теперь я всё знаю. Хуанъер, спасибо, что рассказал мне».
Хуанъер, посмотрев на неё, заметил на лице девочки странное выражение. Он притих, а потом с беспокойством спросил: «Синъер, тебе неудобно? Может, ты плохо себя чувствуешь? Хочешь, я позову врача?»
«Нет, - Чу Цяо слабо улыбнулась и, успокаивая его, сказала - Мне просто нужно отдохнуть, тогда я буду в порядке».
«О», - Хуанъер кивнул головой, понимая, что от него хотят, и быстро вышел из комнаты.
Как только дверь за ним закрылась, с лица Чу Цяо слетело наивное детское выражение: «Значит, Чжу Шуня так и не убили? Придётся всё делать самой, похоже, избавиться от него она сможет только лично».
Девочка медленно закусила губу, сидя в кресле и раздумывая. Оказалось, что все её планы теперь нужно переделывать.                                                                ***
Дверь во двор, где жил Чжу Шунь была надежно закрыта, но даже за его пределами время от времени можно было услышать стоны. Люди, проходящие мимо, опускали головы, не осмеливаясь заглядывать внутрь. Никто не мог скрыть радости от того, что Чжу Шунь так страдает. Счастливое состояние людей было даже больше, чем при праздновании Нового года, когда они получали «красные» конверты.
Чжу Шунь лежал на кровати, вверх ягодицами. Он кричал и выл, постоянно ругаясь, пока двое слуг мазали его лекарствами: «Твоя бабушка! Ты хочешь умереть?!»
Один из слуг с лицом, покрытым потом, старающийся действовать по возможности осторожно, мягко говорил ему: «Чжу Шунь, ты должен терпеть. Ткань от штанов впилась в твою плоть и присохла, мы должны оторвать её, чтобы стало лучше».
Комната выходила окнами на восток, на озеро, где на берегу росли редкие невысокие кусты. Чу Цяо вставила острый нож, чтобы приоткрыть окно и зафиксировала его в таком положении. Из-за криков мужчины никто не обратил на это внимание. Затем, осторожно встав, она закрепила самодельный складной арбалет, нацелив его в голову Чжу Шуня.
Этот арбалет был похож на те, которые использовали аборигены из Южной Африки: он имел небольшой размер, и легко изготавливался из подручных материалов. Его можно было быстро собрать на месте и выстрелить из него с близкого расстояния с большой точностью совершенно бесшумно. Чу Цяо затаилась. Ей нужно было дождаться удачного момента.
Раньше, в своей прошлой жизни, Чу Цяо использовала этот тип оружия, когда необходимо было убить кого-то, например, на частной вечеринке, где присутствовала усиленная охрана и проводилась тщательная проверка при входе. Этот арбалет был не только удобен для того, чтобы пронести его в места, где следили за огнестрельным оружием, он был ещё и, весьма, смертоносен. Опытный охотник мог полагаться на него при охоте на взрослого тигра. Здесь, в это время и в этом мире, ничего подобного ещё не было изобретено. Чжу Шуню повезло - он станет первым, кто умрёт от выстрела из такого оружия в этом мире.                                                                                                                                В это время слуга, охваченный паникой, ворвался в комнату, громко крича: «Управляющий Чжу, управляющий Чжу!»
«Кто меня зовёт? - возмутился Чжу Шунь - Словно созывает народ, на похороны! Я ещё не умер!»
Слуга быстро ответил: «Управляющий Чжу, я - слуга со двора Лаотайе, он приказал вас найти. Когда вы отправите на наш двор ту маленькую рабыню, которую обещали ему?»
Вздрогнув, Чжу Шунь быстро вскочил, у него не было слов, чтобы ответить. От слабости он снова рухнул на землю. Сев на больное место и завизжав от боли, он не сразу смог дать ответ: «Эта девушка… боюсь, не подойдет. Она принадлежит Четвёртому Молодому Господину. Он не отпускает своих людей, а если что случится, призовёт к ответу. Я подготовил десять маленьких рабынь, которых недавно купили в Сюньцзюане. Приведи людей, чтобы забрать их».
«Да, слуга понял», - человек кивнул, развернулся и выбежал.
Чжу Шунь крикнул: «Не забудь сказать Старому Господину, что я серьёзно болен, и поэтому не явился по его повелению. Когда я поправляюсь, то смогу прийти и поприветствовать его».
Арбалет за окном опустился, а глаза ребёнка сверкнули. На ум пришла новая идея: возможно, она смогла бы использовать другой способ, чтобы избавиться от этих двух людей, не пачкая свои руки в крови, а сделав всё аккуратно и чисто.
Подземелье, где держали купленных рабов, открыли, и неприятный запах разнёсся по округе. Слуга двора Лаотайе наморщил лоб, когда увидел часть девочек выведенных на улицу. Зажав нос, он спросил: «Что это? Можно ли передать такой товар Старому Господину?»
Слуга рядом с ним быстро поклонился и ответил: «В последнее время покупать рабов стало не просто. Я слышал, что на тех, кто будет продан в нашу резиденцию в поместье Юйвень, безумно завышают цены, но управляющий Чжу должен быть доволен. Они будут очищены и вымыты. Эти рабыни - маленькие красивые девочки. Старому Господину они, безусловно, понравятся».
«Пойдём, не говори глупостей и вытаскивай их отсюда. У нас мало времени, и я не собираюсь тратить его на споры с тобой».
Сидящие внутри темницы дети долго не видели солнца. Похоже, что их держали в ужасных условиях. Покрытые грязью, в лохмотьях вместо одежды, они сбились вместе, глядя на слуг двора Юйвень, словно маленькие зверёныши на страшных хищников.
Слуга двора Лаотайе посмотрел на них, а затем, нахмурившись, спросил: «Разве их не должно быть всего десять? Почему здесь одиннадцать?»
«Да? - Слуга поспешно пересчитал всех и удивлённо сказал - Возможно, управляющий Чжу неправильно вспомнил, я вернусь и спрошу».
«Незачем спрашивать, у меня нет свободного времени, пошли уже!»
Несколько крупных вооруженных людей из охраны двора Лаотайе подошли к детям, один из них сердито приказал: «Все вы идите вперёд!»
Девочки очень боялись, кто-то из них тихо заплакал.
«Кто осмелится плакать, тому я отрублю голову! Все вы - мятежники!» - Слуга продолжал выкрикивать угрозы, удерживая за плечо грязного ребёнка,  который заплакал. Но внезапно девочка вывернулась и укусила запястье мужчины. Тот жалобно закричал, отпустив её и схватившись за свою руку. Словно кролик, ребёнок кинулся в ближайшие кусты и быстро убежал!
«Ах! Вперёд! Поймайте её, поймайте!»
Слуга, принадлежащий поместью Юйвень, увидев направление, в котором скрылся ребёнок, внезапно испугался. Он бросился к слуге Старого Господина, умоляя: «Прошу вас, это же - двор Четвёртого Молодого Господина, мы не можем свободно войти туда!»
«Нам надо просто поймать сбежавшего раба, почему мы не можем туда войти?» - слуга двора Лаотайе раздражённо отодвинул слугу поместья Юйвень с дороги и последовал за ребёнком, которого ещё можно было разглядеть в темноте ночи.

ГЛАВА 28: БАМБУКОВАЯ ЛОШАДКА И ЗЕЛЕНЫЕ СЛИВЫ.
("ДЕТСКАЯ ДРУЖБА, ПРИВЯЗАННОСТЬ")

Перевод части стихотворения Ли Бо:

«Еще не носила прически я – Играла я у ворот,
И рвала цветы у себя в саду, смотрела, как сад цветет.
На палочке мой муженек верхом скакал, не жалея сил, —
Он в гости ко мне приезжал тогда и сливы мне приносил.
Мы были детьми в деревне Чангань, не знающими труда,
И, вместе играя по целым дням, не ссорились никогда».

