Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

ИСТОРИЯ РУССКОЙ

ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Учебное пособие для 3-го курса

Составлено по учебникам

П.В. Знаменского и П.И. Малицкого

Н.Новгород

2006

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

ГЛАВА 1. УЧРЕЖДЕНИЕ ПАТРИАРШЕЙ КАФЕДРЫ В МОСКВЕ.. 5

Права патриарха. 5

УМНОЖЕНИЕ ЕПАРХИЙ И ВОЗВЫШЕНИЕ ЕПИСКОПСКИХ КАФЕДР. 6

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПАТРИАРХА ИОВА (1589-1605) 6

СЛУЖЕНИЕ СВЯТОГО ПАТРИАРХА ГЕРМОГЕНА (1606-1612 гг.) 7

ЕПАРХИАЛЬНЫЕ АРХИЕРЕИ ВО ВРЕМЯ СМУТЫ... 9

ЗАСЛУГИ РУССКИХ МОНАСТЫРЕЙ.. 10

ПАТРИАРХ ФИЛАРЕТ (1619-1633 гг.) 10

ПАТРИАРХ ИОАСАФ 1 (1634-1640 гг.) 11

ПАТРИАРХ ИОСИФ (1642-1652 ГГ.) 11

«Уложение царя Алексея». 11

Монастырский приказ. 12

ПАТРИАРХ НИКОН (1652-1658 гг.) 12

ДЕЛО ЗЮЗИНА.. 15

СУД НАД ПАТРИАРХОМ НИКОНОМ... 16

ЗАТОЧЕНИЕ И СМЕРТЬ ПАТРИАРХА НИКОНА.. 16

БОЛЬШОЙ МОСКОВСКИЙ СОБОР (1666-1667 гг.) 17

ПАТРИАРШЕСТВО ПОСЛЕ НИКОНА.. 17

ГЛАВА II. РАСШИРЕНИЕ ПРЕДЕЛОВ СЛУЖЕНИЯ РУССКОЙ ЦЕРКВИ.. 20

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА В СИБИРИ.. 20

ХРИСТИАНСТВО НА КАВКАЗЕ.. 20

ХРИСТИАНСТВО В КАЗАНСКОМ КРАЕ.. 21

ХРИСТИАНСТВО В РЯЗАНСКОМ КРАЕ.. 21

ГЛАВА III. ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ОБЩЕСТВА.. 21

ИЗЪЯНЫ НРАВСТВЕННОЙ ЖИЗНИ.. 22

ОСТАТКИ ЯЗЫЧЕСТВА И СУЕВЕРИЯ.. 23

РАЗВИТИЕ КРАЙНЕЙ ОБРЯДОВОЙ РЕЛИГИОЗНОСТИ.. 23

НЕДОСТАТКИ В ОТПРАВЛЕНИИ БОГОСЛУЖЕНИЯ.. 24

ГЛАВА IV. ДУХОВНОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ. 24

СОСТОЯНИЕ ПРОСВЕЩЕНИЯ В МОСКВЕ ДО СЕРЕДИНЫ ХVII В. 24

ВЫЗОВ КИЕВСКИХ УЧЕНЫХ В МОСКВУ. РТИЩЕВСКОЕ БРАТСТВО. 24

ЕПИФАНИЙ СЛАВЕНИЦКИЙ И СИМЕОН ПОЛОЦКИЙ.. 25

СИЛЬВЕСТР МЕДВЕДЕВ И ИНОК ЕВФИМИЙ.. 26

БРАТЬЯ ЛИХУДЫ... 27

СОБОР 1690 ГОДА.. 27

НАЧАЛО МОСКОВСКОЙ АКАДЕМИИ.. 27

ПОКРОВИТЕЛЬ ОБРАЗОВАНИЯ НОВГОРОДСКИЙ МИТРОПОЛИТ ИОВ. 28

ГЛАВА V. РУССКИЙ СТАРООБРЯДЧЕСКИЙ РАСКОЛ.. 29

ПРИЧИНЫ ПОЯВЛЕНИЯ РАСКОЛА.. 29

КНИЖНЫЕ ИСПРАВЛЕНИЯ В I^ой ПОЛОВИНЕ XVII в. 29

НАЧАЛО ОБРЯДОВЫХ ИСПРАВЛЕНИЙ ПРИ ПАТРИАРХЕ НИКОНЕ.. 30

СОБОР 1654 года.. 31

КНИЖНОЕ ИСПРАВЛЕНИЕ НА НОВЫХ НАЧАЛАХ.. 32

СОБОРНЫЕ ЗАСЕДАНИЯ В 1655-1656 гг. 32

СОБОРНЫЕ ЗАСЕДАНИЯ В 1666-1667 гг. 34

ВЗГЛЯДЫ РАСКОЛЬНИКОВ НА ПРАВОСЛАВНУЮ ЦЕРКОВЬ.. 34

ВОЗМУЩЕНИЕ В СОЛОВЕЦКОМ МОНАСТЫРЕ.. 35

ВОЗМУЩЕНИЕ СТРЕЛЬЦОВ В МОСКВЕ.. 37

УКАЗ 1685 года.. 38

ДРОБЛЕНИЕ РАСКОЛА.. 38

ОБРАЗОВАНИЕ БЕСПОПОВЩИНЫ... 39

РАЗДЕЛЕНИЕ БЕСПОПОВЩИНЫ НА ЧАСТНЫЕ СЕКТЫ... 39

ФИЛИППОВСКАЯ СЕКТА.. 41

СЕКТА СТРАННИКОВ ИЛИ БЕГУНОВ.. 41

БЕЗДЕНЕЖНИКИ.. 41

СТАТЕЙНИКИ.. 42

НЕТОВЩИНА.. 42

РЯБИНОВЩИНА.. 42

САМОКРЕЩЕНЦЫ... 42

ОБРАЗОВАНИЕ ПОПОВЩИНЫ... 43

ЛУЖКОВСКОЕ СОГЛАСИЕ.. 44

ПОИСКИ ПОПОВЦАМИ АРХИЕРЕЯ (ХVIII в.) 45

ЕПИФАНИЙ.. 45

АФИНОГЕН.. 46

АНФИМ... 46

БЕЛОКРИНИЦКАЯ ИЕРАРХИЯ.. 47

АВСТРИЙСКОЕ СВЯЩЕНСТВО В РОССИИ.. 49

ОКРУЖНОЕ ПОСЛАНИЕ И ЕГО ПРОИСХОЖДЕНИЕ.. 49

НАЧАЛО ЕДИНОВЕРИЯ.. 50

ИСТОРИЯ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ТАК НАЗЫВАЕМОЙ «ДРЕВЛЕПРАВОСЛАВНОЙ СТАРООБРЯДЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ». 51

ПРИЛОЖЕНИЕ. ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ПО ИСТОРИИ РУССКОЙ ЦЕРКВИ ПАТРИАРШЕГО ПЕРИОДА И ИСТОРИИ РУССКОГО СТАРООБРЯДЧЕСТВА. 52

 

 

ГЛАВА 1. УЧРЕЖДЕНИЕ ПАТРИАРШЕЙ КАФЕДРЫ В МОСКВЕ

 

В 1589 году в положении Русской Церкви произошла долгожданная и важная перемена. Из митрополии она была возведена теперь в достоинство патриархата. Явление это не случайное и подготовленное всей предыдущей историей Русской Церкви и русского народа. Действительно, наша Церковь вместе с расширением русского государства постоянно увеличивала свою паству в результате просвещения инородческих племен Поволжья, Урала и Сибири. По территории своего служения Русская Церковь превосходила все восточные патриархаты, вместе взятые. Между тем, Православный Восток к середине XV века окончательно подпал под иго мусульман: восточные Церкви, постоянно подвергаясь преследованиям со стороны турок, постепенно сокращались в числе своих членов, а патриархи в своей церковной деятельности были сильно стеснены деспотизмом турецких властей. Кроме того, сочувствие византийской духовной и светской власти, а также падение Константинополя побудили русских иерархов настороженно относиться к восточной иерархии. Они боялись принимать греков не только на митрополию, но и на епископии именно потому, что в этих условиях ортодоксальность греческих ставленников вызывала правомерные сомнения,

К концу ХVI века Русская Церковь в своем внутреннем и внешнем развитии достигла полной зрелости. Она по праву должна была стать в один ряд с восточными патриархатами и возглавиться своим первосвятителем, равным по иерархическим преимуществам восточным патриархам.

В 1586 году в Москву прибыл Антиохийский патриарх Иоаким. Воспользовавшись его приездом, царь Феодор Иоаннович с одобрения бояр и духовенства через своего шурина Бориса Годунова вошел с патриархом в переговоры по вопросу об учреждении в Москве патриаршего престола. Патриарх Иоаким одобрил это желание царя и духовенства, но сказал, что для исполнения его нужно согласие всех восточных патриархов, чтобы «не подумали другие народы, особенно же пишущие против православной веры латиняне и еретики, что в царственном граде Москве патриарший престол устроился одною только царскою властью». При отъезде из Москвы патриарх Иоаким обещал содействовать желанию царя, предложив вопрос об учреждении патриаршества в России собору восточных Церквей.

Через год был получен ответ из Константинополя, что патриархи Константинопольский и Антиохийским согласны с введением патриаршества в России, но для соборного решения этого вопроса послали за Александрийским и Иерусалимским предстоятелями. Для поставления же патриарха в Москве предполагали отправить в Россию Иерусалимского патриарха. Дело могло значительно замедлиться. Однако летом 1588 г. неожиданно прибыл в Москву сам Константинопольский патриарх Иеремия II, русские церковные и светские власти поспешили ускорить решение этого вопроса. Быть патриархом в Москве сначала предложили Иеремии, на что он дал согласие. Но в Москве понимали неудобство иметь патриархом иностранца, так как он по незнанию русского языка и русских обычаев не мог быть непосредственным советником государя; кроме того, к нему, как и ко всем грекам, относились недоверчиво. Не желая огорчить Иеремию, ему предложили остаться в России патриархом, но жить не в Москве, а во Владимире. В Москве же царь хотел удержать митрополита Иова, но патриарх на это не согласился. Тогда Иеремии было предложено поставить в сан патриарха Московского митрополита Иова. Торжество поставления совершилось 26 января в 1589 году. При отъезде из Москвы Иеремия оставил здесь грамоту об учреждении им патриаршества и обещал по возвращении на родину провести это дело через собор восточных иерархов.

Собор состоялся в Константинополе в1590 году, но на нем отсутствовал влиятельный Александрийский патриарх Мелетий Пигас, который не вполне одобрял действия Иеремии в Москве. Когда собор был снова созван в Константинополе в 1593 году, на сей раз с участием патриарха Мелетия, Московское патриаршество было утверждено, и русскому патриарху в ряду предстоятелей Церквей по преимуществам чести было назначено пятое место (после Иерусалимского); право поставления Московских патриархов предоставлено собору местных епископов.

 

Права патриарха.

С возведением русского митрополита в сан патриарха по иерархическому достоинству он сделался равным, прочим патриархам Востока. Русскому патриарху перешли прежние права митрополита. Ему принадлежало высшее руководство всей Русской Церковью. Патриарх давал епархиальным владыкам наставления, писал им грамоты и послания, привлекал их к ответственности. Он мог делать общие распоряжения в Церкви, созывать соборы, на которых ему принадлежало первенствующее место. Прежде все дела по церковному управлению митрополиты поручали вести разным доверенным лицам; теперь образуются постоянные административные учреждения - приказы (наподобие царских), состоявшие из бояр, дьяков и подьячих. Таких приказов было три:

1) Судный, который заведовал судебной частью;

2)  Казенный, который занимался всеми церковными сборами, поступавшими в патриаршую казну;

3) Дворцовый, который ведал вотчинами и хозяйством патриаршего дома и был организован по образцу царского дворцового приказа. К концу XVI века появился еще четвертый приказ - Церковных дел, - рассматривавший вопросы церковного благочиния. Па примеру патриарха стали заводить у себя приказы и архиереи, но только по два: Духовный - для епархиального управления и суда, и Казенный, ведавший архиерейской казной.

 

ЗАСЛУГИ РУССКИХ МОНАСТЫРЕЙ

Высокими подвигами отличились в смутное время и насельники русских монастырей, которые были настоящими крепостями и давали у себя надежный приют окрестному населению. Кириллов монастырь пять лет отбивался от нападения врага. Соловецкий монастырь переслал в Москву более 17 тысяч рублей. Спасо-Прилуцкий монастырь отдал на жертву Отечеств .всю свою наличную казну. Троицкая обитель пожертвовала более 65 тысяч рублей и много ценных вещей из своей ризницы и церковной утвари. С сентября 1608 г. ей пришлось выдержать 16^ти месячную осаду от тридцатитысячного польского войска при наличии 2300 своих защитников.

Осада вынудила укрыться в стенах обители множество народа из окрестностей. Наступила страшная зима без дров, с голодом и цингой. На всех не доставало ни помещений, ни съестных припасов. Но сильна была вера осажденных в небесное покровительство святого основателя Лавры. Эта теплая вера подтверждалась чудесами и неоднократными явлениями преподобного Сергия разным людям. Наконец, 12 января 1610 г. польский военачальник Сапега, устрашенный победами Скопина-Шуйского, снял осаду монастыря. В последние дни правления Шуйского архимандритом у Троицы стал святой Дионисий, при котором обитель достигла высшей степени своего благотворительного и нравственного служения. Весь монастырь обратился в богадельню, в него шли толпы нищих, изувеченных и истерзанных крестьян. В то же время в келье архимандрита сидели писцы писали грамоты в различные города, призывая всех к очищении земли от врагов. Грамоты эти повсюду сеяли религиозные и патриотические одушевления. Одна такая грамота, пришедшая в октябре 1611г. в Нижний Новгород и послужила главным толчком к поднятию вто­рого земского ополчения. Во всех городах, по общему соглашению, назначен был трехдневный пост для взрослых и детей. Патриотическое движение скоро перешло в открытую борьбу с врагами Отечества. Для одушевления воинов из Казани был принесен список с чудотворной иконы Божией Матери. По примеру Нижнего на защиту первопрестольной столицы двинулись ополчения и из других городов. Троицын келарь Авраамий Палицын постоянно находился в стане второго ополчения и своими речами примирял, вразумлял и ободрял воинов и вождей. 22 октября 1612 г. Москва была взята и затем совершенно очищена от поляков и литовцев.

 

Монастырский приказ.

Органом такого государственного суда над церковным ведомством сделан был Монастырский приказ, выделенный, как особое учреждение, из приказа Большого дворца. К ведомству монастырского приказа были отнесены все судебные дела гражданского характера, возникавшие в церковной жизни независимо от лиц, каких они самым непосредственным образом касались.

Монастырский приказ своею деятельностью вызывал сильное недовольство в среде духовенства. По «Уложению», монастырский приказ должен был быть судебным учреждением, но на практике он являлся учреждением и финансовым, и административным, и даже полицейским по отношению к Церкви. Чиновники Монастырского приказа предписывали отправление государственных нарядов, повинностей и платежей в церковных вотчинах и требовали отчетности в исполнении своих распоряжений, а также вмешивались в дела чисто церковного характера. Они присвоили себе право выбирать священников и причетников в монастырские села, увольняли настоятелей, келарей и казначеев монастырей, вмешивались в дела епархиальных архиереев.

Патриарх Иосиф не сделал со своей стороны никаких попыток к охранению интересов церковного ведомства. Он, вероятно, был доволен, что патриаршая область, по самому «Уложению», получила некоторые льготы, новый порядок суда над духовным ведомством не коснулся патриаршей области. Но в рядах духовенства нашелся человек, решительно не мирившийся с новым законодательством, хотя и подписавший его, - Новоспасский архимандрит Никон, будущий митрополит Новгородский и патриарх Московский.

