Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

3.2.1. Первая разновидность, выделяемая нами, представлена глаголами со связанными основами, у которых бесприставочные про­изводящие не сохранились ни в современном русском языке, ни в древнерусском языке. Это глаголы обуть, разуть; надеть, одеть, поддеть (= надеть подо что-н.), раздеть; похитить, расхитить.

Анализ глаголов этой разновидности представляет определен­ные трудности, обусловленные отсутствием у производных глаголов бесприставочных производящих в современном русском и древнерус­ском языках. Попытка реконструировать исходный глагол всегда свя­зана «с учетом предшествующей истории, которую можно реконст­руировать на базе праславянских словарей» [Нефедьев 1999: ПО]. Кроме того, о семантике бесприставочного глагола можно судить по значению приставочного коррелята, учитывая, что «приставочная со­четаемость глагола семантически мотивирована, она должна служить важным языковым свидетельством для семантического анализа бес­приставочных глаголов» [Кронгауз 1998: 112]. Это положение стано­вится методологически значимым при анализе глаголов первой раз­новидности, поскольку позволяет допустить, что в смысловых струк­турах приставочных производных реализуются признаки концепту­ального ядра уже утраченных в древнерусском языке бесприставоч­ных производящих.

178

3.2.1.1. Данные этимологии позволяют реконструировать исход­ный древний глагол *uti, вероятно имевший значение «носить обувь, обуваться» [Фасмер III: 109; Черных I: 589]. П.Я. Черных приводит мнение Рокоту о том, что и.-е. корень *еи-(:*ои-) > *и- выражал

семантику «натягивать», «надевать» [Черных I: 589]. К такому же вы­воду приходят Т.В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов: «Общеевропей­ский термин для 'одежды' и 'одевания' вообще восстанавливается в

форме *yes-, отраженной во всех основных древних индоевропейских диалектах... Основа *ues- может этимологически увязываться с пер­вичным корнем *еи- (нулевая ступень с суффиксом *-es-) 'надевать', 'натягивать', ср. ... лат. ex -ид 'раздеваю', ind-uo 'надеваю', ind-uuiae 'одежда'; арм. aganim 'надеваю', др.-ирл. fuan ..., лит. aveti 'носить обувь', айй 'обувать', латыш, aut 'обувать', ст.-слав. ob-ujg 'обуваю'» [Гамкрелидзе, Иванов 1984, II: 705].

Этимологические сведения, а также весь комплекс значений приставочных производных дают возможность гипотетически опре­делить некоторые характеристики древней производящей основы. С этой целью мы используем понятие стереотипности, которое трак­туется как выражение минимальной языковой компетенции, характе­ризуемой знанием обязательных характеристик некоторого конкрет­ного стереотипа [Лопушанская 2003а: 262]. Это свойство слова обес­печивает набор значимых признаков определенного концепта, его концептуальное ядро, в которое включаются, в частности, представ­ления о том, что человек (одушевленный субъект) покрывает ноги (неодушевленный объект) изделием из кожи, других материалов, как правило, с твердой подошвой (второстепенный объект) или извлекает

179

ноги из такого изделия. Признаки концептуального ядра находят от­ражение в признаках, формирующих семантические структуры язы­ковых единиц, реализующих концепт 'помещение объекта' в рамках концептосферы 'действие'.

3.2.1.2. В словарях современного русского языка отмечается бесприставочный глагол деть, имеющий значения «положить, засу­нуть куда-л., так что трудно найти», «найти для кого-, чего-л. место, приют и т.п.; поместить» [СРЯI: 394].

В ТСРГ бесприставочный глагол деть в указанных значениях рассматривается в составе поля глаголов действия, подполя «помеще­ние объекта», ЛСГ помещения объекта, включается в подгруппу гла­голов помещения объекта в определенном месте каким-либо образом [ТСРГ: 113]. По-видимому, в современном русском языке словообра­зовательные связи бесприставочного глагола деть и приставочных производных надеть, одеть, раздеть, поддеть уже утратились.

Отнесение од'йти, надати к первой разновидности глаголов со связанной основой обусловлено тем, что уже в древнерусском языке глаголы од^ти, надати утратили семантическую связь с бесприста­вочным производящим словом. Следует отметить, что бесприставоч­ный глагол д'кти не зафиксирован в Старославянском словаре (по ру­кописям XI—XII веков). Описывая общеславянский язык, А. Мейе от­мечал, что «некоторые наиболее важные глаголы обычно являются лишь с приставкой: д'Ьти "класть" в переводе евангелия фигурирует лишь в составе о-д'Ъти, при-д'Ьти, вт^-д^ти, ^л-д'кти» [Мейе 2000: 235]. Однако в памятниках древнерусской письменности (с XIII в.) зафиксирован бесприставочный глагол д^ти в значении «деть, помес­тить куда-либо» [СДР III: 165]. Для установления между бесприставоч-

180

ным глаголом д^ти и приставочными образованиями од'Ьти, нлд'Ьти отношений производности необходимо обратиться к этимологии.

Глагол д'Ьти и его приставочные производные од'кти, надати утратили семантическую соотнесенность. Данные этимологии позво­ляют восстановить семантические связи производящего и производ­ных глаголов, реконструировать исходную семантику глагола *deti.

Подробно рассматривает глагол *dheH- > *de- с точки зрения его лексической семантики Вяч. Вс. Иванов [1981: 139-157]. Анализ синтаксических фактов позволил ученому выявить наиболее архаич­ную модель управления, «в которой при двувалентном глаголе *dheH-одна актанта относится к предмету, существенному для исполнения действия, вторая - к непосредственному объекту действия. В архаи­ческих конструкциях... название предмета, существенного для ис­полнения действия, может быть в им.-вин. п. ср.р. ..., тогда как на­звание лица, по отношению к которому осуществляется действия, может быть и в других падежах» [Иванов Вяч. Вс. 1981: 148]. По

мнению ученого, в комбинациях с превербами глагол *dheH- реали­зовал семантику «окружить», «оберегая, окружить», «обложить кру­гом», кроме этого, семантическим архаизмом оказывается и значение «снабдить, обеспечить» [там же: 147]. Факты хеттского языка под­тверждают, как отмечает ученый, предположение об особом архаизме

значений хет. dai < *dheH-, отраженных во втором значении причас­тия tiya-nt- 'покрытый, снабженный', поскольку в др.-хет. встречает­ся архаичная форма со значением 'положи - надень' [там же: 151].

Реконструкции, осуществленные учеными, данные этимологи­ческих словарей и анализ семантической структуры приставочных

181

производных позволяют определить некоторые характеристики древ­ней производящей основы. Стереотипность обеспечивает набор наи­более значимых признаков концепта и формирует его концептуальное ядро, в которое включаются представления о том, что человек (оду­шевленный субъект) покрывает человека (одушевленный объект) из­делием из ткани. Признаки концептуального ядра находят отражение в признаках, формирующих семантические структуры языковых еди­ниц, реализующих концепт 'покрытие объекта' в рамках концепто-сферы 'действие'.

3.2.1.3. В древнерусских текстах зафиксирован глагол х^ытати, имевший значения «хватать, кусать», «похищать» [Срезн. III: 1427]. В этимологических словарях русского языка этот глагол характеризует­ся по-разному. Так, М. Фасмер приводит глагол хитати без специ­ального комментария в статье, посвященной глаголу -хититъ, под­черкивая при этом взаимосвязь -хититъ и хватать [Фасмер IV: 239]. П.Я. Черных описывает этимологию глагола х'ытдти в статье, посвя­щенной глаголу хватать: «Др.-рус. х^ітлти - "хватать" и "похи­щать"..., видимо, - гибридизированный глагол, плод скрещения о.-с. *chytiti и др.-рус. хватати» [Черных 1994, I: 336]. О.Н. Трубачев ре­конструирует в праславянском языке три однокоренных глагола *xytati (sq), *xyteti, *xytiti (s%), отмечая, что глагол на -Ш является

производным от *xytati\3CC5i вып. 8: 160-161].

Опираясь на данные этимологических словарей, анализ семан­тической структуры приставочных производных, можно выявить не­которые характеристики древней производящей основы. Стереотип­ность обеспечивает набор наиболее значимых признаков концепта

182

'приобщение объекта' и формирует его концептуальное ядро, в кото­рое входят представления о том, что человек или животное каким-либо способом включает что-либо в сферу своих действий.

3.2.2. Глаголы со связанными основами, которые мы выделяем во вторую разновидность, характеризуются тем, что у них беспри­ставочные производящие не отмечены в словарях современного рус­ского литературного языка, но существуют в русских диалектах и за­фиксированы в памятниках письменности XI-XIV веков, представле­ны следующими глаголами: обличить, уличить; взять, занять, изъ­ ять, нанять, обнять, объять, отнять, перенять, принять; навык­ нуть, обвыкнуть, отвыкнуть, привыкнуть; заградить, оградить, преградить; залучить, отлучить, прилучить, разлучить; вычесть, за­ честь, начесть, обчесть, перечесть, причесть, счесть, учесть; из­ речь, наречь, предречь, проречь; достичь, застичь, настичь, при­ стичь; наказать (дать наставление), приказать, сказать.

