 |
Кризис психологии
Чем успешнее шла в психологии экспериментальная работа, тем обширнее становилось поле изучаемых ею явлений, тем стре- мительнее росла неудовлетворенность версий о том, что уникаль- ным предметом этой науки служит сознание, а методом — инт- роспекция. Это усугублялось успехами новой биологии. Она изменила взгляд на все жизненные функции, в том числе психи- ческие. Восприятие и память, навыки и мышление, установки и чувства трактуются отныне как «инструменты», работающие на решение организмом задач, с которыми его сталкивают жизнен- ные ситуации.
Рушилось воззрение на сознание как замкнутый в себе внут- ренний мир. Влияние дарвинистской биологии сказалось и в том, что психические процессы стали исследоваться с точки зрения развития.
На заре психологии главным источником сведений об этих процессах служил взрослый индивид, способный в лаборатории, следуя инструкции экспериментатора, сосредоточить свой «внут- ренний взор» на фактах «непосредственного опыта». Расширение зоны познания ввело в психологию особые объекты. К ним не- возможно было применить метод интроспективного анализа. Та- ковыми являлись факты поведения животных, детей, психически больных.
Новые объекты требовали и новых объективных методов. Только они могли обнажить те уровни развития психики, кото- рые предшествовали процессам, изучаемым в лабораториях. От- ныне уже невозможно было относить эти процессы к разряду первичных фактов сознания. За ними ветвилось великое древо
сменяющих друг друга психических форм. Научные сведения о них позволили психологам перейти из университетской лабо- ратории в детский сад, школу, психиатрическую клинику.
Практика реальной исследовательской работы до основания расшатала взгляд на психологию как науку о сознании. Созрева- ло новое понимание ее предмета.
В любой области знания имеются конкурирующие концепции и школы. Такое положение нормально для роста науки. Однако при всех разногласиях эти направления скрепляют общие воззре- ния на исследуемый предмет. В психологии же в начале XX сто- летия расхождение и столкновение позиций определялись тем, что каждая из школ отстаивала отличный от других собственный предмет. За видимым распадом шли процессы более углубленно- го освоения реальной психической жизни, различные стороны которой отразились в новых теоретических конструктах. С их разработкой сопряжены революционные сдвиги по всему фронту психологических исследований.
В начале XX в. прежний образ предмета психологии, ка- ким он сложился в период ее самоутверждения в семье других наук, сильно потускнел. Хотя по-прежнему большинство психологов считали, что они изучают сознание и его явления, эти явления все теснее соотносились с жизнедеятельностью организма, с его двигательной активностью. Лишь очень нем- ногие продолжали считать, что они призваны заниматься поисками строительного материала непосредственного опыта и его структурами.
Структурализму противостоял функционализм. Это нап- равление считало главным делом психологии выяснение того, как эти структуры работают, когда решают задачи, касающие- ся актуальных нужд людей. Тем самым предметная область пси- хологии расширялась, охватывая психические функции, кото- рые производятся не бестелесным субъектом, а организмом с целью удовлетворить его потребность в приспособлении к среде.
У истоков функционализма в США стоял Вильям Джемс (1842—1910). Он известен также как лидер философии прагма- тизма, которая оценивает идеи и теории исходя из того, как они работают на практике, принося пользу индивиду.
В своих «Основах психологии» (1890) Джемс писал, что внут- ренний опыт человека — это не «цепочка элементов», а «поток сознания». Его отличают личностная избирательность.
Обсуждая проблему эмоций, Джемс предложил концепцию, согласно которой первичными являются изменения в мышеч- ной и сосудистой системах организма (т. е. изменения вегета- тивных функций), вторичными — вызванные ими эмоциональ- ные состояния.
Хотя Джемс не создал ни целостной системы, ни школы, его взгляды на служебную роль сознания во взаимодействии организ- ма со средой, взывающей к практическим решениям и действиям, прочно вошли в идейную ткань американской психологии. До не- давних пор по блестяще написанной в конце XIX в. книге Джемса учились в американских колледжах.
Бихевиоризм
В начале XX в. возникает мощное направление, утвердившее в качестве предмета психологии поведение, понятое как сово- купность реакций организма, обусловленная его общением со стимулами среды, к которой он адаптируется. Кредо направле- ния запечатлел термин «поведение», а само оно было названо бихевиоризмом.