 

ПАТРИАРХ НИКОН (1652-1658 гг.)

В1605 г. у крестьянина Нижегородской области Мины родился сын Никита, Он рано лишился матери и все детство провел при деспотичной мачехе. В раннем возрасте он выучился грамоте у деревенского дьячка. Чтение книг располагало его к сосредоточенной духовной жизни. В двенадцатилетнем возрасте Никита убежал из дома в монастырь. Уже там он начал обнаруживать замечательную силу воли и стремление к подвижнической жизни. Чтобы не проспать утрени, он ложился на перекладине у колокола.

Двадцати лет, по настоянию родственников, Никита женился; вскоре был рукоположен во священника. Через 10 лет, потеряв детей, он уговорил жену постричься в одном московском монастыре, а сам удалился на Белое море, в Анзерский скит, где принял монашество с именем Никон. Пробыв там 5 лет, он вследствие столкновения с настоятелем из-за постройки церкви удалился в Кожеезерский монастырь (на западном берегу Белого моря) и там через некоторое время был выбран в игумены.

В 1646 г. Никон оказался в Москве по монастырским делам и был замечен царем, которого поразила его величественная наружность и сильная речь. Никон был определен архимандритом Московского Новоспасского монастыря.

С этого времени начинается его быстрое возвышение. В звании архимандрита он должен был каждую неделю являться во дворец для духовной беседы с царем Алексеем Михайловичем. В1649 году Никон назначается митрополитом в Новгород.

В 1652 г. по совету Никона было решено перенести в Успенский собор останки трех святителей, страдальцев от светской власти: Иова из Старицы, Гермогена из Чудова монастыря и митрополита Филиппа из Соловецкого монастыря. За мощами святого Филиппа поехал сам Никон. С ним отправлена была царская молитвенная грамота к святому Филиппу, в которой преемник Грозного по престолу, преклоняя свой царский сан пред святителем, ставшим жертвой столкновений со светской властью, молил святого мученика пришествием в Москву разрешить грех Грозного и «упразднить поношение», лежавшее на царском роде.

В отсутствие Никона умер патриарх Иосиф. Извещая об этом Никона, царь описывал свой испуг, когда на «Иване Великом» раздался троекратный удар колокола - вестник смерти патриарха; описывал скорбь Церкви, которая, «как пустынная голубица, лишилась своего жениха, и к таким великим дням (Пасхи)''.

По возвращении Никона со святыми мощами в Москву выбор в патриархи пал, конечно, на него, любимца царя. Но Никону не хотелось такого патриаршества, какое было в правление Иосифа. Усиление власти бояр в делах Церкви заставило его сначала отказаться от этого избрания.

В Успенском соборе, в собрании бояр и народа царь со слезами умолял Никона принять патриарший сан. Тогда Никон, обратившись ко всем, спросил, «будут ли почитать его как архипастыря и отца, слушать его во всем и дадут ли ему устроить Церковь?» Все сказали, что будут и дадут, и Никон в 1652 г. принял патриаршество.

Сделавшись патриархом, Никон стал «особенным другом» царя, в отсутствие которого ( во время военных походов и моровых болезней) он оберегал царское семейство и управлял государством. Неограниченная дружба соединяла царя и патриарха в течение шести лет. Царь дал Никону титул «великого государя», которым до него пользовался только патриарх Филарет, отец Михаила Романова. Таким образом, в стране снова стало два великих государя.

Особенно энергичную деятельность Никон проявил тогда во время эпидемии моровой язвы. Он своими грамотами вразумлял суеверный народ, который считал за грех противостоять постигшей беде, как наказанию Божию.

Вопреки «Уложению», запрещавшему увеличивать церковные имения, патриарший дом обогатился новыми вотчинами. Когда Никон строил свои монастыри, царь давал им богатейшие вотчины. Патриаршая власть была при Никоне также сильна, как и при Филарете. Он окружал себя царской пышностью и недоступностью, «возлюбил», как жаловалось на него духовенство, «стоять высоко, ездить широко». Лучшие облачения того времени принадлежали ему; на них употреблены были целые пуды жемчуга, золота и дорогих камней. Протопоп Казанского собора Иоанн Неронов говорил патриарху: «Государевы царевы власти уже не слыхать, всем от тебя страх, а посланники твои пуще царских всем страшны, никто не смеет с ними и говорить; затверждено у них, знаете ли патриарха?»

В церковных делах власть его была неограниченна, сами архиереи беспрекословно подчинялись Никону. Без собора он чинил суд над архиереями; лишил кафедры и отправил в ссылку Павла, епископа Коломенского; запретил в служении Симеона, епископа Тобольского. Боялись его и бояре.

Патриарх издал вновь пересмотренную и дополненную им «Кормчую», в которую включил грамоту Константина Великого папе Сильвестру, ибо в ней он видел апологию церковной власти и церковного имущества. Подложности этой грамоты тогда не подозревали, конечно, ни царь, ни сам патриарх.

Никон заявил себя ревностным преобразователем церковной жизни. Он положил начало живой проповеди (до него проповеди читались). Борясь с «многогласием», он содействовал введению «единогласия» (читать и петь в одно время не разрешалось). На это неблагочиние, т.е. «многогласие», указывали еще Стоглавый собор и впоследствии патриарх Гермоген, но уничтожить его не могли. Никон также вводил партесное исполнение с упразднением прежних крюков.

Когда Никон получил титул «великого государя», патриаршая власть уже приравнивалась к власти царской. Без патриарха не решалось ни одно государственное дело, как и при патриархе Филарете. Во время войны за Малороссию (1654-1655 гг.) царь поручал Никону высшее управление государством; без его ведома Боярская дума, ничего не могла решить.

Во время шведского похода (1656) царь также поручил управление государством патриарху. В эти годы отсутствия в Москве царя могущество Никона достигло высшей степени. Еще самостоятельнее и независимее Никон был в делах церковных. Им были построены три монастыря: на острове Кии (Белое море) - Крестный, или Ставрос, на озере Валдайском (Новгородская епархия) - Иверский, по образцу Иверского Афонского монастыря, и Воскресенский, или Ново-Иерусалимский (под Москвой). Для их обогащения отписывал он вотчины других монастырей или даже целые монастыри со всеми их вотчинами и угодьями; такие обители становились изъятыми из ведомства своих епархиальные владык и переходили в ведение патриарха. Еще сильнее была власть патриарха в его собственной области. Монастырский приказ не имел никакого отношения к патриаршей области; суд по церковным и гражданским делам над лицами церковного ведомства здесь на прежних основаниях принадлежал патриарху. Вотчины патриаршего дома возросли более чем в два раза против прежнего. Вообще власть патриарха в лице Никона достигла таких пределов, далее которых идти было некуда.

Но на высоте такой власти устоять патриарху не удалось. При всех своих личных достоинствах Никон многих отталкивал резкостью и властностью, что и повредило его деятельности. В самой дружбе с царем он хотел быть главой и своею неуступчивостью иногда выводил царя из терпения.

Патриарх Никон своим властным управлением, крутым характером, привычкой сталкиваться со всеми власть имущими вооружил против себя сильную партию бояр; против него были Стрешневы - родственники царя по матери, Милославские - родня первой супруги царя. Морозов - царский свояк, сама царица, князь Одоевский, бояре Долгорукий, Трубецкой, Салтыков и другие. Все эти люди зорко следили за патриархом, ловили всякий случай, где он слишком резко проявлял свою власть.

Враги Никона постарались внушить царю, что «великий государь»-патриарх сильнее великого государя-царя, что патриарх своим влиянием совершенно затмевает авторитет царя. В душе Алексея Михайловича началось постепенное охлаждение к своему любимцу. Личные объяснения двух великих государей могли бы положить конец этому недоразумению. Но царь от них уклонялся, а Никон, считая себя обиженным холодностью царя, по своей неуступчивости не искал объяснений. Враги Никона воспользовались ситуацией и довели дело до открытого разрыва между царем и патриархом, вынудив последнего сделать такой шаг, который стал роковым и бесповоротным в его судьбе.

6 июля 1658 г. в Москве происходила торжественная встреча грузинского царя Теймураза. Патриарх не был приглашен на это торжество. 8 июля, в праздник иконы Казанской Божией Матери, царь не пришел на богослужение, которое совершал патриарх. 10 июля, в праздник в честь Ризы Господней, царь не только не пошел к вечерни и утрени по обычному приглашению патриарха, но после заутрени послал боярина сказать Никону, что он не будет и за Литургией; к этому боярин добавил еще, что царь гневен на патриарха за титул «великого государя». Отслужив Литургию без царя, Никон вышел читать поучение и во всеуслышание заявил, что отселе не желает быть патриархом; затем в ризнице переоделся в простую мантию с черным клобуком, написал тут же письмо царю о своем оставлении кафедры и направился к выходу из собора. Народ плакал, не пускал его, отнял у него карету; но патриарх пешком, с простой клюкой, отправился на Ильинку, на подворье Воскресенского монастыря; а затем через три дня он совершенно оставил Москву, удалившись в Воскресенский монастырь, и прекратил занятия патриаршими делами. Церковью временно стал управлять Питирим, митрополит Крутицкий.

В 1660 г. в Москве состоялся собор по делу патриарха Никона из русских и бывших в Москве греческих иерархов. Собор установил, что Никон самовольно оставил патриаршую кафедру, будучи никем не гоним, и вынес строгий приговор: «Бывшему патриарху Никону чужду быть архиерейства, чести и священства, не обладать ничем, ни монастырями, ни вотчинами, а жить ему в монастыре, где великий государь укажет и новопоставленный патриарх благословит». Царь не утвердил это постановление собора. Со своей стороны Никон резко протестовал против собора, сравнивал его с соборами на святых Афанасия Великого, Иоанна Златоуста и на митрополита Филиппа. Оскорбленный тем, что Питирим запретил поминать его в церквах, становился при богослужении на патриаршее место, вторично совершил обряд недели Ваий и пр. Никон в неделю Православия 1662 г. предал местоблюстителя анафеме, которая произвела в Москве сильное впечатление.

Весной 1662 г. приехал в Москву Паисий Лигарид, митрополит Газский, один из образованнейших греков своего времени, но он был человек хитрый, льстивый, пронырливый, выше всего ставивший материальные выгоды, ради которых жертвовал честью и совестью. Состоя под запрещением от Иерусалимского патриарха «за латинство», он скитался по Греции и Италии, потом (в 1657 г.) был приглашен в Москву самим Никоном, который нуждался в образованных людях. Приезду Паисия были рады в Москве. Царь надеялся, что при знании церковных законов он может легко выяснить осложнившееся и затянувшееся дело Никона. Никон, со своей стороны, думал встретить в Паисии защитника, тем более, что он явился в Москву по его приглашению. Однако сметливый грек сразу понял опальное положение Никона, взвесил личные выгоды и решительно стал на сторону противников патриарха. Боярин Стрешнев дал ему на обсуждение 30 вопросов, которые касались поведения и отношений патриарха к царю. Паисий ответил на них полным осуждением всех действий Никона.

Никону доставили эти вопросы и ответы. Он горячо принялся разбивать их, написал большую книгу, в которой показал всю свою начитанность. Патриарх не щадил ни бояр, ни Паисия, ни царя. «Не от царей, - писал он, - начало священства приемлется, но от священства на царство помазуются; священство выше царства. Царь не давал нам прав, а, напротив, похитил наши права, Церковию обладает; весь священный чин ему работает и оброки дает, завладел церковным судом и пошлинами. Господь двум светилам светить повелел, солнцу и луне, и чрез них показал нам власть архиерейскую и царскую: архиерейская власть сияет днем, - власть эта над душами, царская же - в вещах мира сего».

По предложению Паисия были составлены 25 вопросов о царской и патриаршей власти, на которые требовались ответы восточных патриархов, и отправлены на Восток. Ответы патриархов, пришедшие в Москву, были тоже против Никона.

Осенью 1664 г. царь послал на Восток новое посольство за самими патриархами, из которых приняли приглашение только двое Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский, другие двое отказались, но дали от себя Паисию и Макарию полномочия.

У патриарха Никона были многие тяжбы с соседними Воскресенскому монастырю владельцами: Сытиным и особенно Бабарыкиным, завладевшим вотчиной Воскресенского монастыря; Никон, не получая удовлетворения при возбуждении своих исков, написал к Алексею Михайловичу письмо об унижении Церкви мирской властью и угрожал царю гневом Божиим.

Когда это не помогло, Никон, собрав братию в церковь, отслужил молебен и после него возгласил клятвенные слова из псалма 108 против обидящих. Царь, узнав о происшедшем, сильно возмутился и назначил следствие для выяснения, кого проклинал Никон. В Воскресенский монастырь были посланы самые неприятные Никону лица: Паисий Лигарид с Иосифом, архиепископом Астраханским, и Одоевский со Стрешневым. Никон принял их с чрезвычайным раздражением, кричал на них, не давал говорить. Паисия назвал «вором, самоставленником, нехристем ...'' На другой день он говорил в церкви поучение, в котором сравнивал Одоевского и Стрешнева с Иродом и Пилатом, а архиереев - с Анною и Каиафой, но, в конце концов, патриарх Никон объяснил им, что проклинал не царя, а Бабарыкина.

 

ДЕЛО ЗЮЗИНА

В годы ожидания приезда восточных патриархов Один из близких к Никону бояр - Зюзин, зная, как царь сожалеет об уходе Никона с престола, решил помирить великих государей и задумал устроить между ними свидание. Зюзин неоднократно убеждал патриарха возвратиться на престол, но Никон обыкновенно отвечал: «Будет время, возвращусь''. Теперь такое время, по расчетам друга Никона, наступило. Зюзин писал патриарху письма с разрешительным требованием, чтобы он ехал в Москву, указывал при этом, что таково тайное желание государя. В своих письмах Зюзин описал все подробно, когда должен был приехать Никон, что говорить, что делать, что отвечать на вопросы и т.д. Никон был в недоумении, следовать или не следовать внушениям преданного ему боярина. Под влиянием тяжелого душевного настроения, вызванного неопределенностью положения и различными огорчениями, причиненными враждебной партией, Никон решил искать вразумления в молитве. Он удалился в свой скит, где долго молился, усилив пост и другие монашеские подвиги. Однажды он погрузился в тонкий сон, и ему представилось видение. В Успенском соборе московские святители встали из своих гробниц, и один из них, святой Иона, со свитком в руках подходил к другим, собирая подписи. Никону он объяснил, что собирает подписи о его возвращении на патриарший престол. Это видение для Никона разрешило все сомнения, оно было для него убедительнее всяких приглашений Зюзина.

В ночь с 17 на 18 декабря, в 3 часа утра к Москве подъехало до десяти саней и несколько человек верховых - прибыл патриарх Никон со своей свитой. Приехавшие беспрепятственно пропущены были чрез все московские заставы и подъехали к Успенскому собору, где в то время шла утреня.

С шумом отворились северные двери храма, впереди появились служилые люди патриарха, за ними следовали монахи, а потом в преднесении креста и сам Никон. Монахи пропели «Исполла» и «Достойно». Никон приложился к иконам и мощам, и, став на патриаршем месте, призвал к благословению Ростовского митрополита Иону, который был тогда местоблюстителем патриаршего престола после Питирима. Испуганный митрополит не осмелился противиться патриарху, а вслед за ним пошло под благословение и все духовенство. После того Никон послал известить Царя о своем прибытии, что привело последнего в замешательство.

