Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
К числу замечательных и ярких фигур в истории философ- ско-психологической мысли в Англии в XVIII столетии относят Давида Гартли (1705—1757) и Джозефа Пристли.
Гартли своими взглядами начинает ассоциативное направле- ние в английской эмпирической психологии. Свое кредо он вы- ражает с достаточной ясностью: «Все объясняется первичными ощущениями и законами ассоциации». Гартли возвел ассоциа- цию во всеобщий механический закон всех форм психической деятельности, в нечто подобное великому ньютонову закону все- мирного тяготения.
Это означает, что он распространял его на все сферы и этажи психической жизни.
Ассоциации устанавливаются между ощущениями, между идея- ми, между движениями, а также между всеми из перечисленных выше психических проявлений. Всем названным ассоциациям со- ответствуют ассоциированные дрожания нервных волокон или ас- социированные вибрации мозгового вещества. Главными усло- виями образований ассоциаций являются, смежность во времени или в пространстве и повторение.
В своем труде «Размышления о человеке, его строении, его долге и упованиях» Гартли доказывал, что психический мир человека складывается постепенно в результате усложнения первичных сенсорных элементов посредством их ассоциаций в силу смежности этих элементов во времени и частоты повто- рений их сочетаний. Что касается общих понятий, то они воз- никают, когда от прочной ассоциации, которая остается в раз- личных условиях неизменной, отпадает все случайное и несущественное. Совокупность этих постоянных связей
удерживается как целое благодаря слову, которое выступает как фактор обобщения.
Установка на строго причинное объяснение того, как возни- кает и работает психический механизм, а также подчиненность этого учения решению социально-нравственных задач — все это придало схеме Гартли широкую популярность. Ее влияние и в са- мой Англии, и на континенте было исключительно велико, при- чем оно распространялось на различные отрасли гуманитарного знания: этику, эстетику, логику, педагогику.
Последователем идей Гартли явился Джозеф Пристли. Пристли выступил против мнения, будто материя есть нечто мертвое, инертное и пассивное. Кроме протяжения, материя об- ладает таким неотъемлемым свойством, как притяжение и оттал- кивание.
Рассмотрение свойства притяжения и отталкивания в качестве формы активности материи дало основание Пристли полагать, что нет никакой необходимости прибегать к Богу как источнику дви- жения материи. Что касается психических или духовных явлений, то они так же, как отталкивание и притяжение, являются свой- ствами материи, но не всякой, как это было у Спинозы, а осо- бым образом организованной. Такой организованной системой материи, свойством которой являются психические способно- сти, Пристли считает «нервную систему или, скорее, мозг». Ду- ховные явления ставятся Пристли не только в зависимость от те- ла, но и от внешнего мира.
Орудием связи человека с внешним миром являются органы чувств, нервы и мозг. Без них не могут иметь места ни ощуще- ния, ни идеи. Все явления человеческого духа выводятся Прист- ли из ощущений. Он считал, что достаточно одних внешних чувств, чтобы объяснить все разнообразие психических явле- ний. Проявления духа сведены Пристли к способностям памя- ти, суждения, к эмоциям и воле. Все они выступают различны- ми видами ассоциаций ощущений и идей. То же самое касается самых общих понятий. Анатомо-физиологической основой ощущений, идей и их ассоциаций являются вибрации нервного и мозгового вещества. Сильные вибрации характерны для чувственных образов, ослабленные вибрации — для идей. Пристли было чуждо вульгарное представление о психическом,
какое имело место у Толанда. Он указывал, что ни в коем случае нельзя считать, что мозговые вибрации — это и есть само ощу- щение или идея. Вибрация мозговых частиц — это только при- чина ощущений и идей, ибо вибрации могут происходить, не сопровождаясь восприятиями.
Сложный характер феноменов духа ставился Пристли в зави- симость от объема вибрирующей системы мозга.
