Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Кант о сущности техники. Аристотель понимал под «техникой» всё, что связано с умением человека что-либо сделать, с его искусной деятельностью – искусство в широком смысле слова, и, соответственно, всё искусственное. Кант также определяет понятие искусства вообще через противопоставление его природе. Природа действует, а искусство делает. Искусством называется лишь создание через свободу, или разумное действие. Искусство имеет место лишь в том случае, если представление о вещи предшествовало её действительности. Искусство предполагает заранее поставленную цель и целенаправленное создание сообразно замыслу и намерению.
Однако технику Кант отличает от искусства вообще. Обычно, говорит он, искусство противопоставляют науке, как практическое – теоретическому. Наука – лишь знание (о чём-то), а искусство – умение (сделать что-то). Но если мы можем сделать что-то только благодаря знанию, как это сделать, то такое умение – не искусство, а техника. Искусство в собственном смысле - такое умение, для которого одного знания недостаточно. В искусстве есть то, чему нельзя научить. И наоборот, техника – то в деятельности человека, чему можно научить заранее, что можно с уверенностью сделать благодаря обучению, и так, как учили. Когда я могу сделать благодаря знанию, как это сделать – это техника; если же я знаю, как сделать, но сделать не могу, то не хватает именно искусства.
Искусство, в отличие от Аристотеля, Кант отличает от ремесла. Есть свободные искусства и есть искусство для заработка - ремесло. Свободное искусство – занятие, которое приятно само по себе, его цель – в нём самом. Ремесло (работа) – занятие, которое приятно лишь своим результатом (деньгами). К работе можно принудить и нередко нужно принуждать, к искусству – в принципе невозможно.
Следует также провести различие между механическим искусством и изящным искусством. Суть механического искусства в том, чтобы сделать знание о возможном предмете – действительным предметом. Если же целью искусства является не действительность его предмета, а доставляемое им чувство удовольствия, то такое искусство – эстетическое. Если это искусство доставляет просто приятные ощущения, то мы имеем приятное искусство. Если же оно доставляет радость и содействует развитию способностей души (чувственности и рассудка), то мы имеем дело с изящным искусством. В произведении изящного искусства не видно ничего механического (технического), оно кажется созданным совершенно свободно: если мы видим в искусственном предмете осуществление определённого намерения и реализацию известных знаний, то эстетический эффект не возникает – мы видим продукт технологии, а не художественного творчества.
Изящное искусство, по Канту, это создание гения, деятельности, не имеющей заранее данных правил. Если в произведении искусства видна школа, выучка, техника, соблюдение известных правил, и мы понимаем, как это было сделано, то произведение не воспринимается как художественное, не имеет эстетической ценности и относится к ремеслу. Гений – талант создавать то, для чего нет определённых правил, такое созидание, которому нельзя научить. Гений – не ловкость, не умение, не техника. В нём нет подражания, т. е. действия по заранее данному, известному правилу. Однако и одной оригинальности недостаточно, поскольку она может быть бессмысленной. Сумасшедшие ведут себя оригинально. Гениальность – это образцовая оригинальность: создания гения становятся образцом для подражания, классическими. Они становятся источником правил (в ученических классах) и мерилом оценки.
Гений существует только в искусстве. Великий учёный отличается от ученика и рядового исследователя только по степени, а художник от учёного - качественно, по виду и роду. Ньютон мог проследить и показать те шаги, которые ведут к его теории. Если время пришло, новая научная идея, как правило, появляется в умах многих, научная работа подчиняется строгим правилам. Гений, напротив, сам не знает, как творит. Можно научить технике стихосложения, но невозможно сделать человека поэтом, нельзя научить вдохновению. Учёный, писал Шопенгауэр, излагая Канта, - тот, кто много учился; гений – тот, кто учит человечество тому, чему он ни у кого не учился. Это не значит, что гений «выше» учёного, а произведения искусства ценнее продуктов технологий. Достоинство учёных, науки и техники как раз в том, что они могут передать свои знания, что именно они – учители человечества, что их труд – общий, коллективный, а потому непрерывно прирастающий, совершенствующийся, приносящий людям всё больше пользы и могущества. Искусство же всегда остаётся в пределах личных способностей, этот предел достигнут уже в древности и не может быть превзойдён. В искусстве нет прогресса. Искусство, как дар природы, не передаётся и умирает вместе с художником.
Кант, вслед за Аристотелем, отличает также техническое от практического. Собственно практическое – сфера отношений между свободными субъектами, сфера морали и права. Всё остальное «практическое» знание должно во избежание путаницы называться техническим. Всякое умение осуществить желаемое, основанное на знании об объектах, их свойствах и отношениях, все предписания такого умения относятся к технике, и тем самым - к области применения теоретического знания (о природе), а не к сфере практического (свободы). Всё техническое связывает теоретическое знание с желанием (волей) человека. Все технические предписания (технологии) – это условные императивы. Они обязывают человека, но с условием: если желательно достижение данной цели. Ценность техники целиком определяется ценностью цели. Эти цели имеют частный, случайный, временный характер. Разновидность технических императивов – прагматические императивы, или императивы благоразумия. Они относятся ко всеобщей цели – счастью. Прагматизм – разновидность техницизма, прагматическое благоразумие – своеобразная техника достижения счастья. Однако то, что является «делом техники», всегда достижимо, а счастье человека от него самого никогда целиком не зависит. Оно не может быть технически сделано. Счастье – дело природы и случая, а не воли и свободы. Поэтому высшие и безусловные обязанности человека, его достоинство находятся целиком вне сферы технического, в области собственно практического, чистой свободы – в морали.
Антропологическая философия техники Эрнста Каппа (1808-1896). Принцип органопроекции – основной в философии техники Каппа. История человечества – это история борьбы с природой, преодоление зависимости от неё. Человек должен сам создавать условия, среду своего существования. В ходе создания «второй природы», искусственного мира, человек проецирует себя во внешний мир. Творения человека - продолжение его тела. Проекции руки во внешнем мире - крючок, чаша, молоток, грабли и т. д. Жернов – размалывающие пищу зубы. Глаз – образец для всех оптических приборов, ухо – для акустической техники, сердце – для насоса, горло – для трубы и т. д. и т. п. Тело даёт все исходные единицы измерения, пальцы рук – основу для систем счисления. Локомотив нуждается в питании, превращает тепло в движение, выделяет отходы своей «жизнедеятельности», органы его изнашиваются, при разрушении важных частей – остановка и смерть.
Праксеологическая общая технология Альфреда Эспинаса (1844-1922). В книге «Происхождение технологии» (1890) французский социолог построил общую философию действия, праксеологию, в которую встроена и теория техники. Как и Капп, в основу он кладёт принцип органопроекции. Как и Капп, обращает внимание на человеческое тело как исходную единицу измерения. Всякий механизм имеет прообразом сочленения частей человеческого тела. В отличие от Каппа, он обращает внимание на роль религиозной практики в возникновении и развитии техники, которая в древности понималась не иначе, как дар богов. Медицина, например («важнейшее из искусств», по Аристотелю) изначально была делом религиозным, потому что болезнь рассматривалась как кара богов. Эспинас утверждает, что вся техника греков догомеровской эпохи была религиозной и её символическим выражением были мифы. Согласно Эспинасу, к сфере техники и технологий следует отнести лишь те действия, которые совершаются не спонтанно, а сознательно и обдуманно. Технология – не бессознательная практика, а «зрелые искусства». Наука о совокупности технических правил должна занять в теории человеческой деятельности такое же положение, какое логика занимает в области теории познания.
Эвдемонистическая философия техники. Немецкий учёный Фред Бон опубликовал в 1898 г. фундаментальный труд «О долге и добре», где одна из глав была посвящена философии техники. Он различает два вида долженствования (императивов) – этическое и техническое, и проводит различие между наукой и техникой. Цель науки – истина и предсказание, она говорит о причинах и следствиях. Её главный закон – закон достаточного основания. Если имеем Б, необходимо было или есть А. Цель техники – польза, действие, достижение цели. Чтобы получить Б, надо сделать А. Техника – поиск средств для достижения данной цели. Техника – не сама деятельность, и не её результат, а правила деятельности, ведущей к заданному результату. Любая человеческая деятельность имеет правила, следовательно, имеет свою технику. Вслед за Кантом он отделяет практическое от технического в том отношении, что техническое относится к применению теоретического знания, науки (а практическое противоположно теоретическому). Технические цели относительны, и как правило являются средством достижения других целей. Цепочка относительных целей заканчивается в той цели, которая уже не может быть средством – в достижении счастья. Все бесчисленные технические цели сходятся в одной точке: что нужно делать, чтобы стать счастливым. Если бы не было этой конечной и самодостаточной цели, не имели бы смысла все частные технические предписания. Поэтому сущность техники и её главное назначение – человеческое счастье. Поэтому не следует противопоставлять мораль и технику. Хотя добро (мораль) и счастье – далеко не одно и то же, но и то, и другое - долженствование, следовательно, они едины. Техника и мораль – две стороны стремления человека к одному и тому же – к благу.