Наскоро устроено было совещание с боярами: и духовными лицами, в числе которых был Паисий Лигарид, и от царя последовал ответ Никону, чтобы он незамедлительно уезжал в свой монастырь. Тогда Никон отправил Алексею Михайловичу письмо. Рассказав в письме о бывшем ему видении, он сообщил царю, что пришел видеть светлое лицо государя и поклониться славе царства, пришел в кротости и смирении, неся с собою мир, завещанный Господом. «А если больше этого хочет слышать царское величество, мы скажем, желает ли принять Самого Христа? Прими нас во имя Господне и отверзи нам двери дома твоего». Но из царского двора последовал ответ, чтобы Никон до рассвета оставил: Москву. После того патриарх быстро покинул собор, взяв с собою посох чудотворца Петра, но посланные царем догнали его на дороге и отобрали посох.

Началось строгое следствие по этому делу, боярским судом Зюзин приговорен был к смертной казни, но по ходатайству членов царской семьи казнь заменена была ссылкой в Казань; вотчины его были конфискованы в государственную казну. Митрополит Иона лишен был местоблюстительства. Вместо него местоблюстителем назначили Павла, митрополита Крутицкого.

Так кончилась попытка Никона возвратиться на патриарший престол; она показала ему, что партия его врагов слишком сильна и никогда уже не допустит сближения его с царем. Патриарх стал делать уступки и решил просить царя покончить дело без участия восточных патриархов, соглашался на поставление нового патриарха с условием, чтобы оставили за ним патриарший титул. Но просьба Никона не была уважена. Тогда Никон послал от себя к Дионисию, патриарху Константинопольскому, и другим восточным патриархам грамоты, в которых рассказав обстоятельства своего удаления с кафедры, жаловался на Монастырский приказ, на бояр, на Стрешнева, на самого царя, охарактеризовал Паисия, как еретика, и изложил Зюзинское дело. Тон письма был крайне нервный, особенно в тех местах, где говорилось о вмешательстве светской власти в церковные дела; перехваченные в дороге, эти грамоты впоследствии послужили материалом на суде против самого Никона.

 

СУД НАД ПАТРИАРХОМ НИКОНОМ

2 ноября 1666 года в Москву прибыли два восточных патриарха: Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский (побывавший в Москве одиннадцать лет назад).

1 декабря в Кремлевских палатах, в присутствии царя и бояр открылся собор из греческих и русских иерархов, какого еще никогда не видала Русская Церковь; на нем присутствовали 2 патриарха, 10 митрополитов, 7 архиепископов, 4 епископа, 30 одних только русских архимандритов, 9 игуменов и множество других духовных и светских лиц.

Никон явился с обычной торжественностью, с преднесением креста, совершил вход и хотел было сесть на патриаршем месте, но, не видя его приготовленным для себя, не сел, а стоя провел все время заседания, которое продолжалось более 10 часов. Обвинителем явился сам царь. Весь в слезах, взволнованный стоял он пред святителями, произнося обвинения на своего бывшего друга, жаловался на самовольное его удаление, на восьмилетнюю церковную смуту по его вине, отрицал всякую вражду к нему со своей стороны.

Никон держал себя неуступчиво, не делал ни шагу к примирению; на обвинения царя отвечал, что ушел от царского гнева.

12 декабря в Благовещенской церкви Чудова монастыря собор зачитал Никону обвинение. Оно состояло в том, что Никон самовольно оставил кафедру, по оставлении ее самовольно священнодействовал и распоряжался в своих монастырях, один монастырь назвал Иерусалимом, а разным местам в его окрестностях давал названия Вифлеема, Голгофы, Иордана и прочее; отнимал для своих монастырей вотчины у других монастырей, мешал избранию нового патриарха; злоупотребляя анафемой, анафематствовал в неделю Православия русских архиереев, некоторых называл Анною и Каиафою, патриархов называл беспрестольными; отвергал правила поместных соборов, бывших после VII Вселенского собора; греческую «Кормчую» называл еретической, царя позывал мучителем; самовольно низверг и предал биению епископа Коломенского Павла, так что он сошел с ума и погиб безвестно; в Воскресенском монастыре мучил мирскими казнями и прочее. За все это его объявили лишенным патриаршества и священства с оставлением за ним только иночества. При снятии сана Никон сказал: «Зачем вы действуете здесь, в монастырской церкви, и тайно, как воры? При всем народе, в соборе умоляли меня принять патриаршество, пойдем и теперь в ту же великую церковь».

Патриархи сами сняли с него клобук и панагию. После этого его увезли в Ферапонтов монастырь.

 

ПАТРИАРШЕСТВО ПОСЛЕ НИКОНА

По низложении Никона во главе Русской Церкви стояли такие лица, которые нисколько не походили на него характером и от которых царская власть могла не опасаться притязаний, столь характерных для их властного предшественника. Преемником Никона стал Иоасаф II, избранный на соборе из Троицких архимандритов (1667-1672 гг.). Он был старец кроткий и благочестивый, но его преклонные лета, недостаток образования и административных способностей не позволили ему выделиться в чем-либо за время его служения Церкви в сане первосвятителя. Он известен только по книжным исправлениям, которые продолжались и в его время, наряду со все более совершенствующимся книгопечатанием.

Так же тихо и незаметно прошло 10-месячное управление следующего патриарха Питирима, бывшего митрополита Новгородского (1672-1673 гг.).

Но третий (после Никона) патриарх Иоаким, преемник Питирима, ознаменовал свое правление активной деятельностью на пользу Церкви.

Патриарх Иоаким (1674-1690 гг.) происходил из рода бояр Савеловых. В молодости он был на военной службе, но на 35-м году своей жизни оставил ее и поступил в Киево-Межигорский монастырь.

Отсюда по приглашению Никона он перешел во вновь образовывавшийся Иверский монастырь, а затем был направлен архимандритом в Чудов монастырь. На место Питирима, избранного в патриархи. Новгородским митрополитом был назначен Иоаким, а после Питирима он же занял патриарший престол. Патриарх Иоаким отличался практическим характером и незаурядными административными способностями. Одним из первых дел его было осуществление определений собора 1667 года о неподсудности духовенства мирскому суду, которые исполнялись далеко не в полной мере. На соборе 1675 г. были повторены и дополнены прежние определения о церковном суде: Монастырский приказ положено было закрыть.

Затем патриарх обратил внимание на материальные средства духовенства. По ходатайству патриарха для всех церквей, не имевших земельного надела, велено было отмерить участки земли из помещичьих и вотчинных земель. Также в интересах материального обеспечения духовенства патриарх Иоаким определил для всех епархиальных властей общую норму в собирании церковной дани с подведомственных им лиц (духовенства) и учреждений, ибо со времени учреждения патриаршества и особенно при Никоне сборы эти значительно усилились и, кроме того, всецело зависели от произвола местных епархиальных властей.

В отношении к церковным вотчинам правительство оказалось менее уступчивым, чем в вопросе о церковном суде. Определения «Уложения» по этому предмету были оставлены во всей силе и после 1667 года. Желая извлечь из церковных вотчин как можно более государственной и общественной пользы, правительство взимало с них свои сборы в количестве, усиленном сравнительно с другими вотчинами; кроме того, посылало в монастырь на пожизненное содержание своих раненых и престарелых служителей и требовало от духовных учреждений усиления благотворительной деятельности. В 1678 г. положено было увеличить патриаршие богадельни в Москве, в том же году от царя Феодора с целью определения количества церковных сборов вышло распоряжение произвести подробную перепись церковных имений. Собор 1682 г. , по предложению царя, определил разобрать всех нищих в городах и всех требующих призрения разместить по церковным богадельням и больницам.

Налаживая административно-экономическую жизнь духовенства, патриарх Иоаким заботился и об упорядочении жизни церковно-канонической. Для устранения некоторых различий в совершении Литургии и других церковных служб пересмотрены были чины Литургий Василия Великого и Иоанна Златоуста, исправлен и напечатан Типикон, который и в настоящее время существует почти в том же виде. На соборе 1673 г. отменено было совершение обряда шествия на осляти в епархиях, совершение его оставлено за одним патриархом; кроме того, патриарх Иоаким произвел поправку в обряде омовения ног, упразднив в нем место Иуды.

Особенно ревностно патриарх Иоаким заботился об охранении Православия. Он зорко следил за иностранцами и юго-западными учеными, проживающими в Москве, и всеми мерами противодействовал распространению идей, враждебных православной вере. Охраняя Православие от инословных влияний, патриарх Иоаким сильно озабочен был уврачеванием недавно появившегося, но все усиливавшегося зла так называемого старообрядчества. Ожесточение раскольников против Православной Церкви переросло в открытую хулу. Было решено (1681 г.) увеличить число архиерейских кафедр, особенно в тех местах, где много было раскольников. Гражданским властям вменялось в обязанность оказывать духовенству всякое содействие в борьбе с расколом: вместо старопечатных книг положена бесплатная выдача новоисправленных книг; запрещено было основание новых пустынь, служивших часто пристанищем раскола, пустыни вблизи селений закрывались, а храмы их обращались в приходские церкви. Вместе с внешними мерами патриарх Иоаким действовал на раскольников путем увещания. Плодом его ревности в этом направлении явилось сочинение «Цвет духовный».

Последний год патриаршества Иоакима совпал с первым годом самостоятельного царствования Петра Великого. Старшие дети царя Алексея Михайловича от Милославской, Феодор и София, получили образование в польско-киевском духе, и поэтому патриарху во время их правления приходилось бороться против польско-католических веяний среди православного общества; при Петре, который был воспитан в другом направлении, на первый план выступили иные, более сильные соблазны - немецкие, противодействовать которым было гораздо труднее.

Новый царь явился человеком, совершенно отрешенным от древних церковных традиций московского дворца. Как младший царевич, сын второй супруги покойного царя Наталии Кирилловны Нарышкиной, он оказался по смерти отца, при господстве Милославских, в опальном положении и, проведя все детские годы не во дворце, а в селе Преображенском, не имел и таких учителей, какие были у старших детей царя Алексея. Он учился почти самоучкой, среди шумных потех Преображенской улицы. Душой его владели не духовные предметы, не киевская книжность, что составляло основу воспитания его Феодора и Софьи, а солдатский строй, пушки, корабли,- словом то, чем Европа так возвышалась тогда над русским государством и для овладения чем Россия толпами вызывала к себе иностранцев. Такое направление ума сблизило его с Немецкой слободой, потому что в России одни только немцы и знали то, к чему был устремлен ум Петра Алексеевича. Для его предшественников знаться с еретиками было страшно; для Петра, не получившего традиционного церковного образования, этого страха не существовало, и он сблизился с немцами и внешне, и внутренне. В таком же духе была воспитано и ближайшее петровское окружение, дружина новых людей, с которой он делил и горе, и радость, вместе работал и отдыхал. Старая жизнь царского дома не замедлила встретить эти новшества в поведении царевича сильным противодействием, но такого решительного человека, с такой крутой силой воли, какой обладал Петр, остановить было уже невозможно.

Против его дружбы с немцами была его мать, его брат Иоанн, супруга последнего Прасковья Федоровна, собственная его супруга Евдокия Федоровна Лопухина со всей своей родней. Не нашел он себе сочувствия и в патриархе, хотя в борьбе Нарышкиных с Милославскими из-за престола Иоаким был постоянно на стороне Петра. Патриарх действовал в его пользу и при первом избрании его на царство по смерти царя Феодора в 1682 году, и при свержении владычества Софьи 1689 году, но сильно разошелся с молодым царем во взглядах на значение для России иноземцев. Патриарх настоял на издании указа о строжайшем допросе на границах приезжих иностранцев, кто они, откуда и зачем приехали. Он готов был запретить их кирхи даже в Немецкой слободе; умирая, патриарх оставил духовное завещание, в котором умолял царей Петра и Иоанна не допускать православных до дружбы с еретиками, не давать иноземцам начальства при полках; не дозволять в России постройки еретических церквей и не вводить иноземных обычаев. Такое неприязненное отношение к иноземцам не могло не казаться Петру опасным, и он сохранил об Иоакиме недобрую память, как о втором Никоне, что оказало потом немалое влияние на его отношения и к патриаршеству как таковому.

17 марта 1690 года патриарх Иоаким скончался. Преемником его был поставлен Казанский митрополит Адриан (1690-1700 гг.), близкий к покойному патриарху человек и такой же ревнитель Православия, но менее образованный и еще более приверженный к старине. К реформаторской деятельности царя Адриан не мог относиться сочувственно, потому что она ставила Россию в тесную связь с Западом, на который люди традиционного православного воспитания смотрели со страхом, как на страну всякого рода заблуждения и ересей. В своих окружных посланиях к пастве патриарх крайне резко высказывался против иноземцев с их обычаями, против курения: табака, против брадобрития, даже повторив на последнее проклятие Стоглава. Патриарху Адриану не могли нравиться требования царя оставить ношение русской национальной одежды - кафтана, отмена обряда шествия на осляти, перенесение начала нового года с первого сентября на первое января. Патриарх не встречал со стороны царя никакого доверия и симпатии. Когда же, против новых реформ восстал народ и разразился очередной стрелецкий бунт (1698 г.), Петр был доведен до неумолимого озлобления против враждебного его планам духа благочестия. И едва патриарх Адриан, по древнему обычаю «печалования», вздумал походатайствовать за стрельцов, явившись к царю с иконою Богоматери, царь с гневом велел ему уйти прочь и поставить образ на место. «Я не меньше тебя, - говорил он, - чту Бога и Его Пречистую Матерь, но мой долг казнить злодеев, умышлявших против общего блага». Гнев царя не пощадил и его собственного семейства: царевны Софья и Марфа, побуждавшие к бунту стрельцов, и царица Евдокия были пострижены в монашество. Патриарх поневоле должен был замолчать. И только еще один раз, стоя уже одною ногою в могиле, он возвысил свой голос в защиту прежнего строя церковного суда, когда Петр вознамерился произвести реформу церковного суда на началах, выраженных еще в «Уложении» Алексея Михайловича, все судебные дела между людьми церковного ведомства, если только они не касались предметов веры и Церкви, вновь отнесены были к ведомству гражданского суда. Только преступления по делам веры и Церкви и бракоразводные дела были оставлены по-прежнему в ведении церковного суда. Патриарх распорядился составить по этому вопросу обширную записку - «Статьи о святительских судах», - где тщательно были собраны все документы, служившие основанием судебных прав Русской Церкви, начиная с Номоканона, древних княжеских уставов и ханских ярлыков, и внушалось царю не нарушать преданий старины. Но голос патриарха уже не мог остановить тенденции к ограничению прав церковного ведомства со стороны государства, начавшейся гораздо раньше и только с особенной силой проявившейся в царствование Петра I.

Патриарх не мешал царю, но царь не переставал смотреть на него подозрительно, как на нравственный оплот всех недовольных его нововведениями. В последнее время патриарх оставил даже Москву и жил в своем любимом Перервинском монастыре. Потеряв расположение Петра, Адриан не приобрел его и у старорусской партии, враждебно настроенной к реформам царя. Последняя желала видеть в патриархе строгого и смелого обличителя новых порядков и потому непочтительно отзывалась о первосвятителе, что «он бережет мантии да клобука белого, за тем и не обличает».

В октябре 1700 года Адриан скончался, и преемник ему уже не был назначен, патриаршее управление в Русской Церкви прервалось на два с лишним столетия.

ХРИСТИАНСТВО НА КАВКАЗЕ

Еще в конце ХVI века Грузия ходатайствовала о принятии ее в русское подданство. В начале ХVII века персидский шах Аббас овладел Грузией и разорил в ней все церкви. В 1619 году царь Кахетии, Карталинии и Имеретии Теймураз снова просил принять его в подданные Михаила Феодоровича; просьба его исполнена. Персия на время была удержана от войны мирными переговорами. В 1626 г. шах прислал патриарху Филарету в знак своей дружбы Ризу Господню, которая была некогда взята в Персию из Грузии, как военный трофей; патриарх установил в честь ее возвращения праздник. Но потом персы отняли у Теймураза все его владения, кроме Кахетии, и опять стали истреблять в них православную веру. В 1650 году новый Имеретинский царь Александр тоже принял русское подданство. Несмотря на недовольство шаха Имеретия и Кахетия остались за Россией.