Особенности производящих выявляются на примере типовых глаголов гати, кл^лти (= говорить), втлкнути. В соответствии с приня­тым в работе подходом к анализу языковых фактов в следующих раз­делах реконструируется семантическая структура каждого типового глагола, выявляются семантические изменения в рамках исходной ка­тегориально-лексической семы (семантическая модуляция) и семан­тические изменения, приводящие к переосмыслению категориально-лексической семы (семантическая деривация).

3.2.2.1. Бесприставочный глагол ять зафиксирован в Инверси­онном индексе к Словарю русских народных говоров; в нашем мате­риале глагол гати представлен 512 словоупотреблениями (их них 407 в прямом значении, 63 ел. уп. отражают модуляционные семантиче-

183

ские изменения, в 42 ел. уп. отмечены деривационные семантические изменения).

В качестве категориально-лексической у глагола гати установ­лена сема 'приобщение объекта'. Под ситуацией приобщения пони­мается «один из типов действий-отношений, при котором целью субъекта, производящего действие, является приобщение к себе како­го-либо объекта, до действия существовавшего отдельно и независи­мо от него. В результате осуществления действия между субъектом и объектом устанавливаются отношения совместности, которые в об­щем виде могут быть интерпретированы как отношения имения, вла­дения» [Кузнецова 1974: 8].

Категориальная сема реализуется в интегральных семах 'харак­тер субъекта', 'характер объекта', 'способ приобщения объекта', 'ха­рактер приобщения объекта', 'характер второго участника ситуации' (см. Таблицу 1).

Интегральная сема 'характер субъекта' конкретизируется диф­ференциальными признаками «конкретный», «активный», «одушев­ленный». Как правило, в контексте субъект назван именем собствен­ным: и се вл^ошл послании Стополко^м и Двдмъ Оновндъ Щєуєвиуь коню^х Отополуь и Дьмитръ коню^х Двдвъ <...> и поуаста простирлти коверъ и простерте мста Еасилка и хотащл и поврещи (J1JI1377, 88); егдл же и^гьнднъ еъ1Сть ндродъ. въшьдъ же 1'съ /а к> ^а роукоу. и въстл девица (ЕвАрх 1092, 32, 19, Мт. IX. 25); кпнфан же вор^лмл иогама погнавъ прп^Авндго. постиже кго дллєує сущл С5 дворд свокго и м кго (ЖАЮ, 14в). Субъект может быть выражен одушевленным су­ществительным или местоимением в анафорической функции: в^

184

ггбкто въ тъ1 дни моужь слновитъ на рдти тлъ вллженллго репревд (СбУсп ХИ/ХШ 95615); и прист^пльшє вє ^ аконьннцн и слугъ / июд'Ьиск'ы тшл иса и съвА^дв'ъше и (ЕвМст 1117, 150а5); реуе же

СТАрТЛИ УЛВКЪ . ЕО^ДИ ВОЛА ГНА. И НМЪ % А $0\[ Щ АГАПИГЙ ПрОВСДЄ И

crfcim (СбУсп ХП/ХШ 290в20), еудеть ли шъ его король, по кривде, лювдрть вудетъ прдвъ (Гр 1350 (1, ю.-р.)).

Интегральная сема 'характер объекта' в смысловой структуре глагола гати представлена семантическими признаками «одушевлен­ность», «конкретность», «пассивность»: и нмъ по ржкоу сльпца и^веде и вънъ вьси (ЕвМст до 1117, 100в11); и повода ещ гла. не Ходи кнажє. хотать та гати (JIJI 1377, 87 об.).

Дифференциальные признаки «одушевленность», «конкрет­ность», «пассивность» реализуются в тех случаях, когда приобщае­мым объектом становятся животные и птицы: wh же поклонивъса кщ до ^емл'Е. шедъ /а ворона и принесе кщ предо всеми повлртл (ЛЛ 1377, 66); Ґлд имъ Иіс: принесете отъ ръ/БЪ, іажє штє н'ын'к (ЕвОстр, Іо XXI. 10).

Интегральная сема 'характер объекта' может быть реализована дифференциальными признаками «неодушевленность», «конкрет­ность», «пассивность»: по семь въ^ьмъше IVeba в рдц'Б кдмшгЬ въстдвивъше на сдни и имъше оужи повє^оша (СбУсп ХП/ХШ 20г11); и нмъша же ногоу его вредьноую и лкъ1 мдсъл'ьмъ помА^дющд протАгостд колено кго (СбУсп ХП/ХШ, 21628); клеови же

ПриСТЧ^ПЛЬ КЪ ЄПИфлНОу И НМЪ БЄДрОу КГО % А М'ЕСТО ВЪ ІІЄ ЖЄ ВАШЄ

вр^Бженъ (СбУсп ХП/ХШ 147а28); роукл же ки в'к осллвлєнд дєсаток л"Бто гако же ю деик атъ епифднъ дл ю пр'нкрьститъ (СбУсп ХИ/ХШ

185

15668-9). Признаки «одушевленность», «неодушевленность», харак­теризующие приобщаемый объект, не являются релевантными при выражении категориально-лексической семы.

Таблица 1

Семантическая и смысловая структуры глагола гати с категориально-лексической семой 'приобщение объекта'

 

Семантическая структура		Смысловая структура
ИС	ДП	гати
характер субъекта	одушевленность неодушевленность конкретность абстрактность активность пассивность	+ + +
характер объекта	одушевленность неодушевленность конкретность абстрактность активность (модуляционный) пассивность	+ + + + +
способ приобщения объекта	с помощью рук с помощью оружия (модуляционный)	+ +
характер приобщения объекта	взятие в руки с целью дальнейших действий отчуждение (модуляционный) получение в свое распоряжение (модуляционный)	+ + +
характер второго участника ситуации (модуляционный)	одушевленность неодушевленность конкретность абстрактность активность пассивность	+ + +

^ Примечание. В таблицах, отражающих реконструкцию семантической структуры глаголов, используются следующие символы: [+] обозначает наличие признака, [-] фиксирует отсутствие признака.

186

Модуляционные семантические изменения наблюдаются при конкретизации интегральной семы 'характер объекта' дифференци­альными признаками «одушевленность», «конкретность», «актив­ность». Дифференциальный признак «активность» актуализируется в тех случаях, когда приобщаемым объектом становится человек, спо­собный оказывать сопротивление. Об активности такого объекта сви­детельствует описание действий, предпринимаемых субъектом для его приобщения. Например: постнгше же кго мша [схватили] (ЖАЮ, 8а), и тлко прнстнгъша гяста [схватили] м (ЖФП XII, 28г21). Гла­гольные формы постигше, пристигъшл выражают значение «догнать, настичь» (Срезн. III: 1264; 1463). Указание на сопротивление объекта осуществляется в контексте при употреблении глаголов движения, называющих действия самого объекта: вНкшеггь нікто <...> уасть ii'feYTO СЗ илгкнига моего оукрлдъ. оуЕ'кжл. плкъ1 же вт* др^г^ю нощь пришедъ ApbWw удсть и оуБІжа. трєтьєє же приде. да щъ [схвати­ли] его (ЖАЮ, С27).

Объект характеризуется как активный, способный оказать со­противление, если в контексте есть указание на то, что он приобщает­ся в ходе военного сражения: идоша Половци на Грькъ! с Дєвгєиєвиуєлгь. вокваша по ГрєУьст'Ьи ^еллли и ц^срь мша [схватили, пленили] ДевгениУА. и повели и сліпити (JIJ1 1377, 75 об.); Въ кюпрьсгЬмь острове, шли eaxoy [схватили, пленили] срауиннна сильна, пришьдше СЗ крітл воквлтъ. нъ обложівшє и желе^ъ! дьрждхуть и въ тьмници (ПрЛ XIII, 78в). В этом случае актуализиру­ется дифференциальный признак «с помощью оружия», конкретизи­рующий интегральную сему 'способ приобщения объекта'.

