Филипповцы не молились за царя и строго избегали общения с православными в пище и питии, но не разрывали всех связей с обществом, т.е, жили в его среде, несли обычные общественные обязанности. В последней четверти ХVIII в. из среды филипповцев явился человек, недовольный такими неопределенными отношениями к гражданским порядкам и требованиям. Это был некто Евфимий, родом из Переяславля. По мнению Евфимия, «вконец истреблено благочестие и повсюду царствует нечестие», так что и все старообрядцы подпали под власть антихристову, а потому не имеют и крещения христианского. Поэтому Евфимий в третий раз окрестил сам себя, т.к. «православного крестителя», по его представлению, не было, а затем стал перекрещивать и своих последователей. Первым и основным требованием Евфимия было то, что истинный христианин должен «таитися и бегати», или «с антихристом в брань вступити». Не имея здесь пребывающего града, он должен быть в буквальном смысле странником и разорвать всякую связь с обществом.

Бегуны оживили и возвели в догму старые толки о Петре I, как антихристе, распространив это мнение и на последующих царей. Они учили: «Петр не прия на ся царского имени, восхоте по-римски именоватися император», а имя «император» без буквы «м» звучит «иператор» и заключает число имени антихриста 666. Затем, сделавшись императором, он «патриаршее лицо отстави и состави синод, четырех бо екзархов в присутствие избра, сам же в них пятый седе, предрассуждати духовная; и се являет сидение его в Церкви жидовстей».

Затем, с целью держать народ в своей власти, он установил народную перепись..., «а до сего человецы свободны быша и дань душевную воздавали Господу». На допросах бегуны прямо отвечали: «Ваш Господин император есть представитель власти антихриста, как потомок Петра Великого. Под свод законов не подхожу, потому что государь-раскольник, христианином его не признаю, потому что он отстал от истинной веры...» и прочее.

Умерших странники хоронили в неведомых местах: в лесу, в поле, детей иногда хоронили на пашне и в огороде. Могилы странников неизвестны, никаких насыпей над ними не делали.

БЕЗДЕНЕЖНИКИ

В начале XIX века возник вопрос о деньгах, можно ли их брать страннику, так как на деньгах находится государственный герб («печать антихриста»). Вопрос о деньгах Евфимием был обойден. Но один из строгих его последователей странник Василий Петров, «развивая» учение Евфимия, доказывал. Что разорвавший всякую связь о греховным миром странник не может брать и денег. Так образовался в странничестве толк безденежников. Первые его последователи снова перекрестили сами себя.

СТАТЕЙНИКИ

Один из главных наставников бегунов Никита Семенов породил раздор по поводу написанных им статей для повышения нравственности. Этими статьями (всех 84) он учреждал в своей общине нечто вроде церковной иерархии.

Те, которые приняли эти статьи, избрали старейшим самого Никиту: но другие в составлении статей заподозрили одно любоначалие и говорили про Никиту, что «он подобен патриарху Никону, издав новый закон». Так произошло новое разделение. Строгие приверженцы Никиты стали называться «статейниками». Разделение произошло а 60-х годах XIX века.

НЕТОВЩИНА

Все эти секты основывались на тех положениях, что за неимением священства возможно и несвященному лицу отправлять церковное богослужение и совершать «два потребнонужные во спасение» таинства: крещение и покаяние. Но такой подход многим из беспоповцев же показался святотатством, присвоением прав, не принадлежащих мирянину. Эти недовольные беспоповцы, не допустив возможности замены священников «простецами» в деле совершения таинств и богослужения, естественно, должны были остаться совершенно без таинства, без общественных богослужений. И вот является в расколе убеждение, что теперь не может быть спасительных таин, не может быть и общественного богослужения, ибо «благодать улетела на небо».

По своему отрицательному признаку держащиеся такого взгляда беспоповцы стали именоваться нетовцами.

Но возникал вопрос, как же возможно получить спасение при отсутствии таинств и общественного богослужения? Ответом на этот вопрос послужило какое-то смутное, неопределенное упование, что один Спас знает это, остается только одна молитва к Спасу, остается одна надежда на эту частную молитву, да на «крест», т.е. двуперстное сложение. Общим признаком последователей нетовщины служило то, что переходящих от Православия они не перекрещивали.

Отвергнув всякую возможность совершения таинства лицами несвященными (т.е. мирянами), нетовцы признали возможным совершать таинство крещения в Православной Церкви. Они это объясняют так: «Хотя и еретик крестит, да поп, а не простой мужик; дорого три погружения». Но, не считая это крещение православным по его совершителю и месту совершения, они молятся, чтобы Господь вменил его за истинное и святое. Кроме крещения, они так же обращались в Православную Церковь и за совершением брака, а иногда принимали и другие таинства. Поэтому порой их трудно было отличить от православных.

Не имея общественного богослужения, нетовцы, или спасовцы, молились дома, читая псалтирь и каноны, любили творить Иисусову молитву; исповедь совершали пред иконой, читая молитвы с перечислением грехов.

РЯБИНОВЩИНА

Во второй половине ХVIII века появилась секта, известная под названием «рябиновщины».