***

Входная дверь двора Зелёных Холмов настолько резко распахнулась, что отлетел замок. Охранники Лаотайе действовали жёстко. Хуанъер и другие маленькие слуги со служанками, сидевшие на корточках на террасе и протиравшие старинные вазы, вскочили, растерянно оглядываясь, когда услышали страшный шум, которому не было место в этой части поместья.
Четвёртого Молодого Господина только что вызвали в Главный Дворец Юйвень для встречи с Юйвень Хуай. Чжу Чэн, другие слуги и охранники сопровождали его. Не осталось никого, чтобы охранять дом, ведь резиденция Юйвень Юэ была тихим и спокойным местом. Даже во дворе, где и в обычное время встречалось не так много людей, на данный момент не было видно вообще никого из взрослых.
Хуанъер и маленькие рабы выглядели напуганными. Дрожа, они вышли навстречу слугам Лаотайе: «Кто вы? Как вы посмели прийти сюда, у вас так много мужества? Разве вы не знаете, что это - двор Четвёртого Молодого Господина?»
«Мы здесь, чтобы поймать рабыню, которая убежала. Если Ваш Господин будет оскорблён, передайте ему наши извинения».
«Как здесь мог оказаться ваш раб? - Хуанъер сообразив, что пришедшие ведут себя вежливо, почувствовал себя увереннее и уже более смело спросил - Какому двору вы принадлежите, как вы можете так себя вести, разве вы не знаете правил?»
«Мы - из Резиденции Старого Господина, люди Лаотайе. Мы пришли за девочкой, которая сюда убежала, хотя это и двор Четвёртого Молодого Господина. Позже мы сообщим Лаотайе о наших действиях, и если вы захотите пожаловаться, то это - ваше право».
Услышав имя Лаотайе, Хуанъер замолчал, а затем сказал уже не так уверенно: «Мы не видели чужой рабыни, поэтому вы поступаете неправильно».
Слуга Лаотайе подошел ближе и сказал: «Нет. Это – именно тот дом. Мы видели, как она поднялась и заглянула в то окно, собственными глазами видели, а потом, она влезла внутрь».
«Ах! - Хуанъер удивленно посмотрел на них и воскликнул - Это - комната Молодого Хозяина, и там может находиться только его личная служанка. Вы не можете войти в неё». Было похоже, что Слуга Лаотайе засомневался, услышав слова, произнесённые Хуанъером, но затем, он всё равно приказал одному из своих людей: «Иди и проверь».                                                            «Нет!» - желая остановить их, Хуанъер быстро вышел вперёд, но был перехвачен одним из охранников и мог только беспомощно смотреть, как они ворвались внутрь. Затем в комнате громко и испуганно закричала девочка.
«Это она!»
«Синъер! - Хуанъер повернулся и, увидев, кого выводит охранник, воскликнул - Вы арестовали не того человека. Это - служанка нашего двора, а ни недавно купленная рабыня, которую вы ищете!»
Слуга Лаотайе посмотрел на Хуанъера снисходительным взглядом и ответил: «Не надейся, что я поверю. Я часто видел, как вы прикрываете друг друга, маленькие рабы. Советую тебе быть честным, иначе, выгораживание девчонки не принесёт тебе пользы».
Затем он кивнул слуге, и тот вывел Чу Цяо со двора Зелёных Холмов.
«Синъер!» - крикнул Хуанъер, глядя, как охранник из резиденции Старого Господина уходят, уводя за руку Чу Цяо. Она не вырывалась и шла спокойно. Потом Хуанъер увидел слугу, которого знал. Он кинулся к нему и, схватив его за руку, сказал: «Ты же - человек Чжу Шуня. Зачем ты привел их сюда? Ты должен быстро вернуть Синъер!"
Слуга, который и раньше не хотел идти в резиденцию Четвёртого Молодого Господина, стоял немного смущённый. Конечно, он видел, как рабыня влезла в окно этой комнаты, но не ожидал, что слуги двора Зелёных Холмов были с ней знакомы. Несмотря на это, он всё равно оттолкнул Хуанъэра и тихо проговорил: «Не обманывай себя. Это - рабыня управляющего Чжу, купленная, чтобы отдать её Лаотайе. Чем больше вы все вмешиваетесь в это дело, тем больше шанс, что всех вас тоже отправят к Старому Господину!»
После того, как люди Лаотайе ушли, уведя Синъэр, ошеломлённые дети некоторое время сидели на земле. Маленькие рабы боялись пошевелиться, поражённые случившимся.
Внезапно Хуанъэр поднялся, вытер слёзы с лица и быстро побежал в сторону Главной Резиденции Юйвень.
В это время Юйвень Юэ находился в кабинете Юйвень Хуай, они обсуждали текущие дела поместья. Неожиданно в комнату, постучавшись, вошел Чжу Чэн и доложил: «Четвёртый Молодой Господин, только что прибежал Хуанъэр, он говорит, что у него - важное сообщение, и ему срочно надо Вас увидеть».
Юйвень Юэ нахмурился: «Что настолько важное могло случиться, что он не может подождать моего возвращения? И более того, вынудило Хуанъера игнорировать правила поместья? Заставьте его вернуться и подождать».
Какое-то время всё было тихо, но тут Чжу Чэн снова постучал в дверь и тихо произнёс: «Четвёртый Молодой Господин, это … кое-что произошло в Вашей резиденции. Люди Чжу Шуня увели Синъэр из Вашего дома».                   Дверь распахнулась, и Юйвень Юэ с мрачным видом уточнил: «О чём ты говоришь?»
Холодный пот выступил на лбу Чжу Чэна. Он заглянул внутрь, чтобы понять, как Юйвень Хуай отнёсся к его вмешательству в разговор, и, облизнув губы, медленно объяснил: «Люди управляющего Чжу сказали, что их рабыня убежала, и настояли на том, что этой девочкой была Синъэр, поэтому, они насильно увели её со двора Зелёных Холмов».
«Увели? Куда они её забрали?»
«Они сказали, что отправят её во двор Лаотайе».
Лицо Юйвень Юэ стало похоже на уродливую маску.
«Возможно, они ошиблись и забрали не того человека. Чжу Шунь получил тридцать ударов и вряд ли может двигаться, так что он, скорее всего, не с ними».
Юйвень Хуай подошёл, похлопал Юйвень Юэ по плечу и, улыбнувшись, заметил: «Четвёртый Брат, так как она была отправлена во Дворец Старшего Господина, то ты вряд ли её ещё когда-нибудь увидишь. Позже Старший Брат выберет несколько красивых рабынь, которые будут доставлены на твой двор в качестве компенсации. Я прослежу за тем, чтобы вы не понесли потерь».
«Сколько времени прошло с этого события?» - Юйвень Юэ смотрел на Чжу Чэна. Казалось, он не слышал ничего из сказанного Юйвень Хуаем. Голос его был таким холодным, словно он хотел сковать вечным льдом всё вокруг.
«Примерно полчаса назад».
Дверь глухо ударилась о стену, Юйвень Юэ прошёл через боковые ворота и быстро покинул поместье. Ветер проник в комнату, задувая свечи. Люди со двора Зелёных Холмов последовали за своим Господином, даже не успев поприветствовать его.
Юйвень Хуай удивленно следил за уходом Младшего Брата. Чжу Юн, управляющий его резиденцией, тихо стоял с боку, не поднимая головы. Он был молчалив, как сухой кусок дерева.
«Чжу Юн, что ты об этом думаешь?»
Управляющему Юйвень Хуая было более тридцати лет и, по сравнению с Чжу Чэном, Чжу Шунем и другими, его глаза казались старыми. Глядя спокойным взглядом, он медленно произнёс низким голосом: «Молодой Господин, разве Вы не говорили, что Ваш Четвёртый Брат очень разумен и уравновешен, а его вид - всегда холоден и равнодушен? Но на самом деле, он просто прикладывает максимум усилий, чтобы так выглядеть. Мне кажется, что сегодня он не похож на себя, и его поведение не соответствует этому описанию».
Юйвень Хуай насмешливо улыбнулся, слегка покачал головой, затем повернулся и произнёс, возвращаясь в свой кабинет: «Ах, романтика… детская влюбленность - самая важная в этом возрасте. Молодость, невинность… это хорошо… ах!»
Задумавшись, он слегка поднял голову, и его губы слегка изогнулись в насмешливой улыбке: «Пойдите, проверьте, кто эта служанка Синъер ... Возможно, что когда-нибудь эти сведения окажутся для меня очень важными».
Чжу Юн кивнул в знак одобрения, затем отступил, подумав: «Юйвень Юэ был так потрясен, что забыл скрыть свои эмоции». Управляющий продолжал размышлять об этой девочке: «Похоже, что это - вариант «бамбуковой лошадки и зелёного цветка сливы» («детской привязанности»). Странно, что девочке всего восемь лет».
Постепенно наступал новый день, северный ветер дул со стороны гор.
Юйвень Хуай слабо улыбнулся: «Синъер ...»




















































































Примечания

*Шидзи - молодой князь.

ГЛАВА 38: ДЕРЖАСЬ ЗА РУКИ ПОД ХОЛОДНОЙ ЛУНОЙ.

