Завершив рассмотрение типовых нарушений эндок­ринной регуляции, мы должны присоединиться к мнению А.Т. Камерона (1948), что «взаимодействие различ­ ных эндокринных желёз является примером изуми­тельной корреляции функций животного организ­ма».

Однако эта, восхитившая классика эндокринологии корреляция, не дана природой в готовом, неизменном виде. Сложность в том, что она создается на ходу, по

33

мере развёртывания онтогенетических программ орга­низма и в динамике самого его формирования, которое, в свою очередь, подконтрольно гормонам.

Онтогенез — процесс временного развертывания генетических программ, поэтому тот факт, что инди­виды разного возраста обладают различной реактив­ностью, является производным от наследственной де­терминации реактивности. Реактивность индивидов различных возрастов неодинакова прежде всего из-за асинхронии в экспрессии и репрессии различных гене­тических программ. Таким образом, кажущаяся зави­симость реактивности от времени есть, по сути, ее за­висимость от генов.

В связи с этим индивид в определенном возрасте может иметь более высокую резистентность по отношению к одним факторам и меньшую устойчи­вость — по отношению к другим (Зайчик А.Ш., Чу- рилов JI . IL , 1999). Эндокринная система и ее резис­тентность к эндокринопатиям также не является исключением. Можно, например, говорить о большей толерантности инсулярного аппарата подростков к глюкозной нагрузке, но устойчивость гипоталамо-ги-пофизарного нейросекреторного комплекса и надпо­чечников к хроническому стрессу у подростков ниже, чем у зрелых индивидов.

Развитие желез внутренней секреции идет не­равномерно (Потапова И.Н., 1971). По образному вы­ражению В.Н. Никитина (1975), «каждая из них имеет свой «почерк» возрастного развития».

Эпифиз, тимус, глюкокортикоидная зона коры над­почечников, инсулярный аппарат достигают высшего развития уже в раннем возрасте, а половые железы и щитовидная железа наиболее развиты в пубертатном периоде и в поздней молодости.

В раннем детском возрасте имеются существенные отличия в строении и функции многих эндокринных же­лёз, по сравнению с взрослыми. Так, при рождении в коре надпочечников доминирует особая фетальная зона, моз­говое их вещество секретирует в основном не адрена­ лин, а норадреналин. В гипофизе до 5-6 лет имеется про­межуточная доля и т.д. Но к 15-16 годам строение подавляющего большинства эндокринных органов прак­тически становится идентичным таковому в зрелом воз-. расте. Следовательно, до подросткового периода формообразовательные процессы в эндокринных органах нельзя считать завершенными, ведь имен­но на подростковый период приходится ряд ключе­вых изменений.

В онтогенезе снижение функции одних желез усили­вает работу других. Еще Н. Пенде (1937) системати­зировал данные о «растормаживании» гонад и надпо­чечников по мере снижения функций тимуса и

34

шишковидной железы. В пубертате происходит свое­образная проверка слаженности взаимодействия ней-рогормональных механизмов регуляции и зрелости их таргетных тканевых структур (Старкова Н.Т., 1989).

По аналогии с представлениями Ц. Стоккарда (1921), П.Г. Светлова (1969) и других авторов о кри­тических сенситивных и терминационных тератоген­ных периодах, связанных с ранним онтогенезом, мы считаем возможным расценивать подростковый возраст как постнатальный критический сенси­тивный «надерганный» период в формировании эндокринной системы.

Подростковый период с его социопсихологической адаптацией предъявляет к эндокринным железам, осо­бенно —к гипоталамо-гипофизарному нейросекретор-ному комплексу (ГГНСК) и надпочечникам резко по­вышенные требования.

Согласно Р. Рахе, И. Флостаду с соавт. (1974), интенсивность и патогенная значимость хроническо­го стресса находится в зависимости от скорости и ха­рактера жизненных изменений, отклоняющих суще­ствование индивида от повседневной стереотипии и установки. По выработанной ими шкале жизнеизме-няющих единиц (ЖИЕ), многие события, обязатель­ные для подросткового возраста (смена рода занятий и места жительства, связанная с устройством на ра­боту, учёбой, отделением от родителей, появление и смена половых партнеров, конфликты, связанные с встраиванием в иерархию подростковых групп) — расцениваются как весьма стрессогенные. Так, на-пример, поступление на учёбу или переезд в другой город приравниваются к смене работы и по шкале Р. Рахе с соавт. соответствует 36 ЖИЕ (для сравне­ния — смерть супруга или родителя соответствует 100 ЖИЕ). А между тем при превышении предела в 75 ЖИЕ за полгода вероятность болезней нарушен­ной адаптации существенно возрастает!