Технический креационизм. Русский инженер Пётр Климентьевич Энгельмейер (1855-1942) защищал право философии техники на статус самостоятельной философской дисциплины. Суть техники для него – в борьбе человека с природой, в которой он подчиняет одни силы природы при помощи других сил той же самой природы. Мышление человека развивалось одновременно с развитием орудийной деятельности (техники) и языка. Суть процесса – развитие способности человека к творчеству, которая ярче всего проявляется именно в технике. Человек – животное, делающее орудия. Наука выросла из практических потребностей человека, из его практически-технической деятельности. Даже один из главных принципов науки, принцип экономии мышления – это, по сути, технический принцип сбережения усилий и кратчайшего пути. Энгельмейер исходил из идей прагматизма и философии жизни, для которых жизнь важнее мышления, поскольку мы думаем для того, чтобы действовать, а истина нужна для получения пользы. Там, где учёный останавливается, техник начинает. Учёному довольно знать, а техник хочет знать, чтобы делать. Цель науки – истина, цель морали – добро, цель искусства – красота, цель техники – польза. Отличие технического искусства от «изящного» простое: техник оперирует с самой действительностью, а художник – лишь с мысленными отображениями действительности. Поэтому суть техники - реальное творчество. Техника творит материальную культуру. Культурный человек отличается от дикаря и животного тем, что живёт в среде, созданной им самим. Человек по самой сути своей техническое животное. Техническая деятельность – утилитарная, прагматическая. Однако прагматическое стремление к пользе - не единственное и не высшее человеческое побуждение. Энгельмейер вывел формулу воли: В=ИКДП, согласно которой воля определяется Истиной, Красотой, Добром и Пользой, но в отдельных актах воли коэффициент перед каждым множителем различен. Соответственно, можно формализовать понятия «божественная воля», «дьявольская воля», «чистая наука», «чистое искусство», «чистая этика» и «чистая техника». Обычно волю (и поступок) определяют смешанные мотивы, но среди них всегда есть преобладающий.
Теологическая концепция техники. Фридрих Дессауэр (1881-1963) был учёным, изобретателем, политиком, философом, богословом. Соответственно широте интересов он и технику определяет весьма широко, как способ бытия человека. Главное в том, что в технической деятельности реализуется участие человека в творении. Создание новой техники – продолжение творения мира, проявление Божественной мудрости, осуществление божественного замысла посредством деятельности человека. Исходя из идей Канта, Дессауэр хотел расширить критический подход Канта и создать «Критику технического разума». Акт технического творчества связывает «вещи в себе», или мир ноуменов, с явлениями, или миром феноменов. Сущность техники в чистом виде просвечивает в самом акте технического творчества, но не в артефактах или их применении. В акте творчества Дессауэр различает три элемента: целеполагание, природный материал, его мысленная переработка. Не следует думать, что человек придумывает нечто совершенно новое. В акте технического творчества сознание изобретателя проникает в божественную, трансцендентную сферу, в которой уже есть все возможные технические решения. Изобретатель, как и учёный, делающий открытие, чувствует, что он не произвольно что-то придумал, а нашёл то, что в каком-то смысле уже есть, поскольку для точно поставленной технической проблемы существует лишь одно идеальное решение, которое, таким образом, как бы предзадано. Решения технических проблем готовы, и лишь ждут того, кто их найдёт. Техническое творчество – это встреча с Богом, часть религиозного опыта человека.
Техника как воплощение надежды. Эрнст Блох (1885-1977) - автор фундаментальной энциклопедии человеческих надежд («Принцип надежды» в 3 т., 1954-1959). У него нет отдельной «философии техники», но размышления о технике в контексте фундаментального исследования утопии незбежны. Утопия, как способность видеть будущее (то, чего нет) и определять своё поведение будущим (тем, чего ещё нет) составляет существенное отличие человека от животного, поведение которого определяется настоящим. Лишь человек способен думать о другой, лучшей жизни. Однако стремление к другой жизни предполагает возможность создания нового. Возможность возникновения нового Блох укореняет в самой материи. Даже творческая сила человеческого воображения и мышления в конечном счёте коренится в материи. Возможности, скрытые в ней, реализуются посредством сознания, проходя через сознательную деятельность человека. Человеческое творчество – лишь часть проявления и развёртывания бесконечного творческого потенциала мировой материальной субстанции. Всё ещё не ставшее в каком-то смысле уже есть - потенциально, в возможности (Аристотель ввёл понятие бытия в возможности), и всякое техническое изобретение есть по существу освобождение «дремлющих» в бесконечном лоне материи творений. Блох, как и Дессауэр, отказывает человеку в «авторских правах». В нём и через него проявляется бесконечная творческая мощь природы. Блох критикует использование плодов этой мощи при капитализме, усматривая первоисточник приносимых техникой зол не в сущности техники, но лишь в способе её применения: не для удовлетворения потребностей, а ради прибыли. Господство корыстной установки порождает отношение к природе как простому объекту эксплуатации. Лишь коренное изменение общественного устройства может предотвратить катастрофу, позволит технике развиваться в гармонии с природой и не в ущерб человеку.
Техника как «раскрытие тайного». Мартин Хайдеггер (1889-1976) определил сущность техники, исходя из своего проекта фундаментальной онтологии. Он кладёт в основу своей теории языковую игру, метод необычных и непривычных словесных оборотов. Интерес и глубину этой игре сообщает стремление Хайдеггера вдуматься в «тектонические» смысловые сдвиги, которые происходят в основных понятиях мышления с течением времени, со сменой эпох и культур. Хайдеггер утверждает, что пока мы традиционно и обыденно представляем себе технику как инструмент и орудие, мы не увидим её сущности. Не надо «оцепенело глазеть» на техническое развитие, и стараться просто овладеть техникой и использовать её, надо приложить усилие, чтобы разглядеть существо техники и понять судьбу человека. Для этого прежде всего необходимо вдуматься в происхождение понятия «технического», в древнегреческое понятие технэ, что требует вдумчивого анализа античного понимания пойэсиса, алетейи, учения Аристотеля о причине как четвероякой виновности в бытии вещи и т.д. Эти концептуальные раскопки и игра с немецким языком приводят Хайдеггера к выводу, что сущность техники – по-став (Ge-stell), а постав – это один из способов выведения из возможности, или раскрытия потаённого. Другой способ – пойэсис, когда нечто ещё не явленное само собою приходит к присутствию. Сама природа, древнегреческий фюсис, и есть пойэсис в высшем смысле. «Постав» - не поэзия природы, а такой способ раскрытия тайного, или выведения из возможности в действительность, когда ставшее явным (действительным) предоставляется в распоряжение, или имеется в наличии, так что на него ставится несмываемая печать управления, организации и обеспечения. Это – производственно-поставляющий способ скрытых в бытии возможностей. Человек втягивается в этот технический «постав» незаметно и решительно, и не видит в нём вызова, брошенного его собственной человеческой сущности. Техника – вызов, риск, в ней кроется та опасность, что вообще всякое «раскрытие потаённого» будет сведено к поставляющему производству, и техническое заслонит собой поэтическое. Греки мост пристраивали к реке, а мы реку встраиваем в электростанцию. Однако в существе технического скрыто и существо человека, и чем ближе мы подходим к опасности, тем ярче освещается путь к спасительному. О спасении Хайдеггер говорит столь же туманно, как и о сущности техники и о её риске. Кроме поэтического призыва быть пастухом бытия, трудно найти что-нибудь ясно определённое.