Солнце уже поднялось, утренний свет пробивался через окно под потолком, освещая клубы пыли, парящей в воздухе. Чуть слышно раздался тихий скрежет, настолько слабый, что, если сильно не прислушиваться, то его можно было бы принять за звук копошащихся в траве мышей. Девочка сидела с закрытыми глазами, прислонившись спиной к стене. Казалось, что она спит, однако рука за её спиной медленно двигалась, удерживая маленький камень, слегка отшлифованный о глиняную стену.
Солнце поднялось, потом снова опустилось. Шум снаружи постепенно стих, и морозная ночь накрыла оживленную столицу. Дежурный охранник прошёл туда-сюда. Проверив всё дважды, он зевнул и ушёл. Под ясной луной, едва можно было услышать глухой звук от удара, когда большой кирпич выскочил из кладки стены и тут же упал в сухую траву.
«Янь Сюнь...» - раздался тихий детский голос, который в мёртвой тюремной тишине показался очень звонким, и девочка сквозь дыру заглянула в соседнюю камеру. Внутри, на грязном пучке соломы, облокотившись на противоположную стену и широко раскинув ноги, сидел юноша в белой одежде. Его глаза были закрыты, по-видимому, он спал.
«Янь Сюнь», - ещё раз осторожно позвала Чу Цяо, понизив голос.
Ресницы дрогнули, юноша открыл глаза и недоуменно огляделся вокруг. Наконец, заметив чистые глаза девочки, он обрадовался и подполз к стене. Глядя через отверстие, он сказал, смеясь: «Ты и, в самом деле, очень умна».
«Болван, - шёпотом воскликнула Чу Цяо. - Говори тише, не то нас услышат!»
«Мм? - юноша изучающе посмотрел на неё, потом, оглядевшись вокруг, снова повернул голову и наивно улыбнулся, обнажив свои белые зубы. - Не бойся, девчонка, мой отец обязательно отправит людей, чтобы спасти нас. Они больше не посмеют так обращаться с нами».
«Хорошо», - слегка кивнула Чу Цяо и замолчала.
«Эй, ты что, не веришь мне?» - слегка нахмурился Янь Сюнь.
«Да разве я смею? - Чу Цяо показала ему язык и скривив губы, сказала. – Вас он, конечно, спасёт, однако у меня, к сожалению, таких могущественных родственников нет».
Услышав это, Янь Сюнь улыбнулся, его глаза сверкали, словно звёзды в небе: «Не волнуйся, чтобы ни случилось, я тебя не оставлю, ты оправишься со мной, и я буду защищать тебя».
Какое-то тёплое чувство вдруг растеклось по всему телу Чу Цяо, её лицо засветилось и, мягко улыбнувшись, она кивнула головой: «В таком случае, когда мы выйдем отсюда, Вы обязательно должны будите угостить меня чем-нибудь вкусненьким, поскольку я, умираю от голода».
«Не вопрос! - без колебаний согласился юноша. - Выбирай всё, что хочешь. Тебе стоит лишь сказать, и ты это получишь».
Неизвестно, сколько времени прошло, когда снаружи вдруг начался сильный снегопад. В холодную камеру через окно залетал пронизывающий насквозь ледяной ветер, принося с собой хлопья снега. Чу Цяо собиралась что-то сказать, но её вдруг начал бить озноб, и девочка вся затряслась.
Заметив это, Янь Сюнь изменился в лице.                                                                       «Девчонка, ты замёрзла?» - напряженным голосом спросил он, увидев, что девочка одета лишь в легкую одежду, лицо у неё побледнело, а губы -посинели.
«Не очень».
«Ты так легко одета, должно быть, ты продрогла насквозь».
Янь Сюнь вдруг встал и снял с себя шубу. Опустившись на корточки, он попытался протолкнуть её через отверстие в стене, но вещь оказалась слишком толстой, и через дыру смог пройти только лишь рукав. Чу Цяо тут же вытолкнула шубу обратно: «Не шумите. Если нас услышат, возникнут проблемы».
«Как они узнают? - холодно пробормотал Янь Сюнь. - Подожди, когда я выйду отсюда, то ни один из этих людей не уйдет от меня».
«Прежде, чем говорить такие слова, нужно для начала всё же выйти отсюда, вот тогда и повторите их», - слегка вскинув голову, с пренебрежительным видом, съязвила девочка.
Янь Сюнь был изумлён и несогласно фыркнул в ответ: «Вот увидишь».
Ночью в камере стало ещё холоднее. Янь Сюнь наклонился к отверстию в стене и неожиданно сказал: «Девчонка, протяни руку».
«А-а? - удивилась Чу Цяо. - Что Вы сказали?»
«Твоя рука, - жестикулируя, повторил Янь Сюнь. - Протяни её сюда».
Чу Цяо нахмурила брови: «Для чего?»
«Не спрашивай, - нетерпеливо выкрикнул Янь Сюнь. – Если тебя просят протянуть руку, возьми и протяни».
Девочка что-то невнятно пробормотала себе под нос, а потом протянула свою тоненькую слегка посиневшую от холода ручку через отверстие в стене. Хватая рукой воздух, Чу Цяо шёпотом спросила: «Что Вы собираетесь делать?»
Янь Сюнь взял её маленькую замерзшую ладошку в свои, более крупные, и стал дышать на неё. Глаза юноши сияли, но движения были очень неуклюжими. Продолжая согревать руку девочки своим дыханием, он спросил: «Так лучше? Хоть немного стало теплее?»
Ночь была унылой, холодная луна словно заиндевела, снегопад снаружи усиливался. Под напором ледяного ветра хлопья снега залетали через окно и засыпали ледяную камеру. Девочка, неподвижно сидевшая спиной к стене, вдруг замерла, на её глаза навернулись слезы, а в носу - защипало. Чу Цяо с трудом кивнула головой, но тут же вспомнила, что юноша в соседней камере не мог этого видеть, тогда она хрипло промычала: «Угу».
«Ха-ха, - Янь Сюнь рассмеялся и весело сказал. - Девчонка, как тебя зовут? Я слышал, как слуга Четвёртого Молодого Господина Юйвень называл тебя Синъэр. Это - твое настоящее имя?»
«Нет», - шёпотом ответила Чу Цяо. От кончиков пальцев по руке растекалось тепло, мало-помалу, кровь быстрее побежала по жилам. Девочка облокотилась на стену и тихо продолжила: «Моё имя - Чу Цяо».
«Чу? - Янь Сюнь удивлённо поднял брови и, невольно, замер. - Разве ты не дочь бывшего министра Цзин Итьена? Тогда, почему твоя фамилия Чу?»
«Не спрашивайте, - голос ребёнка был очень низким, и в нем чувствовалась какая-то необъяснимая торжественность, - Янь Сюнь, это имя никому неизвестно, я назвала его только Вам. Запомните его, но никому не говорите».                                                                                                                                    Янь Сюнь застыл. Внезапно юношу осенило, что это может оказаться какой-то страшной семейной тайной, о которой нельзя упоминать. Мысль о том, что он был удостоен этой чести, несколько порадовала его, поскольку, раз девочка поведала ему свой секрет, то не означило ли это то, что теперь Янь Сюнь стал для неё своим? Юноша ударил себя в грудь и сказал: «О, не беспокойся, даже под страхом смерти я никому ничего не скажу».
«Тогда, как же мне тебя называть? – нахмурившись, спросил Янь Сюнь – Может, Сяо Цяо?»
«Нет, - тут же нахмурившись отрезала девочка, вспомнив знаменитую красавицу Восточного У эпохи Троецарствия. - Не называй меня так».
«Почему? - с недоумением спросил юноша. - В таком случае, я буду называть тебя А Чу, согласна?»
«Мм... - немного подумав, Чу Цяо кивнула головой. - Ладно, можете звать меня так».
«А Чу!» - обрадовавшись, повторил Янь Сюнь.
«Да».
«А Чу!»
«Что?»
«А Чу! А Чу!»
«Может, хватит уже?»
«А Чу! А Чу! А Чу!»
В ответ не раздалось ни звука.
«А Чу, дай другую руку».
Девочка послушно вытащила уже согретую руку и протянула другую. Янь Сюнь взял её ладошку и начал согревать своим дыханием, но вдруг обнаружил, что его руки тоже холодные. Тогда, юноша расстегнул ворот одежды на груди и вложил ладонь Чу Цяо внутрь него.
«Эй!» - воскликнула девочка, пытаясь вырваться.
«Ха-ха, - усмехнулся Янь Сюнь и, крепко стиснув её руку, не позволил ей этого сделать. - Пользуйся случаем. Уверен, что в душе ты - тайно ликуешь».
«Безобразник», - тихо фыркнула Чу Цяо, её крошечная ладошка оказалась крепко прижатой к груди юноши. Ночь была настолько тихой, что девочка почувствовала, как сильно бьётся сердце Янь Сюня: один удар, второй...
Хотя тело юноши и было очень худеньким, но постоянные занятия верховой ездой и боевыми искусствами сделали его крепким. Чу Цяо без труда смогла ощутить чётко очерченный рельеф мышц на груди Янь Сюня.
Удерживая руку девочки, юноша сел, прислонился к стене и мягким голосом медленно проговорил: «А Чу, когда всё закончится, возвращайся со мной в Яньбэй. Если у тебя остались какие-то неоконченные дела, что не дают тебе покоя, то я найду людей, которые решат твои проблемы. Времена сейчас неспокойные, куда может отправиться такой маленький ребёнок, как ты? Если тебе встретятся злые люди, то неизвестно, что с тобой может приключиться. Несмотря на всю твою жестокость, ты ещё не встречала по-настоящему плохих людей. Если ты столкнешься с такими, а меня не будет рядом, чтобы тебя защитить тебя, то ты точно пострадаешь».
Чу Цяо сидела, прислонившись спиной к стене, под её ногами лежала сухая солома, а перед лицом кружился белый снег. Глаза девочки, изначально смотревшие куда-то вдаль, сейчас, казалось, сфокусировались на том, что находилось непосредственно перед ней. Куда она собирается идти? Возможно, Чу Цяо и сама не знала этого.
Не услышав её ответа, Янь Сюнь продолжил: «Не знаю почему, но я хочу помочь тебе. Впервые увидев тебя там, на охотничьих угодьях, я сразу почувствовал, что ты - особенная. Такая маленькая, но при этом, такая свирепая. Моё сердце дрогнуло, и я не смог нанести удар. Прожив в столице столько лет, это был первый раз, когда я проиграл мерзавцу Юань Че. Как подумаю об этом, тут же задыхаюсь от гнева».                                                              Издалека донеслись звуки барабанов, отбивающих третью ночную стражу. Из-за этого шума голос юноши казался немного туманным, бледным и отдалённым: «А Чу, Яньбэй очень красив… там редко воюют. Летом, когда поля зеленеют, мы с отцом, а также старшим и третьим братом, часто ездили верхом в долину Хуолэй, охотится на диких лошадей. В то время я был ещё маленьким, не старше семи-восьми лет, и не смог оседлать большого коня. Старший брат привёл для меня маленького жеребца, из-за чего я тогда очень рассердился. Мне показалось, что брат презирает меня. Но со временем я понял, что на самом деле, он просто боялся, что я могу пораниться. Мой третий брат не был таким милым. Он постоянно дрался со мной. Едва вспылив, третий брат хватал меня и высоко поднимал, громко крича, что собирается бросить меня вниз, но потом прибегала моя вторая сестра, которая начинала стегать его хлыстом и между ними завязывалась драка. Несмотря на то, что третий брат был очень сильным, он никогда не мог побороть вторую сестру. В то время я презирал его за это, но думая об этом сейчас, мне кажется, что возможно, брат просто не хотел драться с ней. Когда в Яньбэе наступает зима, там несколько месяцев бушуют метели. Тогда, мы поднимались на северное плато. Там есть гора Хуэйхуэй, очень крутая и высокая, а также, там много горячих источников. Моя матушка родом из Бяньтан, она не переносит северных морозов и часто болеет, поэтому шесть месяцев в году мы жили в загородной резиденции около горячих источников. Часто, тайком от отца, мы незаметно сбегали с уроков, чтобы повидать матушку. Мы и представить не могли, что, добравшись до Дворца, встретим там Императора, который уже был там».
Луна ярко светила, заливая землю ослепительным сиянием, лицо Янь Сюня вдруг стало таким ласковым, каким Чу Цяо его ещё никогда не видела.
«А Чу, Яньбэй не похож на Чанъань, где отцы и дети, браться и сёстры, супруги могут стать врагами. Где за твоей спиной, плетут заговоры, а люди ослеплены жаждой наживы. Повсюду звучат песни и пляски, растлевающие душу, в то время, как простой народ умирает от голода. У нас в Яньбэе практически не бывает мятежей, и нет беженцев, каждый может прокормить себя. Рабы тоже имеют право на нормальную жизнь. А Чу, возвращайся со мной в Яньбэй, там у тебя будет лучшая жизнь, и я буду защищать тебя. Больше никто не посмеет обидеть тебя, не посмеет направить в тебя стрелу. Мы отправимся в долину Хуолэй, где станем охотиться на диких лошадей. Я отведу тебя на гору Хуэйхуэй, чтобы познакомить со своей матушкой. Она очень ласковая, и ты, безусловно, понравишься ей».
Вокруг было очень тихо, звучал лишь приглушённый голос юноши, который изливал свою душу Чу Цяо. Легко одетая девочка вдруг почувствовала тепло. Она подняла лицо, словно по рассказам Янь Сюня, сама увидела Яньбэй: его зеленые луга, искрящуюся на солнце заснеженную вершину горы Хуэйхуэй, несущийся табун диких лошадей. Услышала чистый смех подростков, летящий на ветру над равниной.
Уголки губ Чу Цяо медленно растянусь в бледной улыбке, после чего она торжественно кивнула и тихо произнесла: «Хорошо, отправимся в Яньбэй».
Длинная ночь. В холодной сырой столичной тюрьме, отгороженные друг от друга стеной, двое молодых узников сидели в своих камерах. Их руки, проникая через брешь в стене, крепко сплетались вместе.
Мы поедем в Яньбэй… мы обязательно выберемся отсюда.




























































