Главную роль в переходе от «статического» исследования логической структуры науки к философскому изучению динамики её развития сыграл Карл Поппер, противопоставивший логическому эмпиризму - критический рационализм.

Сущность рационализма Поппера – в признании ведущей роли в науке теории, идей универсального характера, а не накопления отдельных фактов и их индуктивного обобщения, а также в том, что объективность и обоснованность научному знанию придают не столько факты опыта, сколько научные дискуссии. Суть научной рациональности – критическая установка: любое утверждение необходимо прежде всего испытать на прочность, попробовать опровергнуть. Однако для того, чтобы утверждение можно было критиковать и опровергнуть, оно должно быть, во-первых, ясно сформулированным, и во-вторых, проверяемым посредством опыта. Опровергнуть научную теорию могут лишь прочно установленные факты.

Поппер - противник аналитической философии, для которой философские проблемы – это либо псевдопроблемы, либо проблемы чисто лингвистические, проблемы языка. Аналитическая философия для него – «самокалечение» философии. Реальные философские проблемы есть, и они касаются прежде всего познания мира, а сущность познания наиболее отчётливо проявляется в науке, как наиболее ясно выраженном знании. Неопозитивизм проходит мимо наиболее важных и интересных проблем философии науки и теории познания.

Вместе с тем, Поппер вслед за неопозитивистами считает, что философия науки должна быть логикой научного исследования и теорией научного метода. Главное, что интересует философию науки – это проблема логических связей между научными высказываниями. Поппер также ограничивается эмпирическими науками и считает, что решающую роль в признании или отклонении научной теории играет опыт. В этом отношении он продолжает линию эмпиризма.

Однако самое ценное, что есть в науке – теории, и теории создаются не только на основе опыта. Теория – это система универсальных высказываний, и все универсальные высказывания – лишь гипотезы. Цель всякой теории – понимание, объяснение, предсказание.

Научное объяснение - это дедукция высказывания, описывающего единичное событие, из универсального высказывания (гипотезы, теории) и сингулярного высказывания, описывающего начальные условия. В этом же – суть научного предсказания. Наука не сводится лишь к описанию фактов. Её цель - законы природы, которые формулируются в виде строго универсальных высказываний, не сводимых к конъюнкции конечного числа сингулярных высказываний. Универсальное высказывание относится к неограниченному числу случаев или явлений, и оно не является простым обобщением конечного числа фактов. Теориям присуща строгая всеобщность. Наука стремится все законы свести в одну систему, поэтому тяготеет к полной аксиоматизации. Однако аксиомы эмпирических наук – не интуитивно самоочевидные истины, а также лишь гипотезы.

Деятельность учёного состоит в том, что он 1) выдвигает теоретические предположения в форме универсальных высказываний и 2) проверяет их, выводя из теории её эмпирические следствия (предсказания).

Как возникают теоретические идеи? Поппер отвечает, что этот вопрос в философию (логику) науки не входит, и не имеет для неё никакого значения. Ясно лишь, что индукция не является методом создания теории. Теория Поппера – антииндуктивистская; это – теория гипотетико-дедуктивного метода. Не имеет значения, как появилась идея (строго говоря, этого мы не знаем, это непредсказуемый творческий акт), важно лишь проверить её на опыте. Научность вообще не состоит в методе построения теории (такого метода, строго говоря, нет), научность – в способе проверки теории. Как оценить плод вдохновения, озарения и интуиции? Как определить: фантазия и заблуждение, ли открытие и подлинное знание? Настоящая проблема в том, как связано данное универсальное высказывание с другими универсальными и сингулярными (фактическими) высказываниями.

Есть четыре пути проверки (критики) гипотезы: 1) на внутреннюю противоречивость (когда из гипотезы можно вывести следствия, противоречащие друг другу); 2) на тавтологичность (неэмпирический характер); 3) на новизну; 4) и, главное, на способность делать новые эмпирические предсказания (таких фактов, которые ещё не наблюдались; если теория объясняет лишь те факты, для объяснения которых она была придумана, то она ничего не стоит). Совпадение предсказания с результатом проверки – верификация, несовпадение – фальсификация.