Гуманитарно-социологическое направление: марксизм. Карл Маркс (1818-1883) первым увидел в способе производства материальных благ, где техника занимает определяющее положение, основу всей общественной жизни и ключ к пониманию истории человечества. Первооснова человеческой жизни – труд. Технику Маркс рассматривает как средство труда, которое человек помещает между собой и предметом труда в качестве проводника человеческого действия. Человек использует свойства одних вещей для воздействовия на другие вещи для реализации своих целей. Человек добавляет к своим естественным органам усиливающие их искусственные органы. Природное вещество становится органом сознания, воли человека, в технических устройствах овеществляется знание. История человечества – это история тех способов, которыми человек воздействует на природу, и, изменяя природу, изменяет самого себя. Различие исторических эпох определяется различием в экономике, а это различие не столько в том, что производится, сколько в том, как производится, техникой и технологией. Общественную жизнь невозможно понять и объяснить без анализа технологической основы экономики. Однако воздействие технических новаций на общество имеет опосредствованный характер: оно «преломляется» через наличную социальную среду, опосредствуется отношениями собственности – системой отношений между людьми в ходе создания и распределения материальных благ. Эти отношения, наряду с техникой, входят в способ производства. Социальные отношения могут и способствовать техническому прогрессу, и тормозить его, и придавать ему уродливые формы. Противоречие между производительными силами общества и господствующими в нём социально-политическими отношениями в конечном счёте неизбежно приводит к социальной революции, которая приводит их в соответствие друг с другом.
Гуманитарно-социологическое направление: отказ от власти техники. Французский культуролог и философ Жак Эллюль (1912-1994) в своих книгах развивает подход Маркса в соответствии с реалиями XX в. Он стремится проследить те изменения в социальной структуре, в политике, в искусстве, в повседневной жизни, которые порождает технический прогресс. В идее техники, техничности, пронизывающей всю современную жизнь, он выделяет ряд составляющих: рациональность, артефактность, самонаправленность, самовозрастание, универсальность, автономность, неделимость. Современная техника - это уже не орудие выживания, борьбы с природой, а самостоятельная реальность, техносфера, живущая своей собственной жизнью, с которой человек вынужден считаться, в которой он вынужден жить, к которой он вынужден приспосабливаться. Теперь уже окружающая среда – не природа, а техника. Становится актуальным вопрос о противостоянии власти техники. Концепция отказа от власти техники» - это своего рода этика. Этика говорит об императивах, повелениях, обязанностях. Власть техники выражается технологическим императивом: «ты можешь, следовательно, ты должен» (Эллюль переворачивает кантовское: «ты должен, следовательно, ты можешь»). Должно быть произведено всё, что мы технически способны произвести. Это – императив технического рабства и самоубийства. Этика отказа от власти техники формулируется как антитехнологический императив: «делай не всё, что можешь». Это – этика самоограничения. Необходимо договариваться о том, что из технически возможного будет реализовано.
Эллюль набросал контуры политико-технической революции, освобождающей от порабощения техникой, привилегированными классами, дающей возможность духовного развития, свободного творчества каждому человеку. Техническая новация сама по себе, например, информационная революция, всеобщая компьютеризация, не вызовет изменений в положении неимущих классов, не принесёт людям освобождения, не сделает общество более справедливым, если не будет сознательной воли, решимости использовать новую технику именно в этом направлении. Эллюль надеется на разум и волю элиты наиболее развитых стран: Запад должен оказать даровую помощь «третьему миру», сильные мира сего должны добровольно отказаться от применения своей силы, бюрократия должна самоликвидироваться, рабочий день должен быть сокращён до двух часов и т. д. В итоге: национальный продукт должен распределяться равномерно между всеми членами общества (даже независимо от работы). Этот продукт должны производить автоматизированные и информатизированные предприятия. Алтернатива этому лишь одна: подчинение новых технологий интересам бизнеса и бюрократии. Именно по этому пути быстрыми шагами мы идём в исторический тупик. Не всё еще потеряно, мы пока на развилке. Кибернетизация, информатизация – средство, целью должен быть социализм, уничтожение государства, как машины насилия и принуждения, налаживание самоуправления, самоорганизации общества на основе всеобщей информатизации. Поскольку надеяться в этом деле можно исключительно на добрую волю, необходима «мутация человека» – всеобщая идеологическая, психологическая, нравственная переориентация целей жизни. Последние десятилетия, однако, не оправдали этих надежд.
Неомарксистская философия техники «Франкфуртской школы». К этой школе относят Теодора Адорно (1903-1969), Макса Хоркхаймера (1895-1973), Герберта Маркузе (1898-1979), Юргена Хабермаса (р. 1929). Её представители критически относились к так называемому «современному цивилизованному» (капиталистическому, буржуазному) обществу, соединяя идеи марксизма, экзистенциализма, фрейдизма, социологии М. Вебера и т. д. Такое общество – несправедливое, основанное на классовом подавлении, социальном неравенстве и паразитизме. Масса людей по-прежнему эксплуатируется, отчуждается от собственной сущности, лишается важнейшего, духовного измерения своей личности. Техника играет в этих процессах существенную роль. В условиях капитализма она становится источником массовой культуры, которая создаётся и используется как суррогат (замена и подмена) подлинной культуры, служит массовому обману людей. Техника превращает культуру в индустрию культуры, которая штампует массовую личность, одномерного стандартного человека, которым легко манипулировать. Техника становится средством порабощения. Она подчиняет себе даже характер мышления - сам разум становится инструментальным, плоским, обедняется, сам себя рассматривает как только лишь средство. Техническая рациональность стремится стать всеобщей, стремится всё превратить в предмет расчёта, манипуляции, тотального контроля и управления. Эти последствия технического прогресса определяются не сущностью техники, а характером её использования в буржуазном обществе, чрезмерной коммерциализацией и политизацией жизни. Великие достижения техники позволяют не только сохранить рабство формально свободного наёмного работника, но и скрыть его мощными средствами создания массовых иллюзий. Массовое иллюзорное сознание способно сделать фактическое рабство члена «общества потребления» приятным и желательным состоянием. Техника позволяет создавать массовые ложные потребности, утвердить массовый дух потребительства, вещизма. Она помогает поддерживать миф об «обществе равных возможностей», свободе и демократии. Новейшие технологии позволяют сделать из человека простое средство извлечения прибылей так, что он даже не догадывается об этом, и, как ему кажется, живёт в своё удовольствие. Суть современного рабства не в том, что человек используется как вещь, а в том, что масса людей добровольно делает себя человеком для вещи.
Так называемый житейский прагматизм, сведение разумности к технической рациональности – идеология, средство, которым современный капитализм упрочивает и продлевает своё существование. Необходима глубокая трансформация этого общества посредством углубления и развития коммуникативной демократии, тех способов коммуникации, которые свободны от принуждения и манипуляции, в которых каждый действительно (в отличие от фарса политических выборов) является равноправным участником.
Экзистенциально-антропологическая концепция техники. Карл Ясперс (1883-1969) испытал влияние Канта и Дессауэра. Он отметил, что новизна, преимущества и достоинства современной эпохи, в сравнении с прошедшими, связаны именно с достижениями техники. В них же кроются и её негативные и «проигрышные» в сравнении с другими временами стороны. Кажется, что сам дух человеческий, вся его субстанция, втягивается в технический прогресс, и современный мир всё более машинизируется и теряет человечность.
Техника, по Ясперсу, есть господство человека над природой, осуществляемое посредством самой же природы. Смысл техники – освобождение человека от власти природы, от принудительного подчинения силам природы, от вызванных ими угроз и бедствий. Силу можно преодолеть лишь силой. Силу природы, превосходящую силу человека, можно преодолеть лишь другой силой природы. Поэтому техника есть господство над природой посредством самой природы, хитрость разума. Суть техники – манипулирование материалами и силами природы для реализации целей человека. В отличие от животного, генетически приспособленного к заданной среде обитания, человек не удовлетворяется тем, что находит в природе в готовом виде, и непрерывно изменяет эту среду. Жизнь в среде, созданной им самим – сущность человека.
В конце XVIII в. случился великий исторический перелом в развитии техники - изобретение машины. Постепенно вся планета стала фабрикой. В основе процесса технизации – математика, естественные науки, дух изобретательства и рациональной организации труда. Вся жизнь постепенно приобрела технический характер. Появилась неумолимая дилемма: или сохранить свою индивидуальность, свободную и творческую сущность – и остаться в нынешнем обществе ненужным и неудовлетворённым собой, либо же отказаться от себя, потерять индивидуальность, стать винтиком или функцией какой-нибудь технологии (секрет «успешного» человека). Современный человек пребывает в разладе с собой и постоянно вынужден носить маску, меняя её в зависимости от ситуации и людей, с которыми общается.