ГЛАВА 40: Я НЕНАВИЖУ.

Императорская столица разделена на две части, восточную и западную. От тюрьмы шли две основные дороги. Восточная дорога вела к главной улице Цзывэй. По ней шли заключенные, которых освобождали или отправляли в изгнание. Западная дорога направлялась к площади Цзывэй, где выносились приговоры.
В Империи не существовало ни судебных механизмов, ни так называемых, судебных процессов, криминальных расследований и проверки личности.
Наказание и смертные приговоры приводились в исполнение сразу же на площади Цзывэй. Для этого были приспособлены девять изолированных уступов на выступах горы Ланг, на склоне которой возвышался Золотой Императорский Дворец династии Вэй.
Сейчас у главных ворот тюрьмы стоял одинокий боевой конь тёмной масти.
Увидев Янь Сюня, он радостно заржал и начал его обнюхивать.
Юноша устало улыбнулся, погладил голову своего любимца, вскочил в седло и, прежде чем кто-то смог его остановить, поднял Чу Цяо, усадив её перед собой на спину коня.
Вся процессия начала продвигаться вперёд по улице Чжу У вместе с толпой, следующей за ними. По пути к ней присоединялись другие горожане и приезжий люд, которые боролись за то, чтобы оказаться поближе к главными действующим лицам предстоящего зрелища. Все вместе они медленно продвигались к площади Цзывэй.
Небо постепенно затягивало тёмными низкими облаками, и если бы кто-нибудь сейчас посмотрел в дальний конец улицы, то ему показалось бы, что тучи касаются голов идущих людей.
Поднялся сильный ветер. Неся снег, он пробирался под одежду, заставляя всех плотнее запахнуть развивающиеся накидки и верхние халаты. Янь Сюнь же, наоборот, распахнул свой тёплый плащ и закутал в него, сидевшую перед ним Чу Цяо. На ветру осталась только голова девочки.
Чу Цяо подняла лицо и вопросительно посмотрела на надменного юношу. Опустив глаза, Янь Сюнь улыбнулся и крепко сжал руки девочки, согревая их.
Юные пленники не знали, какая судьба ждёт их впереди. Ветер в этом мире слишком силён, они могут только спотыкаться и идти вперёд, стараясь сохранить лицо, и ожидая момента, когда наступит буря.
Внезапно раздался громкий звон. Люди, идущие по улице, бессознательно остановились и, обернувшись, посмотрели на горы, возвышающиеся над долиной Хунчуань.
Там находился храм Чэнгуандзы, принадлежащий Шенджинскому Дворцу. Его тяжёлый колокол, висящий среди золотой колоннады, отбил тридцать шесть ударов, отозвавшихся во всех уголках земли Хунчуань.
Лицо Янь Сюня внезапно стало бледным. Чу Цяо явственно почувствовала, как сильно задрожали его руки. Она удивленно подняла брови и посмотрела на юношу, но тот не проронил ни слова.
В соответствии с традициями Империи, когда Император Великой Вэй умирал, колокол должен был ударить сорок пять раз, оповещая всех граждан страны об этом событии. Если же звучало тридцать шесть ударов, то это означало, что умер кто-то из членов Императорской Семьи.
Кровь правящей династии Вэй текла и по венам Янь Сюня. Много лет он с уважением относился к клану Юань, занимающему Императорский трон, но сейчас юноша только холодно улыбнулся, не скрывая своего презрения.
Вокруг площади Цзывэй сегодня вывесили яркие флаги. К северу от этого места можно было увидеть величественные ворота Цзи Цзинь, красные стены вокруг которых были облицованы золотыми плитками, придающими им величественный вид.
Посреди площади находилось возвышение из чёрного камня. Белый снег на тёмном фоне своим контрастом заставлял всё вокруг выглядеть ещё более торжественным.                                                                                                             Янь Сюнь слез с лошади и приготовился подняться по возвышение. В этот момент к нему подошел мужчина средних лет в одеждах охраны Императорского Дома и сказал: «Принц Янь, пожалуйста, пройдите сюда».
«Генерал Мэн Тянь? - Янь Сюнь слегка приподнял брови, взглянув в том направлении, куда указывал мужчина, и спросил. - Разве я должен сидеть там?»
«По приказу Дворца Шенджин, Принц Янь займёт своё законное место».
Юноша мрачно посмотрел на скамьи, располагавшиеся рядом с чёрным возвышением. Если человек, который должен быть убит сегодня, не он сам, то кто бы это мог быть?
«Итак, уважение - хуже смерти», - подумал Янь Сюнь.
Юноша обернулся, ещё раз кинув взгляд на чёрное возвышение в центре площади, а затем, прошёл и сел там, где расположились судебные чиновники и представители правящих кланов. Теперь, рядом с ним, находились те, кто должен был судить его. Казалось, бледное лицо Янь Сюня было вырезано из нефрита, а холодный взгляд юноши не выражал каких-либо признаков тревоги или беспокойства.
Время шло медленно, по улице Чжу У больше не вели ни одного преступника. В момент, когда ожидание достигло апогея, раздался грохот, и створки ворот Цзи Цзинь начали медленно открываться. Оттуда на площадь вышли генералы внешнего двора, воины и господа из внутреннего зала, представители Совета Старейшин. Среди присутствующих были Юйвень Хуай, Вэй Шу Ю и другие молодые люди из знатных кланов, которые проходили и занимали свои места перед возвышением.
Вэй Шу Ю выглядел немного бледным, кисть его руки была спрятана в широкий рукав, скрывая любые признаки травмы. Острый взгляд юноши нашёл Чу Цяо, которая сейчас стояла за спиной Янь Сюня, и вспыхнул ненавистью.
Заметив это, Принц Янь с раздражением посмотрел на Вэй Шу Ю. Казалось, что воздух вокруг двух молодых людей, сейчас заискрится и вспыхнет от этих взглядов. Но спустя мгновение, они холодно улыбнулись друг другу в знак приветствия и притворились, что ничего не случилось. Юноши приняли расслабленные позы, а их лицах не осталось никаких признаков волнения.
Над тёмными тяжёлыми облаками, наверное, светило солнце. Был почти полдень.
Старейшина Хуан Циньчэн, чиновник ответственный за наказания, выступил вперёд. Поднявшись на возвышение, он указал на солнечные часы в центре чёрной площадки и, склонив голову в знак уважения, сказал: «Янь Шидзи, пришло время казни».
Янь Сюнь легко улыбнулся. Солдаты вокруг насторожились, приготовившись вмешаться, если ситуация выйдет из-под контроля, но Принц Янь лишь махнул рукой и ответил: «Старейшина Хуан, прошу».
Хуан Циньчэн, голос которого, не смотря на преклонный возраст, разносился далеко вокруг, выпрямился и громко воскликнул: «Час настал. Выведите заключенных на казнь!»
«Исполнять!» - Громкий голос, раздавшийся на площади возле Золотых Ворот, испугал птиц, сидящих на стене. Взлетев, они громко захлопали крыльями.
С грохотом снова открылись тяжелые створки, и двадцать солдат в доспехах Императорской Гвардии, держа в руках подносы, покрытые белой тканью, медленно вышли на площадь. Их лица ничего не выражали, когда они чинно поднимались по ступенькам на чёрное возвышение.
Вэй Шу Ю вдруг ухмыльнулся, холодно глядя на разворачивающиеся представление, а его рот при этом насмешливо скривился.
Янь Сюнь хмурился, предчувствие чего-то страшного поразило его сердце.
Он крепко сжал подлокотники своей скамьи, и на руках юноши чётко проступили голубые вены.                                                                                                                                            Двадцать солдат Императорской Гвардии, застыв, стояли на чёрном возвышении, следя за толпой перед ними. Затем, первый генерал Императорской Армии Мэн Тянь тоже поднялся на площадку. Громко, чтобы было слышно всем, он спросил солдат: «Можете ли вы подтвердить, что тела принадлежат преступникам?»
Лицо отвечающего генералу солдата ничего не выражало, глядя перед собой, тот произнёс так же громко, как и генерал: «Отвечаю генералу: нет, не можем!»
Мэн Тянь нахмурился и спросил: «Почему?»
«Сообщаю генералу, у нас нет таких знаний и полномочий! По приказу Золотого Дворца ответственность по исполнению несёт Министерство Наказаний».
Мэн Тянь кивнул. Он обернулся, посмотрел на Янь Сюня, сидевшего в главной части расположенных полукругом скамей, и сказал: «Янь Шидзи, мне жаль беспокоить Вас».
Янь Сюнь сжал губы, продолжая хмуриться. Чувство тревоги и страха внутри него становилось невыносимым, заставляя юношу, терять присущее ему обычное спокойствие. Он с трудом сохранял холодное выражение на своём лице. Чтобы произнести сейчас даже одно слово, Янь Сюню потребовалось бы немалое усилие.
Чу Цяо, стоявшая позади него, видимо почувствовала что-то, поскольку внезапно, протянула свою маленькую белую ручку и крепко сжала плечо юноши.
«Откройте короба и подтвердите личности преступников!»
Двадцать Императорских Гвардейцев действовали как один.
Они одновременно сняли белую ткань с подносов, предоставив взглядам всех присутствующих, двадцать коробов из золота. Золотые ключи повернулись в замочных скважинах с громкими щелчками. Солдаты подняли крышки коробов и обнажили содержимое перед Небесами!
В тот же миг, глаза Янь Сюня расширились, на лбу проступили голубые вены, а из его горла вырвался низкий, похожий на звериное рычание, крик. Юноша быстро вскочил со своего места, пытаясь запрыгнуть на чёрную площадку. Императорские солдаты с обеих сторон кинулись вперёд, чтобы перехватить его. Лязг мечей, покидающих ножны, отозвался эхом в наступившей тишине.
Белый снег отражал яркий блеск железа. Движения с обеих сторон были молниеносными. В этот момент перед солдатами появилась маленькая тень. Несколько ударов, и оружие полетело на землю. Нахмурившись, Чу Цяо закрыла собой Янь Сюня, не позволяя никому и близко приблизиться к нему.
Поднималась метель, небо и земля смешались, тёмные облака казалось пали вниз. Тёмные вороны, подхваченные ветром, с громкими криками метались над площадью, прорывая снег своими крыльями.
Люди внизу прикрывали лица широкими рукавами, защищаясь от ледяных порывов ветра.
Только несколько человек остались безразличными к буйству природы, они сосредоточено следили друг за другом, готовые кинуться в смертельную схватку, которая должна была вот-вот начаться. Сверху раздавался грохот, словно древние боги смеялись над самонадеянностью смертных, и их голоса проникали в сердца людей, напоминая о хрупкости их человеческого мира.                                 Мэн Тянь, стараясь перекричать окружающий шум, громко произнёс: «Ситу Юнден, назовите их!»
«Да!» - Молодой генерал, с вышитой на плече птицей, вышел вперёд. Он указал на первый золотой ящик, в котором находилась человеческая голова с засохшими пятнами крови. Ситу Юнден говорил громко и твердо: «Наследственный Правитель Яньбэя! Двадцать четвёртый потомок Императора Пей Ло! Генерал Императорской армии! 567-е место в храме Чэнгуанцзы Дворца Шенджин! Ван столицы Яньбэя! Умер 16-го дня, четвёртого месяца на равнинах Хуолэй в Яньбэе!»
Закончив, Ситу Юнден подошёл ко второму коробу и продолжил: «Потомственный Принц Яньбэя! Двадцать пятый потомок Императора Пей Ло! Посланник Империи в Северо-Западные земли! 577-е место в храме Чэнгуанцзы Дворца Шенджин! Старший сын Янь Шичэна, правителя Яньбэя, Янь Тин. Казнён в 14-й день четвёртого месяца на стене Сюнь Лей в Яньбэе!»
Третий короб: «Потомственный Принц Яньбэя! Двадцать пятое поколение потомков Императора Пей Ло! Вице-посланник в Северо-Западные земли! 578-е место в храме Чэнгуанцзы в Дворце Шенджин! Третий сын Янь Шичэна, правителя Яньбэя, Янь Сяо. Убит в 16-й день четвёртого месяца на равнинах Хуолэй в Яньбэе!»
«Урождённая Принцесса Яньбэя! Двадцать пятое поколение потомков Императора Пей Лоо! 579-е место в храме Чэнгуанцзы в Дворце Шенджин! Старшая дочь Янь Шичэна, Вана Яньбэя, Янь Хонгсяо. Убила себя, утопившись в озере на 16-й день четвёртого месяца».
«Потомственный Принц Яньбэя! Двадцать четвёртое поколение потомков Императора Пей Ло! Заместитель командующего Северо-Западной Армией Империи Вэй! 580-е место в храме Чэнгуанцзы в Дворце Шенджин! Младший брат Янь Шичэна, правителя Яньбэя, Янь Шифэн. Казнён в 9-й день четвёртого месяца на плато Шен Шэнь!»
«Наследственный ... Яньбэя ...» - продолжал говорить Ситу Юнден.
Список имён, наконец, подошёл к концу. Ветер неумолимо продолжал дуть над площадью Цзю Уэ. Мэн Тянь стоял на каменном возвышении. Твёрдо глядя в глаза Янь Сюня, он произнёс: «Имена названы! Янь Шидзи, пожалуйста, подтвердите личности преступников!»
С громким хрустом ветер сломал старое дерево, росшее рядом с каменной площадкой. Гигантские ветви просвистели по воздуху и врезались в центр возвышения, туда, где находились золотые солнечные часы.
Глаза всех присутствующих людей непроизвольно обратились к месту падения, но, не задержавшись там, снова вернулись к юноше, мрачно смотревшему на каменную платформу!
Ненависть, которую сейчас чувствовал Янь Сюнь, была безмерна… и безгранична!
Он медленно закрыл глаза. Когда юноша снова открыл их, они были налиты кровью.




























