Царь Грузинский Теймураз в 1658 г. сам был в Москве для присяги на подданство.

 

ИЗЪЯНЫ НРАВСТВЕННОЙ ЖИЗНИ

В религиозно-нравственной жизни русского народа в патриарший период по-прежнему наблюдалось немало недостатков. Памятники этой эпохи рисуют нравственный облик русского человека порой мрачными красками. При недостатке просвещения высокие начала христианской нравственности неглубоко входили о сознание русского человека и потому слабо проявлялись в его повседневной жизни. Неудивительно, что в общественной и частной жизни русских людей того времени замечаются крупные изъяны. Христианские праздники проводились часто недостойным образом. «Вместо духовного торжества и веселия, - говорит в своей грамоте патриарх Иоасаф (1636), - христиане предавались бесовским играм, забавлялись медведчиками и скоморохами, плясками... и многие умирали без покаяния». Сквернословие и брань были настолько заметным явлением, что патриарх Иоасаф должен был сказать об этом в своей грамоте. Крайне жестоки были меры наказания: за употребление табака резали носы. В местах, удаленных от центра, нравственность простого народа была еще ниже. Патриарх Филарет в грамоте к Сибирскому архиепископу Киприану (1622) на основании полученных сведений обрисовал нравственную жизнь сибирских христиан в самых скорбных тонах. Невысоким был нравственный уровень жизни белого духовенства, которое нередко смотрело на исполнение своих пастырских обязанностей только как на источник средств к существованию и относилось к служению с крайней небрежностью.

Упадок нравов коснулся и монашества. Монахи держали в своих кельях разные вина и яства вопреки уставам общежития, монастырские власти - келари и казначеи - выбирались без соборных старцев; примерные по своему поведению иноки не пользовались вниманием; монастырские «старцы» ходили в крестьянские селения на пиры и братчины, упивались и допускали бесчиния.

В то же время вследствие усилившегося влияния Запада в России происходили быстрые изменения ее жизненного уклада: теряя свою замкнутость, он не мог не воспринимать чуждые Православию взгляды и обычаи, которые несли с собой иноземцы. В Москве существовала целая немецкая слобода - это передовая колония, посредством которой Запад укоренился в самом средоточии русской столицы и с помощью которой знакомил русских с особенностями и культурными традициями своей жизни. В самом дворце царя появились немецкая музыка, часы, зеркала, кареты и другие заморские диковинки; был заведен театр и придворная школа комедиантов, правительство все больше ориентировалось на Запад, желая усвоить себе опыт его науки, искусств и ремесел. Видно было, что прежнее исключительно церковное образование уже перестало удовлетворять современные запросы и требовало восполнения новыми элементами светского образования. Таким образом, расцерковление жизни в высших сословиях общества становилось все более заметным и глубоким.

 

БРАТЬЯ ЛИХУДЫ

Иеромонахи Иоанникий и Софроний Лихуды; происходили из древнего княжеского рода; их предки в XI в. были Византийскими сенаторами. Братья получили отличное образование в западных университетах, откуда вернулись на родину с докторскими дипломами. Ввиду предстоящего открытия в русской столице высшей школы от Московского правительства последовала просьба к восточным патриархам о присылке в Россию опытных учителей из Греции. Выбор патриархов остановился на этих ученых братьях. Ко времени их прибытия в Москву (1685) вопрос о времени пресуществления Святых Даров настолько возбудил общее внимание, что о нем спорили на улицах и площадях и светские, и духовные, лица.

Ученые братья сразу вступали в этот спор, с их стороны - последовало несколько полемических сочинений, направленных против Сильвестра. В ответ на «Манну» Медведева было написано ими сочинение «Акос, или врачевание от угрызений змиевых» в форме диалога между учеником и учителем. В ответ на «Акос» со стороны Сильвестра Медведева последовали «Известие истинное» и «Тетради» («на новопотаенных волков», т.е. Лихудов), вместо серьезной полемики, наполненные бранью. Евфимий написал такое же раздраженно полемическое сочинение: «Показание истины». В своей полемике Лихуды опирались на авторитет православных отцов и учителей Церкви, Медведев главным образом ссылается на сочинения юго-западных ученых: Кирилла Транквиллиона, Голятовского, Лазаря Барановича, Сильвестра Коссова, Петра Могилы о др. Постоянные в этой полемике ссылки на их книги возбудили сильное подозрение относительно киевского Православия, заставили патриарха Иоакима привлечь к делу и малороссийскую иерархию. Он потребовал от Киевского митрополита Гедеона, архимандрита Печерского Варлаама и Черниговского архиепископа Лазаря Барановича ответа по этому вопросу. После долгого молчания и вследствие угрозы патриарха предать их суду Церкви они прислали ответ в духе православного учения. Таким образом, Лихуды, опираясь на патриарха Иоакима, вполне успешно провели борьбу с Медведевым. Православное мнение по спорному вопросу было признано и представителями юго-западной Церкви.

В 1689 г. Медведев был осужден, расстрижен и отправлен на покаяние в Троицкий монастырь и в 1691 г. за участие в стрелецком бунте был казнен.

В 1689 г. патриарх добрался и до иезуитов с их интригами и пропагандой в Москве; по его настоянию они были изгнаны из России.

Патриарх Иоаким, чтобы утвердить в истинной вере всех православных христиан, которых так занимал вопрос о времени пресуществления Святых Даров, поручил Евфимию собрать все свидетельства в пользу православного учения с присоединением истории спора. Плодом этого труда явился сборник «Остен».

 

СОБОР 1690 ГОДА

Патриарх в 1690 г. созвал в Москве собор, на котором латинское мнение о времени пресуществления Святых Даров было предано проклятию и изречено осуждение на многие малороссийские книги, замеченные в уклонениях к латинству. «Большой Требник», «Служебник» Петра Могилы, «Ключ разумения» и «Мессия Праведный» Голятовского, «Меч» и «Трубы словес» Лазаря Барановича, «Учительное Евангелие» и «Перло многоценное» Транквиллиона, «Выклад о Церкви и Таинствах» Феодосия Сафоновича и др. Все эти книги запрещено было читать, так как в них замечается «единодушие с папой и западным костелом».

Вопросу о пресуществлении Даров придавалось такое значение, что православное учение по этому пункту внесено было в чин недели Православия и в архиерейскую присягу.

Собор этот был последним деянием патриарха Иоакима в пользу Православия вскоре после него святитель скончался. Преемник его патриарх Адриан оказался еще более строгим к латинству. Киевские ученые высылались или сами спешили удалиться из Москвы. Киевское влияние было устранено, но зато Москва лишилась главного источника своего духовного просвещения.

 

НАЧАЛО МОСКОВСКОЙ АКАДЕМИИ

Академия, по учредительной грамоте 1682 г., облекалась значительными правами и привилегиями. В ней предположено было преподавать духовные и светские науки: грамматику, пиитику, риторику, диалектику, философию, богословие и языки: славянский, греческий, польский и латинский для людей всякого чина и возраста. Царь предоставлял в её пользу свою библиотеку, вотчины и 8 монастырей, одну дворцовую волость и 10 пустошей, право суда над ее людьми предоставлял ректору вместе с преподавателями, последним обещал пенсии, а ученикам лучшие места на службе. Блюстителем (т.е. ректором) и учителями установлено было назначать только русских и греков, испытанных в Православии и дававших клятву быть ему верными. Академии назначалась миссия быть блюстительницей Православия по всей России. Никто не должен был держать у себя учителей без разрешения Академии Надзору ее подчинены были все иностранцы, проживавшие в России. Не получившие одобрения от Академии изгонялись из России.

Словом, по делам веры и благочестия академическая корпорация была обречена властью верховной , судебной над людьми всякого чина и звания.

Последние грозные полномочия академии не были осуществлены на практике, и ей досталось более скромное, просветительное значение.

Когда в 1685 г. Лихуды прибыли в Москву они тотчас приступили к педагогической деятельности в открытой ими школе при Богоявленском монастыре (поскольку в Заиконоспасском монастыре для академии не было еще помещения). Таким образом, годом основания Славяно-греко-латинской академии является 1685 год. Полные курсы Лихудов Начались в 1687 г. по отстройке зданий академии в Заиноспасском монастыре. В три года учителя успели преподать полный курс наук, состоявший из грамматики, пиитики, риторики, логики и физики частью на греческом, частью на латинском языках. Ученики их говорили на обоих языках перевели несколько книг, а старшие из них начинали и сами заниматься обучением начинающих. В преподавании своем Лихуды старались избегать всяких следов западного образования. Вместо Аристотеля на первый план выдвигали Священное Писание и Отцов Церкви, схоластического богословия вовсе не преподавали. В Москве учеными братьями были довольны, доволен ими был и их восточный патрон - патриарх Досифей, но потом вдруг стал действовать против них, будучи возбужден к тому наветами на Лихудов разных завистливых греков.

В 1693 г. этот патриарх отправил в Москву три послания: к царям, патриарху Адриану к самим Лихудам, в которых решительно требовал, чтобы латынь была совсем изгнана из академического курса. Лихудов укорял за то, что они не занимались будто бы своими делами, а «забавлялись около физики да философии», грозил даже отлучением. В угоду ему ученых братьев отставили от академии и назначили преподавать при типографии итальянский язык. Но Досифей был недоволен и этим, требовал, чтобы их вовсе выслали из Москвы, обвинял их в гордости, в сношениях с турецким правительством и прочих грехах. После этого в 1701 г. их сослали в Ипатьевский монастырь.

По удалении Лихудова преподавание в академии продолжалось, но далеко не таким успехом. Делом обучения занимались ученики Лихудов: Федор Поликарпов, Николай Головин, Иов, иеродиакон Чудова монастыря; но они познаниями далеко уступали своим учителям. Академический курс сократился: латынь была совершенно из него изгнана. Патриарху Адриану было не до академии: все внимание его было обращено на истребление латинских и протестантских взглядов, в посланиях и поучениях своих он горько жаловался, что «многие из москвитян, и знатные и простые, от злоглагольств люторских, кальвинских и разных прочих еретиков и от пипок табацких объюродели, стали критиковать учение и установление Церкви, вопрошая: «Сие чесо ради? И сие откуда взято? И сие кто предаде?» Для противодействия западным ересям инок Евфимий по его поручениям неутомимо занимался переводами греческих книг Максима Пелопонесского, Нила Солунского и других сочинений, присылаемых патриархом Досифеем.

 

ПОКРОВИТЕЛЬ ОБРАЗОВАНИЯ НОВГОРОДСКИЙ МИТРОПОЛИТ ИОВ.

Кроме Москвы, вопрос о подъеме духовного просвещения вызвал живой отклик в Новгороде. Новгородские владыки издавна отличались ревностью к духовному просвещению. Митрополит Иов, не сочувствовал гонению на малороссийских ученых, воздвигнутому в Москве; он охотно принимал их у себя в Новгороде, желая употребить их образованию и таланты в пользу своей епархии. Иов упросил царя освободить Лихудов из заточения и перевести их в Новгород. По прибытии в Новгород Лихуды вновь смогли заняться педагогической деятельностью; они открыли школу с двумя классами: греко-латинским и славянским - для учеников всех сословий и всякого возраста. В первый же год число учеников в училище дошло до 100 человек. Кроме педагогической, Лихуды продолжали здесь и свою литературную деятельность, занимались составлением и переводом книг. Для печатания книг Иов хотел завести типографию и просил у царя позволения воспользоваться типографией Симеона Полоцкого, ходатайствовал о присылке из Москвы новых переводчиков из числа типографских справщиков. Но он не встретил тогда поддержки со стороны царя. Софроний Лихуд, отправленный в Москву за типографскими принадлежностями, был оставлен там для преподавания греческого языка. Туда же потребовали было и Иоанникия; Иов просил оставить его в Новгороде, но Иоанникий сам ходатайствовал перед царем о переводе его в Москву, на что и последовал царский указ (1716). По отъезде Лихудов и по смерти митрополита Иова (1716) школьное дело в Новгородской епархии стало падать, но совершенно угаснуть не могло благодаря прочной основе, заложенной Лихудами и митрополитом Иовом.

 

ПРИЧИНЫ ПОЯВЛЕНИЯ РАСКОЛА

Причины появления раскола лежали в особенности религиозной жизни русского народа, зародившись еще в глубокой древности, они постепенно крепли и развивались.

Во время принятия христианства русский народ по своему культурному и духовному развитию находился, так сказать, в младенческом состоянии. Поэтому в течение весьма длительного времени глубокие истины христианского вероучения оставались непонятными сознанию русского человека. Внимание его было обращено на внешнюю сторону религии - на церковное богослужение, на обряды и церковные уставы.

Монгольское иго, остановив начавшееся образование русского народа, оказало пагубное влияние на его характер и нравы. Распространенною добродетелью было строительство и благоукрашение храмов Божиих, снабжение их церковной утварью. Этот внешний подвиг по крайней мере расценивался как лучшее средство богоугождения, в нем видели «душеполезный путь, возводящий к Богу». Тяготение к внешнему благочестию при отсутствии просветительно-религиозного развития привело к той односторонности, что церковную внешность - чины, уставы, обряды и прочее - стали отождествлять с догматическим верованием. Стоглавый собор замечал, что «учиться негде; прежде в Москве и Новгороде грамотных было гораздо больше, бывали чтецы и певцы, и добротописцы славные...» О развитии богословского образования трудно было думать Измельчавшая мысль, естественно, должна была останавливаться только на внешности и смотреть на неё как на существо веры.

Одностороннее направление русского благочестия стало замечаться очень рано и проявляться в горячих опорах о таких предметах, которые не имели не только догматического значения, но и в обрядовой стороне не могли занимать видного места.

 

КНИЖНЫЕ ИСПРАВЛЕНИЯ В I^ой ПОЛОВИНЕ XVII в.

В начале ХVII столетия книжном исправлением занимался преподобный Дионисий, архимандрит Сергиевой Лавры, с помощниками старцем Арсением и священником Иоанном Наседкой. В Требнике - в водосвятной молитве «Сам и ныне Владыка, освяти воду сию Духом Твоим Святым», они исключили шедшее затем слово и «огнем», с которым был связан обряд погружения в воду во время освящения ее в день Богоявления зажженных свечей. Справщики также исключили две молитвы перед Литургией, которыми священник сам себе давал разрешение от грехов и прочее. Регент Сергиевой Лавры Лонгин сделал донос, что Дионисий с товарищами имя Святой Троицы велел в «книгах марать» и Духа Святого «не исповедует, яко огнь есть», а в народ пустил молву, что явились «небывалые еретики». В Кремле стали собираться толпы народа, пред которыми архимандрит Дионисий должен был класть поклоны, а народ ругался и грязью бросался в мнимого еретика.

Определением собора преподобный Дионисий и Иоанн Наседка были запрещены в священстве, а старец Арсений заключен в монастырь с отлучением от Святого Причащения.

Но со вступлением на патриарший престол Филарета, которого рукополагал Иерусалимский патриарх Феофан, положение справщиков изменилось. Они пожаловались восточному патриарху на несправедливое обвинение и по новом пересмотре дела в 1619 г. были оправданы. Но и после оправдания вопрос о слове «огнем» казался настолько важным, что патриарх Филарет не решился тогда же исключить это слово, а перед отъездом патриарха Феофана просил его посоветоваться с прочими патриархами.