187

Интегральная сема 'способ приобщения объекта' реализуется в смысловой структуре глагола гати в дифференциальном признаке «с помощью рук». Как правило, этот дифференциальный признак пред­ставлен имплицитно, однако в некоторых случаях он эксплицируется средствами контекста, в частности, присловным уточнителем рукд в форме Тв.: Половци поб'бгоша. и нлши по ни^х погнлшд. и>въ1 С'вкуще швтл емьлюще и тша ихъ рукамн полтора ттлсауь л проуии и^биша (J1J1 1377, 121 об.); и юдол'в Стослдвъ в тре^х т"ысаулхъ л половець, б^ ві тъ1Сауь и тлко вьеми д другий потопошд въ Сньви Л КНА^А щъ тша рукамл (J1JI1377, 58). Существительное рука может исполь­зоваться и при развернутом описании процесса приобщения объекта: и дбик же ісь простьръ роукоус&ою ттъ и (ЕвАрх 1092, 36 об., 17); іс же рєує kmoy- дроуже нд нк же кси пришьлъ. тъгдл пристоупльше въ^ложнша роуці нд ісд. и тша кго (ЕвАрх 1092, 96 об. 5). На при­общение объекта с помощью рук опосредованно указывают уточни­тели образа действия в конструкции «^д + Вин.»: и отъ гарости же и гн'бвл л\ти кго илгъши и %а Бласъг и поврьже и нд *;ел\ли (ЖФП XII, 28г21); и кмъ1 и %а роущ въведе и вт» трдпе^ьници) (ЖФП XII, 43в25); тд пмъшн %а ри%оу епифдню рдздьрд ю (СбУсп ХП/ХШ, 149в5); да единъ пуъ т кго щл десную руку- ^А АРУ^гът 3^{d Ar}k^BY^w (ЖАЮ 28в); кдинд СЗ влудниць <...> т кго ^д скутъ лихого сукнд <...> и въвлеуе кго дну (ЖАЮ, 96).

Интегральная сема 'характер приобщения объекта' конкретизи­руется в смысловой структуре глагола гати в дифференциальном при­знаке «взятие в руки с целью дальнейших действий», реализации ко­торого в контексте способствует сочетание глагола гати с глаголами

188

действия различных лексико-семантических групп:

- движения: икэд'Ьи тша и <...> и прнведоша и пр'кдъ пиллтл (СбУсп ХП/ХШ, 2216, 15); Е'вло^єрци жє шєдшє тша га. и прнведоша є къ Юнєвї (ЛЛ 1377, 59 об.); постигше же кго тша. и въвл'ккоша в клпилик (ЖАЮ, 8в); и мг/ и ^л роуко^ въведе и въ трлпе^ьницю (ЖФП XII, 43в25); ІУлгл кмшє [Козаре] потоунша и ^л море Ц^срюгрдду (ЛЛ 1377, 68 об.); wh же <...> шедъ /а воронл и принесе ему предо всеми повлръ! (ЛЛ 1377, 66); рєує же стлръш улвкъ воуди вола гиа и имъ %л роцщ лглпига проведе и стентл (СбУсп ХП/ХШ 290в20); и m кго <...> вєдашє же кго ^л pyky держд в домъ свои (ЖАЮ, 14в); и многие другие;

- физического воздействия: и имъше оувнша и (ЕвМст до 1117); и ц^срь тша Дєвгєниул и повєлі; и сліпити (ЛЛ 1377, 75 об.); Володимеръ же слъ1шлвъ гако ттъ въ? Елсилко и сл^ткпленъ оужлсеСА (ЛЛ 1377, 88 об.); ттъ испов^гЬдлв^тьшліа са <...> и>въ1 шгн/о пр^датхоу wbt>i же мєуьмь оумарлхоу (СбУсп ХП/ХШ, 130в14); се гллвъ епифлнъ и имъ %<\ роукоу женоу и пр'Ькрьсти тришьдъ! (СбУсп ХП/ХШ, 162а32); и многие другие;

- помещения объекта: и плктл стосллвъ нмъ poykoy митрополиую и дрьжлщю стллго poykoy прнлагааше къ BpeAOY (СбУсп ХП/ХШ, 20г23);

- передачи объекта: и нмъ и ... въдасть мтри (СбУсп ХП/ХШ 292627); и pe^Y Двдъ Стопол^ <...> но при^влвъ Кигсшъ! и емъ и даждь лиги (ЛЛ 1377, 87 об.).

Перегруппировка семантических признаков модуляционного ха­ рактера происходит в рамках интегральной семы 'характер приоб-

189

щения объекта', при конкретизации которой могут актуализироваться взаимодействующие модуляционные дифференциальные признаки «получение в свое распоряжение» и «отчуждение»: нмъ новгородьци у вскволода сынъ сосе (ЛН XIII—XIV, 40 об). Такое изменение в смы­словой структуре глагола гати способствует актуализации модуляци­онной интегральной семы 'характер второго участника ситуации', ко­торая представлена дифференциальными признаками «одушевлен­ность», «конкретность», «активность». Второй участник ситуации экс­плицирован в контексте существительным в форме Дат. с предлогом Y-

Реализация интегральной семы 'характер приобщения объекта' различными дифференциальными признаками свидетельствует о по­тенциальной способности глагола гати актуализировать и другие диф­ференциальные признаки, что нашло отражение в производных обра­зованиях.

Описанные возможности выражения производящим глаголом категориально-лексической семы 'приобщение объекта' обусловили реализацию стереотипности, отражающей представления о процессе приобщения объекта, обеспечивающей набор наиболее значимых признаков концепта и формирующей его концептуальное ядро, в ко­торое включаются, в частности, представления о том, что человек различными способами вовлекает объект в сферу своей деятельности. Признаки концептуального ядра находят отражение в семах различ­ного уровня абстракции, составляющих семантическую структуру глагола гати, реализующего концепт 'приобщение объекта' концепто-сферы 'действие'.

В процессе функционирования бесприставочного производяще­го глагола гати в его смысловой структуре происходят семантические

190

изменения деривационного характера, при которых переосмыслива­ется исходная категориально-лексическая сема, реализуется новая стереотипность, обеспечивающая набор значимых признаков нового концепта.

Деривационные семантические изменения в смысловой струк­туре глагола гати, приводящие к переосмыслению исходной катего­риально-лексической семы 'приобщение объекта', обусловлены соче­танием глагола с абстрактным существительным в'Ьрл, например: глл томоу оць в^роу ми ими уддо гако МОЩЬНЪ КСТЬ. БЪ (ЖФП XII, 54г22); влжнлга же в^роу ттъ. гако коудеть съвьршеник гллн'ымь ки. отъ ел (ЕвАрх 1092, 126 об., 6); тлко да нлкджемъсА тлко в*кру имё" клжеми есмъ! (ЛЛ 1377, 74 об.); клко ми словесемъ твоими B'iph' щомъ (ЖАЮ, С165 об.). Такая сочетаемость глагольной словоформы приводит к разрушению категориально-лексической семы 'приобще­ние объекта', поскольку в смысловой структуре глагола гати нейтра­лизуются интегральные семы 'способ приобщения объекта', 'характер приобщения объекта'. Реализуется новая категориально-лексическая сема 'эмоционально-оценочное отношение', глагол приобретает зна­чение «поверить чему-, кому-либо». При этом в контексте появляется присловный уточнитель в форме Дат. без предлога: еп^спъ же в^емъ KpVb и ижлекъсл в ри^тл стл рє^к иже хощєть в'кру шти волхву то дл идеть. ^л нь, (ЛЛ 1377, 61); ими ми віїроуоує (ЖФП XII, 54а4); и вси тша км\[ в%ру (ЛЛ 1377, 61); да достоить віру /яти новому законодавцю (ЖАЮ, 52а); епифлнъ же тоу въскор^ Bitpoy іять пнсанъшмъ отъ феофилл (СбУсп ХП/ХШ 169а28).

При такой перегруппировке семантических признаков в смы-

191

еловой структуре глагола гати новая категориально-лексическая сема реализует новую стереотипность, обеспечивающую набор значимых признаков нового концепта 'эмоционально-оценочное отношение' концептосферы 'отношение'.

В результате деривационных семантических изменений глагол гати мог реализовать в качестве категориальной сему 'перемещение в пространстве', например: и нє усп^шє hhyto жє городу ихч», вт^вра-тишдсіа ошать, и одвл долгы свога гашд п'кши опгать, д другий людиє помрошл с голодл (JTJ1 1377, 121 об.). Названная КС представлена ин­тегральными семами 'характер субъекта', 'среда перемещения', 'спо­соб перемещения'. В приведенном контексте рассматриваемый глагол приобретает значение «дойти» и выражает перемещение одушевлен­ного субъекта по твердой поверхности с помощью ног или транс­портных средств. Прямой объект при глаголе гати (дол\ъ1 іашл) уточ­няет направленность перемещения относительно конечного пункта.

Переосмысление исходной категориальной семы в процессе де­ривационных семантических изменений способствует реализации но­вой стереотипности, обеспечивающей набор значимых признаков концепта 'перемещение объекта' концептосферы 'действие'.