Его «отцом» принято считать Дж. Уотсона, в статье которого
«Психология, каковой ее видит бихевиорист» (1913) излагался ма- нифест новой школы. В нем требовалось «выбросить за борта как пережиток алхимии и астрологии все понятия субъективной пси- хологии сознания и перевести их на язык объективно наблюдае- мых реакций живых существ на раздражители». Бихевиоризм ста- ли называть «психологией без психики». Этот оборот предполагал, что психика идентична сознанию. Между тем, требуя устранить сознание, бихевиористы вовсе не превращали организм в лишен- ное психических качеств устройство. Они изменили представление об этих качествах. Реальный вклад нового направления заключал- ся в резком расширении изучаемой психологией области. Она от- ныне включала доступный внешнему объективному наблюдению, не зависимый от сознания стимул — реактивные отношения.
Изменились схемы психологических экспериментов. Они ставились преимущественно на животных — белых крысах. В качестве экспериментальных устройств были изобретены раз- личные типы лабиринтов, в которых животные научались нахо- дить из них выход.
Тема научения, приобретения навыков путем проб и ошибок стала центральной для этой школы.
Исключив сознание, бихевиоризм неизбежно оказался одно- сторонним направлением. Вместе с тем он ввел в научный аппа- рат психологии категорию действия в качестве не только внутрен- ней, духовной, но и внешней, телесной реальности. Бихевиоризм изменил общий строй психологического познания, его предмет охватывал отныне построение и изменение реальных телесных действий в ответ на широкий спектр внешних вызовов.
Сторонники этого направления рассчитывали, что, опираясь на данные экспериментов, удастся объяснить любые естественные формы поведения людей. Основа же всего — законы научения.
Психоанализ
До основания подорвал психологию сознания психоанализ. Он обнажил за покровом сознания мощные пласты не осозна- ваемых субъектом психических сил, процессов и механизмов. В предмет науки область бессознательного превратил психоана- лиз. Так назвал свое учение австрийский врач З. Фрейд (1856— 1939). Он долгие годы занимался изучением центральной нерв- ной системы, приобретя солидную репутацию специалиста в этой области.
Став врачом и занявшись лечением больных психическими расстройствами, он на первых порах пытался объяснить их симп- томы динамикой нервных процессов.
Чем больше он углублялся в эту область, тем острее испы- тывал неудовлетворенность. В поисках выхода он обратился от анализа сознания к анализу скрытых, глубинных слоев психической активности личности. До Фрейда они не были предметом психологии, после него стали его неотъемлемой частью.
Первый импульс к их изучению придало применение гип- ноза. Истинные причины от сознания скрыты, но именно они правят поведением. Анализом этих сил и занялись Фрейд и его последователи. Они создали одно из самых мощных и влиятельных направлений в современной науке о человеке. Используя различные методики истолкования психических проявлений, они разработали сложную и разветвленную сеть понятий, оперируя которой уловили глубинные «вулканиче- ские» процессы, скрытые за осознанными явлениями в «зер- кале» самонаблюдения.
Главной среди этих процессов была признана имеющая сек- суальную природу энергия влечения. Ее назвали словом «либидо». Испытывая различные трансформации, она подавляется, вытес- няется и, тем не менее, прорывается сквозь «цензуру» сознания по обходным путям, разряжаясь в различных симптомах, в том числе патологических (расстройства движений, восприятия, па- мяти и т. д.).
Этот взгляд привел к пересмотру прежней трактовки созна- ния. Его активная роль в поведении не отвергалась, но представ- лялась существенно другой, чем в традиционной психологии.
Только благодаря осознанию причин подавленных влечений и потаенных комплексов удается (с помощью техники психо- анализа) избавиться от душевной травмы, которую они нанесли личности. Открыв объективную психодинамику и психоэнерге- тику мотивов поведения личности, скрытую «за кулисами» ее сознания, Фрейд преобразовал прежнее понимание предмета психологии. Проделанная им и множеством его последователей психотерапевтическая работа обнажила важнейшую роль моти- вационных факторов как объективных регуляторов поведения и, стало быть, не зависимых от того, что нашептывает «голос са- мосознания».
Фрейда окружало множество учеников. Наиболее самобытны- ми из них, создавшими собственные направления, были К. Юнг (1875—1961) и А. Адлер (1870—1937).
Первый назвал свою психологию аналитической, второй — индивидуальной. Первым нововведением Юнга было понятие о «коллективном бессознательном». Если в бессознательную психику индивида могут, по Фрейду, войти явления, вытеснен-
ные из сознания, то Юнг считал ее насыщенной формами, кото- рые никогда не могут быть индивидуально приобретенными, но являются даром далеких предков. Анализ позволяет определить структуру этого дара, образуемого несколькими архетипами.