В 1625 г. получена была грамота от патриархов Александрийского и Иерусалимского, в которой слово «и огнем» велено было изъять из употребления. Тогда патриарх Филарет издал указ, предписывающий изъять это слово во всех требниках. При последующих патриархах Иоасафе I (1534-1640) и Иосифе (1642-1652) замечалось в богослужебных книгах «многое некое разгласие» и ощущалась нужда в исправлении. Исправления производились при них на тех же самых основаниях, как и при патриархе Филарете, т.е. только с использованием (для сличения и исправления) старинных славянских рукописей, без сличения их с греческими.

В Требнике патриарха Иоасафа снова был восстановлен чин освящения воды в день Богоявления после Литургии, отмененный уставом патриарха Филарета. В «Номоканоне», изданном в 1639 г., было в первый раз утверждено седмипросфорие с тем именно значением каждой просфоры, как и теперь у старообрядцев.

Издатели книг при патриархе Иосифе начали печатать: «Аллилуия, аллилуия, слава Тебе Боже», а в прежних изданиях при чтении «аллилуия'' обыкновенно печаталось «аллилуия» трижды, что одинаково благоприятствовало трегубой и сугубой «аллилуия». Последней книгой, напечатанной при патриархе Иосифе, была «Кормчая». В предисловии к ней в самых резких словах выражалось сознание книжной неисправности. «Воззри, аще неленостен еси, обрящеши ли где праве списанную без всякого порока в церквах святых книгу?... Но вем, яко неудобь обрести возможеши».

В половине ХVII века начинается по разным причинам ряд посещений Москвы восточными святителями, и все замечали в Русской Церкви разности в обрядах с Греческой Церковью и обращали особое внимание на двуперстное сложение. Для обозрения существующих греков чинов и обрядов был отправлен на Восток старец Арсений Суханов. С Востока он привез два своих сочинения: «Статейный список» (вроде дневника) и «Прение с греками о вере». В последнем сочинении Арсений описывает прение с греками о сложении перстов, в котором, по его описанию, он оставался якобы победителем. Но из самого содержания «Прения» видно, что на Востоке не только не было в употреблении двухперстного сложения, но даже ничего и не знали о существовании его. Еще более: афонские монахи, подозревая в нем ересь, сожгли книги московской печати, изданные при патриархе Иосифе, в которых было напечатано о двуперстии. Книги эти принес на Афон и держал у себя в скиту какой-то старец, родом серб, крестившийся двуперстно.

При таком положении дел в 1652 г. скончался патриарх Иосиф. Таким образом, все попытки к исправлению книг в течение более, чем столетнего периода успехом не увенчались, ибо исправления производились по славянским спискам. Совет преподобного Максима Грека был забыт: о сличении книг с греческими подлинниками и не думали.

 

СОБОР 1654 года

Патриарх Никон, видя, что его личные распоряжения становятся поводом к обвинению его в несправедливости, решился повести дело исправления соборным путем. В 1654 г. в царских палатах состоялся первый собор под председательством царя. Патриарх произнес длинную речь о том, что нужно устранять в Церкви «новину», например, то, что Литургия начинается иногда после полудня, что при освящении церквей не полагаются мощи под престолом и тому подобное. Тут же патриарх заявил и о поклонах, относительно же перстосложения заявления не было сделано. По этому вопросу Никон знал колебание царя. Да и сам едва ли еще был уверен твердо в необходимости отмены двуперстного сложения. По этому делу он не раз еще обращался к восточным патриархам.

Относительно всех указанных патриархом несогласий с древними уставами собор единогласно постановил их исправить. То же определил собор и вообще относительно исправления церковных книг. Противодействие на соборе последовало по вопросу о поклонах. Против сокращения числа великих поклонов выступил Павел, епископ Коломенский. Несогласие свое по этому вопросу Павел выразил и в подписи под соборным актом.

Считая Павла Коломенского одним из главных противников предполагавшегося исправления, патриарх Никон после собора низверг его с кафедры, предал телесному наказанию и сослал в заточение, где он вскоре сошел с ума и при неизвестных обстоятельствах скончался.

Еще до собора, готовя дело книжного исправления по греческим подлинникам, Никон вторично отправил на Восток Арсения Суханова, чтобы собрать древние греческие книги. Желание придать делу исправления больший авторитет побудило патриарха Никона обратиться с недоуменными запросами к Константинопольскому патриарху Паисию, которого он просил рассудить вместе с прочими патриархами и архиереями «о разностях и новшествах» и дать совет. Около года спустя был получен ответ в виде послания, или грамоты, патриарха Паисия, подписанный не только патриархом, но и многими иерархами Константинопольской Церкви. Послание это, кроме вступления и заключения, включает в себя ответы на 28 вопросов, которые были предложены патриархом Никоном. Патриарх Паисий, отвечая на вопрос о перстосложении, писал, что на Православном Востоке имеют древнее обыкновение поклоняться, имея первые три перста соединенными вместе, в образ Святой Троицы.

Что касается священнического благословения, то «Церковь благословляет всех, изображая иерейскою рукою имя Мессии» (Иисуса Христа) , т.е. конечные буквы этого имени: Ис.Хс. «А какими перстами начертывает кто эти буквы, это безразлично».

Патриарх Паисий хвалит предстоятеля Русской Церкви, говоря: «Кто боится впасть в малые погрешности, тот предохраняет себя от великих», - но тут же отмечает: «Если случится, что какая-нибудь Церковь будет отличаться от другой какими-либо порядками, неважными и несущественными для веры, например, временем совершения Литургии, или в вопросе о том, какими перстами должен благословлять священник и пр., то это не должно производить никакого разделения... Не следует думать нам, будто извращается наша православная вера, если кто-нибудь имеет чинопоследование, несколько отличающееся от другого в вещах несущественных».

 

УКАЗ 1685 года

По окончании стрелецких волнений царевна Софья издала в 1685 г. первый, специально направленный против раскольников закон. Этим законом было решительно воспрещено само существование раскола. Раскольников после троекратного допроса, если останутся упорными, повелевалось предавать огню; тех, кто укрывал раскольников, в случае раскаяния наказывать кнутом.

Следствием этого указа было массовое бегство раскольников в леса, на пустынные окраины России и за границу. Наиболее известными местами, куда они устроились, стали: леса Керженские (Нижегородская обл.), Стародубокие (Черниговская обл.), Дон, Северное Поморье, Сибирь и соседние государства: Польша, Швеция , частью Австрия и Турция. Бежавшие раскольники соединялись между собою и образовывали большие группы, которые оказывали сопротивление посланным для розыска военным командам. В 1686 г. на Дону образовалась группа раскольников, замышлявших идти на Москву, на патриарха, на бояр и архиереев , «которые веру всю порушили». В то же время скопище раскольников в 500 человек засело в больших крепостях близ Тамбова и Козлова и с ожесточением отражало приступы посланных властью донских казаков.

Подобные беспорядки были на Волге, в Поморье и во многих других местах. Весьма печальным явлением в расколе в это время было самосожжение. Случаи самоумерщвления особенно участились в Сибири и Поморье. Самосожжение было следствием учения о наступлении царства антихриста и развивалось под влиянием преследований, возбуждавших фанатизм. В сибирских лесах сжигались враз целые тысячи. Случалось, что воинские части, отыскивая раскольников по лесам, наталкивались на выстроенные избы, наполненные народом и приспособленные к самосожжению; несчастные сжигались на виду у команды. Подобные групповые самоубийства происходили и в Поморье, и на Волге. Некоторые, удалившись в леса и собравшись толпами, постились, молились, каялись друг другу и умирали голодной смертью. Среди раскольников было распространено ожидание скорой кончины мира.

Но после свержения Софьи на престол стал Петр Великий. Его внимание было обращено на другие вопросы; про раскольников как бы забыли. В это время бежавшие в леса раскольники стали заводить общежития и скиты.

В этих поселениях вырабатывался тот или иной строй жизни старообрядцев; возникавшие при этом вопросы и их не одинаковое решение были причиной разделения раскола на частные секты.

 

ДРОБЛЕНИЕ РАСКОЛА

Главной причиной распадения раскола на частные секты было то, что раскольники после осуждения их Церковью в 1667 г. остались без епископов. Некому было поддерживать преемственное существование церковной иерархии, освящать миро, совершать таинство священства, ибо «без повеления местного епископа пресвитеры ничего не могут творить» (прав, св. апост. 39). Священников в расколе и после собора 1667 г. оставалось еще немало, и, хотя некоторые и были лишены сана, к ним продолжали обращаться.

Но по мере того, как главные расколоучители были удалены из Москвы, а иные из священников бежали с толпами последователей в Стародубье и на Дон, недостаток в священных лицах стал чувствоваться сильнее и сильнее. Аввакум, видя такие обстоятельства, давал следующие наставления своим последователям относительно исповеди и причащения: «Исповедуйте согрешения друг другу, по апостолу», - или: «Кайся пред Господом Богом», «причаститься без попа можно святым комканием», - т.е. запасным Агнцем, который он и заповедал держать при себе, «а ребенка причащай мирянин, Бог благословит». Но так как сам запасной Агнец возможен только при существовании священства, то Аввакум приходил и к другому выводу - о возможности прибегать к попам нового рукоположения, если бы кто из таковых полюбил старину. Аввакум писал: «Где есть пение без примеси, а поп новопоставлен, аще поп проклинает никонианскую ересь и службу их и всею крепостию любит старину, по нужде настоящего ради времени да будет поп, и к тем церквам приходите». Но эта последняя мысль встретила сильный отпор со стороны других расколоучителей. Диакон Феодор писал: «А которые попы от Никона отступника ставлены и от никониан... паче же от 1666 г., егда совершенно православие все отринуша, -то православным христианам не подобает от них ныне благословение приимати, ни службы, аще и по старому служат».

 

ОБРАЗОВАНИЕ БЕСПОПОВЩИНЫ

В Выговском общежитии (между Онежским озером и Белым морем), церковная практика имела ту особенность, что все общественные богослужения совершались мирянами, а количество таинств ограничено теми, которые, как думали, в случае нужды могут совершаться и лицами несвященными. Избранные наставники отправляли крещение переходящих в их общество (совращенных перекрещивали). Они принимали к себе на исповедь, совершали чины пострижения в монашество, погребения умерших и те церковные службы, которые не требуют необходимого присутствия священника, т.е. утреню, часы, вечерню, а также молебны, панихиды и др. При совершении всех этих богослужений опускалось все, что положено произносить священнику и диакону. Службы начинались возглашением: «За молитвы св. Отец наших».

В 1720 г. посланный на Выг иеромонах Неофит вызвал выговцев на объяснения и защиту их церковной практики, которые изложены были раскольниками в «Поморских ответах». Составители «Поморских ответов» обосновали свое учение на отдельных случаях, вырванных из контекста и неверно истолкованных, взятых из древней церковной практики, они доказывали, что будто и в древние времена многие церкви оставались без иерархии. Все таинства по отношению их важности для спасения разделяются в «Поморских ответах» на «нуждно потребные» и просто «потребные», к первым относятся: крещение, покаяние и причащение, к последним - остальные.

Что касается «нуждно потребных во спасение», то первые два из них по нужде может совершать мирянин, относительно же причащения, с одной стороны, доказывалась возможность причащаться запасными дарами без участия священного лица, а с другой - довольствоваться по нужде одним «огнеопальным желанием причащения», или - что то же - причащением духовным. Последнее учение сделалось впоследствии господствующим, так что доказывалась необходимость уже не трех, а только двух таинств.

Таким образом, составители «Поморских ответов» все свои положения обосновывала на нужде и частных исключительных случаях местных церквей. Испугавшись новизны незначительной, логикой раскола, т.е. непослушания и клеветы на церковь, старообрядцы ударились в дебри новизны догматической.

Для оправдания всеобщего бессвященнословного состояния представлено было учение о конечном истреблении антихристом священства и Христовой Жертвы. Бессвященнословное состояние возведено было в догмат, но так как этот догмат явно противоречит учению Откровения (о вечном существовании Церкви - «врата адова не одолеют ее (Мф. ХVI,18), о вечном прошении Бескровной Жертвы (1 Кор. ХI,26) и прочее), то учители беспоповства стали говорить, что священство и Жертва имеют значение духовное, нравственное, по которому каждый христианин есть уже священник Бога вышнего, и что это священство пребудет вечно. Церковь, по их мнению, может и должна в последнее, антихристово время существовать без священных лиц и без тех таинств, которые невозможно будет совершать. Последователей этого учения называют «беспоповцами, или перекрещенцами». Учение об антихристе у беспоповцев получило свое особенное определение и развитие, несогласное с церковным учением. По их мнению, антихрист не есть определенное лицо, а дух и направление в обществе. Чудеса, которые он будет совершать, будут чудеса духовные, заключающиеся в омрачении людей лжеучениями; « будет тогда не глад хлеба, но глад слышания слова Божия», - учат они. Печать антихриста, по их богохульному воззрению, заключается не в одном каком-либо определенном предмете, а во многих: в имени Иисус, в троеперстном сложении, в таинствах крещения и миропомазания. Отсюда видно, как далеко зашли расколоучители в произвольном толковании христианского учения.

 

ФИЛИППОВСКАЯ СЕКТА

Некто Филипп, один из наставников Выговской пустыни, захотел стать во главе общины и не стал оказывать должного послушания избранному настоятелю Семену Денисову. Но Филипп руководствовался не одними честолюбивыми целями, главной при­чиной было то, что, когда выговцы ввели в своем богослужении (около половины ХVIIIв.) молитву за царя, то Филипп и его последователи обозвали выговцев самарянами, еретиками; и целая толпа во главе с Филиппом в 50 км от Выговской пустыни основала отдельный скит, где было положено начало новой секте. Многие из филипповцев стали предаваться самосожжению; которое, как известно, еще Аввакум называл «блаженным изводом о Господе». Фанатичное отношение не только к Церкви, но и к общественному строю легло в основу филипповской секты. Самосожжение возведено было в догму, и ни одна секта не представляет столько самоумерщвлений, как филипповская.

Филипповны называли федосеевцев «народом избалованным», а поморцев «совсем погибшими» и писали против последних такие жестокие обличения, что поморцы говорили, что они писались с помощью диавола.

Неодинаковость отношений к федосеевцам и поморцам относительно основывалась на близости филипповцев к федосеевцам; те и другие не принимали учения о внецерковном браке, но филипповцы даже не допускали открытого федосеевского новоженства.

 

БЕЗДЕНЕЖНИКИ

В начале XIX века возник вопрос о деньгах, можно ли их брать страннику, так как на деньгах находится государственный герб («печать антихриста»). Вопрос о деньгах Евфимием был обойден. Но один из строгих его последователей странник Василий Петров, «развивая» учение Евфимия, доказывал. Что разорвавший всякую связь о греховным миром странник не может брать и денег. Так образовался в странничестве толк безденежников. Первые его последователи снова перекрестили сами себя.

 

СТАТЕЙНИКИ

Один из главных наставников бегунов Никита Семенов породил раздор по поводу написанных им статей для повышения нравственности. Этими статьями (всех 84) он учреждал в своей общине нечто вроде церковной иерархии.

Те, которые приняли эти статьи, избрали старейшим самого Никиту: но другие в составлении статей заподозрили одно любоначалие и говорили про Никиту, что «он подобен патриарху Никону, издав новый закон». Так произошло новое разделение. Строгие приверженцы Никиты стали называться «статейниками». Разделение произошло а 60-х годах XIX века.

 

НЕТОВЩИНА

Все эти секты основывались на тех положениях, что за неимением священства возможно и несвященному лицу отправлять церковное богослужение и совершать «два потребнонужные во спасение» таинства: крещение и покаяние. Но такой подход многим из беспоповцев же показался святотатством, присвоением прав, не принадлежащих мирянину. Эти недовольные беспоповцы, не допустив возможности замены священников «простецами» в деле совершения таинств и богослужения, естественно, должны были остаться совершенно без таинства, без общественных богослужений. И вот является в расколе убеждение, что теперь не может быть спасительных таин, не может быть и общественного богослужения, ибо «благодать улетела на небо».