Состояние центрального звена нейроэндокринной регуляции — ГГНСК — у подростков может быть оха­рактеризовано как перестройка на ходу. В подростковом возрасте в деятельности гипоталамуса происходят выраженные функциональные изменения. По данным Л.И. Ставицкой с соавт. (1972), полученным у крыс периода пубертата, в этой фазе онтогенеза резко нарас­тают кортиколибериновая и люлибериновая актив­ность гипоталамуса. В то же время фоллибериновая активность остаётся существенно ниже, нежели у взрос­лых животных, а продукция соматостатина понижа­ется. Вазопрессиногенез, максимальный в раннем детстве, несколько уменьшается, а производство окси- тоцина, напротив, растет (Никитин В.Н. с соавт., 1960).

Эпифиз человека, достигающий максимума актив­ности в 5-7 лет, в подростковом периоде снижает про­дукцию мелатонина и начинает инволюцировать (Пар-хон К., 1959; Салийчук Л.И., 1964). В подростковом возрасте происходит бурное развитие аденогипофиза, ра­стет его масса — в 15 раз на протяжении 10 лет (Ске-бельская Ю.В., 1966). Возрастает количество и актив­ность гонадотропоцитов, почти в 3 раза увеличивается удельная адренокортикотропная активность питуитар-ной ткани, в то же время вазопрессиновая активность нейрогипофиза на протяжении подросткового периода несколько снижается (Никитин В.Н., 1975).

По данным О.В. Волковой (1983), в подростковом возрасте развитию гипофиза присуща стадийность. Если в позднем детстве и начале подросткового пери­ода, в 7-12 лет, происходит значительное увеличение количества и активности ацидофилов и прогрессирова-ние соматомаммотрофной функции, то позже у подро­стков формируются гипертрофия и гиперплазия базо-фильных элементов гипофиза, отражающия активацию гонадотропоцитов и кортиколипотропоцитов. Только у подростков отмечается выраженная стимуляция секреции гонадотропинов по ночам, не присущая аденогипофизарной функции других возрастных пери­одов (Арки Р.А., Кеттайл В.М., 2001).

СТГ секретируется аденогипофизом с нарастающей силой на протяжении детства, его продукция резко уси­лена у подростков, снижается после 20 лет, остается стабильной до 40, а затем еще более уменьшается.

В надпочечниках подростков происходят переме­ны, диктуемые онтогенетической программой. Нара­стает выраженность сетчатой зоны, увеличивается клубочковая зона, достигает максимума своего раз­вития мозговое вещество (Волкова О.В., 1983), окон­чательно перешедшее к адреналовому типу секреции, полностью исчезает к началу подросткового периода (11 годам) фетальная зона. В подобных напряженных условиях сложные регуляторные взаимоотношения подбугорья, нижнего мозгового придатка и надпочеч­ных желез зачастую могут обратимо нарушаться. Это ведет к расстройствам регуляции балансовых кон­стант организма.

При отсутствии надлежащей коррекции и профилак­тики обратимые стадии гипоталамо-гипофизарно-над-почечниковых нарушений прогрессируют, приводя к формированию необратимой нейроэндокринной пато­логии. В практике подростковой кардиологии эта за­кономерность иллюстрируется, например, существо­ванием нейроциркуляторной дистонии, пограничной гипертензии с возможным последующим развитием явной артериальной гипертензии соответственно у

детей, подростков и молодых взрослых (Левина Л.И. с соавт., 1999).

В отношении эндокринных заболеваний, в том числе — расстройств регуляции массы тела (Строев Ю. И. с соавт., 2003), подобную важнейшую переходную роль играет такое специфическое для подростковой эндок­ринологии нейроэндокринное нарушение, как гипота- ламический синдром пубертатного периода, осве­щаемый ниже.

Не остаются в стороне от кардинальных изменений периода пубертата и другие эндокринные железы.

Инкреция йодсодержащих гормонов щитовидной железы с началом подросткового периода увеличива­ется вплоть до 20-21 года. В паращитовидных железах, напротив, именно в начале подросткового периода вы­являются первые признаки регресса, а способность тка­ней к инактивации паратгормона (паратирокрини-на) на протяжении всего постнатального онтогенеза медленно, но неуклонно снижается (Никитин В.Н., 1975).

