Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2025
F. Znaniecki, op cit, p.10
Ibid, p.12
Р.Мертон (R.Merton. Social Theory and Social Structure. Glencoe, Ill, 1957), высоко оценивший инструментальность этого понятия, предлагает в качестве его поясняющих синонимов понятия audience и public (p.482), а также client (p.210)
5 Знанецкий использует понятие "роль" не слишком строго, заменяя это слово нередко такими словами как "функция", "обязанность" (duty) и "паттерн"
F. Znaniecki, op cit, p.38
Ibid p.38
Ibid p.48
Ibid p.51
Ibid 56
Ibid p.63
Ibid p.72
Ibid P.73
Ibid p.75
Ibid 79-80
Ibid p.80
Ibid p.111
Ibid p.96
Ibid p.99
Ibid p.104
Ibid pp.113-115
Смотри другую главув этом томе
Ibid p.118
Ibid pp.130-131
Th.Kuhn p.34
Ibid pp.136-137
Ibid p.161
Ibid pp.162-163
Th,Kuhn, 34
F.Znaniecki op cit p.164
Ibid p.165
Ibid. pp.173-174
Ibid p.179
Ibid p.180
Ibid p.186
Ibid p.192
Ibid p.196
Ibid p.198
Ibid p.198
Ibid p.22
Ibid p.80
42 Я был бы не прочь предложить на место пары понятий "знающий человек" и"ученый" другую пару - "знаток" и "научник" (или"школяр"), если бы не знал, как русская ученая среда не любит заурядных понятий и неологизмов с оттенком слэнга.
Ibid p.83
F.Znaniecki op cit pp.85-86
Ibid p.87
Ibid pp.87-88
Ibid p.88
Ibid p.89
Ibid pp.81-82
Ibid p.63
Ibid p.83
У меня впечатление, что изменилось очень мало или не к лучшему. Наука заметно повлияла на политические дискурсы, включая пропаганду. В политических практиках много симуляции научного подхода и бездумного использования науки невпопад. Но это впечатление, конечно, может оспариваться.
W.Stark. Wissenssoziologie. Stuttgart, 1960, ss.23-24
R.Merton op cit p.
Александр Кустарев
Будущее интеллектуалов и восхождение нового класса Элвина Гулднера (A.Gouldner. The Future of the Intellectuals and the Rise of the new Class. L ., 1979)
Преамбула
Я помешаю в этом блоге реферат книги Гулднера, изготовленный в середине 80-х годов и первый раз опубликованный в журнале А.Синявского и М.Розановой «Синтаксис» тогда же. Затем я включил его в свою книгу «Нервные люди» (М, 2006 г), потому что концептуализация интеллектуалов как класса у Гулднера очень важна для расши рения кругозора всех тех, кто рассуждает об интеллигенции (интеллектуалах) в России и на Западе.
Тема работы Гоулднера - интеллектуалы как социальная сила. Трудно представить себе более актуальную тему с точки зрения советской культурно-политической жизни. Как бы мы ни классифицировали интеллектуалов (интеллигенцию) - как класс, слой, прослойку, сословие, касту, статусную группу, профессионально-статусную группу, социальную роль или культурную (языковую) общину - остается фактом, что она стала, если не была уже раньше, ведущей социальной силой советского общества.
Обсуждение этой темы не может быть исключительно академическим. Все, что говорится и пишется об интеллигенции, говорит и пишет она сама. Уже поэтому всякое высказывание на эту тему - политический акт. В этих политических актах слиты процедура понимания ситуации и процесса, классовое самосознание, переживание статусного положения и легитимизация собственной политической активности и амбиций. В русских разговорах об интеллигенции два последних элемента резко преобладают.