3.2.2.2. Анализ семантической структуры бесприставочного гла­гола кл^лти и его функционирования в древнерусском тексте позво­лил установить, что данная лексема использовалась в трех основных значениях: «показывать», «говорить», «наказывать, карать». Эти зна­чения, наряду с некоторыми другими, фиксируются словарями в од­ной словарной статье, причем в одних первым дается значение «пока­зывать» [СДР IV: 186-187; СлРЯ XI-XVII, 7: 17], в других - значение «сказать» [Срезн. I: 1174-1175]. В некоторых работах по лексике

192

древнерусского языка глагол казати (^говорить) рассматривается как отдельная лексема [Клименко 1990: 44-56], а другие исследователи не включают это слово в ЛСГ глаголов речи [Алимпиева, Ваулина 1979; Волков, Зиновьева 1991].

В этимологических словарях отмечается, что у праславянского глагола *kazati «исходной является семантика 'показывать, делать знак' (откуда вторично - 'говорить')» [ЭССЯ, 9: 169]. Представляет­ся, что в древнерусском языке уже существовали омонимы: казати (=показывать), казати (=говорить), кл^лти (=подвергать наказанию), каждый из которых реализует новую категориально-лексическую се­му: казати - КС 'показ чего-либо', казати - КС 'речевая деятель­ность', казати - КС 'влияние на объект'. Рассматриваемые омонимы образуют синонимические ряды с глаголами разных лексико-семантических групп: ЛСГ глаголов показа, глаголов речи, глаголов влияния на объект.

Актуализация каждой из категориально-лексических сем проис­ходит в рамках определенных синтаксических конструкций, реали­зующих валентностные свойства глагола: казати (^показывать) -«казати кому что», «кд^ати кому на что»; казати (=говорить) -«казати кому что», «казати кому о чем»; казати (=наказывать, ка­рать) - «КАЗАТИ КОГО ЧЄМ».

Несмотря на то, что значения «показывать» и «говорить» могут выражаться в формально совпадающих моделях, семантическое на­полнение актантов различается. При реализации значения «показы­вать» формой Вин. без предлога обозначен показываемый предмет, а формой Дат. без предлога - адресат, воспринимающий показываемый

193

предмет органами зрения, то есть видящий его. В значении «гово­рить» глагол кл^ати управляет именем в форме Вин. без предлога, обозначающим речь или ее содержание, и именем в форме Дат. без предлога, обозначающим слушающего.

Каждый из омонимов имеет свою систему приставочных произ­водных: от глагола казати (= показывать) образованы показати, укд^дти; от казати (= говорить) - НАКАЗАТИ, отт^кд^лти, прикд^лти, съкд^лти; от казати (= наказывать, карать) - наказати.

Глагол кд^дти (= показывать) характеризуется как глагол треть­ей разновидности, глагол казати (= говорить) относится нами ко вто­рой разновидности, глагол казати (= подвергать наказанию) подробно не рассматривается, поскольку он не являлся базой для формирования производных со связанной основой: от него образован только один приставочный глагол наказати (= подвергнуть наказанию).

Глагол казать (= говорить) зафиксирован в Словаре русских на­родных говоров [СРНГ 12: 312] и сохраняет в диалектах русского языка разветвленную систему значений, отражающую особенности функционирования этого глагола в древнерусский период [см. об этом: Шептухина 2005]. В нашем материале глагол казати (= говорить) представлен 197 словоупотреблениями (из них 76 ел. уп. в прямом зна­чении, 112 ел. уп. отражают модуляционные семантические изменения, в 9 ел. уп. отмечены деривационные семантические изменения).

У глагола казати (= говорить) в качестве категориально-лексической установлена сема 'речевая деятельность', реализующаяся в интегральных семах 'характер субъекта', 'характер адресата', 'цель

194

осуществления действия', которые конкретизируются дифференциаль­ными семантическими признаками, представленными в Таблице 2.

Таблица 2

Семантическая и смысловая структуры глагола кл^лти с категориально-лексической семой 'речевая деятельность'

 

Семантическая структура		Смысловая структура
ИС	ДП	КЛ^ЛТИ
характер субъекта	одушевленность неодушевленность конкретность абстрактность активность пассивность	+ + +
характер адресата	одушевленность неодушевленность конкретность абстрактность активность пассивность	+ + +
цель осуществления действия	информирование оказание влияния (модуляционный) выражение воли субъекта (модуляционный)	+ + +

Интегральная сема 'характер субъекта' реализуется в диффе­ренциальных признаках «одушевленность», «конкретность», «актив­ность»: клєплуь же кл^ллъ платити (Гр. 1386-1418 (ю.-р.)); не тлко во вгашє кл^ллъ имъ цесарь ігЬмєуьктли и папа рилльскъш (J1HK 128); то уєму тъ1 иє кл^лше снвъ своихъ и роду свокго нє преступлти ротъ! (JIJ1 1377, 94). Субъект, как правило, выражен существитель­ными, обозначающими людей, личными или указательными место­имениями. Субъект действия может быть выражен личной формой глагола, например: Пр^же въ'къ всъхь глющє кажемъ, ако вє^ л'Ьтл

195

и бє^ нлултъкл ємоу рожьство (Іо. екз. Бог. 54).

Для ситуации, которую отражают глаголы речевой деятельно­сти, необходимым является собеседник, адресат, поэтому в семанти­ческой структуре бесприставочного производящего глагола кд^дти выделяем в качестве интегральной соответствующую сему.

В зависимости от функций, выполняемых участниками ситуа­ции, глаголы речи могут представлять данный процесс по-разному: нерасчлененно, когда участники поочередно выполняют функции субъекта и объекта, или расчлененно, когда участники речевой ситуа­ции выполняют только одну из указанных функций. Нерасчлененно представляет процесс общения, например, глагол бєс'бдовати, кото­рый имел значение «разговаривать, общаться» [СДР I: 157]. Второе лицо в речевой ситуации, обозначенной глаголом бєс'едовати, являет­ся «активным участником взаимного речевого обращения друг к дру­гу» [Скобликова 1969: 173], например: іитидє кна^ь въ домъ свои слава бд гако съподоби са съ тдковъшмь. ллоужьлль Бєскдовати (ЖФП ХИ,59вЗО-31).

Анализируемый глагол казати представляет речевую ситуацию расчлененно, поскольку субъект осуществляет действие, обозначен­ное глаголом казати, а второй участник воспринимает действия субъ­екта. При характеристике второго участника речевой ситуации, пред­ставленной как расчлененный процесс, исследователи используют термин «адресат» [Скобликова 1969: 177].

Интегральная сема 'характер адресата' реализуется дифференци­альными признаками «одушевленность», «конкретность», «пассив­ность», например: кд^ддше оууеннкомъ своилгь вьсе (ЕвМст до 1117,

196

596); кл^лше лиюу (СбУсп XII/XIII, 290в); ко мне кджить (ГрБ № 61, 30-60 XIII). Реализуя валентностный компонент глагола (казати кому), адресат, как правило, выражен эксплицитно именем существительным или местоимением в форме Дат. с предлогом или без предлога.

Однако в редких случаях адресат может быть имплицитным:

БАШЄТЬ Е0 СИЦЬ НД ЛИЦИ МЩ СрДЛШИИ ОуДОВЄ ИНОГО НЄЛ^Б КАЗАТИ

срлмл рдди (JIJ1 1377, 55 об.); Пр'вже в^къ вс'бх¹» глюще кджемъ, ако бє*; л'бта и ве^ наултька ємоу рожьство (Іо. екз. Бог. 54).

Интегральная сема 'цель речевой деятельности' конкретизиру­ется дифференциальным признаком «информирование». Данный се­мантический признак контекстуально подчеркивается указанием на такое содержание речи, «которое свидетельствует, что... информация предназначена говорящим для передачи определенному лицу (или лицам)» [Алимпиева, Ваулина 1979: 5].

В научной литературе описаны синтаксические модели, раскры­вающие содержание речи в древнем тексте [Бондарь 1969: 9]. В на­шем материале содержание речи передается различными способами. Для этого используются конструкции с прямой речью, например: д королеви канаста рекууд Еъ ти помоги врдтє ШЖЄ НА ЄСИ тдко помоглъ толико можеть тлкъ оууинити врлтъ рожеичыи. или сггъ СЗцю кдко же тъ1 ндмА еси оууинилъ (ЛИ ок. 1425, 152 об.); с придаточным изъяснительным: кджелгь, ако ве^ л'бта и ве^ наудтъка емоу рожьство (1о. екз. Бог. 54). Содержание речи передается падежными формами имен, в частности, формой Род. без предлога: иного нєл^б казати срдмл рдди (JIJI1377, 55 об.). Для передачи содержания речи в древнерусском тексте использовались формы Вин. без предлога:

197

клжетъ отъв ^ тъ уьто же рєує онл (СбУсп ХИ/ХШ, 228в); Мест, с предлогом о: [ис](п)[рлвить по и]^ростол\о поло трьтил ДЬСАТО гривыю сьрьврл истинъ! і пудово мьду л три ГОДЪИ Л Н0Є САМЬ вьддет[е] код цо испрлвить КОДЬ YT0 В^АТИ А ко мне КАЖИТЬ о всьмо

(ГрБ№ 61, 30-60 XIII).