По своему отрицательному признаку держащиеся такого взгляда беспоповцы стали именоваться нетовцами.

Но возникал вопрос, как же возможно получить спасение при отсутствии таинств и общественного богослужения? Ответом на этот вопрос послужило какое-то смутное, неопределенное упование, что один Спас знает это, остается только одна молитва к Спасу, остается одна надежда на эту частную молитву, да на «крест», т.е. двуперстное сложение. Общим признаком последователей нетовщины служило то, что переходящих от Православия они не перекрещивали.

Отвергнув всякую возможность совершения таинства лицами несвященными (т.е. мирянами), нетовцы признали возможным совершать таинство крещения в Православной Церкви. Они это объясняют так: «Хотя и еретик крестит, да поп, а не простой мужик; дорого три погружения». Но, не считая это крещение православным по его совершителю и месту совершения, они молятся, чтобы Господь вменил его за истинное и святое. Кроме крещения, они так же обращались в Православную Церковь и за совершением брака, а иногда принимали и другие таинства. Поэтому порой их трудно было отличить от православных.

Не имея общественного богослужения, нетовцы, или спасовцы, молились дома, читая псалтирь и каноны, любили творить Иисусову молитву; исповедь совершали пред иконой, читая молитвы с перечислением грехов.

 

РЯБИНОВЩИНА

Во второй половине ХVIII века появилась секта, известная под названием «рябиновщины».

Название это она получила от того, что последователи ее поклоняются кресту, сделанному из рябинового дерева; это дерево, по их мнению, есть одно из древ креста Христова, (Крест делали без изображения Спасителя). В общем они держатся правил нетовщины, но таинство крещения они признали возможным совершать и мирянину. Этим они стали приближаться к Поморской беспоповщине.

 

САМОКРЕЩЕНЦЫ

Некоторые беспоповцы, желая более следовать основному правилу о невозможности совершать таинства лицу несвященному, разрешали вопрос о крещении в смысле самосовершения, то есть, считали, что можно крестить лишь самому себя. Вначале они крестились через троекратное погружение в воду, без всякого чина, но затем стали произносить формулу: «Крещаюся аз, раб Божий…», а тоже и таинство брака совершает брачущийся сам над собой, говоря: «Обручаюся аз, раб Божий (имя)... рабе Божией, (имя)..», «венчаюся аз раб Божий (имя)... и раба Божия (имя)...»

Младенцев крестит повивальная бабка.

 

ОБРАЗОВАНИЕ ПОПОВЩИНЫ

В то время, как одна часть раскольников-старообрядцев совсем отказалась от священства (беспоповцы), другая - вопрос об иерархии решила иначе. Решение это принадлежит тем раскольникам, которые поселились в Стародубье (на Черниговщине), а потом переселились на Ветку (за польской границей); во главе этих раскольнических общин стояли попы, бежавшие из Москвы.

Эти попы отправляли все духовные нужды старообрядцев, сначала, по неимению церквей, они не совершали литургий, но затем была построена церковь и освящена иеромонахом Феодосием. Всех приходящих от Православной Церкви они перекрещивали. Новорукоположенных священников сначала не принимали, но поскольку попы их с течением времени сходили в могилу, а обходиться без лиц священных для них было невозможно, то, естественно, они все ближе и ближе стали приходить к мысли Аввакума относительно принятия попов нового рукоположения, возлюбивших старину. Этот вопрос практически был разрешен влиятельным попом Феодосием. Еще на освящение церкви он вызвал из г. Рыльска своего брата, попа Александра (новопоставленного), которого скоро постриг а монашество, а потом сманил из Москвы другого белого попа, Григория. Затем вследствие умножившегося населения ветковских слобод и явившейся нужды в совершении браков (инокам это делать издревле не принято), Феодосий склонил к себе из Калуги белого попа Бориса («нового» рукоположения) и благословил его «церковные тайны по-древнему совершати». Таким образом, ветковские раскольники недостаток в древних попах стали заменять священниками новорукоположенными, бежавшими от Православной Церкви. К тому же склонились раскольники донские, керженские и многие другие, жившие в городах и селениях средней и южной России. Таким образом, явилось беглопоповщинское согласие, или, по выражению самих поповцев, «бегствующая, окормляемая священством Церковь»

Так как разрешенный в смысле принятия новорукоположенных священников вопрос об иерархии вызвал резкие обличения и со стороны беспоповцев, и со сторона православных миссионеров, то в ограждение образовавшейся практики было выдумано лжеучение о возможности существования Христовой Церкви без преемственного епископата, с одним лишь священниками. В защиту этой доктрины защитники «бегствующей» поповщинской церкви говорили, что церковь может существовать и без епископа, так как и в древности бывали такие примеры (в Карфагене не было епископа 30 лет, долго не было епископа в Иппоне); но очевидно, что эти примеры относятся только к частным церквам, а не ко всей Церкви, которая без епископа не может существовать.

Поповское, или беглопоповское, согласие, так же, как и беспоповское, делилось на разные толки. Первым поводом к разделению поповцев послужил также совершенно неважный, обрядовый вопрос о способе каждения. Разделение это произошло между диаконом Александром и другими керженцами, на стороне которых оказался и поп Феодосий.

Александр был диаконом в пригороде Костромы, но после уклонения в раскол удалился в Керженские леса, поселился в Лаврентьевском скиту и после смерти попа Лаврентия был избрал его настоятелем. Александр стал вводить иной способ каждения, чем какой до него употреблялся, а именно: он стал кадить крестообразно, тогда как прежде употреблялось троекратное каждение дважды прямо, а третий раз поперек. В день Богоявления Александр стал кадить крестообразно (во время «шествия на Иордан») и за это «новокадильника» едва не лишили жизни. Так началась вражда на Керженце; одни стали на сторону Александра, другие его называли еретиком и стали жаловаться ветковскому попу Феодосию. Феодосий написал керженцам послание, в котором убеждал оставить «мятеж» и кадить по-прежнему, а в случае непослушания угрожал отлучением. Но послание не произвело надлежащего действия. Последователи Александра стали выделяться в особое согласие, названное дьяконовским; другие стали именоваться согласием ветковским. Отличительным признаком дьяконцев было также то, что они признавали за истинный Христов крест и четвероконечный, Таким образом, они сделали первый шаг к сближению с Православной Церковью. Поселившиеся на Ветке русские раскольники - дважды были возвращены царскими указами в отечество: в 1735 г. (было возвращено 40 тысяч человек) и в 1767 г. при Екатерине II. Оба раза царское правительство, вследствие волнений в Польше, вводило в ее пределы свои войска и делало распоряжение о разрушении Ветки.

После этого стали быстро возвышаться Стародубские слободы. В Стародубье образовалось 17 слобод, заселенных раскольниками. В слободах находились и женские, и мужские монастыри, было много церквей и часовен. Главный монастырь был мужской Покровский, которым управлял иеромонах Михаил Калмык. В истории поповщины Стародубье заняло со второй половины ХVIII века весьма видное место.

Другим центром поповщины был Иргиз. Екатерина II, приглашая бежавших из России раскольников вернуться на родину, даровала им полное прощение и разные льготы. Возвращавшиеся из-за границы раскольники устроили по реке Иргиз, впадавшей в Волгу, в разных местах три монастыря: Нижне-Воскресенский, Средне-Никольский, Верхне-Преображенский.

Третьим центром была Москва. Во время эпидемии 1771 г. поповцам было отведено место на кладбище, а немного позже было дозволено устроить там часовню для отпевания умерших. Вскоре после этого кладбище превратилось в поповщинское монастырское общежитие, известное под именем Рогожского кладбища.

На Рогожском кладбище возбудили старый вопрос о чиноприеме попов, бежавших из Православной Церкви. Члены Рогожской общины хотели разрешить этот вопрос через принятие из Православной Церкви вторым чином, т.е. через миропомазание. Но так как миро отсутствовало, то в 1777 г. рогожцы задумали сами сварить его. Они купили необходимые для этого вещества и устроили мироварение. Поп Василий Чебоксарский приступил к мироварению, читал над кипевшим миром архиерейские молитвы, другие попы стояли вокруг сосуда, а дьячок в стихаре мешал варившееся миро. Так сварили более 2-х пудов мира и стали распространять его между поповцами, Но поповщинские общины не все приняли его. Поп Михаил Калмык и инок Никодим из Стародубья открыто восстали против рогожцев и в своих письмах убеждали их оставить свои затеи. По этому вопросу в 1779 г. в Москве происходил собор поповцев, на который съехались депутаты с Керженца, Иргиза, Стародубья и др. обществ. На соборе разрешались два вопроса:

1) вопрос о законности сваренного мира;

2) вопрос о способе принятия бежавших от Православной Церкви священников.

Доказать незаконность мира было не трудно. Труднее было согласиться в решении второго вопроса. Представители Стародубья с особенной силой возражали против рогожцев. Они утверждали, что приходящих священников должно принимать теперь третьим чином, т.е. через отречение от никонианских заблуждений (ересей), «ибо, говорили стародубцы, если их вновь помазать миром, то надобно и вновь рукополагать», т.е., при приеме вторым чином нельзя принимать их в сущем сане. Обе стороны оставались при своем мнении. Собор кончился непримиримой враждой споривших сторон.

Ветковское согласие получило после собора название перемазанщина. Вскоре после собора перемазанцы предали анафеме диакона Александра. Вражда между дьяконовцами и перемазанцами особенно резко проявилась в Стародубье.

Так как настоящего мира не оказалось, то иргизский инок Сергий начал проповедовать, что «истинная исправа» бежавших священников начнет совершаться только на Иргизе, в соборной церкви Успения. Эта мысль инока Сергия, т.е. что «исправлять» бежавших священников может только соборная церковь, а она была у них одна, именно на Иргизе, была принята многими поповцами.

С этого времени Иргиз сделался ведущим центром поповщины; там бежавших священников принимали в старообрядчество, а оттуда рассылали их по разным поповщинским общинам. К этому значению Иргиза присоединилась еще и то, что оттуда же рассылались разные священные вещи: крестики, образки, просфоры, богоявленская вода и пр., оттуда же нанимались читальщицы заупокойных канонов.

 

ЛУЖКОВСКОЕ СОГЛАСИЕ

Поповцы стародубского посада Лужки выделились в особую секту.

В 1822 г. Александр 1 издал указ, которым позволялось раскольникам беспрепятственно иметь у себя бежавших от Православной Церкви священников, если они до своего побега не учинили уголовного преступления. Но эти священники обязаны были вести для порядка метрические записи родившихся, брачившихся и умерших. Для некоторых фанатично настроенных поповцев это было совершенной новостью. Они привыкли к священству тайному. Такое только и могло быть, по их рассуждению, «в гонительное антихристово время», ибо Церковь тогда должна скрываться. По таким соображениям поповцы посада Лужки признали необходимым держаться по-прежнему только тайного бегствующего священства и не вести метрических записей. Из-за этого они считали других поповцев (которые согласились вести метрические записи) еретиками и отделились от них. Так появилось лужковское, тайное священство. Последователи его принимали всех поповцев, как еретиков, третьим чином, т.е. через отречение от ересей. Эта секта существовала еще на Дону и в некоторых других местах, но вскоре закон 1822 г. был отменен, т.е. явных попов принимать опять запрещалось, и по-прежнему все поповцы стали довольствоваться «тайными» попами.

 

ЕПИФАНИЙ

В то время, когда ветковские поповцы тщетно хлопотали о поставлении архиерея пред Ясским митрополитом, русские поповцы нашли епископа в самой Москве. В 1734 г. в Москве, при синодальной конторе, содержался какой-то таинственный колодник, пересылавшийся в Соловецкий монастырь «на смирение ''.

Услышав об этом, московские старообрядцы стали посещать его и старались узнать, кто он такой. Колодник сказал, что он епископ Епифаний, посвященный за границей Ясским митрополитом Георгием. Объяснение заключенного было справедливо. Епифаний был киевский монах, пользовавшийся расположением архиепископа Варлаама Ванатовича. До этого он был игуменом Козельского монастыря, но, похитив 240 рублей, должен был скрыться. Епифаний достал себе заграничный паспорт, для осмотра будто бы зарубежных вотчин, принадлежащих киевскому архиерею. Достав печать киевского владыки, он задается целью сделаться архиереем, какие тогда встречались в Галиции и вообще на Западе. Для достижения этого Епифаний составил подложную грамоту от лица Варлаама Ванатовича, в котором Киевский архиепископ, жалуясь на порядок церковного управления через учреждение Священного Синода, на потерю прежнего значения киевских иерархов и на уничтожение звание митрополита, просил Ясского митрополита совершить на Епафинаем епископскую хиротонию. Ясский митрополит был обманут и 22 июня 1724 г. рукоположил Епифания. Недолго пришлось Епифанию епископствовать на свободе, скоро он был арестован правительством. Синод не признал его за епископа, так как он восхитил сан обманом, а Сенат приговорил его к ссылке в Соловецкий монастырь. Через три года Епифанию удалось убежать из монастыря и он хотел пробраться за границу, но был пойман и препровожден в Москву, где и содержался до решения своей участи. Здесь-то он и познакомился со старообрядцами, которые предложили ему перейти к ним и поселиться на Ветке, в старообрядческом монастыре. Получив согласие Епифания, старообрядцы стали оказывать ему всякие знаки почтения и приходили к нему за благословением. Скоро вышло решение отправить его снова в Соловки, и, когда Епифания привезли на Ярославль и Вологду, то в Комельском лесу московские старообрядцы по заранее обдуманному плану отбили его от конвоя и увезли на Ветку. На Ветке были рады привезенному епископу. Но прежде чем его принять в старообрядчество, решили навести справки, действительно ли он епископ и, кроме того, «не поливательно ли крещен?»

В первом ветковцы вполне убедились, что он рукоположен Ясским митрополитом, относительно же второго - поверили собственным словам Епифания.

Более года собирались справки. Несмотря на неясность вопроса о способе крещения Епифания, он в августе 1734 г. был торжественно принят в старообрядчество в сущем сане епископа. Однако принятие его не только не соединило между собою всех старообрядцев, но и послужило еще большему их разделению. Русские старообрядцы далеко не все согласились признать Епифания епископом из опасения, что он обливанец.

Епифаний епископствовал на Ветке около 8 месяцев. 1 апреля 1735 г. Ветка была очищена от старообрядцев, когда императрица Анна Иоанновна приказала возвратить старообрядцев в Отечество. Ветка была окружена царскими войсками, вместе с другими был взят и Епифаний и отправлен в Киев, где вскоре заболел и умер. Старообрядцы справляли по нем панихиды, распускали молву, что он принял кончину мученическую, крепко стоя за веру старую, огласили его даже святым и ходили в Киев на поклонение его могиле.

 

АФИНОГЕН

В середине ХVIII столетия явился другой архиерей, гораздо худший, чем Епифаний. После очищения Ветки Стародубские слободы, заселенные выходцами с Ветки, приобрели первенствующее значение в поповщине; особым влиянием здесь пользовался стародубский поп Патрикий. В 1749 г. в одну из слобод Стародубья явился неизвестный монах, видимо, очень образованный, знавший латинский язык и даже говоривший по-французски и по-польски.