Возможны три общие оценки техники: позитивная, негативная, нейтральная. Пример первой – придание технике «божественного» статуса у Дессауэра. Вторая может быть названа «демонизацией» техники. Ясперс склоняется к третьей, которую считает очевидной: техника сама по себе ни хороша, ни дурна. Добро и зло – в целях, а техника – лишь средство. Культ техники, технологий, техничности жизни – абсурд, в котором к средству относятся как к цели. Как и культ денег, он ставит людей в положение сумасшедшего, который скупает как можно больше лекарств, не интересуясь, чем болен.
Техника как «мегамашина». Американский историк и философ Льюис Мамфорд (1895-1990) особое внимание обратил не на предметно-орудийную, а на психологическую сторону технического. Всё-таки техника – прежде всего характеристика деятельности, а потом уже – связанного с ней предмета. Ритуал, например, – это техника поведения, его механизация. Мамфорд не принял тезис Маркса о решающей роли орудий труда в истории общества, а также тезис Франклина о человеке как животном, изготовляющем орудия. Главную роль в истории играет организация деятельности людей, и поскольку это деятельность совместная, то главная роль отдаётся символам (языку), обеспечивающим совместную деятельность, организованность. Поэтому глубже и точнее определять человека как животное, создающее символы. Отметив особенность европейской цивилизации в сравнении с другими как техногенной, Мамфорд в целом исходил не из концепции человека-умельца, а человека разумного. Суть человека не в делании (труде), а в мышлении. От животного его отличает наличие в нём духа, а не использование орудий, не создание артефактов. Дух – способность создавать самого себя.
Основная направленность философии техники Мамфорда – философско-антропологическая, однако его теория имеет глубокое социологическое (социально-философское) измерение. В первых цивилизациях Древнего Востока впервые была изобретена мегамашина – мощная социальная организация. Эту машину просмотрели исследователи истории техники, не заметили её за рычагами, катками, верёвками и т. д. А ведь это и была главнейшая машина и важнейшая техника древнего общества. Она позволила небольшому числу людей управлять из одного центра, господствовать над подавляющим большинством. Без этой машины не были бы построены ни дворцы, ни храмы, ни пирамиды, ни ирригационные сооружения. Административно-бюрократическая иерархическая машина с фараоном во главе была базовым изобретением эпохи, наивысшим техническим достижением ранней цивилизации. Речь не идёт о простой аналогии или метафоре: мегамашина была машиной в точном смысле этого слова, она состояла из специализированных частей, функционирующих под человеческим контролем для использования энергии и материалов и реализации поставленной цели. Функции этих частей или деталей были строго детерминированы и стандартизированы. Для нормального функционирования этой машины были необходимы знания, в том числе научные, и развитая система отдачи, исполнения и проверки исполнения приказов. Эти условия функционирования мегамашины сохраняются и сегодня, необходимы и «жрецы», и чиновники, передающие и исполняющие идущие сверху вниз по иерархической социальной пирамиде распоряжения.
Техника как «производство избыточного». Хосе Ортега-и-Гассет (1883-1955) полагал, что к вопросу о том, что такое техника, надо подходить, исходя из понятий потребность и способ удовлетворения потребности. Первичная потребность человека – жизнь, два главных типа потребностей и соответствующих им действий – биологические, общие человеку и животным, и потребности в том, чего нет в природе. Животное всегда соответствует обстоятельствам, а человек – существо, чуждое условиям своей жизни. Он всегда находится в некоторых условиях, но склонен дистанцироваться и отвлекаться от них, сосредоточиваться в себе и задумать то, чего нет в действительности: построить дом или сконструировать автомобиль. Лишь «выпадая» из того, что есть, можно создать то, чего нет. Это и есть технические действия, свойственные только человеку. Техника – это не действия для удовлетворения потребности, а действие преобразования природы для удовлетворения потребности. Природа делает человека нуждающимся, заставляет его есть или пить, но человек не просто ест и пьёт – он, в свою очередь, заставляет природу измениться, преобразует её. Он так изменяет природу, чтобы перестать быть нуждающимися, чтобы ликвидировать или ослабить зависимость от неё. Техника - такая реакция на естественную потребность, в результате которой между человеком и природой возникает посредник, промежуточная среда, новая природа, надстроенная над первой. Животное приспосабливается к среде. Человек приспосабливает среду к себе. Это значит, что техническое действие прямо противоположно биологическому. Техника – бунт против природы, в которой человек – зависимое и нуждающееся существо. Этот бунт – удел человека. Человек без техники – не человек.
Поскольку техника, таким образом, оказывается чем-то сверх-естественным, или не-естественным, то вся сфера технического – это производство избыточного. В отличие от животного, человеку мало просто выжить и удовлетворить лишь те потребности, которые дают возможность жить дальше. Он стремится к большему, чем просто жизнь. Он хочет жить хорошо, и всё лучше. То, что в нём сверх самой жизни – это собственно человеческое, разумное и техническое. Человек сам себе придумывает себе новые заботы, и эту придуманную искусственную жизнь называет человеческой, или благосостоянием. Человеческая жизнь – лишь та, которая придумана и создана им самим, а создание начинается с изобретения.
Технические действия направлены на 1) изобретение, 2) создание условий, при которых потребности удовлетворяются с минимальными издержками, 3) создание новых возможностей и потребностей. Поэтому технику можно определить и как усилие ради сбережения усилий, как меньшее усилие, которое сберегает большее. Этим увеличивается свободное время, которое человек тратит на создание новых небиологических забот. Непрерывное проектирование своего нового бытия и образует подлинное в человеческой жизни. Человек – программа: то, чем он хочет и старается быть, то, чем он должен быть. Человеческое в человеке – проект. Этим он отличается от вещи.
Ортега различает три основных типа фундаментального проекта: бодисатва, идальго, джентльмен. Бодисатва хочет жить в минимальной мере, он не хочет даже двигаться: зачем ему автомобиль? Он создаёт аскетическую технику, технику достижения нирваны. Благородный идальго создаёт технику почитания прекрасной дамы. Джентльмен хочет сделать жизнь богатой и разнообразной: все чудеса науки и техники – результат реализации джентльменского проекта.
На протяжении многих тысячелетий человек был главным действующим лицом в мире технике, он создавал и использовал орудия, которые были лишь его подручным средством. Со времени изобретения машин положение изменилось: теперь машина использует человека, техника приобретает самостоятельность, наступает эпоха сказочных возможностей техники, которые стали источником бездуховности и кризиса желаний. Кто может сделать и купить всё, не хочет ничего. Эпоха техники оказалась на редкость бессодержательной и пустой. Не случайно люди высокотехнологичного общества испытывают разочарование и обращаются к древневосточным духовным традициям.
Техника как «тактика жизни». Освальд Шпенглер (1880-1936) в своей теории техники исходил из идей «философии жизни», основанной Ницше. Акцент на биологической стороне человека, свойственный «философии жизни», естественно привёл Шпенглера к обратному расширению феномена техники на животных. Вся «свободно передвигающаяся жизнь» - борьба, решающее значение в которой имеет тактика. Техника и есть тактика жизни. Техника – не вещи. Некоторые вещи называются «техникой» лишь потому, что используются определённым образом. Суть техники - способ деятельности. Есть техника без орудий и средств: техника кошки, отслеживающей мышку, техника мышки, убегающей от кошки, техника дипломатических переговоров, техника управления, техника живописи, техника спортсмена и т. д. Если есть цель, есть движение живого тела, есть борьба – то есть и техника.
Последователь Ницше восхищался хищниками, считая их самой совершенной формой «свободно движущейся жизни». Человек по природе – хищник, его жизнь – реализация воли к власти, борьба, жестокая и беспощадная. Техника хищника-человека – это техника воли к власти, покорению, победе, господству, завоеванию, самоутверждению и т. п. Отличие от животных состоит в том, что техника льва или тигра имеет родовой, наследственный, безличный и практически неизменный характер. Человеческий индивид, напротив, может выйти за пределы родовой техники, его техника имет изменчивый, личностный, творческий характер. Человек – изобретательный хищник. Он должен сам создать технику своей жизни. Рука человека – лучшее в мире естественное оружие. «Мыслящая рука» - настоящее чудо природы, она появляется «вдруг, как землетрясение». Рука тут же берёт орудие и немедленно превращает его в оружие. Рука с оружием даёт человеку «ужасающее превосходство» над всеми животными. Цивилизация и культура - плод «вооружённого кулака».