Условия для семантической модуляции создаются в смысловой структуре глагола казати (=говорить) в рамках интегральной семы 'цель речевой деятельности': данная сема может быть конкретизиро­вана различными дифференциальными признаками.

Целью, на достижение которой направлена речевая деятель­ность, может быть оказание субъектом влияния на кого-либо. Глагол казати характеризует такое общение, при котором оказание влияния сводится к объяснению правил поведения, к наставлениям, например: и вьса гь^ъвлвъ нлултъ казати [наставлять] тиоунтл и пристдвь-ннкъ! и слоугтл кже пр'йБтлвАти комоужьдо въ пороууєігки KMtf

СЛОуЖЬБ'Ь СЪ ВЬСАКЪШМЬ ПрИЛеЖАНИКМЬ... И ТАКО ПАКЪ1 ВЬСА СТ»

сль^дми оуудлше (ЖФП XII, 62а30—31); 6п(с)пъ ли по(п) невр^гыи приуьтд ли людии и не клжл ихъ ВЛГОУЬСТИЮ ДЛ ОТЪЛОуУИТЬСА (КЕ XII, 18а); Преди pe^Y л\и вожь мои. «се» pe^Y «^апона еже са во^метью тоґ\\ оі/^риши СНА УЛВУЬСКЛГОЮ 0ДЄСН0 С'КДАЩАГО шцл своегою ДА падъ ницью поклониса ем# и всимь ср^Ацемъ свои^м нл него в^ирли и посл^шлию yto ти ре^уно вудеть СЗ него». И гако СИ ВОЖЬ МОИ КЛЩАШЄ [наставлял] ма (ЖАК), С22 об.).

Актуализация дифференциального признака «оказание влия­ния» способствует изменению грамматической формы имени, назы­вающего адресат, который выражен существительным или местоиме-

198

ниєм в Вин. без предлога. При глаголах речи данная форма, по мне­нию исследователей, имеет тенденцию чаще употребляться тогда, «когда лексическое значение глагола выражает наиболее активное и непосредственное воздействие» [Скобликова 1969: 178].

Реализации дифференциального признака «оказание влияния» способствует и семантика имен, указывающих на субъект действия, например: кго же старець лгьножиуєю клжл [поучая] (ПрЛ XIII, 85а); наул же стъш kazath [вразумлять] кпифлнл оуне црквьнлго оустлвл. гла. «въ'дъч друже мои. іако лъ'пъ кси и прлвъ в ^лпов'Ьдех'ь внихт» прилежл» (ЖАЮ, 25г); ап(с)лъ клжл [наставляя, поучая] глть: и>ци, питлите улда в наказании и въ оууении г(с)ни (ГА XIII—XIV, 79в). Существительные стдрьць., сватки, дпостолъ называют людей, наде­ленных мудростью, знанием, опытом, что позволяет им поучать, на­ставлять, вразумлять других.

Интегральная сема 'цель речевой деятельности' может быть конкретизирована дифференциальным признаком «выражение воли субъекта», например: Ростисллвъ... kafa [приказывал] нести именье и>(т)цл своего, предт» са (ЛИ ок. 1425, 117); kaza [приказывал] Длнило сосЪдлти воемь своимъ (ЛИ ок. 1425, 272 об.); ндл'Ъпшоую ведомость. пєул(т) нлшоу капали єсмо привісити (Гр. 1383 (ю.-р.)); А што ксмъ/ каеллъ съч1А нлсііуи досъггъ (Гр. 1386-1418 (ю.-р.)); ка?алъ попислти овесъ вшитокъ што ксмъ! втлврлли нл ^емлАнохт» (Гр. 1386-1418 (ю.-р.)). В некоторых случаях на действие, которое совершается по приказу субъекта, указывает объектный инфинитив.

Рассмотренные возможности выражения производящим глаго­лом категориально-лексической семы обусловили реализацию стерео-

199

типности, отражающей обыденные представления о речевой деятель­ности, обеспечивающей набор наиболее значимых признаков концеп­та и формирующей его концептуальное ядро, в которое включаются, в частности, представления о том, что человек словесно в устной форме излагает какие-либо факты, мысли, адресованные слушателю. При­знаки концептуального ядра находят отражение в семах различного уровня абстракции, формирующих семантические структуры языко­вых единиц, реализующих концепт 'речевая деятельность' в рамках концептосферы 'действие'.

Семантическая деривация, приводящая к изменению категори­ально-лексической семы 'речевая деятельность', наблюдается в смы­словой структуре глагола кд^дти при определенных контекстуальных условиях, в частности в страдательной конструкции: книгдми во кажемн [направляемы] и oyyhmh ксмътугп поклганью мдрсть. во ижр'Ьтлкллъ и въздержднье wt словесъ киижи'ых'ь (ЛЛ 1377, 51 об.); Сєго рдди л\ъ1 \|глникм^ть кажемн ксмъ [направляемы] любити TpoYA* (Панд. Ант. XI в. 186); семоу ко отъ кклисиастд кажемн ксмь [направляемы] гл/кщемь... (Панд. Ант. XI в. 194).

Субъект действия характеризуется как одушевленный, конкрет­ный, активный и выражен личной формой глагола-связки составного именного сказуемого. Неодушевленные существительные, называю­щие книги и употребленные в форме Тв. или Род. с предлогом, указы­вают средства, с помощью которых осуществляется процесс, обозна­ченный глаголом кд^дти.

Такая сочетаемость глагольного слова приводила к перегруппи­ровке признаков его смысловой структуры и актуализации категори­ально-лексической семы 'интеллектуальная деятельность'. Анализи-

200

руемые деривационные семантические изменения в смысловой струк­туре глагола кл^дти приводят к реализации новой стереотипности, обеспечивающей набор значимых признаков концепта 'интеллекту­альная деятельность' концептосферы 'действие'.

3.2.2.3. Бесприставочный глагол выкнуть зафиксирован в Сло­варе русских народных говоров в значении «привыкать» [СРНГ 5: 292-293]; в нашем материале глагол втлкноути представлен 21 слово­употреблением (из них 18 ел. уп. в прямом значении, 3 ел. уп. отра­жают модуляционные семантические изменения, деривационных се­мантических изменений в смысловой структуре этого глагола не об­наружено).

Реконструкция семантической структуры производящего глаго­ла втлкноути позволила установить в качестве категориально-лексической сему 'изменение навыков субъекта', которая реализуется в интегральных семах 'характер субъекта', 'характер объекта', 'харак­тер процесса', 'способ изменения навыков' (см. Таблицу 3).

Интегральная сема 'характер субъекта' представлена дифферен­циальными признаками «одушевленность», «конкретность», «актив­ность»: ГС\ко подовлкть просв^щеньмътмъ B'fcp'fe въ/кноугн [= постигнуть, воспринять] и въ средоу недНвл'к въ^в^щати enHCKonoY или пополгь (КЕ XII, 636). В приведенном контексте субъект выражен субстантивированным причастием.

Интегральная сема 'характер объекта' конкретизируется диффе­ренциальными признаками «неодушевленность», «абстрактность», «пассивность», поскольку в процессе изменения состояния субъект получает новые знания, навыки. В контексте интегральная сема экс­плицируется абстрактными существительными в формах Вин. без

201

предлога: лщє и и^ иного придеть моидстъфд попъ. или дидконъ. не лвик на слоужьвоу того приимєть. нъ пьрв'Ьк дд np'feBOYAeTb до трии м(с)ць или воле, и мдндстъфьскок да въ/кнеть [=да усвоит] оустрокннк (УСт ХП/ХШ, 232 об.); Довро же плує въ1кшкти дште къто ^вло мждръ лоууитьсл (Панд. Ант. XI в.). Абстрактное сущест­вительное в функции объекта может быть употреблено в форме Дат. без предлога: віїрі; въшноутн(KB к. XIV, 122в).

Таблица 3

Семантическая и смысловая структуры глагола въ1киути с категориально-лексической семой 'изменение навыков субъекта'

 

Семантическая структура		Смысловая структура
ИС	ДП	ВТ^ІКШ/ТН
характер субъекта	одушевленный неодушевленный конкретный абстрактный активный пассивный	+ + +
характер объекта	одушевленынй неодушевленный конкретный абстрактный активный пассивный	+ + +
характер процесса	приобретение навыков утрата навыков (модуляционный)	+ +
способ изменения навыков	интеллектуальные усилия физические усилия; (модуляционный) повторение состояний (модуляционный)	+ + +

Исходным признаком, конкретизирующим интегральную сему 'характер процесса', является дифференциальный признак «приобрете­ние навыков», например: вьсакого привести хотащадго. на епископь-

202

СКЪ1И СЛНЪ. ВЬСЄ П'БНИК ВІїДІїТИ [= ЗНаТЬ] ДЛ ЛКЪ1 отт» того. вьсь. иже о

немь клиросъ сице оі/'В'бщавакть. въ1кноутн [= познать] (КЕ XII, 71а).