Архетипы обнаруживаются в сновидениях, фантазиях, галлю- цинациях, а также творениях культуры. Большую популярность приобрело разделение Юнгом человеческих типов на экстраверти- рованный (обращенный вовне, увлеченный социальной актив- ностью) и интровертированный (обращенный внутрь, сосредото- ченный на собственных влечениях, которым Юнг вслед за Фрейдом дал имя «либидо», однако считал неправомерным отождествлять с сексуальным инстинктом).
Адлер, модифицируя исходную доктрину психоанализа, выде- лил как фактор развития личности чувство неполноценности, по- рождаемое телесными дефектами. Как реакция на это чувство возникает стремление к его компенсации и сверхкомпенсации с тем, чтобы добиться превосходства над другими. В «комплексе неполноценности» скрыт источник неврозов.
Психоаналитическое движение широко распространилось в различных странах. Возникали новые варианты объяснения и лечения неврозов динамикой неосознаваемых влечений, комп- лексов, психических травм. Менялись и представления самого Фрейда на структуру и динамику личности. Ее организация вы- ступила в виде модели, компонентами которой являются: «оно» (слепые иррациональные влечения), «я» (эго) и «сверх-я» (уро- вень моральных норм и запретов).
От напряжения, под которым оказывается «я» из-за давле- ния на него, с одной стороны, слепых влечений, с другой — моральных запретов, человека спасают защитные механизмы: вытеснения (устранения мыслей и чувств в область бессозна- тельного), сублимации (переключения сексуальной энергии на творчество) и т. п.
Гештальтизм
Психоанализ строился на постулате, согласно которому человек и его социальный мир находятся в состоянии тайной,
извечной вражды. Иное понимание отношений между индивидом и общественной средой утвердилось во французской психологии. Личность, ее действия и функции объяснялись созидающим их контекстом,взаимодействием людей. В этом «тигле» выплавляется внутренний мир субъекта со всеми его уникальными признаками, которые прежняя психология сознания принимала за изначально данное.
Наиболее последовательно эту линию мысли, популярную среди французских исследователей, развивал П. Жане (1859–1947). Его первые работы в качестве психиатра касались болезней личности, возникающих, когда из-за падения «психического напряжения» (Жане предложил называть этот феномен «психостенией») происходит диссоциация идей и тенденций, разрыв связей между ними. Ткань психической жизни расщепляется. В одном организме начинают жить несколько личностей. В дальнейшем Жане принимает за ключевой объяснительный принцип чело- веческого поведения общение как сотрудничество. В его глубинах рождаются различные психические функции: воля, память, мышление и др.
В целостном процессе сотрудничества происходит разделение актов: один индивид выполняет первую часть действия, второй — другую его часть. Один командует, другой подчиняется. Затем субъект совершает по отношению к самому себе действие, к которому прежде принуждал другого.
Он научается сотрудничать с собой, подчиняться собственным командам, выступая как автор действия, как лицо, обладающее собственной волей.
Многие концепции принимали волю за особую силу, коренящуюся в сознании субъекта. Теперь же доказывалась ее вторичность, ее производность от объективного процесса, в котором непременно представлен другой человек.
При всех преобразованиях, которые испытывала психоло- гия, понятие о сознании сохраняло в основном прежние признаки.
Изменялись взгляды на его отношение к поведению, не- осознаваемым психическим явлениям, социальным влияниям.
Но новые представления о том, как само это сознание организо- вано, впервые сложились с появлением на научной сцене школы, кредо которой выразило понятие о гештальте (динамической форме, структуре). В противовес трактовке сознания как «соору- жения из кирпичей (ощущений) и цемента (ассоциаций)» утверж- дался приоритет целостной структуры, от общей организации ко- торой зависят ее отдельные компоненты. Согласно системному подходу, любая функционирующая система приобретает свой- ства, не присущие ее компонентам, так называемые системные свойства, исчезающие при разложении системы на элементы. С позиций нового философского учения, именуемого эмерджент- ным материализмом (Марголис, 1986), сознание рассматривается как эмерджентное свойство мозговых процессов, находящееся в сложной взаимосвязи с этими процессами.
Возникая как эмерджентное свойство мозговых систем, соз- нание приобретает уникальную способность выполнять функцию нисходящего контроля над нейронными процессами более низ- кого уровня, подчиняя их работу задачам психической деятель- ности и поведения.
Важные факты, касающиеся целостности восприятия, его не- сводимости к ощущениям, стекались из различных лабораторий.
Датский психолог Э. Рубин изучил интересный феномен «фи- гуры и фона». Фигура объекта воспринимается как замкнутое це- лое, а фон простирается позади.