Между верификацией и фальсификацией имеется радикальная асимметрия. Любая верификация является неполной и временной, а фальсификация – полной и окончательной. Поппер опирается на известное логическое отношение: допустим, что если А, то необходимо Б; тогда из истинности Б (следствия) не вытекает истинность А (поскольку Б может иметь и другие причины), но из ложности Б вытекает ложность А (modus tollens классической формальной логики). Иначе говоря: универсальное суждение не может быть доказано никаким числом подтверждающих примеров, но может быть опровергнуто одним противоречащим примером. От истиности сингулярного высказывания (результата эксперимента) можно (и нужно) перейти к ложности универсального. Поэтому теория, выдерживающая проверки сколь угодно долго, не признаётся истинной, но считается устойчивой или хорошо подкреплённой опытом. Фальсифицированная теория должна быть отброшена, как ложная.

Неопозитивизм, как и классическая наука, признавал полную разрешимость научных высказываний, в том смысле, что может быть установлена их истинность или ложность. Поппер утверждает одностороннюю разрешимость для универсальных и для экзистенциальных (фактических) утверждений. Строго экзистенциальные высказывания получаются отрицанием строго универсальных, и, соответственно, наоборот. «Все вороны чёрные»; если это неверно, то «существует нечёрная ворона»; если верно – то «не существует нечёрной вороны». Поэтому законы природы могут быть выражены как высказывания о несуществовании (нет, не было и не будет вечного двигателя или нечёрной вороны). Именно поэтому они фальсифицируемы – если отрицаемое вдруг обнаруживается. Строго экзистенциальные суждения, напротив, верифицируемы, поскольку искомый объект может быть обнаружен. Но они не фальсифицируемы, поскольку невозможно эмпирически опровергнуть существование нечёрной вороны – для этого пришлось бы реально обыскать весь мир. Таким образом, строго универсальные и строго экзистенциальные суждения разрешимы, но – односторонне (либо верифицируемы, либо фальсифицируемы).

Таким образом, опыт у Поппера выступает не в качестве источника знания, а как метод, позволяющий отличить эмпирическую науку от произвольных теорий другого рода. Теорию можно признать эмпирической, или фальсифицируемой, если она способна разделить все возможные базисные высказывания (факты опыта) на два класса: те, с которыми она несовместима и те, которые она допускает. Первый класс Поппер называет потенциальными фальсификаторами теории. Если вы не можете указать фактов, которые могли бы опровергнуть вашу теорию, то она не имеет эмпирического и научного характера.

Трудность, однако, состоит в том, что фальсификация зависит от базисных высказываний, которые также являются проблематичными. Как показал сам Поппер, признание того, что нечто является установленным научным фактом – дело конвенции, соглашения, волевого решения научного сообщества. Здесь всегда есть элемент неопределённости и произвольности. Факты опыта – тоже высказывания, а связь высказывания с чувственным восприятием всегда проблематична. Строго говоря, восприятие не может обосновывать высказывания, поскольку высказывание может быть логически обосновано только другим высказыванием. Дело логики науки – объективные логические отношения, а не субъективное чувство уверенности. Связь базисного высказывания с восприятием, на котором оно якобы «основывается», Поппер считает неясной. Чувственное восприятие может дать лишь психологическую уверенность в истинности высказывания, но эта личная субъективная уверенность не является основой науки. В ней не принимаются в качестве достаточного основания высказывания типа «я видел это собственными глазами».

Возникающую проблему можно решить так: отделить логику от психологии, субъективный опыт от объективных логических отношений между высказываниями. К базисным высказываниям также следует относиться критически, их следует проверять, можно совершенствовать, уточнять и даже опровергать. Однако проверка не может продолжаться до бесконечности, и в то же время не имеет естественного завершения. Приходится просто принять некоторое базисное высказывание как истинное, останавливаясь на положениях, которые достаточно легко проверить, так что можно рассчитывать с наибольшей вероятностью на достижение согласия между исследователями. Поэтому принятые базисные высказывания выступают в качестве своеобразных эмпирических догм, но такое положение вещей достаточно безвредно, если мы всегда можем продолжить проверку и не стремимся к окончательной и абсолютной истине.