Объективную позицию Пристли занимал в вопросе о воле. По мнению Пристли, воля не может быть понята, как доброволь- ное решение духа поступать, так или иначе, вне всякой действи- тельной внешней причины. Воля имеет такую же необходимость, как и прочие проявления духа. Истоки «свободной воли» следует искать за пределами самой воли.
Наиболее тяжелым для всех философов описываемого перио- да был вопрос о том, имеется ли у животных душа, и если имеет- ся, то чем она отличается от души человека. Пристли считал, что
«животные обладают зачатками всех наших способностей без исключения, причем так, что они отличаются от нас только в степени, а не в роде». Он приписывал им память, эмоции, во- лю, рассудок и даже способность абстрагировать. Наделив жи- вотных чертами человеческой психики, Пристли сделал ошибоч- ный шаг в сторону антропоморфизма.
Качественное отождествление психики животных и человека допускали многие передовые естествоиспытатели и философы- материалисты XVIII–XIX вв. (Пристли, Ламетри, Дарвин, Чер- нышевский, Романес и др.). Антропоморфизм играл в ту пору прогрессивную роль, ибо он был формой утверждения материа- листического взгляда на природу и происхождение психики жи- вотных и человека.
При всех заблуждениях Пристли сыграл немалую роль в ук- реплении естественнонаучного и объективного подхода к явле- ниям духа. Проводя в жизнь идеи Гартли, он способствовал распространению основного принципа английской ассоциа- тивной школы.
Как философ-материалист, естествоиспытатель и блестя- щий экспериментатор в области химии Пристли считал воз- можным применение эксперимента и к области психических явлений.
По-иному истолковали принцип ассоциации два других анг- лийских мыслителя этой эпохи — Д. Беркли (1685—1753) и Д. Юм (1711—1776). Оба принимали за первичное не физиче- скую реальность, не жизнедеятельность организма, а феномены сознания. Их главным аргументом был эмпиризм — учение о том, что источником знания служит чувственный опыт (образуемый ассоциациями). Согласно Беркли опыт — это непосредственно испытываемые субъектом ощущения: зрительные, мышечные, осязательные и др.
В своем труде «Опыт новой теории зрения» Беркли детально проанализировал чувственные элементы, из которых склады- вается образ геометрического пространства как вместилища всех природных тел.
Физика предполагает, что это ньютоново пространство дано объективно. По Беркли же, оно — продукт взаимодействия ощу- щений. Одни ощущения (например, зрительные) связаны с дру- гими (например, осязательными), и весь этот комплекс ощуще- ний люди считают вещью, данной им независимо от сознания, тогда как «быть — значит быть в восприятии».
Этот вывод неотвратимо склонял к солипсизму — к отрица- нию любого бытия, кроме собственного сознания. Чтобы вы- браться из этой ловушки и объяснить, почему у различных субъ- ектов возникают восприятия одних и тех же внешних объектов, Беркли апеллировал к особому божественному сознанию, кото- рым наделены все люди.
В своем психологическом анализе зрительного восприятия Беркли высказал несколько ценных идей, указав на участие осяза- тельных ощущений в построении образа трехмерного простран- ства (при двухмерности образа на сетчатке).
Что касается Юма, то он занял иную позицию. Вопрос о том, су- ществуют или не существуют независимо от нас физические объек- ты, он полагал теоретически неразрешимым (такой взгляд называет- ся агностицизмом). Между тем учение о причинности является не более чем продуктом веры в то, что за одним впечатлением (приз- наваемым причиной) появится другое (принимаемое за следствие). На деле же здесь не более чем прочная ассоциация представлений, возникшая в опыте субъекта. Да и сам субъект и его душа — это все- го лишь сменяющие друг друга связки или пучки впечатлений.
Скептицизм Юма пробудил многих мыслителей от «догмати- ческого сна», заставил их задуматься о своих убеждениях, касаю- щихся души, причинности и др. Ведь эти убеждения принима- лись ими на веру, без критического анализа.
Мнение Юма о том, что понятие о субъекте может быть сведе- но к пучку ассоциаций, было направлено своим критическим острием против представления о душе как особой, дарованной Всевышним сущности, которая порождает и связывает между со- бой отдельные психические феномены.