ГЛАВА 41: ОПЛАКИВАЕМЫЕ.

Раздавшийся в тёмном небе грохот, прокатился над городом. Северный ветер рычал как дикий зверь, чёрные облака почти касались земли, снег и поднятая пыль слепили глаза.
Несмотря на происходившее вокруг, холодное выражение лица главы клана Мэн, не изменилось: «Янь Шидзи, подтвердите личности преступников».
Сильный порыв ветра снова пронёсся по площади, когти золотого дракона словно стремились прорваться сквозь чёрную ткань флага, взметнувшегося в воздухе.
Янь Сюнь стиснул зубы, его глаза налились кровью, лицо стало белым от гнева. Он сжал кулаки, казалось, огонь Небес разгорался в его груди.
Внезапно Янь Сюнь заревел, подобно раненому зверю! Как пантера, которая кидается на свою жертву, он бросился вперёд, ударил одного из солдат и выхватил оружие. Затем, юноша начал свирепо пробираться сквозь толпу, прокладывая себе путь к возвышению.
В этот момент раздался громкий приказ, и Императорские стражи бросились вперёд. Чу Цяо, стоявшая за Янь Сюнем, следила за происходящим, быстро оценивая ситуацию. Вдруг девочка резко обернулась и ударила одного из нападающих солдат по ноге. Используя отдачу от удара для прыжка, Чу Цяо взлетела в воздух, перехватив веревки флагштоков, находящихся на каменной платформе. С громким свистом многочисленные чёрные флаги с изображением дракона упали вниз, в толпу.
«Схватите его!» - закричал Вэй Шу Ю, будучи первым из тех, кто выбрался из-под упавшего флага. Он указывал на Янь Сюня, который пробирался к возвышению: «Не позволяйте этой дикой собаке из Яньбэя сбежать!»
Солдаты Императорской Гвардии быстро приближались. Чу Цяо прикрывала юношу, который в своей ярости ничего не видел вокруг. Оглядевшись, она внезапно размахнулась и бросила свой меч вперёд одной рукой. Клинок по косой попал в жаровни, стоящие по краю чёрного возвышения, которые, одна за другой, упали вниз. Древесный уголь и масло оказались раскиданными и разлитыми, и на заснеженной земле вспыхнуло пламя.
«УХОДИМ!» - крикнула Чу Цяо, потянув Янь Сюня в сторону улицы Чжу У. Но юноша с невероятной силой освободился от её хватки и, отскочив, кинулся вперёд к платформе, где стояли вооруженные солдаты!
«Янь Сюнь!» - тёплая повязка слетела с головы Чу Цяо, её волосы разметались на ветру. Испугавшись за него, она громко крикнула: «Вы с ума сошли! Вернитесь!»
Но юноша не слышал. Ослепленный ненавистью, он стремился к своей цели, идя напролом.
Янь Сюнь жил в Чанъане долгое время. Все хорошо знали, что он был раскованным и безудержным, но никто (даже такие молодые наследники кланов, как Юйвень Хуай) никогда не видел его таким. Увидев Янь Сюня в этот момент, свирепого, с кровожадными волчьими глазами, двигающегося также быстро, как разозленный леопард, даже опытные солдаты, прошедшие не одну войну, были скованы ужасом.
В это мгновение, брызги крови окрасили снег, и первые убитые опустились на землю.
Это была не та сила, которая основывалась на знании боевых искусств, мудрости и долгих тренировках, а та грубая мощь, питающаяся глубоко укоренившейся ненавистью, чувством убежденности и смешением безумия и решимости, которую невозможно остановить ни смертным, ни Божественным вмешательством.                                                                                         Ветер бушевал, ломая старые деревья. Сломанные ветки издавали жалкий звук, похожий на крики поверженных духов. Волосы Янь Сюня, тёмные как ночь, выбились из-под повязки и, закрывая его лоб, лезли в глаза. На плече выступили пятна крови, окрасив светлую ткань. Алые брызги на белом мехе выглядели неуместно. Синие вены чётко проступали на его руках. Своим взглядом Янь Сюнь напоминал загнанного в угол зверя. Удерживая в руке меч, запятнанный кровью, юноша, шаг за шагом, продвигался вперёд, к чёрному возвышению.
Солдаты с обеих сторон колебались, они наклонились вперёд, но не готовы были нападать. Воины не знали, что с ними случилось. Солдаты, много лет служившие в Императорских Войсках, не осмеливались сделать следующий шаг, столкнувшись с тем безумием, которое бушевало в глазах юного Князя. Убийственная сила дрожала в воздухе, привлекая воронов и стервятников, которые кружили высоко в небе, ожидая приближающегося пира.
Но вот, шаг за шагом, Янь Сюнь достиг своей цели. Сейчас он стоял на чёрном возвышении, с ненавистью оглядываясь вокруг.
В это мгновение, в наступившей тишине, напоминая кусок разбившегося льда, раздался голос генерала Мэн Тяня: «Янь Шидзи, Вы поднялись сюда, чтобы опознавать преступников?»
Янь Сюнь медленно поднял голову. Капли крови текли по его лицу, но было не понятно, его ли это кровь или кого-то из Императорских солдат. Хриплым голосом юноша проговорил: «Убирайся с дороги!»
Высоко в небе раздался грохот. Хотя и стояла зима, но это был действительно гром! Снег, наконец, перестал падать, и его остатки развеял ветер. Янь Сюнь поднял свой окровавленный меч и, указывая на Мэн Тяня, мрачно произнёс одно слово: «Вон!»
Генерал вздрогнул, а затем, неожиданно высоко подпрыгнув, ногой ударил юного Князя в грудь. Янь Сюнь пролетел по воздуху, отброшенный назад. Сгустки крови падали на снег. Подобно подбитому в полёте коршуну, юноша тяжело приземлился на каменную платформу.
«Янь Сюнь!» - закричала Чу Цяо, глаза девочки были полны слез. Она бросилась вперёд, сжимая в руках нож. Солдаты, наконец, отреагировали и окружили ребёнка, не позволяя ему пробиться на платформу. В конце концов, Чу Цяо была маленькой и слабой, у неё не хватало сил противостоять стольким людям. После прошедшего сражения у девочки остались неглубокие раны по всему телу. Сейчас она стояла неподвижно, более десятка мечей были прижаты к её шее.
«Янь Сюнь!» - закричала Чуй Цяо в отчаянии. Глаза девочки были красными, а заломленные за спину руки не позволяли ей освободиться.
Время словно остановилось. Всё вокруг кроме ветра, напоминающего кричащую душу, метающуюся на страшной площади, затихло. Казалось, что все жители города Чанъань, чиновники, генералы, солдаты, простые люди, затаили дыхание, жадно глядя на юного Князя в окровавленной одежде.
Возможно, прошло много времени, а возможно - и краткий миг. Сейчас Янь Сюнь лежал лицом вниз на чёрном камне.
Спустя ещё какой-то промежуток времени, юноша смог слегка пошевелить пальцами. Он пытался подняться, царапая пальцами заиндевевшую землю и ломая ногти. Наконец, Янь Сюнь встал. Шаг за шагом он снова начал двигаться вперёд, приближаясь к своей цели, держа меч, и слегка покачиваясь.                                                                                                                  «Чёрный камень на площади Цзывэй - священное место Чанъаня. Принц Янь, пока ты не раскроишь свои намерения, ты не имеешь права ступать на это место. Даже являясь родственником Императора, ты всё равно не можешь войти. Я еще раз спрашиваю тебя, ты поднялся сюда, чтобы подтвердить личности преступников?»