Идея о том, что здесь действует общая закономерность, требу- ющая нового стиля психологического мышления, объединила группу молодых ученых: М. Вертгеймера (1880—1943), В. Келе- ра (1887—1967) и К. Коффку (1886—1941), ставших лидерами направления, названного гештальтпсихологией. Оно подвергло критике не только старую интроспективную психологию, заня- тую поиском исходных элементов сознания, но и молодой бихе- виоризм. В опытах над животными гештальтисты показали, что, игнорируя психические образы — гешталъты, нельзя объяснить их двигательное поведение.
Критике гештальтистов подвергалась и бихевиористская формула «проб и ошибок». В противовес ей в опытах над челове- кообразными обезьянами выявилось, что они способны найти выход из проблемной ситуации не путем случайных проб,
а мгновенно уловив отношения между вещами. Такое восприя- тие отношений было названо инсайтом (озарением). Оно возни- кает благодаря построению нового гештальта, который не яв- ляется результатом научения.
Широкий интерес вызвала работа Келера «Исследование ин- теллекта у антропоидов».
Изучая мышление человека, гештальт-психологи доказы- вали, что умственные операции при решении творческих за- дач подчинены особым принципам организации гештальта («группировка», «центрирование» и др.), а не правилам фор- мальной логики.
Сознание было представлено в гештальт-теории как целост- ность, созидаемая динамикой познавательных структур, которые преобразуются по психологическим законам.
Теорию, близкую к гештальтизму, но применительно к моти- вам поведения, а не психическим образам (чувственным и умственным) развивал К. Левин (1890—1947). Он назвал ее «те- орией поля».
Понятие о «поле» было заимствовано им, как и другими геш- тальтистами, из физики и использовалось в качестве аналога гештальта. Личность изображалась как «система напряжений». Левин провел множество экспериментов по изучению динамики мотивов. В результате опытов, он вывел феномен, получивший название «эффект Зейгарник». Его суть в том, что энергия моти- ва, созданная заданием, не исчерпав себя (из-за того, что оно бы- ло прервано), сохранилась и перешла в память о нем.
Другим направлением стало изучение уровня притязаний. Это понятие обозначало степень трудности цели, к которой стремится субъект. Ему предъявлялась шкала заданий различной степени трудности. После того как он выбрал и выполнил (или не выпол- нил) одно из них, у него спрашивали: задачу какой степени труд- ности он выберет следующей? Этот выбор после предшествующего успеха (или неуспеха) фиксировал уровень притязаний. За выбран- ным уровнем скрывалось множество жизненных проблем, с кото- рыми повседневно сталкивается личность, — переживаемые ею ус- пех или неуспех, надежды, ожидания, конфликты, притязания и др. За несколько десятилетий первые ростки новой дисциплины, выступившей под древним названием психологии, преобразились
в огромную область научных знаний. По богатству теоретических идей и эмпирических методов она вышла на достойное место среди других высокоразвитых наук.
Распад на школы, каждая из которых претендовала на то, чтобы явиться миру в качестве единственно настоящей психологии, стал поводом для оценки столь необычной для науки ситуации как кризисной.
Реальный же исторический смысл этого распада заключался в том, что средоточием исследовательской программы каждой из школ стала разработка одного из блоков категориального аппарата психологии. Каждая наука оперирует своими категориями, т. е. наиболее фундаментальными обобщениями мысли, не выводимыми из других. Понятие о категориях возникло в недрах философии (здесь, как и во множестве других открытий, пионером был Аристотель, выделивший такие категории, как сущность, количество, качество, время и др.). Категории образуют внутренне связанную систему. Она выполняет в познавательном процессе рабочую функцию, поэтому может быть названа аппаратом мышления, посредством которого отражается различная глубина исследуемой реальности, каждый объект которой воспринимается в его количественных, качественных, временных и тому подобных характеристиках.
Наряду с названными глобальными философскими категориями (и в нераздельности с ними) конкретная наука оперирует собственными категориями. В них дан не мир в целом, а предметная область, «выкроенная» из этого мира в целях детального изучения ее особой, уникальной природы. Одной из таких областей является психика, или, говоря языком русского ученого Н.Н. Ланге, психосфера. Конечно, она также постигается научной мыслью в категориях количества, качества, времени и т. д. Но, чтобы познать при-роду психики, законы, которым она подчинена, овладеть ею на практике, нужен специальный категориальный аппарат, дающий видение психической реальности как отличной от физической, биологической, социальной.
Дата: 2018-12-28, просмотров: 256.