Предположение о такой спиритуальной, бестелесной субстан- ции защищал, в частности, Беркли, отвергший субстанцию мате- риальную. Согласно же Юму называемое душой — нечто вроде сценических подмостков, где проходят чередой сцепленные меж- ду собой ощущения и идеи.
Разнообразие впечатлений, или перцепций, Юм делит на две категории: восприятия (ощущения) и идеи. В основе их различий лежат сила и живость впечатления. К рефлективным впечатле- ниям Юм относит страсти, эффекты, эмоции. Ощущения возни- кают от неизвестных причин, а рефлективные впечатления связа- ны с телесными страданиями или удовольствием.
Кроме деления впечатлений на восприятия и идеи, Юм де- лит те и другие на простые и сложные. Простые восприятия и простые идеи обязательно соответствуют друг другу, тогда как сложные идеи не всегда могут быть похожими на сложные восприятия. Идеи подразделяются на идеи памяти и идеи во- ображения.
Юм видел в ассоциациях единственный механизм связи идей. Он был далек от того, чтобы считать, будто восприятия и их связи имеют какое-нибудь отношение к внешнему миру и к телу. Он открыто признается в том, что у него нет никакого представления ни о том месте, где протекает смена одних ассо- циаций другими, ни о том материале, из которого состоит ду- шевный мир.
Нет не только объекта восприятия, нет самого субъекта, но- сителя их. Личность для Юма — это не что иное, как «связка или пучок различных восприятий, следующих друг за другом с не- постижимой быстротой и находящихся в постоянном течении, в постоянном движении».
Изложение философско-психологической системы Юма по- казывает, что она пронизана духом крайнего субъективизма.
Преобразовав локковский внешний опыт целиком во внут- ренний, он не нашел места в нем ни для объекта, ни для субъек- та. За пределами калейдоскопически сменяющихся состояний сознания невозможно выйти ни к Богу, ни к материи.
С необходимостью вставал вопрос о выходе из созданного Юмом тупика. Первые попытки были предприняты Э. Кондилья- ком; в самой же Англии субъективная линия Беркли-Юма полу- чает дальнейшее развитие в трудах Джеймса Милля (1773—1836) и его сына Джона Стюарта Милля (1806—1873). Их взгляды яви- лись классическим образцом механистической интроспективной ассоциативной психологии.
Милль полагал, что первыми состояниями сознания являются ощущения; производными от них — идеи. Природа сознания та- кова, что в нем самом уже заложены чувственные данные и ассо- циативный механизм их связи.
Ассоциации — это не сила и не причина, как она понима- лась Юмом, а просто способ совпадения или соприкосновения идей. Они приложимы только к идеям, и чувственных данных не затрагивают.
Из простых идей посредством ассоциаций образуются сложные. Если у Юма выдвинуто три закона ассоциаций, то у Дж. Милля — один: смежность или близость во времени или в пространстве. Одновременные и последовательные ассоциа- ции различаются по силе, которая зависит от двух условий — ясности и повторения идей.
Результат многообразных соприкосновений (ассоциаций) идей составляет суть психической жизни человека. Доступа к ней, кроме внутреннего наблюдения, нет.
Механический взгляд Дж. Милля на строение сознания был подвергнут критике его сыном Д. Ст. Миллем. Он выступил про- тив положения об атомарном составе души и механической связи исходных элементов.
Взамен механической модели, как не отражающей истин- ную структуру сознания, Д. Ст. Милль предложил химическую, т. е. теперь сознание стало строиться по образцу химических процессов.
Свойства души, полагал Д. Ст. Милль, невозможно вывести из свойств элементов, подобно тому, как вода характеризуется свой- ствами, не присущими ни кислороду, ни водороду в отдельности. Новый химический подход нисколько не мешал Д. Ст. Миллю оставить в силе основной ассоциативный принцип связи элемен-
тов сознания.