Флаги падали на землю под ноги молчавших людей. Юноша с ледяным безжизненным взглядом яростно провёл рукой по губам и тихо сказал: «Вон».
Последовал ещё один сильный удар, грохот, и юный Князь снова был сбит с ног.
«Янь Сюнь! – не в силах сдержать себя, закричала Чу Цяо. - Ты идиот! Ты пытаешься стать смертником?! Прекрати!»
Но юноша уже ничего не воспринимал, страшная боль ревела внутри него, и только её он сейчас слышал. Лицо Янь Сюня опухло и покрылось мелкими царапинами от песка, запорошившего каменное возвышение, а тело болело, словно избитое тысячей камней. Его руки были в крови, как будто юноша упал в кровавую лужу.
Кажется, кто-то звал его, но он ничего не слышал. В голове Янь Сюня остались лишь звуки, которые принадлежали Яньбэю.
Юноша слышал беззаботный смех отца, бесконечное ворчание старшего брата. Слышал, как его третий брат и вторая сестра спорили из-за нового хлыста. Юный Князь видел родного дядю, играющего на флейте, и подчиненного своего отца, который нёс Янь Сюня на плечах, когда он был маленьким, играя с ним в лошадку… .
Однако… все они уходили вдаль, и их лица было уже не различить.
Небо стало совсем чёрным, а в голове юноши продолжало звучать прошлое. Но вот один голос перекрыл другие, он произнёс: «Янь Сюнь, встань, встань, встань. Будь мужчиной, которым может гордиться Северная Янь».
Небеса не смотрели вниз на тусклый мир, но духи предков сквозь время следили за своим потомком, наблюдая, как окровавленный юноша встаёт с колен, и, шаг за шагом, опять поднимается вверх: один… два… три… Кровь капает на чёрные каменные ступени, и снег под ногами превращается в мокрое месиво алого цвета.
Солдаты напряжённо следят, как юный Князь, шатаясь, поднимается по лестнице. Генерал не выдерживает и на последней ступени наносит ещё один удар.
В толпе раздаётся возмущенный шёпот, слышатся чьи-то всхлипывания. Постепенно голоса становятся всё громче. Это - бедные люди, наблюдавшие за избиением, происходящим на площади, были не в силах подавить горе в своих сердцах. В конце концов, солдаты на глазах горожан избивали юношу, который был ещё совсем молодым, и, к тому же, в один миг потерял всех своих родных.
Ледяной ветер продолжал бушевать, но у Янь Сюня больше не было сил подняться. Первый генерал Императорской Армии Мэн Тянь, сильный как гора, имел великолепные навыки в боевых искусствах. Однажды, он принял бой с почти двумястами воинами Западного плато и победил их. Сражаться с ним - то же самое, что подписать себе смертный приговор.
Никто не знал, какая сила поддерживает Янь Сюня, но он, используя свои окровавленные руки в качестве поддержки, продолжал медленно ползти на платформу.                                                                                                                                  Ударив юношу в последний раз, генерал нахмурился и приказал охранникам: «Нет необходимости в проверки трупов. Свяжите его и продолжайте казнь!»
«Генерал Мэн Тянь!» - произнёс Вэй Шу Ю, поднявшись и нахмурившись. - Я боюсь, что это - не соответствует правилам. Приказ Дворца Шенджин заключался в том, чтобы Янь Шидзи подтвердил личности тел преступников. Как Вы можете так несерьёзно к этому относиться?»
Глаза всех людей следили за Янь Сюнем, уважаемым и благородным в прошлом, который сейчас, окровавленный, лежал на чёрных ступенях. Юноша медленно поднялся на ноги в луже крови и, оставляя красные следы, шаг за шагом, пошёл к своей цели.
Генерал нахмурился. Не зная, что сказать, он тоже смотрел на юного Князя, который шатаясь, пытался подняться по лестнице. Единственное, что мог Мэн Тянь, - это опять скинуть его с платформы.
Генерал повернулся, мрачно глядя на молодого лидера клана Вэй, и, указав на Янь Сюня, ответил: «Как Вы думаете, Он всё ещё будет следовать приказам, данным ему Императором?»
Никто и не хотел, чтобы Янь Сюнь следовал приказу Императора. Дворец Шенджин просто искал подходящую причину, чтобы убрать его. В восстании на Северо-Западе, Император и Совет Старейшин правящих кланов обвинили Наместника Яньбэя, истребив под этим предлогом всю его семью. Янь Сюнь был единственным членом опального клана, всё ещё остававшимся в живых.
Юноша, который много лет прожил в столице, не был на плато Шен Шень и не мог быть замешан в заговоре. С кончиной Янь Шичэна, Янь Сюнь по праву становился следующим правителем Яньбэя. Но как могут рисковать правящая династия и Совет Старейшин, освободив этого глупца?
Следовательно, они расставили для него эту ловушку. С одной стороны - если Янь Сюнь не будет следовать Императорскому Указу, то он будет восприниматься как предатель, который не лоялен к власти правящей династии. С другой же - если юноша его выполнит, его будут считать трусом и непочтительным сыном. Независимо от выбора, для Янь Сюня сложившаяся ситуация была даже хуже смерти.
Всё разворачивающееся действие создавалось лишь для того, чтобы показать мирным жителям и другим правителям справедливость Золотого Дворца. Но кого это могло обмануть?
Настоящая причина не могла быть оглашена средь бела дня. Вэй Шу Ю, явно разъяренный, посмотрел на Янь Сюня и холодно заметил: «Генерал Мэн, делая это, разве Вы не боитесь гнева Императора и Совета Старейшин?»
«Я возьму на себя ответственность за всё, что здесь происходит. Вам не нужно беспокоиться, - Мэн Тянь обернулся, посмотрел на окровавленного юношу, вздохнул и, повернувшись, сказал. - Продолжайте казнь».
В это мгновение вдруг раздался старческий голос. Хуан Ци, помощник из министерства Исполнения Наказаний, медленно пробирался к возвышению. Щурясь, он тихо произнёс: «Генерал Мэн, согласно приказу Старейшины Му Хе, вот Вам письмо с указаниями, если всё будет идти не так, как планировалось».
Мэн Тянь взял письмо. Когда он прочитал его, выражение лица генерала резко изменилось. Мэн Тянь долго в молчании стоял на возвышении, прежде чем снова повернул голову, чтобы посмотреть на Янь Сюня. Наконец, он медленно произнёс: «Принц Янь, пожалуйста, перестаньте сопротивляться. «Да» или «нет», Вам просто нужно кивнуть головой. Это - Ваша родная семья, и только Вы являетесь тем, кто может опознать её».
Янь Сюнь всё ещё лежал на земле. Глядя на него сейчас, сложно было узнать в нём уверенного в себе Наследника Яньбэя. Сейчас он походил на демона из ада, переполненного негодованием и жаждущего крови.
Мэн Тянь смотрел в глаза юноши, который ничем не показывал того, что его противостояние дрогнет. Генерал беспомощно вздохнул и продолжил: «Так как Принц Янь отказывается подчиниться Императорскому Указу... солдаты!»
«Стойте!» - внезапно ясный голос прозвучал среди безжалостного завывания ветра. На площадь со стороны Золотых Ворот въехала женщина с длинными чёрными волосами, одетая в белую одежду: «Я их опознаю!»





















































ГЛАВА 42: ИЗ КНЯЗИ В ГРЯЗИ.