Он назвался священником Афиногеном и объяснил, что происходит из дворянского рода, «познал истину древлего благочестия» и пошел ради Бога странствовать. Успев заслужить доверие и расположение Патрикия, Афиноген был направлен в Слободу за рекой Бугом «священнодействовать». Добившись обманом признания степени священства, он стал думать о большем. Он стал намекать на свое более высокое положение, какое он якобы занимал. То он как будто по ошибке благословит обеими руками, то в своей келье станет на молитву в омофоре, который держал под образами вместе с епитрахилью, и, наконец, проезжему священнику на исповеди под великим секретом прямо объявил, что он епископ Лука, поставленный митрополитом Антонием, но, познав древнее благочестие, бежал и принял имя Афиногена. Столь важный секрет, естественно, не мог долго оставаться в тайне. Скоро и сам «таинственный пришелец» объявил о своем архиерейском сане некоему Суслову и добавил ему, что он - коренной великорус и крещен в три погружения.

При этом «епископ '' Лука отправил с Сусловым письмо к Патрикию, в котором писал, что податель письма может открыть ему тайну, «всему благочестию необходимо нужную», и словесно приглашал его прибыть к нему за получением епископской хиротонии.

Но Патриций, прежде чем отозваться на его приглашение, счел необходимым собрать о нем нужные справки. «Епископ» Лука, узнав об этом, удалился за реку Прут, в Молдовалахию, и там рукополагал во священные степени. Но скоро по справкам оказалось, что он не только не епископ Лука, но даже и не священник Афиноген, а только иеродиакон новоиерусалимского монастыря Амвросий.

Старообрядцы за произведенный соблазн хотели бросить его в реку или выдать русскому правительству, но самозванец спасся бегством. В пограничном польском городе Каменец-Подольске он снял архиерейское платье и поступил в гарнизон на службу.

 

АНФИМ

Анфим был судим за уклонение из Православной Церкви в раскол. Приговоренный к ссылке в Сибирь, Анфим бежал, но был пойман и привезен в Москву. Здесь, сидя в заключении, он чествовался старообрядцами, «яко страдалец за веру», и успел приобрести влияние на какую-то богатую и старую вдову.

С помощью подкупа Анфим бежал за границу, на Ветку, где на деньги московской знакомой устроил два монастыря и церковь, в которой сам отправлял священнические службы. Но Анфиму хотелось быть более, чем священником. В это время (1752) неподалеку находился и был в чести у старообрядцев мнимый епископ Лука. К нему Анфим и обратился за хиротонией. Но самозваный епископ на этот раз не удостоил его епископской хиротонии, а только поставил во архимандрита. Получив это звание, Анфим начал действовать по-архиерейски и «многих в причет церковный поставил». Поповцы, узнав об этом, стали поставленных им попов отсылать обратно со словами: «Почто ты, отец архимандрит Анфим, попов поставляешь?» Этот справедливый укор побудил Анфима во что бы то ни стало добиться архиерейского сана. Но «епископ» Лука был тогда уже далеко, за польской границей, так как слухи о его самозванстве уже стали распространяться, хотя самого Анфима они еще не достигли. При таком затруднении личного свидания с «епископом» Лукой Анфим придумал просить его о заочной хиротонии. «Благодать Св. Духа, - писал Анфим мнимому еписко­пу, - не стесняется пределами земными, но везде и присно действует. Служи Божественную Литургию в предстоящий Великий Четверг в своей церкви и в положенное время читай молитвы овитой хиротонии, аз же смиренный в тот самый час буду возлагать на себя одежды архиерейские.» Так как к письму было приложено золото, то самозваный епископ согласился на предложение Анфима и уведомил, чтобы он к назначенному дню готовился принять хиротонию. 11 апреля 1753 года в Великий Четверг Анфим служил Литургию и в определенное церковным уставом время (после малого входа) при пении клироса «аксиос» - в уверенности, что а это время «епископ» Лука также служит Литургию и читает молитву хиротонии, возложил на себя архиерейские облачения.

Скоро разнеслась весть о том, что в то время, когда он надевал на себя архиерейские облачения, «епископ» Лука не только не служил Литургию, но уже и сан епископский оставил, и ходил в военном мундире (в польском гарнизоне).

Анфим, не желая оставить архиерейства, стал добиваться, чтобы кто-нибудь из греко-восточных епископов довершил хиротонию, и, по утверждению самого Анфима, он преуспел в этом. Какой-то митрополит (Даниил) над главою коленопреклоненного Анфима прочитал будто бы молитву благословения. Было или нет это на самом деле, мнения историков разделяются.

Особенно возмущало старообрядцев, что он служил по новым служебникам и по ним попов ставил. Старообрядцы объявили его еретиком и, выследив, поймали около Днестра. Они объявили преступления Анфима, а затем, связав ему руки и ноги, посадили в мешок и бросили с моста в Днестр. Так трагически окончил свою позорную деятельность третий раскольничий «архиерей».

Искание архиерея продолжалось и во второй половине ХVIII в. В это время более всего хлопотал об этом стародубовский инок Никодим. Он содействовал созыву о Москве старообрядческого собора в 1765 г. Предметом рассуждений был вопрос, нельзя ли по нужде поставить епископа самим. В истории нашли пример, что киевский митрополит Климент был поставлен на митрополию главой святого Климента, папы Римского, но они забыли, что там ставили епископы, а не миряне. На соборе по этому вопросу возникли споры между поповцами и беспоповцами. Эта святотатственная затея не имела успеха, а потому внимание старообрядцев опять было обращено на Восток, чтобы заимствовать епископство от восточных иерархов.

 

БЕЛОКРИНИЦКАЯ ИЕРАРХИЯ

В 1836 г. иноки Павел и Геронтий отправились на Восток на поиски «древлеправославного» епископа. Перейдя австрийскую границу, они остановились в Белой Кринице. Павел разузнал, что живущие в этой местности старообрядцы еще с 1783 г. пользуются правом свободного богослужения, дарованным грамотой Иосифа II. Такое благоприятное положение белокриницких раскольников и подало Павлу мысль учредить здесь архиерейскую кафедру с дозволения австрийского правительства.

Это дело задержало само путешествие на Восток. Наконец, император Фердинанд в 1844 г. подписал декрет, которым дозволялось белокриницким старообрядцам привезти из-за границы епископа.

После издания означенного декрета Геронтий, сделавшийся уже настоятелем Белокриницкого монастыря, отправился в Россию для сбора средств на устройство архиерейской кафедры и на обеспечение будущего епископа.

Между тем Павел вместе с другим иноком Алипием, обзаведясь заграничными паспортами, отправились на Восток. Целью их путешествия было - прежде всего отыскать епископа ««древлеправославного», если же такого уже не найдется, то обратиться с предложением и епископу, находящем в ереси, но которого можно будет принять в сущем сане. Павел и Алипий посетили Палестину, Сирию, Египет, но желаемого не нашли: везде они видели употребление троеперстного сложения и других принятых Православной Церковью обрядов. Относительно способа крещения Павлу удалось убедиться, что греки крестят «трехпогружательно, а не обливательно».

По возвращении в Константинополь Павел решил склонить к переходу в раскол епископа из греков. Его польские друзья указывали ему на двух подходящих архиереев, один из которых и был Амвросий, бывший Боснийский митрополит, родом грек, уволенный от епархии по неудовольствию на него турецкого правительства. Амвросий был из вдовых священников, имел сына Георгия и проживал вместе с ним в Константинополе в большой бедности. Павел начал с ним переговоры очень осторожно и с немалой хитростью.

На первых порах Амвросий, видя, что люди, с которыми он имеет дело, находятся вне церковного общения, и, понимая, что ему придется так или иначе сделаться изменником Православной Церкви, дал решительный отказ.

Павел тогда стал действовать через сына Амвросия Георгия, убеждая последнего в том, что ему предоставляется случай изменить свое бедственное положение на жизнь совершенно обеспеченную, что для этого требуется немногое: чтобы отец отрекся от подчинения той иерархической власти, которая была и есть к нему столь несправедлива.

Под влиянием сына Амвросия снова вступил в более обстоятельные переговоры с искателями архиерея. Во время продолжительных переговоров его занимал вопроса не содержат ли старообрядцы каких-либо ересей и с переходом в Белую Криницу не придется ли ему изменить православной вере. Убедившись в отсутствии подобных препятствий, Амвросий решился на противоканонический поступок самовольного ухода из Православной Церкви.

15 апреля 1846 года обеими сторонами был заключен договор, которым старообрядцы обязывались содержать Амвросия, а сыну его купить в Белой Кринице дом. Амвросий обязался вступить в старообрядческую веру, исполнять монастырский устав без нарушения и поставить себе преемника. Таким образом, греческий митрополит решил сделаться архиереем русских раскольников и даже родоначальником новой, до сих пор не существовавшей раскольнической иерархии.

Вскоре по заключении договора Амвросий секретно был вывезен из Константинополя на пароходе и доставлен в Вену для необходимых представлений, а из Вены 12 октября 1846 г. он прибыл в Белую Криницу.

27 октября в Белокриницком монастыре происходил собор по вопросу о приеме Амвросия в старообрядчество. Собор происходил с внешней торжественностью. В храме Покрова Божией Матери на амвоне был поставлен аналой с Евангелием, пред которым стояла возженная свеча, по обе стороны от амвона, вдоль церкви, для присутствующих поставлены были стулья, а посреди на другом аналое положена Кормчая. «Сим же тако устроенным, по ударении в колокол собравшиеся люди благоговейно вошли в церковь и по обычном начале сели на приготовленных местах». (Описание инока Павла). Собор происходил под председательством Геронтия, который предложил собравшимся рассудить, каким чином следует принять митрополита. После продолжительных споров было решено принять его в свое общение вторым чином, т.е. чрез помазание миром.

На другой день, 28 октября, был совершен чиноприем. Принимал митрополита Амвросия иеромонах Иероним. Амвросий не знал славянского языка, поэтому славянский чин проклятия ересей был написан для него греческими буквами. Значит, когда, по сказанию Павла, стоя против царских врат, Амвросий «велегласно русским языком проклинал все ереси», то он сам не понимал того, что читал. Затем он удалился с Иеронимом в алтарь для исповеди. Иероним, не зная греческого языка, а митрополит Амвросий - славянского, «затворились оба в алтаре на несколько минут, уповательно посмотрели друг на друга, тем и кончилась исповедь» (инок Онуфрий). Там же, в алтаре, Иероним и перемазал Амвросия, только не священным миром, которого не было в Белой Кринице, а простым маслом. После всего этого Иероним объявил достоинство митрополита, засвидетельствовал в особой грамоте, что «он испытал тщательно глубины сердца его». Амвросий вышел ив алтаря уже через царские врата в полном архиерейским облачении и, взяв дикирий и трикирий, стал осенять народ.

В звании раскольнического архиерея Амвросий приступил к совершению богослужения и к поставлению на церковные степени.

6 января 1847 г. , в день Богоявления, иеромонах Кирилл (Киприан Тимофеев) был торжественно рукоположен во епископа Майнасского, хиротонию совершал один Амвросий, вопреки I-му правилу апостольскому. На освящение воды в этот праздник шли уже два архипастыря с прочими священнослужителями.

Кроме Кирилла, поставленного в наместника митрополии, Амвросий в августе 1547 г. рукоположил другого епископа - Аркадия.

Немного более одного года пришлось пробыть Амвросию в Белой Кринице. Царское правительство, узнав о том, что в пределах Австрии появился раскольнический архиерей, вошло в дипломатические сношения с австрийским правительством и предъявило требование об удалении Амвросия из Белокриницкого монастыря. В то же время Синод обратился к Константинопольскому патриарху, прося его принять меры к возвращению Амвросия или подвергнуть его церковному осуждению.

Следствием этого было то, что Амвросия вызвали в Вену, где ему предложили возвратиться к патриарху или отправиться в ссылку. Белокриницкий монастырь велено было запечатать.

Но вскоре после этого в Австрии произошел государственные переворот. Во главе нового правительства стал покровитель старообрядцев, граф Коловрат.

Амвросий был отправлен на жительство в г. Циль. Тогда из опасения оскудения иерархии в Белой Кринице Кирилл рукоположил во епископа Онуфрия, ставшего впоследствии наместником митрополита, а затем вскоре был рукоположен во епископа Софроний. Вместе Онуфрий и Софроний рукоположили Кирилла в митрополита Белокриницкого.

Что же касается монастыря, то он был самовольно распечатан, а в 1859 г, после 11-летнего неопределенного отношения к нему правительство вновь дало ему право на существование.

 

НАЧАЛО ЕДИНОВЕРИЯ

Единоверием называется единение старообрядцев с Православною Церковью с принятием от нее законного священства и с правом сохранения старых богослужебных книг и обрядов.

Согласие старообрядцев с Православной Церковью получило развитие в конце ХVIII столетия в Стародубских слободах, Одним из деятелей этого движения был молодой инок Никодим. Он ясно сознавал незаконность бежавших от Православной Церкви священников. В 1781 г. Никодим был в имении графа Румянцева, тогдашнего наместника Украины. В беседе с Никодимом граф подал мысль старообрядцам просить у царского правительства законного священства, в чем обещал содействие и ходатайство. Мысль эта пришлась по душе Никодиму, и он начал распространять ее между старообрядцами. В Стародубье образовались две партии, одни стали на сторону Никодима, но другие настолько ожесточились, что хотели убить его.

В 1782 г. Никодим отправился в Петербург, где был ласково принят митрополитом Гавриилом, Кроме того, он был представлен Екатерине II, которая, выслушав мольбы Никодима, одобрила его намерение, Никодим, возвратившись в Стародубье, активно повел задуманное дело.

В 1783 г. было составлено и подписано почти полутора тысячами старообрядцев прошение о воссоединении их с Православною Церковью.

Изложенное в 12 пунктах прошение заключало три главных условия:

1. чтобы были сняты порицания и клятвы;

2. чтобы было разрешено богослужение по старопечатным книгам с соблю- дением «старых» обрядов и

3. чтобы дан был от Священного Синода свой епископ, который бы, находясь в зависимости от Синода, заведовал делами всех старообрядцев, пожелавших вступить в церковное единение, и управлял старообрядческим духовенством по всей России.

В конце 1783 г. Никодим прибыл в Петербург и подал прошение. Представители духовной власти, хотя и ласково приняли Никодима, но удовлетворить вполне требования старообрядцев не могли. С посвящением особого епископа для старообрядцев произошло бы нарушение церковных правил, по которым в одной епархии не может быть двух епископов (самостоятельных), притом полная старообрядческая иерархия с епископом во главе сообщила бы обществу старообрядцев вид особой Церкви, как бы отдельной от Православной. А епископ старообрядческий, управляя старообрядцами всей России, был бы равен Патриарху.

В 1784 г. последовало царское повеление на имя митрополита Гавриила о том, что архиепископ Могилевский может давать стародубским старообрядцам священников по их желанию.

Хотя в этом указании о епископе и речи не было, но Никодим был в восторге и от этого повеления. Он отправился в Стародубье, но вскоре там заболел и умер. Таким образом, Никодим не будучи еще сам воссоединен с Православной Церковью, положил начало воссоединению (или «согласию») многих старообрядцев и появлению между ними «благословенного священства». Никодима можно считать первым «согласником».

Мысль Никодима о согласии с Православной Церковью нашла сочувствие не в одном Стародубье. «Согласие» стало появляться на Иргизе, а также в Нижегородской, Казанской и Петербургской губерниях.

В 1799 г. изъявили желание принять благословенных священников и некоторые московские старообрядцы. Вследствие этого было дано распоряжение о посвящении для них священников. Но просители, как после оказалось, не желали признавать Святейший Синод и епархиального архиерея, а также брать от него миро. На основании этого император Павел повелел прекратить с ними всякое сношение. Тогда московские старообрядцы составили подробные условия, на которых они были бы согласны принять благословенных священников. Условия эти были высказаны в 16 пунктах. Прощение их и условия были рассмотрены митрополитом Платоном и утверждены Павлом I в 1800 году. В заключение этих условий митрополит Платон назвал старообрядцев, вступающих в союз церковный, единоверцами, а церкви их - единоверческими[1]. Правила митрополита Платона послужили основанием на будущее время для принятия старообрядцев в церковное единение. Эти правила частью старые, а частью новые. Прежние условия касались разрешения клятв и позволения служить по старым книгам. Затем, определяемые к единоверцам священники могли назначаться или из наличных православных священников или из вновь поставляемых; беглые же попы лишались права быть единоверческими священниками. Принявшие в расколе монашество оставались в звании иноков. Миро должны были получать единоверцы от епархиального архиерея.