Советская интеллигенция громко претендуя на то, что она носитель необыденного сознания, идеологически полностью остается в пределах того, что было свойственно буржуазии в начале XIX века, присваивая весь буржуазный идеологический фольклор, то есть продукт обыденного сознания буржуазии. К тому же не первоначальной каливинистской буржуазии, а более поздней, зараженной социальным дарвинизмом и перенявшей у старой аристократии все замашки «досужего класса» (Веблен). И уж тем более интеллигенция остается в пределах самого вульгарного обыденного сознания, когда разговаривает о самой себе.
Этот дефект сознания не сойдет советской интеллигенции с рук. Либо она не сумеет осуществить историческую роль, на которую претендует. Либо сумеет - но ко всеобщему несчастью. Потому что пока она не представляет собой реальной социальной (политической) силы, ее ложное сознание - это ее личное дело. Все меняется, когда она становится ответственной силой в обществе. Пытаясь обратить внимание советской интелл игенции на работу Гоулднера, референт питает слабую надежду, что политически активная часть советской интеллигенции заинтересуется образцом исторически гораздо более передового самосознания.
«Будущее интеллектуалов и восхождение Нового Класса» (1979 г.) - вторая книга из трилогии Элвина Гоулднера под общим названием «Темная сторона диалектики». Две другие называются «Диалектика идеологии и технологии» (1976 г.) и «Два марксизма» (1980 г.).
Свой метод Гоулднер называет собственной версией «неогегельянской» социологии и поясняет: «Это гегельянство левое, поскольку оно полагает, что знание и системы знания играют важную роль в оформлении результативных общественных процессов, но считает знание не бестелесной вечной сущостью, подлежащей постижению, а, напротив, видит знания как идеологии общественных классов. Допуская, что со знанием связаны наши лучшие надежды на гуманистическую реконструкцию общества, оно в то же время рассматривает системы знаний как исторически обусловленные силы, которым положены определенные пределы и, разумеется, свойственны некоторые патологии».
Гоулднер рассматривает процесс возникновения Нового Класса и его перспективы в борьбе за господство в обществе. Новый Класс включает интеллектуалов и техническую интеллигенцию. В ХХ веке они становятся активными участниками исторического процесса. Повсюду Новый Класс вступает в борьбу за контроль над обществом с доминирующими ныне группами - будь то старый денежный класс или партийное руководство.
Появлению Нового Класса способствовали разнообразные процессы в сфере культуры, хозяйства и общественного устройства. Это - процесс секуляризации; переход интеллектуалов с латыни как языка науки на многочисленные обиходно-национальные языки; разрушение системы меценатства; возникновение единого и безличного рынка для продуктов интеллектуальной деятельности; разрушение патриархальной семьи и вместе с ней культа авторитета; возникновение системы образования, независимой от церкви; национализация и интернализация духовной жизни; возникновение новой культуры мышления, где строгость рассуждения ценится выше, чем ссылка на авторитеты.
Кроме того, изменилось и социальное положение интеллектуалов. Их стало больше, и вместе с тем они утратили привилегированное положение. Их «высокая» культура, как они сами оценивали ее, не получала достойного вознаграждения: оплачивались они плохо, реальной власти не имели и не пользовались тем уважением, на которое, как им казалось, имели право.
Важнейшим эпизодом в процессе возникновения современной интллигенции оказалось возникновение новых форм революционной организации. Сама ревоюция стала родом технологии и осуществлялась теперь на основе «инструментальной рациональности». Революционная организация перестала быть тайным обществом и превратилась в «передовой отряд», оформленный по типу современной политической партии.
Появление Нового Класса, разумеется, не прошло незамеченным. Разные мыслители по разному оценивали это событие всемирной социальной истории. Джон Гэлбрэйт, например, характеризовал Новый Класс как «нейтральную» (benign) технократию. Такого же взгляда придерживались авторы 30-х - 40-х годов - Дэниэл Белл, Бирл и Минз.
Бакунин и Махайский считали, что Новый Класс будет таким же эксплуататорским классом, как и предшествующая ему денежная буржуазия, с той лишь разницей, что орудием его господства будут не деньги, а образование.
Дата: 2019-02-02, просмотров: 274.