Для него законы ассоциации имеют такую же силу в психоло- гии, какую имеет закон тяготения в астрономии.
Исходные явления сознания, ассоциируясь, дают новое пси- хическое состояние, качества которого не имеют подобия среди первичных элементов.
Д. Ст. Милль выделял следующие законы ассоциаций: сход- ство, смежность, частота и интенсивность.
Впоследствии закон интенсивности был заменен законом не- разделенности. Все эти законы привлекались Д. Ст. Миллем для обоснования субъективно-идеалистической теории, согласно ко- торой материя понималась как «постоянная возможность ощуще- ния». Ему представлялось, что наряду с ограниченной частью на- личных ощущений (скоротечных и изменчивых) всегда имеет место обширная область возможных (постоянных) ощущений, ко- торые и составляют для нас внешний мир.
Ассоциативные законы лежат в основе взаимопереходов на- личных ощущений в возможные, и обратно.
Динамика состояний сознания в феноменологических кон- цепциях обоих Миллей происходит вне связи с объективным ми- ром и теми физиологическими процессами, которые составляют материальную базу для всех психических явлений.
Английский ассоцианизм XVIII в., как в материалистическом, так и в идеалистическом вариантах, направлял искания многих западных психологов двух последующих веков.
Как бы умозрительны ни были воззрения Гартли на деятель- ность нервной системы, она, по существу, мыслилась им как ор- ган, передающий внешние импульсы от органов чувств через го- ловной мозг к мышцам, как рефлекторный механизм.
В этом плане Гартли стал восприемником открытия Декартом рефлекторной природы поведения.
Но Декарт наряду с рефлексом вводил второй объяснитель- ный принцип — рефлексию как особую активность сознания.
Гартли же наметил перспективу бескомпромиссного объясне- ния исходя из единого принципа и тех высших проявлений пси- хической жизни, которые дуалист Декарт объяснял активностью нематериальной субстанции.
Эта гартлианская линия вошла впоследствии в ресурс научного объяснения психики в новую эпоху, когда рефлекторный принцип был воспринят и преобразован Сеченовым и его последователями. Нашла своих последователей на рубеже XIX—XX вв. и линия,
намеченная Беркли и Юмом.
Ее преемниками стали не только философы-позитивисты, но и психологи (Вундт, Титченер), сосредоточившиеся на анализе элементов опыта субъекта в качестве особых, ни из чего не выво- димых психических реалий.
Французский материализм
В философском отношении решающий шаг в ориентации психологии на объективное и опытное изучение был сделан французскими материалистами XVIII в. Французский материа- лизм объединил в себе две линии теоретической мысли: объек- тивное направление Декарта в области физики и физиологии и сенсуалистические идеи Локка.
Что касается локковского эмпиризма и сенсуализма, то их пере- носу на французскую почву способствовали работы Э. Кондильяка (1715—1780). К ним относятся: «Очерк происхождения человечес- ких знаний» (1746 г.), представлявший собой краткое изложение книги Локка «Опыт о человеческом разуме», и самостоятельный труд Кондильяка «Трактат об ощущениях» (1754 г.). Кондильяк ис- ходил из опытного происхождения знаний, он устранил рефлексив- ный источник познания. Кондильяк воспользовался образом ста- туи, которая постепенно наделялась им различными ощущениями. С введением каждого нового вида ощущений психическая жизнь статуи усложняется. Главным из всех чувств является ося-
зание. Оно выступает в роли учителя всех других чувств.
Главенствующее положение осязания определяется тем, что только оно научает другие чувства относить ощущения к внеш- ним предметам.
Душа человека представляет собой совокупность модифика- ций ощущений. Память, воображение, суждение — это разновид- ности различных сочетаний ощущений. Ощущения — единствен- ный источник внутреннего мира человека.
Общая концепция Кондильяка отличалась двойственностью. Он не отрицал, как, например, Беркли, существование объектив- ного мира.