Техническая деятельность человека – нечто не-естественное, противо-естественное, сверхъестественное, «мятеж» против природы. Человек уходит от единства с природой, становится всё более враждебным ей, «поднимает на неё руку». Однако этот бунт обречён, поскольку бесконечная природа всегда сильнее конечного человека. Человек остаётся частью природы, зависит от природных сил, превосходящих его возможности. Поэтому судьба всех цивилизаций трагична: их борьба безнадёжна, но ведётся до конца. Но всё обречено на поражение. Любое изобретение создаёт возможность и даже необходимость новых изобретений, каждое удовлетворённое желание порождает новые. Воля к жизни и власти никогда полностью не удовлетворяется – в этом величие и проклятие человека.
Самой страстной, хищнической и трагичной является «фаустовская культура» последнего тысячелетия, возникшая в Европе и охватившая весь земной шар. В ней человек хочет стать Богом на земле. Из фаустовской страсти рождается современная техника, идеал которой – perpetuum mobile. Здесь вера в технику делается новой религией. Однако творение фаустовского человека обращается против него, и мнимый властелин мира становится рабом машины. Современная техника – «взбесившаяся упряжь», которая тащит наездника к смерти. Люди уже не могут предвидеть последствия своей собственной технической деятельности. Полная творческих сил фаустовская культура в результате своего же творческого гения становится машинной. Бунт против машинности становится бунтом массы против организации, которая держится на вожде и элите. Ещё важнее, что элита «предала технику»: вместо того, чтобы держать в тайне величайшее сокровище, техническое знание, она отдала его в руки «цветных» (к ним Шпенглер относил и русских). Фаустовская цивилизация будет разрушена фаустовским оружием, попавшим к ним в руки, потому что наука и техника не ими создана, не есть выражение их души, а потому может быть использована ими не для создания новой техники, а лишь для разрушения. Закат Европы и гибель фаустовской культуры неизбежны, ситуация безнадёжна, остаётся лишь мужественно ждать конца. Человеку расы подобает с честью встретить свою гибель.
Техника как «организованная жизнь». Николай Александрович Бердяев (1874-1948) считал вопрос о технике судьбоносным – он стал вопросом о судьбе человека, судьбе культуры. Религиозная вера ослабла до такой степени, что Ницше заявил: Бог умер. Вера в гуманистические идеалы ослабела так, что Фуко заявил: и человек умер. Нет больше веры ни в Бога, ни в человека. Осталась вера в технику.
Для человека, оставшегося верным вере в Бога, встаёт вопрос о том, как христианин должен относиться к техническому прогрессу. Обычно христиане относятся к технике нейтрально, как к вещи, не имеющей значения для спасения. Меньшинство видит в ней рост власти Антихриста, признаки надвигающегося конца света. Оба подхода поверхностны. Суть в том, что техника - это не только умение фабриковать, искусно создавать, но и неотъемлемое свойство всей человеческой деятельности, в том числе - духовной. Но в любом смысле – лишь средство. Техника позволяет достичь цели с наименьшей тратой сил. Поэтому техника ровно ничего не говорит о целях нашего существования. Дух нищает и душа опустошается, если жизнь сводится к технике, когда даже сущность человека видят в умелости: человек – homo faber. Тогда вся жизнь становится средством … без всякой цели.
Высшие ценности – самые слабые и уязвимые, все сокровища человеческой культуры – тонкий слой на поверхности земного шара, который может быть уничтожен случайным ударом небольшого метеорита. Культура – прежде всего духовная жизнь. Мастерство ремесленника и техника скрипача нужны лишь для того, чтобы передать мысль и чувство от композитора к слушателю. Парадокс в том, что культура, как жизнь духа, невозможна без техники, но развитие техники ведёт культуру к гибели. Техническая эпоха самого человека делает средством производства и потребления товаров и услуг, ставит вещь выше человека. Не вещи для человека, а человек для вещей.
Организованное берёт верх над органическим. Живой организм рождается природой и сам рождает. Организм – такое целое, которое невозможно сложить из частей. Здесь целое предшествует частям, порождает свои части, присутствует во всех частях сразу и в каждой из них в отдельности. Организму присуща внутренняя целесообразность. Он – сам для себя собственная цель. Организованное, напротив, не рождается и не рождает. Оно создаётся, складывается, синтезируется. В нём части предшествуют целому. Целесообразность организованного – внешняя: цель его существования – вне него, она определяется его создателем. Техника – часть организованного целого. Поэтому господство техники – это переход от органической жизни к организованной. Возникает новый космос организованных тел, новая реальность. Машина – тело нового типа, организованное тело, которое появляется в мире через человека, но постепенно выходит из-под его контроля, и даже как будто стремится подчинить его себе. Многие, если не все, становятся рабами техники. Сами становятся машинами. Но человек – образ и подобие Бога. В эпоху господства техники его борьба за сохранение своей сущности, за господство духа, становится всё более трудной.
Техника по сути своей является коллективной, массовая техническая организация делает всё безличным, стирает индивидуальность, наносит «страшные удары» по гуманизму, представляет собой реальную опасность для души. С другой стороны, огромная техническая мощь позволяет кучке людей держать в повиновении массы, всё человечество. Мощь техники так велика, что душа не в состоянии с ней справиться без милости Бога. Спасти душу может лишь Бог, сознание достоинства и свободы личности. Предмет размышлений Бердяева новый – техника, её власть, новое рабство, но пути мысли и решения прежние: всё решает вера, милость и всемогущество Бога.
Техника как «окольный путь» к цели. Немецкий философ Ханс Захсе (Sachsse) отмечает противоречивость распространённого отношения к технике: ею все пользуются, она составляет основу нашего существования, но её не любят. Техника – естественное, неизбежное, необходимое продолжение человека. Она увеличивает его способность «вмешиваться в действительность». Техника – такое действие, которое выбирает обходной путь, на котором цель достигается легче. Суть окольного пути: не приступать к достижению цели сразу и непосредственно, а подумать и поставить между собой и целью промежуточные средства. Такие посредники создаются и природой. В основе опосредствования лежат специализация, дифференциация и интеграция в одну систему. Этот принцип позволяет понять историю биологической эволюции, часть которой – возникновение человека. Человека отличает от животных внегенетический перенос информации. То, чему обучается индивид вне наследственных, генетических механизмов, и есть техника. В её развитии продолжается процесс специализации, кооперации и интеграции. Вся история техники – история обходных путей, основанных на разделении труда и общении. Показатель развития техники – длина обходного пути.
Развитие техники делает обходные пути настолько длинными, что отдельные участники уже не видят целого. Возникает то, что Маркс назвал отчуждением. Он пришёл к выводу, что снять отчуждение можно лишь путём ликвидации частной собственности, однако это убеждение, по Захсе, оказалось ошибочным. Ликвидация частной собственности приводит к тоталитарной системе, которая оказывается ещё более чуждой и враждебной отдельному человеку. Отчуждение не является и следствием недостатка информации. Одной информированности для преодоления отчуждения недостаточно. Главное – доверие. В столь сложной системе, в которой мы живём, можно лишь положиться на остальных, учиться доверию, восстановить доверие к другим. Пусть каждый вносит свой вклад в сверхсложную и необъятную для отдельного ума систему, из которой каждый извлекает свою пользу. Такова идеология нового коллективизма, которая, по Захсе, пришла на смену классическому либерализму.
Заксе обсуждает также проблему пределов роста. Многие, указывая на истощение природных ресурсов, загрязнение среды, требуют ограничения роста или даже нулевого роста, остановки технического прогресса. Однако рост неизбежен, технический прогресс – следствие самой природы человека. Решить порождаемые прогрессом проблемы может лишь дальнейший прогресс. Чем совершеннее техника, тем больший ущерб она может принести – следовательно, необходим этический контроль. Техника, несомненно, используется для эксплуатации, подавления, насилия, массового обмана и массовой манипуляции, но это – не проблема техники, а проблема политики, экономики, социального устройства. Эти проблемы не решаются технически. Проблемы есть, но альтернативы развитию техники нет.
Технологический детерминизм, технократизм, информационное общество. Технологический детерминизм – это признание техники определяющим фактором всей жизни общества. Технологический детерминизм может принимать форму технического оптимизма либо технического пессимизма (алармизма). Технократизм – признание необходимости передачи власти техническим специалистам.