Получается, что и в эмпирическом базисе науки нет ничего окончательного и абсолютного. Факты – не твёрдый фундамент, а «болото». Всё величественное здание науки опирается на сваи, забитые в это болото: они никогда не достигнут твёрдого «дна», но здание некоторое время на них держится. Пусть опровергающие факты и не абсолютно достоверны, но фальсифицированная ими теория всё равно должна отбрасываться.

Таким образом, в науке вообще нет и не может быть окончательно установленных высказываний. В науках, имеющих дело с познанием мира, независимой от нас реальности, вообще нет ничего строгого, «аподиктического». Всё абсолютное лишь субъективно, а объективное знание всегда относительно. Любое научное высказывание принимается временно. Наука парадоксальна: человека делает учёным лишь стремление к истине, но человек, утверждающий, что нашёл истину, перестаёт быть учёным.

Принцип фальсифицируемости Поппера был подвергнут критике с позиций конвенционализма (Пуанкаре, Дюгем). Теория не может быть фальсифицирована, поскольку она - плод свободного творчества и условного соглашения, следовательно, её свойства определяются не природой, а нами самими. Теория сама определяет, что такое «расстояние» или «длительность», поэтому никакое измерение расстояний и длительности не может её «опровергнуть». Для измерения времени, например, нужен эталон, но какие именно процессы протекают абсолютно «равномерно», определяется исключительно соглашением учёных. Поэтому теорию всегда можно спасти, привести в согласие с опытом.

Конвенционализм, по Попперу, неопровержим, но неприемлем. Преодолеть его можно только одним путём: принять волевое решение о том, чтобы не использовать конвенциональных уловок, которые применяются для обеспечения соответствия априорной теории любым фактам, т. е. не прибегать к изменениям теории ad hoc (по случаю). В отличие от конвенционалистов Поппер считает возможным установить несоответствие теории - реальности, и достичь реального успеха в познании мира.

Несмотря на то, что любая действительно научная теория может быть опровергнута и отброшена, Поппер считает возможным говорить о приближении сменяющих друг друга теорий к истине, о правдоподобности теории. Это не значит, что растёт вероятность истинности теории. Это значит, что растёт способность теории выдерживать проверки, увеличивается степень подкреплённости. Поппер согласен с тем, что наука не хочет ограничиваться отдельными фактами и стремится построить универсальные теории именно для того, чтобы понять и объяснить мир, и тем не менее, мы дожны избегать употребления понятий «истинно» и «ложно». Следует говорить не о ложности теории, а о противоречии между теоретическим и базисным высказыванием. Понятия «истинно» и «ложно» – логические: они характеризуют отношения между высказываниями, а не отношение высказывания к действительности.

Поэтому мы не можем сказать, что наука даёт нам истинное знание о мире. Но мы не должны видеть в ней и только лишь полезный инструмент биологического приспособления и технического применения. Несомненно, что поиск истины - самый сильный мотив научного исследования. И тем не менее, мы не знаем – мы можем только гадать. Наше научное гадание направляется метафизической верой в независимое от нас существование мира и его собственных законов, но как ни сильна эта вера, у нас нет ничего, кроме поспешных и незрелых предвосхищений. Всеми силами стремясь к истине, мы используем все средства для доказательства ложности наших предположений. Мы рискуем, чтобы выиграть в игре, не имеющей выигрыша.

Учёный должен быть смелым, выдвигая гипотезы, и беспощадным, опровергая их. Тягчайшее интеллектуальное преступление в науке – предвзятость, нежелание признавать и устранять ошибки. Суть науки в непрерывном совершенствовании знания, и её главная движущая сила - критика, свободное испытание. Изменение научного знания рационально, и определяется внутринаучными факторами, диалектикой теории и опыта.