В то же самое время Кондильяк критиковал Спинозу за его учение о субстанции, пытался доказать, что за ощущениями нельзя увидеть какой-либо субстанции.
Придерживаясь подобной точки зрения, Кондильяк практи- чески оставался на интроспективных позициях Беркли и Юма. Феноменологические тенденции Кондильяка вызвали заслужен- ную критику со стороны Дидро.
Идеи Декарта и Кондильяка нашли дальнейшее развитие у ма- териалистов XVIII в. Ж. Ламетри (1709—1751), Д. Дидро (1713— 1784), П. Гольбаха (1723—1789), К. Гельвеция (1715—1771) и П. Ка- баниса (1757—1808). Для них характерно преодоление дуализма Декарта, Локка и Кондильяка как в понимании всего мироздания, так и в понимании внутреннего мира человека.
Значительный шаг к объективному анализу психики человека и животных с позиций механики сделал родоначальник француз- ского материализма, врач и естествоиспытатель Ж. Ламетри. Его воззрения сложились под влиянием физики Декарта и сенсуа- лизма Локка.
Принимая полностью картезианский тезис о машинооб- разном характере работы телесного организма, Ламетри рас- пространяет механический принцип и на область психических явлений. Он твердо заявляет, что человек — это сложная, вер- тикально ползущая к просвещению машина, «живое олицет- ворение беспрерывного движения».
Движущим началом животной и человеческой машины являет- ся душа, понимаемая как способность к чувствованию. Ламетри был страстным поборником объективного метода. Свое произведе- ние «Человек-машина» он начинает с указания на то, что его руко- водителями были всегда только опыт и наблюдение.
Объективным показателем течения психических процессов служат те телесные изменения и следствия, которые они вызы-
вают. Он считал, что единственной причиной всех наших пред- ставлений являются впечатления от внешних тел. Из них вырас- тают восприятия, суждения, все интеллектуальные способности, представляющие собой «модификации своеобразного мозгового экрана, на котором, как от волшебного фонаря, отражаются запе- чатлевшиеся в глазу предметы». В учении об ощущениях Ламетри обращает внимание на отношение объективных и субъективных моментов образа. Чтобы подчеркнуть важнейшую роль мысли- тельных компонентов в становлении образа, Ламетри называл восприятие «интеллектуальным».
Несмотря на механистический подход в объяснении психики животных и человека, антропоморфические ошибки, Ламетри сыграл видную роль в утверждении материалистического, естест- веннонаучного взгляда на природу психических явлений, а стало быть, и в определении научного метода грядущей эксперимен- тальной психологии.
Одним из наиболее оригинальных французских мыслителей был Д. Дидро.
Основные его идеи в области психологии изложены в трех произведениях: «Письмо о слепых в назидание зрячим» (1749 г.),
«Мысли к объяснению природы» (1754 г.) и «Разговор д’Аламбе- ра и Дидро» (1769 г.).
В этих работах Дидро утверждает, что материя является един- ственной субстанцией во Вселенной, в человеке и в животном. Разделяя материю на живую и неживую, он полагал, что органи- ческая форма материи происходит из неорганической. Всей мате- рии свойственна способность к отражению.
На уровне органической жизни эта способность выступает в форме активной чувствительности.
На уровне мертвой материи свойство отражения представлено в виде потенциальной чувствительности.
Вся совокупность психических явлений, начиная от различ- ного рода ощущений и кончая волей и самосознанием, зависит от деятельности органов чувств, нервов и мозга.
Проблема ощущений является наиболее разработанной частью психологических взглядов Дидро. В работе «Письмо о слепых в назидание зрячим» он дает последовательно материа- листическое решение вопроса о природе ощущений и их взаимо-
действии, отвергая всю феноменологическую «экстравагантную систему» Беркли.