Американский экономист Торстейн Веблен (1857-1929) пришёл к идее технократизма, изучая институты капиталистического общества. Власть в нём по существу принадлежит бизнесу. Суть бизнеса – денежная выгода. Капиталистическая корпорация всегда является средством «делать деньги», а не производить товары и услуги. Бизнесмены – праздный класс, паразитическая надстройка над реальным процессом производства. Производство товаров и услуг, удовлетворение потребностей людей – это цель индустрии, а не бизнеса. Высший класс капиталистического общества, крупные бизнесмены – паразитический класс. Его представители, как показывает конкретное исследование, не участвуют собственно в производстве, но распоряжаются произведённым благодаря институту частной собственности. Отношение бизнесменов к экономике - отношение стяжательства, эксплуатации и присвоения. Бизнес – серьёзное препятствие на пути развития производства. Противоречие между бизнесом и производством, по учению Веблена, дошло до кульминации, праздный класс «деловых людей» должен быть ликвидирован. Такова задача технократической революции. На смену власти паразитов-собственников с необходимостью придёт власть научно-технической интеллигенции - технократия. Для создания товаров и услуг учёные, инженеры, техники и рабочие не нуждаются в бизнесменах. Научно-техническая интеллигенция непосредственно занята в реальном производстве, и лишь она может его спланировать, организовать, контролировать. Лишь она может трансформировать капитализм в более справедливый социальный порядок. Достаточно забастовать одному проценту специалистов, думал Веблен, чтобы капиталисты отказались от власти и отдали её совету технических специалистов. Этот совет будет и распределять ресурсы и продукцию рационально, эффективно, по справедливости, в интересах всего общества, а не кучки паразитов. С эксплуатацией и безработицей будет покончено.
Дж. К. Гэлбрейт ввёл понятие техноструктуры, как сообщества специалистов, обладающих информацией, понятной лишь специалистам, и необходимой для принятия решений. Техноструктуре, фактически управляющей производством, и должна принадлежать власть. Так называемые владельцы или собственники информацией не владеют, поэтому и решения принимать не способны. Гэлбрейт полностью разделяет собственность, дающую возможность паразитировать, и управление производством.
Дэниел Белл выдвинул идею постиндустриального общества. Он выделяет три стадии в развитии человечества: 1) доиндустриальное, 2) индустриальное, 3) постиндустриальное общество. Главный признак появления постиндустриального общества – преобладание сферы услуг, производства информации и духовного производства над материальным производством. В промышленности и сельском хозяйстве в такого рода обществе занято менее десяти процентов населения. Сопровождающие процессы – сокращение продолжительности рабочего дня, снижение рождаемости, существенное повышение качества жизни, быстрое развитие индустрии знаний и наукоёмких производств, отделение управления от собственности, истинная демократия, и, наконец, меритократия - власть достойных, а именно – лучших специалистов в своих областях, признанных таковыми своими коллегами. Меритократы служат всему обществу, а не группе собственников. Научно-техническое развитие и требуемый им переход власти к меритократии постепенно устранят, по мнению Белла, классовые различия и конфликты.
Различные варианты теории «постиндустриального» общества были предложены также А. Тоффлером, У. Ростоу, Р. Ароном, З. Бжезинским, Г. Каном и другими. Алвин Тоффлер, например, повторяет мысль Белла, называя его «стадии» – «волнами»: аграрной, индустриально-заводской (которая завершается возникновением «общества потребления» с его «массовой культурой»), и, с середины пятидесятых годов XX в. в США, «третьей волной» (символы – космос, компьютеры, «белые воротнички», «подлинная демократия»). Тоффлер полагает, что Маркс в своё время был прав в критике капитализма, однако в обществе «третьей волны» труд радикально изменился, перестал быть тяжёлым, монотонным, формы дегуманизированного труда прекратили своё существование, отчуждение труда было преодолено. Труд стал творческим, интересным. Новое общество нуждается в инициативных, образованных, самостоятельных, «индивидуалистичных» работниках, у которых постепенно исчезает «классовое» сознание, коллективистская психология. Работник чувствует себя не объектом эксплуатации, а совладельцем предприятия, покупая его акции.
Теория информационного общества – одна из разновидностей теории постиндустриального общества. Общество становится информационным тогда, когда информационная техника, созданная для хранения, обработки и передачи знаний, усливающая интеллектуальные способности человека, становится главным фактором, определяющим функционирование и развитие общества. Технологический детерминизм принимает форму информационного детерминизма. Герберт Маршал Мак-Люэн (1911-1980) развивал идею о том, что именно средства общения и коммуникации (передачи информации) являются главным фактором развития общества. Суть общества – не в труде, а в общении, взятом в широком смысле, включающем в себя колесо и дорогу. В новом обществе техносфера уступает место инфосфере. Центральное место в экономике занимает новый, четвёртый, сектор, информационный, который доминирует над промышленностью, сельским хозяйством и сферой услуг. Главным источником стоимости становится не труд, а знание. Пришло время информационной теории стоимости.
В результате радикального изменения экономики трансформируется социальная структура. Японский социолог Е. Масуда писал, что элементами социальной структуры становятся не классы, а информационные сообщества, состоящие из homo intelligens, людей понимающих, знающих. Место пролетариата занимает когнитариат. Сам человек в этих концепциях превращается в носителя информации, существо информационное. Качество жизни растёт настолько, что бедность и нищета исчезают, а безработица становится обеспеченным досугом. Классовое противостояние и социальные потрясения исчезают. Обществом управляет постклассовая кибернетическая элита – научно-техническая интеллигенция, знающая, как наиболее рационально и эффективно решить любую проблему. Решению социальных проблем будет способствовать и новая компьютерная демократия. Благодаря компьютерам, интернету и социальным сетям демократия снова, как у древних греков, станет прямой и непосредственной: появится обратная связь каждого гражданина с каждым элементом государственной власти, так что каждый сможет участвовать в разработке и принятии решений: народ всё знает и всё контролирует.
Сторонники теории «информационного общества» ощущают, как в своё время Ф. Бэкон, ветер новых континентов на своём лице, чувствуют приближение новой эры в истории человечества, возникновение новой цивилизации - информационной. Спутниковая связь, кабельное телевидение, персональный компьютер, «железные воротнички» (роботы), формирование глобальной информационной среды, потенциально возможное мгновенное общение каждого с каждым – явные признаки начинающегося полного переворота во всей жизни человечества. Существуют, однако, веские аргументы и за то, что принципиальных изменений в основе современного общества со времён Маркса и Веблена не прозошло: оно остаётся капиталистическим – обществом социального неравенства и эксплуатации. Новейшие технические разработки ставятся на службу старому порядку.
Технологический пессимизм, или технофобия. Технофобия – страх перед техникой – широко распространена в современном мире. Техника вызывает чувство опасности, кажется враждебной, демонической силой, во власть которой попадает человечество в целом и каждый из нас в отдельности.
Истоки технофобии можно найти в древности, в библейском мифе о строительстве вавилонской башни, в греческом мифе о Прометее и об Икаре, в словах Лао-цзы о совершенномудрых как обоюдоостром оружии и т. д. В средневековой Европе ортодоксальные христиане видели в занятиях алхимией, «натуральной магией», в стремлении к изобретениям и получению власти над природой признак сговора с дьяволом. Средневековые ремесленники, как правило, не стремились к изобретениям и даже записывали в цеховых уставах запреты на любые «инновации». Промышленная революция породила бунты против машин, движение луддистов. Жан-Жак Руссо отрицательно ответил на вопрос о том, способствовал ли прогресс наук и искусств возрождению нравов. Напротив, писал он, душа человека портится и развращается этим прогрессом. Критика науки и техники усиливалась по мере их развития в XIX - XX вв. Научно-технический прогресс, по мнению его противников, содействует культу силы, насилия над природой и человеком, «омассовлению» людей, стиранию их индивидуальности, механизации их жизни, он несёт ответственность экологический кризис, техногенные аварии, создание страшного оружия массового поражения – за всё, что поставило под угрозу само существование человечества. Технологические пессимисты говорят о глобальном кризисе современной, научно-технической цивилизации, необходимости создания цивилизации нового типа. Аурелио Печчеи (1908-1984) писал, например, что человечество с ускорением мчится в направлении верной и тотальной катастрофы. Человек уже просто не в состоянии управлять техническим развитием. Среди теоретиков глобально-экологического катастрофизма можно назвать Данеллу и Денниса Медоуз, Джея Форрестера, Пола Эрлиха и др. Именно они одними из первых обратили внимание на истощение ресурсов, необратимые изменения в природе Земли, в биосфере, вырождение среды обитания человека и другие процессы, обещающие возможный конец человечества.