Интегральная сема 'способ изменения навыков' конкретизиру­ется основным дифференциальным признаком «интеллектуальные усилия», например: H>fc уиэдьнъ обитель иже довр'Б въгкъноущш [хорошо обучающихся] д^ти пр'кмоудр'ы сътворитъ, нъ иже не въ1кноуш,л1а и немоудртл оумоудривъ и съвьршивъ (1о Л^ств. XII в.).

Рассмотренные компоненты семантической структуры глагола вт^киоути актуализируются при утотреблении производящего в пря­мом значении «учиться, усваивать». Модуляционные семантические изменения в смысловой структуре бесприставочного глагола наблю­даются в рамках реализации интегральных сем 'характер процесса' и 'способ изменения навыков'.

Как мы уже показали, исходным дифференциальным признаком, реализующим интегральную сему 'характер процесса' был ДП «при­обретение навыков». Оппозит данного дифференциального признака - «утрата навыков» - в смысловой структуре бесприставочного глаго­ла втлкноути является модуляционным, не приводящим к изменению категориально-лексической семы; он воспринимается как потенци­альный и актуализируется в приставочном глаголе отъвтлкноуги.

Интегральная сема 'способ изменения навыков' в зависимости от контекста может быть представлена различными дифференциаль­ными признаками.

Дифференциальный модуляционный признак «физические уси­лия», являющийся оппозитом основному ДП («интеллектуальные усилия»), наличествует в смысловой структуре глагола втлкноірги как

203

потенциальный; именно он актуализируется в смысловой структуре приставочных производных нйвтжноути, ОБТЛКНОірГИ.

В некоторых контекстах в смысловой структуре бесприставоч­ного глагола происходит активизация ДП «повторение состояний» при нейтрализации исходного дифференциального признака: жєнл да въ1кнеть [=да привыкнет] въ вьсакомь повиновенін (Изб 1073). При такой перегруппировке семантических признаков в смысловой струк­туре глагола втлкноірги наблюдается семантическая модуляция, по­скольку категориально-лексическая сема 'изменение навыков субъек­та' сохраняется.

Описанные возможности выражения производящим глаголом категориально-лексической семы 'изменение навыков субъекта' обу-словленны реализацией стереотипности, отражающей представления о процессе интеллектуальной деятельности, обеспечивающей набор наиболее значимых признаков концепта и формирующей его концеп­туальное ядро, в которое включаются представления о том, что чело­век различными способами приобретает знания, умения, навыки. Признаки концептуального ядра находят отражение в семах различ­ного уровня абстракции, составляющих семантическую структуру глагола втлкноути, реализующего концепт 'интеллектуальная дея­тельность' концептосферы 'действие'.

Деривационных семантических изменений в смысловой структу­ре бесприставочного производящего глагола втлкноути не обнаружено.

3.2.3. У образований со связанными основами выделяемой нами третьей разновидности бесприставочные производящие глаголы зафиксированы в толковых словарях современного русского языка и встречаются в памятниках письменности XI-XIV веков. Однако

204

функционирование современных глаголов ограничено определенны­ми сферами общенародного русского языка. Как глаголы третьей раз­новидности характеризуются следующие производные: нарядить (= назначить в наряд), подрядить, порядить, срядить, отрядить, уря­ дить (устар. и простореч. рядить); разразить, поразить, сразить, отразить (книжн. разить), указать, выказать, показать (устар. и простореч. казать); вложить, возлооюить, вылоэ/сить, доложить (= добавить), заложить, наложить, низложить, облооїсить, отло­ жить, переложить, подложить, положить, предложить, прело­ жить, приложить, проложить, разложить, сложить (= соединить), улолсить (простореч. обл. ложить); воззреть, обозреть, прозреть, узреть (книжн., устар. зреть); принудить, понудить, вынудить (ус­тар. и простореч. нудить). Особенности глаголов третьей разновидно­сти рассматриваются на примере типовых бесприставочных произво­дящих ложить, зреть.

3.2.3.1. Глагол лооїсить в Словаре русского языка под редакцией А.П. Евгеньевой, в Толковом словаре русского языка СИ. Ожегова и Н.Ю. Шведовой не фиксируется. В Толковом словаре под редакцией Д.Н. Ушакова этот глагол приводится с пометами «просторечное», «областное», его значение, как отмечается в словаре, совпадает с пер­вым значением глагола класть, однако примеров его употребления не приводится [ТСРЯ И: 82].

В Толковом словаре живого великорусского языка В.И. Даля гла­гол ложить зафиксирован в значении «класть, укладывать», при этом отмечается, что употребляется «только с предлогами» [Даль II: 263].

В Словаре Академии Российской он фиксируется с пометой «старинное», хотя примеров употребления не приводится, отмечается

205

совпадение значений глаголов дожить и класть [САР III: 1261].

В процессе реконструкции семантической структуры древнерус­ского глагола ложити мы столкнулись с трудностями, вызванными дефицитом фактического материала. В нашей картотеке имеется че­тыре случая употребления данного слова в памятниках письменности XI-XIV веков (из них 2 случая отражают модуляционные семантиче­ские изменения, в 2 случаях выявлены семантические изменения де­ривационного характера). Однако языковые факты, данные этимоло­гии, результаты исследований лексики праславянского языка позво­ляют выявить компоненты семантической структуры рассматриваемо­го бесприставочного глагола.

Глагол ложити фиксируется А. Мейе, который рассматривает его в ряду однокоренных образований, отмечая, что в общеславян­ском языке «сохранилось немало следов индоевропейского состояния, допускавшего многочисленные образования настоящего времени, связанные с одним и тем же корнем. Достойны внимания три корня:

индоевр. *stha- "стать", *legh- "лечь", *sed- "сесть", имеющие в сла­вянских языках три параллельные формы: 1) формы с носовой, обо­значающие действие: стйнж, лагж, садж, с корневыми инфинитивами: стлти, леши, сЬсти; 2) формы, выражающие состояние: стоить, лежить, сЬдитъ, с инфинитивами на *eti\ стоіати, лєжлти, сидіти; 3) каузативные: стлвитъ, ложитъ, слдитъ, с инфинитивами: стлвити, ложити, слдити. Наряду с этими формами существуют также произ­водные; например, от -ложити производный глагол несовершенного вида - ллглти» [Мейе 2000: 163].

Глагол *loziti реконструируется в Этимологическом словаре

206

славянских языков, отражающем праславянский лексичексий фонд. Описывая этимологию этого слова, О.Н. Трубачев отмечает, что

«обычно говорят о форме *loziti как о каузативе к *legtn, *lezati..., и это справедливо как функциональная характеристика формы. Однако неверно допускается при этом (явно или неявно) смешение граммати­ческой функции с этимологией, поскольку *loziti - этимологически

не является производным от *legt>i, *lezati... Ясно, что *loziti ... пред­ставляет собой глагольное производное на -ї-/-еі- от именного корня

с корневым вокализмом -о- (слав. */ogb, и.-е. *logh-)» [ЭССЯ, вып. 16: 127]. Ученый приводит данные, свидетельствующие о «древности *loziti, которое претерпело затем сложную судьбу - вытеснение сино­нимами *klasti, *turiti и др., сложениями *poloziti, *sbloziti - и проис­текающей отсюда стилистической деградации самого *loziti, затем­нившей подлинную древность этого последнего даже в оценках опытных исследователей» [ЭССЯ, вып. 16: 128].

Семантика корневой морфемы, сочетаемость глагола, реализо­ванная в контекстах, а также значения производных слов дают воз­можность определить прямое значение глагола ложити как «помес­тить что-либо куда-либо в горизонтальном положении», а также ре­конструировать категориально-лексическую сему 'помещение объек­та', которая конкретизируется интегральными семами 'характер субъ­екта', 'характер объекта', 'пространственная ориентированность дей­ствия', 'характер действия' (см. Таблицу 4).

В памятниках письменности древнерусского периода представ­лены два словоупотребления бесприставочного производящего глаго­ла ложити, в которых наблюдаются семантические изменения моду-

207

ляционного характера в рамках исходной категориально-лексической семы 'помещение объекта'. Они зафиксированы в Материалах для словаря древнерусского языка И.И. Срезневского: клко роукоу ложнть рлвъ вллдтлкоу (Стихир. И. публ. б. XII в.); дллник» рлвл роукоу ложимъ кси (Стихир. И. публ. б. XII в.).