Не менее последовательно проводит мысль о природном про- исхождении психики другой представитель французского мате- риализма — Поль Гольбах. В его «Системе природы» нет места для духовной субстанции. Человек объявляется совершеннейшей частью природы. Что же касается духовного начала в человеке, то Гольбахом оно рассматривается как то же самое физическое, но
«рассматриваемое только под известным углом зрения». Благода- ря высокой телесной организации человек наделен способностью чувствовать, мыслить и действовать. Первой способностью чело- века являются ощущения. Все прочие вытекают из них. Ощу- щать — это значит испытывать воздействия внешних предметов на органы чувств. Всякое воздействие внешнего агента сопровож- дается изменениями, происходящими в органах чувств. Эти из- менения в виде сотрясений передаются через нервы в мозг.
Гольбах подчеркивает определенную роль потребностей в жизни человека. Потребности выступают движущим фактором наших страстей, воли, телесных и умственных потребностей. По- ложение Гольбаха о потребностях как основном источнике ак- тивности человека имеет огромное значение. Гольбах в учении о потребностях утверждал, что одних внешних причин достаточ- но для объяснения активности человека и его сознания (познава- тельной, эмоциональной и волевой деятельности). Он полностью отвергал традиционное представление идеализма о спонтанной активности сознания.
Для познания психических явлений Гольбах призывал обра- щаться к природе и в ней самой искать истины, привлекая себе в руководители опыт.
Мысль о возможности объективного изучения душевных яв- лений открывала реальный путь к научному экспериментирова- нию в области психических процессов.
Помимо утверждения природного детерминизма, при рас- смотрении внутреннего мира человека, его сознания и поведения французские материалисты сделали первый шаг к идее социаль- ного детерминизма. Особая заслуга принадлежит здесь К. Гельве- цию, который показал, что человек не только продукт природы, но и продукт социального окружения и воспитания. Обстоятель-
ства творят человека — вот генеральный вывод философии и психологии Гельвеция. Обе книги Гельвеция «Об уме» и «О че- ловеке» посвящены развитию и обоснованию исходного тезиса, в котором провозглашалось: человек есть продукт воспитания. Главную задачу Гельвеций видел в доказательстве того, что раз- личие умственных способностей, духовного облика людей обус- ловлено не столько природными свойствами человека, сколько воспитанием. Оно включает и предметное окружение, и обстоя- тельства жизни, и социальные явления.
Гельвеций пришел к недооценке роли физических потенций человека в развитии его психических способностей.
Первой формой психической деятельности, по Гельвецию, являются ощущения. Способность ощущения рассматривается философом таким же природным свойством, каким являются плотность, протяжение и другие, но только оно относится лишь к «организованным телам животных». Все у Гельвеция сводится к ощущению: память, суждение, ум, воображение, страсти, жела- ния. В то же самое время крайний сенсуализм Гельвеция сыграл положительную роль в борьбе против сведения Декартом психи- ческого к сознанию и мышлению. Гельвеций указывал, что душа человека — это не только ум, она — нечто большее, чем ум, ибо, кроме ума, есть способность к ощущению. Ум формируется глав- ным образом при жизни; при жизни его можно и потерять. Но ду- ша как способность к ощущению остается. Она рождается и уми- рает вместе с рождением и смертью организма. Поэтому одно только мышление не может выражать сущность души. Сфера психического не ограничивается областью мышления и созна- ния, поскольку за его пределами имеется большой ряд слабых ощущений, которые «не приковывая к себе внимания, не могут вызвать в нас ни сознания, ни воспоминания», но за которыми стоят физические причины.
Человек у Гельвеция — не пассивное существо, а, наобо- рот, деятельное. Источником его активности являются стра- сти. Они оживляют духовный мир человека и приводят его в движение. Страсти подразделяются на два рода, одни из ко- торых даны от природы, другие приобретаются при жизни. Познаются они по внешним выражениям и телесным измене- ниям.
Как подлинный материалист, Гельвеций в отношении метода познания психики человека не мог не стоять на позициях объек- тивного и опытного подхода. Науку о духовном мире человека, по его представлению, следует трактовать и создавать так же, как трактуется и создается экспериментальная физика.
Германия.
Дата: 2018-12-28, просмотров: 285.