«Ересь их хорошо известна из ряда текстов, издавна всесторонне обсуждена святыми отцами и весьма основательно опровергнута их суждениями. Так, опуская ту чудовищную хулу о Святом Духе, которой они себя обманывают, пусть ваша любовь услышит, какими несообразностями они сами себя стараются запутать, неверно понимая заповедь Господа, в которой говорится в Ветхом завете: «Не убий». Если они не поймут, что в ней запрещено одно лишь убийство человека, то пусть признают, что им тогда равным образом запрещено употреблять в пищу и то, что по их мнению можно есть, то есть хлеб, бобы и вино; поскольку они вырастают из брошенных в землю семян, обретая своеобразную жизнь, то, если их не лишить жизни в пору цветения, они не смогут служить человеческим потребностям. Оставив сочинения мирян, возьмём в свидетели этого дела псалмопевца, говорившего: «Виноград их побил градом» ²⁴⁹; а также апостола: «Безрассудный! То, что ты сеешь, не оживёт, если не умрёт» ²⁵⁰. Да и сама Истина говорит: «Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрёт, то останется одно» ²⁵¹. Итак, им поневоле останется признать, что то, что, как известно, может быть умерщвлено по случайным причинам, жило. И пусть выберут, чего они желают: то ли по обычаю католиков поверить, что «Не убий» написано по поводу одного лишь человека, и вместе с нами по праву пользоваться возможностью убивать скот; то ли, если они будут спорить, что им это запрещено, мы, исходя из самого положения их ереси, откажем им в праве употреблять в пищу также хлеб, бобы и прочие яства такого рода, ибо они, если их своеобразно не умертвить, никоим образом не годятся, согласно человеческим заблуждениям. Хотя христианская религия питает к ним отвращение и осуждает еретиков наряду с арианским святотатством, она всё же, подражая своему Спасителю, который кроток и смирен сердцем, и пришёл не вопить и прекословить ²⁵², но скорее принять поношения, плевки, оплеухи и, наконец, смерть на кресте, приказывает пока что терпеть подобное, ибо, как сказал блаженный Григорий, Авель никогда не обретёт невинности, если Каин не совершит против него преступления, а виноградные гроздья никогда не станут сладким вином, если их не истолкут пятками ²⁵³. Чтобы стало очевидно, как желает поступить с такими людьми милосердный и сострадательный Господь, который не сразу судит грешников, но невозмутимо ждёт покаяния, послушаем то, чему Он соизволил учить в своём Евангелии учеников, а через них и нас, изъясняя притчу о пшенице и плевелах на поле. «Сеющий доброе семя на поле своём, – говорил Он, – есть сын человеческий; доброе семя – это сыны царствия, а поле – мир. Враг, посеявший плевелы, есть дьявол; плевелы же – сыны лукавого; жатва есть кончина века, а жнецы суть ангелы» ²⁵⁴. Что выражено через рабов, желавших выбрать плевелы, как только те появились, как не чин проповедников? Не они ли, желая отделить в святой церкви добрых от злых, пытаются выдергать плевелы с доброго пшеничного поля? Но отец семейства с большой и рассудительной строгостью обуздывает их скороспелые стремления, говоря: «Нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы. Оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою» ²⁵⁵. Что показал Господь в этих словах, как не своё терпение, которое Он хочет, чтобы Его проповедники проявляли к заблудшим ближним, особенно, когда те, которые сегодня суть плевелы, завтра, возможно, обратятся и станут пшеницей? То, что вы, горячо ревнуя в своей груди из-за душ, обманутых дьявольской хитростью, относитесь, конечно, к числу этих рабов, показывает пыл духовного рвения, когда вы стараетесь тяпкой суда очистить пшеничное поле от плевел, дабы добрые не совращались злыми. Но, чтобы вам не совершить этого несвоевременно и раньше времени, следует лучше послушаться изречения Божьего, дабы мы, полагая, что совершаем правосудие в отношении достойных кары лицемеров, из-за нечестивости, прикрытой личиной строгости, не причинили ущерба Тому, Кто не хочет смерти грешников ²⁵⁶, не радуется погибели смертных ²⁵⁷, но умеет снисходительностью и долготерпением побуждать грешников к покаянию. Итак, пусть суждение праха уступит место, и мы, услышав мнение Творца, не будем стараться отнять жизнь мечом светской власти у тех, кого Бог, творец и искупитель, желает миловать, как умеет, дабы они освободились от сети дьявола, который уловил их в свою волю ²⁵⁸. Именно так нам подобает сохранять подобных людей для последней жатвы того отца семейства, и надлежит со страхом и трепетом ожидать, что он прикажет своим жнецам делать с ними, равно как и с нами самими, ибо в любом из тех, кого поле этого мира считает плевелом, тот жнец, возможно, обнаружит пшеницу, а тех, кого ныне мы имеем противниками на пути Господнем, всемогущему Богу по силам даже возвысить над нами в той небесной отчизне. Мы, конечно, читали, что Савл более всех свирепствовал против блаженного первомученика Стефана и участвовал в побитии его камнями, и этот мученик радуется, что тот, кого он имел гонителем, выше его, как апостол. Нам, кроме того, надлежит вспомнить, что мы, которые зовёмся епископами, не получаем при рукоположении меч, который присущ светской власти, и поэтому мы по воле Божьей призваны не к умерщвлению, но скорее к оживлению. Есть и ещё одна мера, которую следует заботливо предпринять в отношении названных раскольников, что и вам небезызвестно, а именно, их и тех, кто вступает с ними в общение, нужно лишить католического причастия и публично объявить всем прочим, чтобы они, согласно увещеванию пророка, выходили из среды их и не касались их нечистой секты ²⁵⁹, ибо кто прикасается к смоле, тот очернится ²⁶⁰». Муж Божий по примеру блаженного Мартина старался внушать это изо всех сил, чтобы некоторым образом удержать неистовую ярость французов, привыкшую кипеть страстью к кровопролитию, от кровожадности. Ибо он слышал, что они отличают еретиков по одной лишь бледности, будто не подлежит сомнению, что те, кто бледен, – еретики. Так, из-за ошибки и в то же время из-за их ярости были убиты многие из католиков.