Таблица 4

Семантическая и смысловая структуры глагола ложити с категориально-лексической семой 'помещение объекта'

 

Семантическая структура		Смысловая структура
ИС	ДП	ЛОЖИТИ
характер субъекта	одушевленность неодушевленность конкретность абстрактность активность пассивность	+ + +
характер объекта	одушевленность неодушевленность конкретность абстрактность активность пассивность	+ + +
характер действия	нейтральность функциональная направленность (модуляционный)	+
пространственная ориентированность действия	на поверхность под предмет (модуляционный)	+

Первый фрагмент представляет собой вопрос о ритуальном дей­ствии при получении благословения владыки [как руку ложит раб (прося. - Е.Ш.) владыку]. Субъект, осуществляющий действие, харак­теризуется как одушевленный, конкретный, активный; помещаемый объект щщ является неодушевленным, конкретным, пассивным.

208

Интегральная сема 'пространственная ориентированность действия' в вопросе не выражена.

Во втором фрагменте содержится ответ на данный вопрос. Ин­тегральная сема 'характер субъекта' также реализуется в дифферен­циальных признаках «одушевленность», «конкретность», «актив­ность»; однако поскольку раб не имел права непосредственно полу­чить благословение, действие, выраженное глаголом ложити, осуще­ствлял либо служитель храма, обозначенный личной формой глагола ложилгь, либо хозяин раба, обозначенный формой кем. Интегральная сема 'пространственная ориентированность действия' конкретизиру­ется дифференциальным признаком «под предмет», так как субъект помещает свою руку дллнию под руку раба, поддерживая ее для благо­словения. Здесь выражена ритуальная функция действия, производимо­го с определенной целью, что способствует реализации интегральной семы 'характер действия' как «функциональная направленность».

В древнерусском языке глагол ложити имел синоним кллсти со значением «помещать что-либо куда-либо» [СДР IV: 213]. Эти глаголы реализуют общую категориально-лексическую сему, которая конкрети­зируется в сходных интегральных и дифференциальных признаках.

Различия между глаголами ложити и кллсти обусловлены дено­тативными особенностями помещаемого объекта. При глаголе ложити его можно охарактеризовать как единичный, не делимый на состав­ляющие. Глагол кллсти в большинстве случаев обозначал помещение объекта, представляющего некоторое множество, целостную нечле­нимую совокупность однородных предметов. Такой объект выражен в контексте собирательными существительными, например: инии же

209

терник клАД<ьх°У ""Дъ главою скорей сєкє скирлюще (ПНЧ 1296, 50); подобии соуть улв'Ьколлъ. иже создашл въллгллище. и превъ1вл д^ллюще. и кладоущє [золото] во вл(д)гдлище оно (ПНЧ XIV, 1956); кладАшє дрова нл тревникъ х^0ТА створити, гакожє повели кщ г(с)ь (Пал 1406, 71 г). Объект может восприниматься как неопределенная множественность, что актуализируется в контексте наречием мъного, например: Ge видевъ оуношю много кннгъ коугтлщл и ре(у). не оу влиОтОтИК'ы || да клади, но въ перси (Пч к. XIV, 56-56 об.).

Особенности помещаемого объекта учитываются в комментарии к употреблению глагола класть, который приводится в Словаре Ака­демии Российской: «Глагол сей противополагается глаголу ставлю', и говоря о многих вещах, полагаемых куда-нибудь, имеет в прош. сов.: поклал', в буд. покладу; в неоконч. покласть; для изображения же еди-нократного действия заимствует прош. соверш. буд. и неокончат.: по­ложил, положу, положить» [САР III: 553]. Отмеченные семантические различия между рассматриваемыми глаголами постепенно стираются; класть и положить становятся видовыми коррелятами, выражая значе­ние «помещать куда-либо в лежачем положении» [СРЯII: 55; III: 267].

Описанные возможности выражения производящим глаголом ложити категориально-лексической семы 'помещение объекта' обу­словили реализацию стереотипности, отражающей представления о процессе помещения, обеспечивающей набор наиболее значимых признаков концепта и формирующей его концептуальное ядро, в ко­торое включаются как представления о том, что человек руками гори­зонтально помещает небольшой по размеру предмет в определенное место, так и явления, которые находят отражение в семах различного уровня абстракции, составляющих семантическую структуру глагола

210

ложити, реализующего концепт 'помещение объекта' концептосферы 'действие'.

В смысловой структуре глагола ложити наблюдаются семанти­ческие изменения деривационного характера. Исходная категориаль­но-лексическая сема 'помещение объекта' может быть переосмыслена и представлена как 'изменение признака объекта': да лште и тлко нє послушлкте ллєнє то приндждоу наказати въг рднллш сєдллншьдтл о гръчъхь влшихъ и съкроушж роукъ велиуиіа влшего и ложж [сотво­рю] нво влмъ лкъ1 желъ^но и ^емлл влшл лкъ1 лгвдАиоу и воудеть

ВЪ ТЬШТЄТОу СИЛА ВАША И НЄ ДАСТЬ ^ЄЛ\ЛА ВАША СЕМЄНЄ СВ0КГ0 (Изб.

1073, 102г). В данном образном высказывании от первого лица выра­жена угроза, в которой все возможные действия субъекта выражены глагольными формами 1 л. ед. ч. Перегруппировке семантических признаков в смысловой структуре глагола ложити способствует рас­ширительный характер объекта (иево, ^емлкк) и указание в контексте на то, каким будет объект (актл желъ^но, лктл лгвдАноу).

Изменение стереотипности как набора сем приводит к переос­мыслению исходной категориально-лексической семы 'помещение объекта' и актуализации новой КС 'создание объекта', реализующей новую стереотипность, формирующую набор значимых признаков концепта 'создание объекта' концептосферы 'действие'.

Расширительный характер объекта при глаголе ложити способ­ствовал переосмыслению исходной категориально-лексической семы и реализации в качестве таковой семы 'физическое воздействие на объект', например: вси на луклвдго и горкл гонитєла ополуєньк дл не ілвлагаса лежіть [повергает] дл не стръ"гдкть скънйса (ГБ XIV,

211

200г). В Словаре древнерусского языка XI-XIV вв. значение глагола ложити, употребленного в этом контексте, определяется как «повер­гать, поражать» [СДР IV: 425].

Выражение новой категориально-лексической семы способствует реализации новой стереотипности, формирующей набор значимых при­знаков концепта 'воздействие на объект' концептосферы 'действие'.

3.2.3.2. Глагол зреть зафиксирован в толковых словарях совре­менного русского литературного языка в значениях «видеть», «смот­реть» и дается с пометой «устаревшее, книжное», «устаревшее, про­сторечное». В качестве примеров употребления приводятся фрагмен­ты из произведений русской классической литературы и устойчивые сочетания (зри в корень). Ю.Д. Апресян отмечает, что глагол зреть в современном русском языке является синонимом глагола видеть, од­нако «используется почти исключительно в языке поэзии в целях сти­лизации или - реже - иронически» [ОСС 1: 31]. В древнерусских тек­стах глагол ^ьрНкти был широко употребителен. В нашем материале это бесприставочное производящее слово представлено 620 слово­употреблениями (из них 310 ел. уп. в прямом значении, 287 сл.уп. от­ражают модуляционные семантические изменения, в 23 ел. уп. выяв­лена семантическая деривация).

В качестве категориально-лексической у древнерусского глагола ^ьр^ти установлена сема 'зрительное восприятие', которая реализует­ся интегральными семами 'характер субъекта', 'характер объекта', 'ха­рактер протекания процесса', 'направленность взгляда' (см. Таблицу 5).

Интегральная сема 'характер субъекта' конкретизируется диф­ференциальными признаками «одушевленность», «конкретность», «активность»: %ртшє Школа уернецъ (Ч. Николы, IV, 2); ^ьртше

212

Елаженъш (Выг. сб., 21 об.); а%ъ %ьрю (Выг. сб. 14 об.); она же прил'кжьно ^ьр/лашє (СбУсп ХІІ/ХІП, ЗОв). Субъект, как правило, вы­ражен отдельной лексемой; он может быть выражен также личной формой глагола: кдменикмь ли дрєвомь, оутворєно жьртвищє %римъ (ПНЧ 1296, 129 об.).