Новые условия:

1) единоверческие церкви должны освящаться единоверческим духовенством или же преосвященными (когда случится), но непременно по старопечатным книгам, т.е. православный архиерей, являясь в единоверческий храм, должен был исполнять обряды единоверцев и следовать их уставу.

2)  единоверческих священников, а также и других единоверцев преосвященные должны благословлять двуперстно.

3)  единоверческих священников не должно требовать на общие соборные моления или в крестные ходы; совершать эти моления они должны в своих церквах, отдельно от православных. В то же время на свои службы единоверцы могли не допускать молящихся троеперстно и бреющих бороду.

4)  единоверческое духовенство подчинялось непосредственно преосвященному архиерею.

5)  старообрядцы просили, чтобы невозбраняемо было сынам греко-российской Церкви исповедоваться и причащаться у священников-старообрядцев, а самим старообрядцам в Церкви греко-российской. Но митрополит Платон, дозволив безусловно последнее, первое ограничил лишь смертным случаем и невозможностью найти священника православного. Этом ограничением предупреждался возможный переход из Православия в единоверие , так как последнее допущено только для раскольников.

6) браки, где одна половина православная, а другая принадлежала единоверческой церкви, разрешалось венчать, по согласию брачущихся, как православным, так и единоверческим священникам, а также и крестить детей от этих браков.

Несмотря на значительную особенность и самостоятельность, многие единоверцы были недовольны правилами митрополита Платона и стремились еще к большему разъединению с Православной Церковью и даже к преобладанию единоверия над Православием, Они - не раз обращались с просьбами о дозволении перехода из Православия в единоверие и о том, чтобы им дан был особый самостоятельный епископ. Церковная власть отклоняла все эти домогательства.

Вскоре и Константинопольский патриарх подтвердил единоверие через допущение в свою область священников, могущих отправлять богослужение по дониконовским книгам,с соблюдением старых обрядов.

Единоверие получило наибольшее распространение при Николае I. Оно распространялось, с одной стороны, вследствие административных распоряжений, а с другой - вследствие убеждения самих раскольников в несостоятельности раскола.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ. ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ПО ИСТОРИИ РУССКОЙ ЦЕРКВИ ПАТРИАРШЕГО ПЕРИОДА И ИСТОРИИ РУССКОГО СТАРООБРЯДЧЕСТВА.

 

Учреждение патриаршества в Москве                     1589 г.

Московские патриархи:

Иов                                                                             1589-1605

Святой Гермоген                                                                  1606-1612

Филарет                                                                     1619-1633

Иоасаф I                                                                    1634-1640

Иосиф                                                                        1642-1652

Никон                                                                         1652-1658

Иоасаф II                                                                   1667-1672

Питирим                                                                    1672-1673

Иоаким                                                                      1674-1690

Адриан                                                                       1690-1700

Осада Троице-Сергиева монастыря                         1608-1610

Начало русского старообрядческого раскола        1653

Большой Московский собор                                    1666-1667

Основание Славяно-Греко-Латинской

(Московской Духовной) Академии                          1685

Присоединение Киевской митрополии

к Московской Патриаршей Церкви                          1686

Начало единоверия                                                   1800

Образование Белокриницкой иерархии                               1846

 

[1] Таким образом, в 1800 году было положено официальное начало единоверию.

ИСТОРИЯ РУССКОЙ

ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Учебное пособие для 3-го курса

Составлено по учебникам

П.В. Знаменского и П.И. Малицкого

Н.Новгород

2006

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

ГЛАВА 1. УЧРЕЖДЕНИЕ ПАТРИАРШЕЙ КАФЕДРЫ В МОСКВЕ.. 5

Права патриарха. 5

УМНОЖЕНИЕ ЕПАРХИЙ И ВОЗВЫШЕНИЕ ЕПИСКОПСКИХ КАФЕДР. 6

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПАТРИАРХА ИОВА (1589-1605) 6

СЛУЖЕНИЕ СВЯТОГО ПАТРИАРХА ГЕРМОГЕНА (1606-1612 гг.) 7

ЕПАРХИАЛЬНЫЕ АРХИЕРЕИ ВО ВРЕМЯ СМУТЫ... 9

ЗАСЛУГИ РУССКИХ МОНАСТЫРЕЙ.. 10

ПАТРИАРХ ФИЛАРЕТ (1619-1633 гг.) 10

ПАТРИАРХ ИОАСАФ 1 (1634-1640 гг.) 11

ПАТРИАРХ ИОСИФ (1642-1652 ГГ.) 11

«Уложение царя Алексея». 11

Монастырский приказ. 12

ПАТРИАРХ НИКОН (1652-1658 гг.) 12

ДЕЛО ЗЮЗИНА.. 15

СУД НАД ПАТРИАРХОМ НИКОНОМ... 16

ЗАТОЧЕНИЕ И СМЕРТЬ ПАТРИАРХА НИКОНА.. 16

БОЛЬШОЙ МОСКОВСКИЙ СОБОР (1666-1667 гг.) 17

ПАТРИАРШЕСТВО ПОСЛЕ НИКОНА.. 17

ГЛАВА II. РАСШИРЕНИЕ ПРЕДЕЛОВ СЛУЖЕНИЯ РУССКОЙ ЦЕРКВИ.. 20

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА В СИБИРИ.. 20

ХРИСТИАНСТВО НА КАВКАЗЕ.. 20

ХРИСТИАНСТВО В КАЗАНСКОМ КРАЕ.. 21

ХРИСТИАНСТВО В РЯЗАНСКОМ КРАЕ.. 21

ГЛАВА III. ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ОБЩЕСТВА.. 21

ИЗЪЯНЫ НРАВСТВЕННОЙ ЖИЗНИ.. 22

ОСТАТКИ ЯЗЫЧЕСТВА И СУЕВЕРИЯ.. 23

РАЗВИТИЕ КРАЙНЕЙ ОБРЯДОВОЙ РЕЛИГИОЗНОСТИ.. 23

НЕДОСТАТКИ В ОТПРАВЛЕНИИ БОГОСЛУЖЕНИЯ.. 24

ГЛАВА IV. ДУХОВНОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ. 24

СОСТОЯНИЕ ПРОСВЕЩЕНИЯ В МОСКВЕ ДО СЕРЕДИНЫ ХVII В. 24

ВЫЗОВ КИЕВСКИХ УЧЕНЫХ В МОСКВУ. РТИЩЕВСКОЕ БРАТСТВО. 24

ЕПИФАНИЙ СЛАВЕНИЦКИЙ И СИМЕОН ПОЛОЦКИЙ.. 25

СИЛЬВЕСТР МЕДВЕДЕВ И ИНОК ЕВФИМИЙ.. 26

БРАТЬЯ ЛИХУДЫ... 27

СОБОР 1690 ГОДА.. 27

НАЧАЛО МОСКОВСКОЙ АКАДЕМИИ.. 27

ПОКРОВИТЕЛЬ ОБРАЗОВАНИЯ НОВГОРОДСКИЙ МИТРОПОЛИТ ИОВ. 28

ГЛАВА V. РУССКИЙ СТАРООБРЯДЧЕСКИЙ РАСКОЛ.. 29

ПРИЧИНЫ ПОЯВЛЕНИЯ РАСКОЛА.. 29

КНИЖНЫЕ ИСПРАВЛЕНИЯ В I^ой ПОЛОВИНЕ XVII в. 29

НАЧАЛО ОБРЯДОВЫХ ИСПРАВЛЕНИЙ ПРИ ПАТРИАРХЕ НИКОНЕ.. 30

СОБОР 1654 года.. 31

КНИЖНОЕ ИСПРАВЛЕНИЕ НА НОВЫХ НАЧАЛАХ.. 32

СОБОРНЫЕ ЗАСЕДАНИЯ В 1655-1656 гг. 32

СОБОРНЫЕ ЗАСЕДАНИЯ В 1666-1667 гг. 34

ВЗГЛЯДЫ РАСКОЛЬНИКОВ НА ПРАВОСЛАВНУЮ ЦЕРКОВЬ.. 34

ВОЗМУЩЕНИЕ В СОЛОВЕЦКОМ МОНАСТЫРЕ.. 35

ВОЗМУЩЕНИЕ СТРЕЛЬЦОВ В МОСКВЕ.. 37

УКАЗ 1685 года.. 38

ДРОБЛЕНИЕ РАСКОЛА.. 38

ОБРАЗОВАНИЕ БЕСПОПОВЩИНЫ... 39

РАЗДЕЛЕНИЕ БЕСПОПОВЩИНЫ НА ЧАСТНЫЕ СЕКТЫ... 39

ФИЛИППОВСКАЯ СЕКТА.. 41

СЕКТА СТРАННИКОВ ИЛИ БЕГУНОВ.. 41

БЕЗДЕНЕЖНИКИ.. 41

СТАТЕЙНИКИ.. 42

НЕТОВЩИНА.. 42

РЯБИНОВЩИНА.. 42

САМОКРЕЩЕНЦЫ... 42

ОБРАЗОВАНИЕ ПОПОВЩИНЫ... 43

ЛУЖКОВСКОЕ СОГЛАСИЕ.. 44

ПОИСКИ ПОПОВЦАМИ АРХИЕРЕЯ (ХVIII в.) 45

ЕПИФАНИЙ.. 45

АФИНОГЕН.. 46

АНФИМ... 46

БЕЛОКРИНИЦКАЯ ИЕРАРХИЯ.. 47

АВСТРИЙСКОЕ СВЯЩЕНСТВО В РОССИИ.. 49

ОКРУЖНОЕ ПОСЛАНИЕ И ЕГО ПРОИСХОЖДЕНИЕ.. 49

НАЧАЛО ЕДИНОВЕРИЯ.. 50

ИСТОРИЯ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ТАК НАЗЫВАЕМОЙ «ДРЕВЛЕПРАВОСЛАВНОЙ СТАРООБРЯДЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ». 51

ПРИЛОЖЕНИЕ. ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ПО ИСТОРИИ РУССКОЙ ЦЕРКВИ ПАТРИАРШЕГО ПЕРИОДА И ИСТОРИИ РУССКОГО СТАРООБРЯДЧЕСТВА. 52

 

 

ГЛАВА 1. УЧРЕЖДЕНИЕ ПАТРИАРШЕЙ КАФЕДРЫ В МОСКВЕ

 

В 1589 году в положении Русской Церкви произошла долгожданная и важная перемена. Из митрополии она была возведена теперь в достоинство патриархата. Явление это не случайное и подготовленное всей предыдущей историей Русской Церкви и русского народа. Действительно, наша Церковь вместе с расширением русского государства постоянно увеличивала свою паству в результате просвещения инородческих племен Поволжья, Урала и Сибири. По территории своего служения Русская Церковь превосходила все восточные патриархаты, вместе взятые. Между тем, Православный Восток к середине XV века окончательно подпал под иго мусульман: восточные Церкви, постоянно подвергаясь преследованиям со стороны турок, постепенно сокращались в числе своих членов, а патриархи в своей церковной деятельности были сильно стеснены деспотизмом турецких властей. Кроме того, сочувствие византийской духовной и светской власти, а также падение Константинополя побудили русских иерархов настороженно относиться к восточной иерархии. Они боялись принимать греков не только на митрополию, но и на епископии именно потому, что в этих условиях ортодоксальность греческих ставленников вызывала правомерные сомнения,

К концу ХVI века Русская Церковь в своем внутреннем и внешнем развитии достигла полной зрелости. Она по праву должна была стать в один ряд с восточными патриархатами и возглавиться своим первосвятителем, равным по иерархическим преимуществам восточным патриархам.

В 1586 году в Москву прибыл Антиохийский патриарх Иоаким. Воспользовавшись его приездом, царь Феодор Иоаннович с одобрения бояр и духовенства через своего шурина Бориса Годунова вошел с патриархом в переговоры по вопросу об учреждении в Москве патриаршего престола. Патриарх Иоаким одобрил это желание царя и духовенства, но сказал, что для исполнения его нужно согласие всех восточных патриархов, чтобы «не подумали другие народы, особенно же пишущие против православной веры латиняне и еретики, что в царственном граде Москве патриарший престол устроился одною только царскою властью». При отъезде из Москвы патриарх Иоаким обещал содействовать желанию царя, предложив вопрос об учреждении патриаршества в России собору восточных Церквей.

Через год был получен ответ из Константинополя, что патриархи Константинопольский и Антиохийским согласны с введением патриаршества в России, но для соборного решения этого вопроса послали за Александрийским и Иерусалимским предстоятелями. Для поставления же патриарха в Москве предполагали отправить в Россию Иерусалимского патриарха. Дело могло значительно замедлиться. Однако летом 1588 г. неожиданно прибыл в Москву сам Константинопольский патриарх Иеремия II, русские церковные и светские власти поспешили ускорить решение этого вопроса. Быть патриархом в Москве сначала предложили Иеремии, на что он дал согласие. Но в Москве понимали неудобство иметь патриархом иностранца, так как он по незнанию русского языка и русских обычаев не мог быть непосредственным советником государя; кроме того, к нему, как и ко всем грекам, относились недоверчиво. Не желая огорчить Иеремию, ему предложили остаться в России патриархом, но жить не в Москве, а во Владимире. В Москве же царь хотел удержать митрополита Иова, но патриарх на это не согласился. Тогда Иеремии было предложено поставить в сан патриарха Московского митрополита Иова. Торжество поставления совершилось 26 января в 1589 году. При отъезде из Москвы Иеремия оставил здесь грамоту об учреждении им патриаршества и обещал по возвращении на родину провести это дело через собор восточных иерархов.

Собор состоялся в Константинополе в1590 году, но на нем отсутствовал влиятельный Александрийский патриарх Мелетий Пигас, который не вполне одобрял действия Иеремии в Москве. Когда собор был снова созван в Константинополе в 1593 году, на сей раз с участием патриарха Мелетия, Московское патриаршество было утверждено, и русскому патриарху в ряду предстоятелей Церквей по преимуществам чести было назначено пятое место (после Иерусалимского); право поставления Московских патриархов предоставлено собору местных епископов.

 

Права патриарха.

С возведением русского митрополита в сан патриарха по иерархическому достоинству он сделался равным, прочим патриархам Востока. Русскому патриарху перешли прежние права митрополита. Ему принадлежало высшее руководство всей Русской Церковью. Патриарх давал епархиальным владыкам наставления, писал им грамоты и послания, привлекал их к ответственности. Он мог делать общие распоряжения в Церкви, созывать соборы, на которых ему принадлежало первенствующее место. Прежде все дела по церковному управлению митрополиты поручали вести разным доверенным лицам; теперь образуются постоянные административные учреждения - приказы (наподобие царских), состоявшие из бояр, дьяков и подьячих. Таких приказов было три:

1) Судный, который заведовал судебной частью;

2)  Казенный, который занимался всеми церковными сборами, поступавшими в патриаршую казну;

3) Дворцовый, который ведал вотчинами и хозяйством патриаршего дома и был организован по образцу царского дворцового приказа. К концу XVI века появился еще четвертый приказ - Церковных дел, - рассматривавший вопросы церковного благочиния. Па примеру патриарха стали заводить у себя приказы и архиереи, но только по два: Духовный - для епархиального управления и суда, и Казенный, ведавший архиерейской казной.