Название это она получила от того, что последователи ее поклоняются кресту, сделанному из рябинового дерева; это дерево, по их мнению, есть одно из древ креста Христова, (Крест делали без изображения Спасителя). В общем они держатся правил нетовщины, но таинство крещения они признали возможным совершать и мирянину. Этим они стали приближаться к Поморской беспоповщине.

САМОКРЕЩЕНЦЫ

Некоторые беспоповцы, желая более следовать основному правилу о невозможности совершать таинства лицу несвященному, разрешали вопрос о крещении в смысле самосовершения, то есть, считали, что можно крестить лишь самому себя. Вначале они крестились через троекратное погружение в воду, без всякого чина, но затем стали произносить формулу: «Крещаюся аз, раб Божий…», а тоже и таинство брака совершает брачущийся сам над собой, говоря: «Обручаюся аз, раб Божий (имя)... рабе Божией, (имя)..», «венчаюся аз раб Божий (имя)... и раба Божия (имя)...»

Младенцев крестит повивальная бабка.

ОБРАЗОВАНИЕ ПОПОВЩИНЫ

В то время, как одна часть раскольников-старообрядцев совсем отказалась от священства (беспоповцы), другая - вопрос об иерархии решила иначе. Решение это принадлежит тем раскольникам, которые поселились в Стародубье (на Черниговщине), а потом переселились на Ветку (за польской границей); во главе этих раскольнических общин стояли попы, бежавшие из Москвы.

Эти попы отправляли все духовные нужды старообрядцев, сначала, по неимению церквей, они не совершали литургий, но затем была построена церковь и освящена иеромонахом Феодосием. Всех приходящих от Православной Церкви они перекрещивали. Новорукоположенных священников сначала не принимали, но поскольку попы их с течением времени сходили в могилу, а обходиться без лиц священных для них было невозможно, то, естественно, они все ближе и ближе стали приходить к мысли Аввакума относительно принятия попов нового рукоположения, возлюбивших старину. Этот вопрос практически был разрешен влиятельным попом Феодосием. Еще на освящение церкви он вызвал из г. Рыльска своего брата, попа Александра (новопоставленного), которого скоро постриг а монашество, а потом сманил из Москвы другого белого попа, Григория. Затем вследствие умножившегося населения ветковских слобод и явившейся нужды в совершении браков (инокам это делать издревле не принято), Феодосий склонил к себе из Калуги белого попа Бориса («нового» рукоположения) и благословил его «церковные тайны по-древнему совершати». Таким образом, ветковские раскольники недостаток в древних попах стали заменять священниками новорукоположенными, бежавшими от Православной Церкви. К тому же склонились раскольники донские, керженские и многие другие, жившие в городах и селениях средней и южной России. Таким образом, явилось беглопоповщинское согласие, или, по выражению самих поповцев, «бегствующая, окормляемая священством Церковь»

Так как разрешенный в смысле принятия новорукоположенных священников вопрос об иерархии вызвал резкие обличения и со стороны беспоповцев, и со сторона православных миссионеров, то в ограждение образовавшейся практики было выдумано лжеучение о возможности существования Христовой Церкви без преемственного епископата, с одним лишь священниками. В защиту этой доктрины защитники «бегствующей» поповщинской церкви говорили, что церковь может существовать и без епископа, так как и в древности бывали такие примеры (в Карфагене не было епископа 30 лет, долго не было епископа в Иппоне); но очевидно, что эти примеры относятся только к частным церквам, а не ко всей Церкви, которая без епископа не может существовать.

Поповское, или беглопоповское, согласие, так же, как и беспоповское, делилось на разные толки. Первым поводом к разделению поповцев послужил также совершенно неважный, обрядовый вопрос о способе каждения. Разделение это произошло между диаконом Александром и другими керженцами, на стороне которых оказался и поп Феодосий.

Александр был диаконом в пригороде Костромы, но после уклонения в раскол удалился в Керженские леса, поселился в Лаврентьевском скиту и после смерти попа Лаврентия был избрал его настоятелем. Александр стал вводить иной способ каждения, чем какой до него употреблялся, а именно: он стал кадить крестообразно, тогда как прежде употреблялось троекратное каждение дважды прямо, а третий раз поперек. В день Богоявления Александр стал кадить крестообразно (во время «шествия на Иордан») и за это «новокадильника» едва не лишили жизни. Так началась вражда на Керженце; одни стали на сторону Александра, другие его называли еретиком и стали жаловаться ветковскому попу Феодосию. Феодосий написал керженцам послание, в котором убеждал оставить «мятеж» и кадить по-прежнему, а в случае непослушания угрожал отлучением. Но послание не произвело надлежащего действия. Последователи Александра стали выделяться в особое согласие, названное дьяконовским; другие стали именоваться согласием ветковским. Отличительным признаком дьяконцев было также то, что они признавали за истинный Христов крест и четвероконечный, Таким образом, они сделали первый шаг к сближению с Православной Церковью. Поселившиеся на Ветке русские раскольники - дважды были возвращены царскими указами в отечество: в 1735 г. (было возвращено 40 тысяч человек) и в 1767 г. при Екатерине II. Оба раза царское правительство, вследствие волнений в Польше, вводило в ее пределы свои войска и делало распоряжение о разрушении Ветки.