Для вилочковой железы подростковый период рас­ценивался классиком тимологии Й. Гаммаром (1905) как раннеинволютивный. Но вопрос о возрастной инво­люции тимуса не так прост, как казалось 100 лет назад. Тимус при рождении весит 15 г, а к пубертатному пери­оду достигает максимальной массы порядка 50 г (Ке-милева З., 1984). Однако, если измерять массу парен­химы без учёта жировой ткани, то максимум в 38 г достигается уже в раннем детстве (1-5 лет), а далее идет прогрессивное уменьшение ее веса (Кендалл М., 1981).

В настоящее время известно, что атрофия тимуса идет наиболее быстро после достижения половой зре­лости — в период 25-40 лет (убывает до 5% чистой па­ренхиматозной массы в год). В старости инволюция замедляется, но расчеты показывают, что экстраполи­рованный возраст предполагаемой полной атрофии с заменой тимуса на соединительную и жировую ткани приходится на 120 лет. Механизмы возрастной атрофии тимуса генетически запрограммированы, опосредова­ны апоптозом и управляются паракринными цитоки-нами, оказывая возможное влияние на развитие стар­ческого иммунодефицита (Новиков B . C . с соавт., 1995; Сри Рам Дж., 1967; Зайратьянц О.В., Бер-щанская A.M., 1998).

Тот же Й. Гаммар (1923) открыл, что инволюция ти­муса ускоряется в эксперименте экстрактами надпо­чечников. При болезни Аддисона инволюция тимуса сильно тормозится. Тироидные гормоны, вероятно, снижая биодоступность свободных глюкокортикои-дов, тормозят инволюцию тимуса.

35

Затем оказалось, что самые разные воздействия до­статочной силы провоцируют инволютивные измене­ния в тимусе. Й. Гаммар назвал это явление «акциден- талъной инволюцией тимуса», имея в виду не случайный характер феномена, а случайность разно­образных стимулов, вызывающих закономерный инво-лютивный ответ вилочковои железы. Так как открытие произошло до создания концепции стресса (Селье Г., 1936), феномен не был увязан с действием гормонов надпочечников на лимфоидные органы.

По современным данным, акцидентальная инво­люция — это нарастающий по времени, динамичес­кий процесс гипофункции и атрофии лимфоидных эле­ментов тимуса сначала в корковой, а затем — и в медуллярной его зонах. Вместе с тем эпителиаль­ные и макрофагальные клетки микроокружения тимоцитов по ходу акциденталъной инволюции не апоптозируют, а могут даже активизировать­ся. Не случайно данные количественного определе­ния гормона тимуса тимозина свидетельствуют, что его удельное содержание в ткани вилочковои железы с возрастом не снижается, а растет (Голдстайн А.Л. с соавт., 1970). Акцидентальную инволюцию расцени­вают как явление, зависящее не только от апоптоза, но и от эмиграции лимфоцитов и связанное с кумули-руемым действием стрессов, опосредованным преж­де всего глюкокортикоидами (Харченко В.П. с соавт., 1998). В любом случае в течение всего под­росткового периода тимус активно функциониру­ет, а дебютные инволютивные изменения зависят от стрессогенности данного периода, возраст­ной активации надпочечников и щитовидной же­лезы и касаются, по-видимому, только лимфоид-ной части вилочковои железы.

Классические данные К. Клотцбюхера (1944) до­казали удивительно высокую толерантность к глюко­зе у детей и подростков, по сравнению со всеми бо­лее старшими возрастными группами. В детстве и юности наблюдаются максимальный функциональ­ный резерв В-клеток поджелудочной железы и опти­мальная чувствительность тканей-мишеней к инсу­лину (Никитин В.Н., 1975). Так как В-клетки не обладают существенным регенераторным потенци­алом, их количество в течение последующей жизни может только понижаться. Способность к столь вы­раженной продукции инсулина у здоровых подрост­ков не случайна. Этот гормон — важнейший ростовой и анаболический фактор, один из посредников сома-тотропных эффектов, столь важных для юного орга­низма.

Наиболее заметные изменения в предподростковом и подростковом периодах происходят в инкреторной ак­тивности гонад. Продукция половых стероидов рез­ко возрастает, что во многом определяет в организме формообразовательные процессы, а также метаболи­ческие и поведенческие особенности подростков, в ча­стности, приоритет анаболических процессов обмена и конкурентно-окрашенные поведенческие стереоти­пы. Подробное изложение физиологии и патологии го­над у подростков можно найти в работах Ю.А. Гуркина с соавт. (1988, 1993).

Итак, генетические и внешние факторы — в част­ности, идущие в организме бурные формообразова­тельные процессы и социальное встраивание нового активного индивида во взрослый мир — представля­ют в ювенильном периоде серьезное испытание для нейроэндокринной системы. Это может считаться до­полнительным фактором риска многих эндокринопа-тий.

36

Часть 2