Перед лицом этой опасности появляются и различные проекты спасения. Одни предлагают спасти хотя бы часть, поскольку спасти всех уже невозможно: спасаясь сообща, все утонем. Надо утопить большинство, чтобы спасти золотой миллиард. Другие считают неизбежным перед лицом грозной опасности установление мировой авторитарной власти. Третьи считают единственным путём спасения коренное изменение социальных основ, поскольку источник технического зла и глобального кризиса – не развитие науки и техники, а корыстное использование их достижений привилегированным паразитическим меньшинством, в интересах которого сами наука и техника развиваются в извращённых формах. Четвёртые считают возможным и без радикальных мер ограничить техническое развитие, реализовывать лишь те проекты, которые точно безвредны, или вообще остановить прогресс и вернуться, по совету Руссо, назад к природе, к простой и понятной технике и мускульной силе человека.
Ценность техники: проблема ответственности. Вопрос об ответственности в отношении к технике был поставлен тогда, когда безответственность в этом деле стала глобальной опасностью, хотя злоупотребить техникой можно было всегда. Особенно яркие примеры – применение химического оружия в первой мировой, ядерного оружия – во второй и возможность «ядерной зимы» и вымирания всего человечества в случае третьей. Яркие примеры омерзительной безответственности даёт история загрязнения природы отходами промышленности. Контроль над могучими разрушительными силами техники становится жизненно важной необходимостью.
Понятие ответственности всегда было связано с обязанностями перед Богом и людьми. Это понятие предполагало наличие закона (правила), способность свободного самоопределения и сознательного выбора, а также воздаяние за нарушение закона. Понятие ответственности фундаментально, оно характеризует первооснову человеческой жизни. Особенность нашего времени в том, что понятие ответственности становится глобальным и обращается к будущему: технические возможности современного человека таковы, что его решения может затронуть судьбу человечества, жизнь потомков. Такой возможности в прошлом не было, не было и такого масштаба ответственности.
Понятие ответствености сегодня распространяется и на отношение к природе. Ответственность, однако, – понятие этическое, а этика традиционно ограничивалась отношением между людьми. Одним из первых о необходимости расширения сферы объектов морального отношения заговорил Альберт Швейцер (1875-1965). Ограничение морального сознания сферой отношений между людьми он считал одной из причин кризиса цивилизации. Необходимо утвердить для исправления положения новую этику благоговения перед жизнью, рассматривая всякое проявление жизни как высшую ценность. Ханс Йонас распространил врачебный принцип Гиппократа на отношение ко всей природе: «не навреди!». Не используй предоставленные тебе природой возможности так, чтобы их лишиться.
Идеи такого рода привели к разработке биоэтики и биофилософии, а также концепций экологической этики, космической этики, ядерной этики, компьютерной этики и т. д.
Проблема профессиональной ответственности учёного до сих пор остаётся открытой. Как учёный может нести ответственность за свои открытия, если их последствия в принципе предвидеть невозможно? Учёные всегда руководствовались высшим принципом: ищи истину! Любви к знанию и стремления к истине достаточно. Нужно ли вносить коррективы в идеалы, ценности учёного, учитывая сложившуюся сегодня ситуацию? Сами учёные, как правило, не видят в этом необходимости, строго отличая внутренний этос науки от требований «внешней среды». Учитывать последствия в основном требую люди, в науке не работающие, общественность.
Несколько проще обстоит дело с ответственностью инженеров и техников. Последствия их проектов предвидеть легче. Негативные последствия прогресса науки ощущаются именно на её прикладном, техническом крае. Кроме того, ответственность умельца была осознана очень давно. Знаменитая клятва Гиппократа – хороший пример. В искусствах, не связанных столь непосредственно со здоровьем и благом человека, дело обстояло не так хорошо. Моральные предписания, связанные с ремеслом, в Средние века носили корпоративный характер, касались исключительно своих. Дух корпоративности сохранился и в сообществах инженеров. Профессиональная техническая деятельность долгое время мало заботилась об интересе общества в целом. Лишь после второй мировой войны получает вес и признание идея общей ответственности, обязательного учёта общественных интересов в узко профессиональной деятельности. Лишь в последней четверти XX в. в уставы профессиональных объединений специалистов стали включаться декларации о высшем приоритете общественного блага и общественной безопасности. Однако частные интересы фирм и корпораций, интересы частной выгоды или политиков и сегодня нередко берут верх.
Одним из первых о необходимости комплексной оценки возможных последствий технического изобретения писал Вернер Зомбарт (1883-1941). Эта идея стала сегодня одной из основных в философии техники. Создавались и соответствующие учреждения, в том числе и при правительственных органах, однако решения принимаются частными структурами и политиками, лоббирующими частные интересы, поэтому работа подобных бюро остаётся мало эффективной. Отдельные голоса выдающихся людей не изменили ситуацию. Альберт Эйнштейн говорил, что творения научного интеллекта должны служить благу людей, а не становиться их проклятием. Норберт Винер отказался от сотрудничества с военно-промышленным комплексом, и призвал коллег не отдавать исследования в области кибернетики и информатики в руки самых безответственных и корыстных инженеров. Он считал, что общественность должна знать о направлении и значении подобных исследований, и что они не должны служить войне и эксплуатации. Группа учёных-генетиков и микробиологов в середине 70-х гг. наложила добровольный мораторий на проведение исследований, связанных с биологическим риском неконтролируемых генетических мутаций. Таким образом, имеются прецеденты добровольного самоограничения учёных, основанного на сознании моральной ответственности за возможные последствия. Для понимания масштаба последствий и ответственности необходимо иметь представление о месте своей работы в целом – не только в проекте, но и в жизни общества. Этому делу должна служить и философия техники.
Литература
Аль-Ани Н.М. Философия техники: Учебное пособие. – СПб, 2004.
Аристотель. Метафизика // Аристотель. Соч. в четырёх томах. М., 1975. Т. 1.
Аристотель. Физика // Аристотель. Соч. в четырёх томах. М., 1981. Т.
Аристотель. Первая аналитика // Аристотель. Соч. в четырёх томах. М., 1978. Т.2.
Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. – М., 1999.
Бэкон Ф. О достоинстве и приумножении наук // Бэкон Ф. Сочинения в двух томах. Т. 1. М.: Мысль, 1971.
Бэкон Ф. Новый Органон // Бэкон Ф. Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: Мысль, 1972.
Вавилов С. И. Исаак Ньютон. Научная биография и статьи. – М.: изд-во АН СССР, 1961.
Ван-дер-Варден Б. Л. Пробуждающаяся наука. I. Математика древнего Египта, Вавилона и Греции. – М.: Физматгиз, 1959.
Ван-дер-Варден Б. Пробуждающаяся наука II. Рождение астрономии. — М.: Физматлит, 1991. — С. 188.
Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. – М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2008.
Гайденко П.П. История греческой философии в её связи с наукой. – М.: Либроком, 2012.
Гайденко П.П. История новоевропейской философии в её связи с наукой. – М.: Центр гуманитарных инициатив, 2012.
Гемпель К.Г. Логика объяснения. – М.: Дом интеллектуальной книги, 1998.
Горохов В.Г. Основы философии техники и технических наук: учебник для студентов и аспирантов. - Москва: Гардарики, 2007.
Горфункель А. Х. Философия эпохи Возрождения. – М.: Высшая школа, 1980.
Грабман М. Введение в «Сумму теологии» св. Фомы Аквинского. – М.: Signum Veritatis, 2007.
Грибанов Д.П. Философские проблемы теории относительности. – М.: Знание, 1983.
Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размышления. - Минск: Харвест, М.: АСТ, 2000.
Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. – СПб.: Владимир Даль, 2004.
Даннеман Ф. История естествознания. Естественные науки в их развитии и взаимодействии. В 3 т. – М. - Л., 1932 - 1938.
Декарт Р. Рассуждение о методе // Декарт Р. Избранные философские произведения. – М.: Госполитиздат, 1950.
Дорфман Я. Г. Всемирная история физики. С древнейших времён и до конца XVIII века. – М.: Наука, 1974.
Дюгем П. Физическая теория, её цель и строение. – М.: КомКнига, 2011.
Евклид. Начала / пер. и коммент. Д. Д. Мордухай-Болтовского при уч. М. Я. Выгодского и И. Н. Веселовского. - В 3 т. – М. - Л., 1948 - 1950.
Каган В.Ф. Основания геометрии. Учение об обосновании геометрии в ходе его исторического развития. Ч.1-2. – М.-Л., 1949-1956.
Канке, В. А.. Философия математики, физики, химии, биологии: учеб. пособие. - М.: КНОРУС, 2011.
В.А.Канке. История, философия и методология техники и информатики. – М.: Юрайт, 2014.
Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Сочинения в шести томах. Т. 3. М., 1964.
Карнап Р. Философские основания физики. Введение в философию науки. – М.: ЛКИ, 2008.