После этого стали быстро возвышаться Стародубские слободы. В Стародубье образовалось 17 слобод, заселенных раскольниками. В слободах находились и женские, и мужские монастыри, было много церквей и часовен. Главный монастырь был мужской Покровский, которым управлял иеромонах Михаил Калмык. В истории поповщины Стародубье заняло со второй половины ХVIII века весьма видное место.

Другим центром поповщины был Иргиз. Екатерина II, приглашая бежавших из России раскольников вернуться на родину, даровала им полное прощение и разные льготы. Возвращавшиеся из-за границы раскольники устроили по реке Иргиз, впадавшей в Волгу, в разных местах три монастыря: Нижне-Воскресенский, Средне-Никольский, Верхне-Преображенский.

Третьим центром была Москва. Во время эпидемии 1771 г. поповцам было отведено место на кладбище, а немного позже было дозволено устроить там часовню для отпевания умерших. Вскоре после этого кладбище превратилось в поповщинское монастырское общежитие, известное под именем Рогожского кладбища.

На Рогожском кладбище возбудили старый вопрос о чиноприеме попов, бежавших из Православной Церкви. Члены Рогожской общины хотели разрешить этот вопрос через принятие из Православной Церкви вторым чином, т.е. через миропомазание. Но так как миро отсутствовало, то в 1777 г. рогожцы задумали сами сварить его. Они купили необходимые для этого вещества и устроили мироварение. Поп Василий Чебоксарский приступил к мироварению, читал над кипевшим миром архиерейские молитвы, другие попы стояли вокруг сосуда, а дьячок в стихаре мешал варившееся миро. Так сварили более 2-х пудов мира и стали распространять его между поповцами, Но поповщинские общины не все приняли его. Поп Михаил Калмык и инок Никодим из Стародубья открыто восстали против рогожцев и в своих письмах убеждали их оставить свои затеи. По этому вопросу в 1779 г. в Москве происходил собор поповцев, на который съехались депутаты с Керженца, Иргиза, Стародубья и др. обществ. На соборе разрешались два вопроса:

1) вопрос о законности сваренного мира;

2) вопрос о способе принятия бежавших от Православной Церкви священников.

Доказать незаконность мира было не трудно. Труднее было согласиться в решении второго вопроса. Представители Стародубья с особенной силой возражали против рогожцев. Они утверждали, что приходящих священников должно принимать теперь третьим чином, т.е. через отречение от никонианских заблуждений (ересей), «ибо, говорили стародубцы, если их вновь помазать миром, то надобно и вновь рукополагать», т.е., при приеме вторым чином нельзя принимать их в сущем сане. Обе стороны оставались при своем мнении. Собор кончился непримиримой враждой споривших сторон.

Ветковское согласие получило после собора название перемазанщина. Вскоре после собора перемазанцы предали анафеме диакона Александра. Вражда между дьяконовцами и перемазанцами особенно резко проявилась в Стародубье.

Так как настоящего мира не оказалось, то иргизский инок Сергий начал проповедовать, что «истинная исправа» бежавших священников начнет совершаться только на Иргизе, в соборной церкви Успения. Эта мысль инока Сергия, т.е. что «исправлять» бежавших священников может только соборная церковь, а она была у них одна, именно на Иргизе, была принята многими поповцами.

С этого времени Иргиз сделался ведущим центром поповщины; там бежавших священников принимали в старообрядчество, а оттуда рассылали их по разным поповщинским общинам. К этому значению Иргиза присоединилась еще и то, что оттуда же рассылались разные священные вещи: крестики, образки, просфоры, богоявленская вода и пр., оттуда же нанимались читальщицы заупокойных канонов.

ЛУЖКОВСКОЕ СОГЛАСИЕ

Поповцы стародубского посада Лужки выделились в особую секту.

В 1822 г. Александр 1 издал указ, которым позволялось раскольникам беспрепятственно иметь у себя бежавших от Православной Церкви священников, если они до своего побега не учинили уголовного преступления. Но эти священники обязаны были вести для порядка метрические записи родившихся, брачившихся и умерших. Для некоторых фанатично настроенных поповцев это было совершенной новостью. Они привыкли к священству тайному. Такое только и могло быть, по их рассуждению, «в гонительное антихристово время», ибо Церковь тогда должна скрываться. По таким соображениям поповцы посада Лужки признали необходимым держаться по-прежнему только тайного бегствующего священства и не вести метрических записей. Из-за этого они считали других поповцев (которые согласились вести метрические записи) еретиками и отделились от них. Так появилось лужковское, тайное священство. Последователи его принимали всех поповцев, как еретиков, третьим чином, т.е. через отречение от ересей. Эта секта существовала еще на Дону и в некоторых других местах, но вскоре закон 1822 г. был отменен, т.е. явных попов принимать опять запрещалось, и по-прежнему все поповцы стали довольствоваться «тайными» попами.