«Мама?» - Лежащий в луже крови юноша, резко повернул голову и посмотрел на, восседающую верхом на коне, женщину.
С севера налетел сильный порыв ветра, и, в то же мгновение, с неба повалил ещё более густой снег. Пушистые хлопья легко кружились в воздухе, словно вата. Одежда женщины была белее снега, рукава струились будто облака, а по спине, напоминая великолепный хуайсунский атлас, рассыпались гладкие чёрные волосы. Несмотря на то, что ей было почти сорок, чистое, подобное белому лотосу прекрасное лицо, по-прежнему оставалось молодым. Её глаза смотрели ласковым взглядом, напоминая родниковую воду с вершины Снежной горы, и даже тонкие морщинки возле них выглядели мягкими и спокойными.
Женщина бесшумно спрыгнула с коня и подошла к Янь Сюню. Стоявшие с двух сторон стражники, словно застыли от удивления, ни один из них не вышел вперёд и не остановил её. Женщина обхватила ладонями голову сына и, аккуратно вытерев его окровавленное лицо белым рукавом своего платья, нежно улыбнулась: «Сюнъэр».
Из глаз юноши брызнули слёзы, и на виду огромной, безразличной к чужой беде толпы, Янь Сюнь разрыдался. Сжав рукав женского платья, он громко спросил: «Мама, почему? Как могло такое случиться?»
«Сюнъэр, - женщина ласково стерла кровь из уголков его глаз и тихо спросила, - Ты веришь своему отцу?»
Задыхаясь от слёз, Янь Сюнь утвердительно кивнул головой: «Верю».
«Тогда, не спрашивай, почему, - женщина обняла сына, спокойно обвела взглядом сидящих на возвышении и наблюдающих за казнью аристократов, и шёпотом произнесла. - Не всё в этом мире можно объяснить. Тигры охотятся на волков, волки едят кроликов, кролики щиплют траву, нет этому объяснения».
«Мама! - Янь Сюнь внезапно повернул голову и, безразлично взглянув на этих, роскошно одетых, аристократов, холодно произнёс. – Они… они уничтожили Яньбэй?»
Яростный, обжигающий как лёд, взгляд юноши, мгновенно пронзил снежную пелену. От этого взгляда у всех представителей знати вдруг прошла дрожь по всему телу. Взглянув на прекрасную, словно цветок, женщину, они увидели, как та бледно улыбнулась и вытерла слезы в уголках глаз сына: «Сюнъэр, не плачь. Дети Янь, даже истекая кровью, не плачут».
«Генерал Мэн, я их опознаю. Перечисленные люди это - мой муж, мои сыновья, моя дочь и моя родня. Я убеждена, что в этом мире нет никого, кто мог бы справиться с этим Имперским Указом лучше меня».
Мэн Тянь нахмурился, в его глазах клокотало что-то тёмное. Глядя в чистое, как цветок, лицо женщины, этот суровый Имперский генерал вдруг онемел. Воспоминания давно ушедших времён нахлынули на него подобно морскому приливу.
Он вспомнил как однажды давно, ранней весной, он и Шичэн, вместе с ещё одним человеком, которого теперь даже нельзя называть прямо по имени, на берегу озера в Бяньтан, случайно встретили удивительную девушку. В то время они все были ещё очень молодыми. Девушка в светло-зелёной одежде, с закатанными до колен штанинами, открывающими белые словно нефрит щиколотки, придерживала лодку и, весело смеясь над тремя глупо вытаращившимися юношами, громко крикнула: «Эй, вы, трое «великанов», вы собираетесь садиться в лодку?»
В мгновение ока, перед глазами генерала пронеслись тридцать лет, наполненных кровопролитием, множеством битв и бесчисленных коварных интриг. Они втроём крепко взялись за руки, и двигаясь вперёд плечом к плечу, прорвались через этот кровавый туман. В те времена молодые люди даже не предполагали, что сегодня, тридцать лет спустя, окажутся в такой ситуации. А если бы они тогда знали это, то смогли бы так же делить радость и горе, быть едиными словно сросшиеся ветви, смогли бы так же, рискуя собственной жизнью, помогать друг другу? Неужели всё это было лишь для того, чтобы спустя годы поднять друг против друга мечи и обезглавить противника? Мэн Тянь тяжело вздохнул и хмуро произнёс: «Тебе не следовало приходить».
«ОН сказал, что внутри Дворца я - совершенно свободна. Мне лишь запрещено покидать Чанъань, так что, никто не может меня останавливать. Генерал Мэн, это Императорский Указ, и Вы не можете идти ему наперекор. Это всё равно, что вести солдат против Яньбэя. Хотите Вы того или нет, но выбора у Вас нет», - Женщина подобрала край юбки и, шаг за шагом, поднялась на высокую платформу. Её движения выглядели очень лёгкими, но, на самом деле, шаги были очень тяжелыми. «Мама!» - поспешно выкрикнул Янь Сюнь и тут же поднялся, намереваясь подойти, однако, не успев сделать и шага, юноша упал на землю и мучительно застонал.
Увидев это, Чу Цяо тут же вырвалась из-под стражи. В этот раз, окружавшие её охранники уже не смогли сдержать девочку. Она подбежала к Янь Сюню и, придерживая его, взволнованно спросила: «Ты в порядке?»
В воздухе кружился снег, завывал северный ветер, пронзительно кричал ястреб, повсюду была свежая кровь, упавшие флаги и рухнувшие жаровни. Тысячи глаз пристально наблюдали за силуэтом женщины, которая с каждым шагом умирала и спускалась в ад. Яростный ветер раздувал её платье. Казалось, женщина парит. Ещё чуть-чуть, и она поднимется в небо, словно белая птица, не решающаяся взлететь посреди урагана.
Её пальцы коснулись первой золотой коробки, в которой лежала голова мужчины. Чёрная кровь запеклась на его острых бровях, но лицо этого человека не вызывало ужаса. Глаза были плотно закрыты, будто он просто уснул, высокий прямой нос и немного сжатые губы словно собирались сказать «что это за вздор?», но так и не произнесли этих слов. Женщина смотрела на своего мужа. Её пальцы нежно поглаживали нижнюю часть коробки, как будто там всё ещё было его могучее тело.
Она не плакала, просто склонила голову и, мягко улыбнувшись, тихо сказала: «Это - мой муж, Наследный Правитель Северной Янь, двадцать четвертое поколение потомков Великого Государя Пэй Ло, Главнокомандующий Северо-Западных Войск Империи, 576-е место в храме предков Чэнгуанцзы Золотого Дворца, Наместник Яньбэй Князь Янь Шичэн».
Снежинки оседали на бровях и висках женщины, но не таяли. Её лицо немного побледнело, однако голос остался по-прежнему теплым, а взгляд спокойным, как будто голова, на которую она смотрела, сейчас откроет глаза и улыбнется ей. Женщина коснулась рукой лица мужа. На его ухе имелся очень старый крохотный шрам, заметить который было практически невозможно, если внимательно не приглядываться: «Этот шрам он получил в тот год, когда Князь Цан Лань поднял мятеж… ворота Йоувэй были разбиты. Император тогда стал жертвой злого умысла, он принял траву «души мёртвых» и чувствовал слабость во всём теле. Тогда Шичэн и генерал Мэн вошли во Дворец через Восточные и Западные ворота, чтобы спасти Императора. Шичэн нашёл его первым. В то время, Император был ещё Наследным Принцем. Взвалив на спину, пребывавшего в бессознательном состоянии Императора, он, в одиночку, прорвался через трёхтысячную армию, окружившую Золотой Дворец. На теле Шичэна осталось более тридцати ран, и после этого он ещё полгода не мог подняться с постели. Ему тогда было всего семнадцать».
«Этот шрам он получил вовремя сражения при Байма, - женщина провела пальцем по отчётливо видневшемуся на подбородке красному рубцу и продолжила говорить - В 447-м году по Байцанли, Император отправился в храм Яошуэй поклониться предкам. Его сопровождали Старейшины и вся родня. Но в это время князь Цзинь Цзян поднял восстание и, вступив в преступный сговор с врагами, открыл для них ворота Байцан, позволив цюаньжунам вторгнуться на территорию Империи. Яошуэй окружила трёхсоттысячная армия цюаньжунов. Узнав об этом, Шичэн лично возглавив войско, выступил из Яньбэй. Семь дней и семь ночей они скакали без остановки, не снимая доспехов и не вылезая из седла. В Яошуэй Шичэн повёл за собой войска в бой и разбил неприятеля, опасность была ликвидирована. После этого там же, в храме Яошуэй, около заставы Байма, ваш Император принёс клятву о вечной дружбе между Империей и Северной Янь. Большинство из вас тогда тоже присутствовали там».              Уважаемые министры Империи тут же заерзали на своих местах. Преданное забвению прошлое, было вновь растревожено, а их старые затуманенные глаза, словно вновь увидели тот день: в кроваво-красном закате, под развивающийся на ветру флаг, с изображённым грозно-рычащим львом Северной Янь, армия варваров была полностью разбита. В то время все эти министры Империи были ещё молодыми. Взволнованно обступив Шичэна со всех сторон, они хлопали по плечу этого смелого молодого юношу и, громко смеясь, поднимали за него чаши с вином.
«А этот шрам… 16 апреля на равнине Хуолэй, генерал Мэн, Вы оставили ему своей собственной рукой. Генерал, Вы - уже взрослый человек, Вы сами нанесли ему смертельный удар и не могли не узнать работу своего меча. Это ведь Вы нанесли его? Этот человек - Янь Шичэн? Разве Вы не узнаёте его?»
Мэн Тянь вдруг онемел, его лицо застыло, потрясённый, он не мог произнести ни слова.