Кассирер Э. Познание и действительность. Понятие о субстанции и понятие о функции. – СПб.: Шиповник, 1912.
Кастельс Э. Информационная эпоха. Экономика, общество и культура. - М., 2001.
Койре А. Очерки истории философской мысли. О влиянии философских концепций на развитие научных теорий. - М.: Эдиториал УРСС, 2004.
Конт О. Общий обзор позитивизма. – М.: Либроком, 2012.
Крафт В. Венский кружок. Возникновение неопозитивизма. – М.: Идея-Пресс, 2003.
Кудрин Б.И. Философия технетики: основания постнеклассической философии техники. - Москва: Технетика, 2007.
Кудрявцев П. С. История физики. В 3 т. - М.: Учпедгиз, 1956 - 1971.
Кун Т. Структура научных революций. – М.: АСТ, 2009.
Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ // Лакатос И. Методология исследовательских программ. - М.: ООО «Издательство АСТ»: ЗАО НПП «Ермак», 2003.
Лебедев С.А. Философия науки. Терминологический словарь. – М.: Академический проект, 2011.
Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. – Тбилиси: Мецниереба, 1984.
Милль Д.С. Система логики силлогистической и индуктивной. – М.: Ленанд, 2011.
Митчем К. Что такое философия техники? – М.: Аспект-Пресс, 1995. 148 с.
Нагель Э., Ньюмен Д.Р. Теорема Гёделя. – М.: Знание, 1970.
Нейгебауэр О. Точные науки в древности. – М.: Наука, 1968.
Никифоров А. Л. Философия науки: История и теория (учебное пособие). – М.: Идея-Пресс, 2010.
Новая технократическая волна на Западе. – М.: Прогресс, 1986.
Ньютон И. Математические начала натуральной философии / пер. с лат. и комм. А. Н. Крылова, под ред. Л. С. Полака. – М.: Наука, 1989.
Огурцов А. П. Дисциплинарная структура науки, её генезис и обоснование. – М.: Наука, 1988.
Огурцов А.П. Философия науки. Двадцатый век. Концепции и проблемы. – М.: Миръ, 2011.
Панченко А.И. Логико-гносеологические проблемы квантовой физики.- М.: Наука, 1981.
Полани М. Личностное знание: на пути к посткритической философии. – М., 1985.
Поппер К. Логика и рост научного знания: избранные работы / под общ. ред. В. Н. Садовского. – М.: Прогресс, 1983.
Пуанкаре А. Наука и гипотеза. – М.: Либроком, 2012.
Ракитов А.И. Информация, наука, технология в глобальных исторических изменениях. - М., 1998.
Рейхенбах Г. Философия пространства и времени. – М.: Прогресс, 1985.
Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. – М.: Республика, 1998.
Рожанский И.Д. Античная наука. – М.: Наука, 1980.
Розин В.М. Понятие и современные концепции техники. - Москва: Институт философии РАН, 2006. – 252 с.
Саймон Г. Науки об искусственном. – М.: Эдиториал УРСС, 2009.
Светлов В.А. Философия математики. Основные программы обоснования математики XX столетия. – М.: КомКнига, 2010.
Стёпин В. С. Теоретическое знание. – М.: Прогресс-Традиция, 2003.
Стёпин В.С. История и философия науки: учебник. – М.: Академический проект, 2014.
Степин В.С., Горохов В.Г. Введение в философию науки и техники. - М.: Градарика, 2003.
Стройк Д. Я. Краткий очерк истории математики. – М.: Наука, 1990.
Тоффлер Э. Футурошок. – СПб, 1997.
Тулмин С.Э. Человеческое понимание. – М.: Прогресс, 1984.
Турчин В.Ф. Феномен науки. Кибернетический подход к эволюции. - М., 2000.
Фейерабенд П. Наука в свободном обществе. – М.: АСТ, 2010.
Фейнман Р., Лейтон Р., Сэндс М. Фейнмановские лекции по физике. Т. 1. – М.: Мир, 1977.
Философия и методология науки / под ред. В. И. Купцова. М., 1996.
Философия социальных и гуманитарных наук: Учебное пособие / под ред. С.А.Лебедева. – М.: Академический проект, 2006.
Фихте И. Г. О понятии наукоучения, или так называемой философии // Сочинения. – СПб.: Наука, 2008.
Франк Ф. Философия науки. Связь между наукой и философией. – М.: ЛКИ, 2010.
Хайдеггер М. Вопрос о технике // Новая технократическая волна на Западе. - М.: Прогресс, 1986.
Холтон Дж. Тематический анализ науки. – М.: Прогресс, 1981.
Чернов С.А. История и философия науки: учебное пособие. – СПб.: СПбГУТ, 2014.
Черняк В. История и философия техники. – М.: КноРус, 2014.
Эйкен Г. История и система средневекового миросозерцания. – СПб.: типография М. И. Акинфиева, 1907.
Эйнштейн А., Инфельд Л. Эволюция физики. Развитие идей от первоначальных понятий до теории относительности и квантов. – М.: Наука, 1965.
Энгельмейер П.К. Теория творчества. – М.: Либроком, 2010.
Энциклопедия эпистемологии и философии науки. – М.: Канон+РООИ «Реабилитация», 2009.
Содержание
ЧАСТЬ I . ФИЛОСОФИЯ НАУКИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3
Тема 1. Предмет философии науки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3
1.1. Философия науки XX в.: общая характеристика . . . . . . . . . . . . . . 3
1.2. Наука и философия: общее, различия, связь . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7
1.3. Обзор основных проблем философии науки . . . . . . . . . . . . . . . . . 10
Тема 2. Понятие науки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15
2.1. Проблема демаркации, критерии научности знания . . . . . . . . . . 15
2.2. Наука как деятельность . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 20
3.3. Наука как социальный институт . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 28
Тема 3. Возникновение науки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 32
3.1. Проблема «начала» науки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 32
3.2. Наука Древнего Востока . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 35
Тема 4. Наука и философия науки в античности . . . . . . . . . . . . . 41
4.1. Общая характеристика античной науки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 41
4.2. Социальные предпосылки античной науки . . . . . . . . . . . . . . . . . 44
4.3. Проблемно-дисциплинарная структура античной науки . . . . . . 45
4.4. Становление теоретического мышления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 49
4.5. Физика Аристотеля . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 52
4.6. Теория научного познания Платона . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 58
4.7. Философия науки Аристотеля . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 60
Тема 5. Средневековая наука . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 69
5.1. Общая характеристика . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 69
5.2. Становление христианской теологии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 70
5.3. Средневековое естествознание . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 72
5.4. Классификация наук в Средние века . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 73
5.5. Схоластика . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 75
Тема 6. Наука эпохи Возрождения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 79
6.1. Общая характеристика . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 79
6.2. Философия науки Фрэнсиса Бэкона . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 84
Тема 7. Наука Нового времени . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 89
7.1. Общая характеристика . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 89
7.2. Понятие классической научной рациональности . . . . . . . . . . . . . 92
7.3. Философия науки Декарта . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 94
7.4. Эволюция классического эмпиризма . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 96
7.5. Философия науки Канта . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 100
7.6. Философия науки в немецком диалектическом идеализме . . . 107
Тема 8. Наука и философия науки XIX - XX вв. . . . . . . . . . . . . . . . 110
8.1. Общая характеристика . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 110
8.2. Возникновение позитивистской философии науки . . . . . . . . . . . 114
8.3. Критика науки в философском иррационализме . . . . . . . . . . . . . 115
8.4. Аналитическая философия науки. Неопозитивизм . . . . . . . . . . . 117
8.5. Критический рационализм и фальсификационизм К. Поппера . 121
8.6. Теория научных революций Т. Куна . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 126
8.7. Методология исследовательских программ И. Лакатоса . . . . . . 128
8.8. Эпистемологический анархизм П. Фейерабенда . . . . . . . . . . . . . 133
8.9. Феноменологическая философия науки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 134
8.10. Неотрансцендентализм в философии науки . . . . . . . . . . . . . . 137
ЧАСТЬ II . ФИЛОСОФИЯ ТЕХНИКИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 142
Тема 9. Сущность техники . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 142
9.1. Возникновение философии техники . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 142
9.2. Понятие «техника» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 143
9.3. Техника и антропогенез . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 144
9.4. Основные этапы развития техники . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 145
9.5. Основные направления в философии техники . . . . . . . . . . . . . . . 147
Литература . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 169
Содержание . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 173
Дата: 2019-02-02, просмотров: 257.