«Я подтверждаю, что этот человек - мой муж, Наместник Северной Янь, Князь Янь Шичэн. Это - истинная правда», - Как только она произнесла эти слова, крышка золотой коробки с шумом закрылась, а женщина, развернувшись, направилась к следующей.
«Это - мой сын, Наследный Принц Северной Янь, двадцать пятое поколение Императора Пэй Ло, Наместник северо-западных земель Империи, 577 табличка в храме предков Чэнгуанцзы, старший сын Янь Шичэна Наместника Яньбэя, Янь Тин. В этом году ему исполнился двадцать один год. Он служил в армии с тринадцати лет, начав как обычный рядовой. За восемь лет Янь Тин двадцать четыре раза получал повышение по службе, шестьдесят семь раз отбивал нападение армии цюаньжунов, у него - огромное количество боевых заслуг, семь раз его награждал Золотой Дворец совместно с Советом Старейшин. С восемнадцати лет, назначенный на должность младшего Наместника, командующего пограничными войсками северных границ Империи, он ни разу не потерпел поражения. 14 апреля был затоптан копытами тысяч лошадей под стенами Суньлье, его лицо было изуродовано до неузнаваемости, осталось лишь кровавое месиво… .
Это - мой сын, Наследник Княжеского Престола Северной Янь, двадцать пятое поколение Императора Пэй Ло, помощник Наместника северо-западных земель Империи, 578 табличка в храме предков Чэнгуанцзы, третий сын Наместника Яньбэя, Янь Сяо. Ему исполнилось шестнадцать лет. Зачислен на службу - с тринадцати лет. Вместе со своим отцом участвовал во многих сражениях, трижды ходил в походы на варваров из северных земель, где храбро сражался с врагами Империи. Он поклялся до самой смерти служить Родине верой и правдой и никогда не отступать назад даже на полшага. На его теле - более сорока шрамов, полученных за народ Яньбэя. 16 апреля он пострадал во время обстрела стен катапультами, его позвоночник был раздроблен, ему отрубило обе ноги, он умер от потери крови.
Это… это - моя дочь, - голос женщины вдруг стал сдавленным, голова в золотой коробке была бледно-белого цвета, распухшая от долгого пребывания в воде, вокруг глаз и носа остались фиолетовые кровоподтёки, - Принцесса Северной Янь, двадцать пятое поколение Императора Пэй Ло, 579 табличка в храме предков Чэнгуанцзы! Старшая дочь Янь Шичэна Наместника Яньбэя, Янь Хон Сяо. 16 апреля она поскакала верхом на помощь своей, попавшей в плен, матери. Пересекая озеро Хунху, Янь Хон Сяо была захвачена войсками Четвёртой Западной Армии под командованием Му Хе, умерла в результате группового изнасилования, после чего, её труп бросили в воду».
Бушевавшая в небе метель, резко усилилась. Голос женщины стал более надрывным, а лицо - ещё бледнее. В каждом её слове звучала такая горечь, будто она плакала кровавыми слезами. Метель завывала, снег носился в воздухе, хлопая крыльями. Огромное множество хищных птиц, вместе с развивающимся чёрным драконом на боевом знамени, сражались с тёмным пасмурным небом.                                                                                                                  «Эти люди - солдаты Северной Янь, они предатели и мятежники, генерал Мэн, казните их!»
На высокую платформу Цзывэй подняли огромный бронзовый чан, в котором полыхал огонь. Мэн Тянь печально нахмурился, затем, наконец, тяжело проговорил: «Начинайте казнь!»
Двадцать золотых коробок были немедленно брошены в огромный бронзовый чан, глаза Янь Сюня внезапно вспыхнули, а из его горла вырвался ужасающий, словно рык дикого зверя, вопль. Он собирался встать и броситься туда, но стражники вышли вперёд и преградили ему путь. Чу Цяо крепко обхватила Янь Сюня, упрямая девочка, наконец, не выдержала, и слёзы вырвались из её глаз. Находясь в объятиях ребёнка, юноша надрывно завывал. Он стоял на коленях и, судорожно сжимая кулак, изо всех сил, удар за ударом, долбил им по каменной плитке на площади Цзывэй. Руки юноши были все в крови, но он не замечал этого, продолжая издавать пугающие рычащие звуки.
Женщина обернулась и посмотрела на, издающий свистящие стоны, пылающий бронзовый чан. Слёзы, которые она была не в силах больше сдерживать, потекли из её глаз. Женщина протянула руку и коснулась верхней части горящего сосуда, лицо у неё было печальным. Бросив на сына нежный взгляд, она повернулась к Мэн Тяню и медленно произнесла: «Брат Мэн, скажи ЕМУ, пусть не забывает своих слов».
По телу Мэн Тяня пробежала дрожь. Эти слова, «брат Мэн», будто вернули его на тридцать лет назад. Никакие надрывные речи не могли заставить генерала смягчиться, но от этих двух слов руки его затряслись. Он шагнул вперёд и осевшим голосом, будто находясь в кошмарном сне, произнёс: «Бай Шен...»
Но в этот момент, одетая в простое платье женщина, вдруг развернулась и, стремительно двигаясь, точно падающая звезда, ударилась головой о край чана.
«Бай Шен!», «Мама!», «Ах!»
На площади Цзывэй раздались крики. Тысячи людей, одновременно, испуганно вскрикнули от ужаса. Алая кровь залила лоб женщины, и её рука, лежавшая на стенке бронзового чана, мягко упала вниз.
«Быстрее, зовите врача!» - подхватив женщину на руки, растерянно, во всё горло закричал на подчиненных Мэн Тянь, его стальное выражение лица, наконец, исчезло.
Янь Сюнь, пошатываясь, взобрался на платформу. Подхватив женщину, он свирепо отпихнул генерала и громко воскликнул: «Мама!»
Небо и Земля полны ярости, растения прячут скорбь, горизонт сотрясают приглушённые раскаты грома, над землёй стенает северный ветер, с неба стеной сыпется снег. Женщина медленно открыла глаза. Посмотрев в лицо сына, она мягко улыбнулась, отчего кровь пошла ещё сильнее.
«Мама! - из глаз юноши текли слезы, руки были в крови, он отчаянно кричал. - Почему? Почему так? Отца и братьев уже нет, все близкие умерли, а теперь и ты хочешь покинуть Янь Сюня? Мама, почему?!»
Слёзы медленно стекали по лицу женщины. Превозмогая слабость, она крепко обхватила руки своего сына: «Сюнъэр... Пообещай мне, что ты выживешь. Даже, если твоя жизнь превратиться в ад, ты всё равно должен жить. Не забывай, что у тебя ещё очень много незаконченных дел».                                                                                                                                   Взгляд женщины вдруг стал рассеянным, она лежала на тёмном, цвета китайской орхидеи камне, одетая в простое белое платье, на котором, словно цветы сливы, распускались кровавые пятна. Её свежее как цветок, не накрашенное лицо побелело, став почти прозрачным. Тихо улыбаясь, она чуть слышно произнесла: «Я всегда думала, что больше всего на свете люблю леса и горы Баньтан. Там нет ни зимы, ни осени… не бывает снега, а год не делится на четыре сезона. Но, теперь я знаю, что ошибалась. Больше всего на свете я люблю Яньбэй, и сейчас я возвращаюсь к нему вместе с ними».
Неожиданно, она будто увидела там, высоко над чёрными тучами, ясное небо, далекие степи Яньбэя, и ясные глаза мужчины, сидящего верхом на коне. Он мчится к ней… его звонкий голос, проникая сквозь солнечные лучи, льется над зелёной травой, а далекие горы хором вторят ему и, вместе с ним, зовут: «Ашен...»
«Ашен, всё самое лучшее, что есть в этом мире, я хочу отдать тебе. Скажи мне, что ты больше всего любишь?» - громко смеётся, сидящий на коне мужчина.
Глупец, всё самое лучшее в этом мире, я уже давно получила. Это - наш дом, наши дети и наш Яньбэй.
Белая рука беспомощно упала… над Чанъаном, внезапно, пронёсся резкий, словно лезвие ножа, северный ветер. Ястребы яростно боролись с ним в вышине, ураган раздувал чёрные перья на их крыльях, в то время как белый снег застилал всё небо.
«Мама!» - юноша обнимал тело женщины, его красные от слёз глаза мгновенно провалились в беспредельную тёмную ночь.
Восьмилетняя девочка, с крепко сжатыми кулаками и лицом мертвенно-бледного цвета, стояла рядом, защищая его. Холодный ветер раздувал падавшие на глаза растрепанные волосы ребёнка. Внезапно, девочка подняла голову и пристально посмотрела на север, туда, где возвышался большой Золотой Дворец, - величественный, грандиозный, наполненный всесокрушающей силой и, одновременно, угнетающий.
В этот день острый шип внезапно пронзил сердце Чу Цяо, которая, сжав кулаки и прищурив глаза, молча стояла, не говоря ни слова. Однако семя, посаженное сегодня, прочно пустило корни в её сознании. Спустя годы, пережив дожди и бури, оно превратилось в огромное дерево.
Посреди метели раздавался погребальный звон, на территории Золотого Дворца, в храме предков Чэнгуанцзы, чёрный силуэт медленно развернулся и, шаг за шагом, по длинному коридору медленно вошёл в сердце Великой Вэй. Огни ламп, мерцая, освещали его спину, отбрасывая длинную тень на земле.















































Примечания

*Кага́н — высший титул суверена в средневековой кочевой иерархии. Хан ханов. Великий хан.

Легенда о Чу Цяо

Автор: Xiao Xiang Dong Er ( Сяосян Дунъэр)

Дата: 2019-03-05, просмотров: 295.