Таблица 5

Семантическая и смысловая структуры глагола ^ьр^ти с категориально-лексической семой 'зрительное восприятие'

 

Семантическая структура		Смысловая структура
ИС	ДП	^ьр'Ьти
характер субъекта	одушевленность неодушевленность конкретность абстрактность активность пассивность	+ + + +
характер объекта	одушевленность неодушевленность конкретность абстрактность	+ + +
характер протекания процесса	восприятие, не включающее во­левой фактор восприятие, включающее воле­вой фактор (модуляционный)	+ +
направленность взгляда	на объект в целом во внутрь объекта (модуляционный) поочередно на все объекты (модуляционный) вверх (модуляционный) вниз (модуляционный) в какую-либо сторону (модуляционный)	+ + + + + +

213

Отдельного комментария требует, на наш взгляд, выявление признака «активность» при характеристике субъекта восприятия, по­скольку в научной литературе этот вопрос решается неоднозначно, что свидетельствует, по мнению А.Л. Шарандина и Ю.Н. Денисова, о различном определении сущности такого понятия, как «восприятие» в отношении к понятиям «деятельность» и «состояние» [Шарандин, Денисов 1997: 54].

Существует точка зрения, согласно которой глаголы восприятия характеризуются как глаголы состояния. Общую особенность субъек­та в процессе восприятия охарактеризовал У. Чейф. Отмечая, что подлежащее при глаголах этой группы называет не деятеля, а лицо, чье умонастроение или умственные процессы подвергаются воздейст­вию, он считал, что глаголы состояния имеют процессуальную се­мантику, основное содержание которой заключается в обозначении действия, сосредоточенного в субъекте [Чейф 1975: 168].

В современных работах по семантике отмечается неоднород­ность группы глаголов восприятия в плане выражения ими значений действия или состояния. Так, Е.В. Падучева, опираясь на исследова­ния в области английского языка, выделяет несколько значений вос­приятия: значение инертного состояния, значение деятельности и зна­чение пассивного состояния [Падучева 2003: 82-83]. Характеризуя тематическую группу русских глаголов восприятия, ученый отмечает, что «глагол восприятия не обязательно статив: в этом классе есть и акциональные глаголы (как смотреть, слушать), но они образуют в нем периферийную семантически производную зону. А базовые гла­голы восприятия, такие как видеть, слышать - это состояния» [там же: 85]. При этом автор подчеркивает, что «морфологически исход-

214

ный глагол стативный, а акциональный глагол вторичен» [там же].

В научной литературе обосновывается и другой подход, соглас­но которому глаголы восприятия рассматриваются как глаголы дейст­вия [см., например: Гюдавичюс 1970; Ключникова 1973; Кретов 1980, 1987; Лексико-семантические группы русских глаголов 1988; и дру­гие]. Т.А. Кильдибекова, в частности, отмечает, что «глаголы данного типа выражают отношение между субъектом и объектом восприятия. Однако объект не подвергается воздействию со стороны субъекта, а лишь охватывается его восприятием... Направленность глагольного действия двусторонняя - не только к объекту, но и от объекта (дейст­вие завершается в субъекте)» [Кильдибекова 1983: 13].

Учитывая сложность и дискуссионность рассматриваемого во­проса, мы исходим из того, что категориально-лексическая сема 'зри­тельное восприятие' реализует полевую семантику «интеллектуаль­ная деятельность», которая может быть представлена в наборе диф­ференциальных признаков, конкретизирующих интегральную сему 'характер субъекта'. Так, в рамках данной ИС могут быть актуализи­рованы признаки «пассивность» (видеть как способность) и «актив­ность» (видеть объект), которые эксплицируются контекстуальными средствами.

Что касается древнерусского глагола ^ьр^вти, то он мог обозна­чать и способность зрительного восприятия, и процесс восприятия объекта. Так, значение «обладать способностью зрения» анализируе­мый глагол реализует в следующем контексте: лууе есть ^лвистьникд сліпець сей во лще и св'Ьтд не видить, то поне истину умоллъ видить, д сь %рт истинъ! не видить (Ис. и Вар., 11). В приведенном контексте интегральная сема 'характер субъекта' конкретизируется

215

дифференциальными признаками «одушевленность», «конкретность», «пассивность», а интегральные семы 'характер объекта', 'характер протекания процесса', 'направленность взгляда' нейтрализованы.

Рассмотренный пример - это единичный случай употребления ^ьр^ти в таком значении. Как правило, анализируемый бесприста­вочный глагол обозначает процесс восприятия объекта, реализуя дифференциальный признак «активность субъекта».

Интегральная сема 'характер объекта' обязательно конкретизи­руется в дифференциальном признаке «конкретность». В смысловой структуре глагола ^ьр^ти реализуется как признак «одушевлен­ность», так и признак «неодушевленность объекта»: и състоупишлсд Ближе к немоу сь свищами ^рА\оу иггрокл оунл (СбТр к. XIV, 184); ^ргаше... стго Николу (Ч. Николы, IV, 2); дигаволъ ... не тьрпА ^ьр'кти насъ в^тъстлв^тьше отъ прєстоуплкнллго плдєниіа (КЕ XII, 38 а-б); сравните: св^тл въ тьлгЬ сигдющд... ^ьр'кти не въсхот^тЬв^гьше (СбУсп ХП/ХШ, 224г); и многие другие.

Для обозначения воспринимаемого объекта может быть исполь­зовано существительное лице, например: родл же мокго лще въпрлшлкши или гсцтлкл или ^емлга то на лице ми ^ьри и оув'Ъси гсцънгъ (СбУсп ХИ/ХШ, 976). Объект в данном случае выполняет коннотативную функцию, характеризуя человека с точки зрения его статуса в обществе, его национальной принадлежности. Такая осо­бенность воспринимаемого объекта (лице) подчеркивается контексту­ально однородным сказуемым оув'Ьси (узнай), характеризующим ос­мысление информации, полученной в процессе зрительного восприятия.

Что касается дифференциальных признаков «активность», «пас-

216

сивность», то они нейтрализованы. Объект может быть активным, на­пример, он может двигаться, или пассивным, он может быть непод­вижным, но для процесса восприятия эти признаки объекта не явля­ются релевантными.

Интегральная сема 'характер протекания процесса' отражает разные фазы восприятия. При характеристике глаголов, обозначаю­щих фазы процесса восприятия, исследователями используются раз­личные термины: глаголы агентивные/неагентивные [Gruber 1967], произвольность / непроизвольность действия [Плискина 1975: 91]; целенаправленность /нецеленаправленность восприятия [Васильев 1971а: 76]. Целенаправленность зрительного восприятия связана «с активным действием органов зрения (сосредоточием их на объекте восприятия)» [Васильев 1971а: 76]; нецеленаправленные глаголы обо­значают «результат целенаправленного процесса зрительного воспри­ятия» [там же: 80]. Термины, предлагаемые исследователями, пред­ставляются не совсем удачными, поскольку допускают неоднознач­ность толкования. В нашей работе дифференциальные признаки, ко­торые конкретизируют интегральную сему 'характер протекания про­цесса' определяются как «восприятие, включающее волевой фактор» и «восприятие, не включающее волевой фактор».

При употреблении глагола ^ьр'Ьти в прямом значении «видеть» в смысловой структуре бесприставочного производящего интеграль­ная сема 'характер протекания процесса' конкретизируется диффе­ренциальным признаком «восприятие, не включающее волевой фак­тор»: зргашє Николл уєрнєи/ь вли^ь корлвлга идущл стто Школу (Ч. Николы, IV, 2); и вси ^ьргаще кго тлко пллкллшеш о доврородыгвмь. TLvfe (СкБГ XII, 10а); и пдктл пристоупишл клиже къ нем^ съ

217

св'Ьщллли ^bpAx^V отрока оунд стогащд (ЧудН XII, 71а); устьнааго кртд. кго жє лнгли ^ьрлщє трєпєщють. и съ стрдхмь покллнгаютьсл kmoy (СбТр ХІІ/ХІІІ, 31 об.); и вс^гк\^ъ с^иХ^ъ ^ьргаше влженъш (Выг.

Сб., 21 Об.); ИЖЄ НЄ ТЬрГГВ НДСЪ ^Р'ЬТИ BeCTOYAbHUMH ДЪ'Л'Ы врдго^

пордвощьшеСА (ПрЛ XIII, 8а); и многие другие. Выявленный диффе­ренциальный признак «восприятие, не включающее волевой фактор» актуализируется контекстуальным уточнителем в форме Вин. без предлога. При этом интегральная сема 'направленность взгляда' представлена как «на объект в целом».

Перегруппировка семантических признаков модуляционного ха­ рактера наблюдается при реализации интегральной семы 'характер протекания процесса', которая может быть конкретизирована диффе­ренциальным признаком «восприятие, включающее волевой фактор». Контекстуально данный дифференциальный признак актуализируется в конструкциях «на, въ + Вин.»; «къ + Дат.», например: нъ-смь достоинъ ни на стбнь свить сихъ ^ьр^ти (Изб. 1076, 272 об.-273); дл гакоже haya кпифлнъ ^р^ти на дріїво на птице, приде к нему ігЬкто старець (ЖАЮ, 27в); уадо василю се ныне на та ^ьрю (ЧудН XII, 71а); и в'кшл мно^и людик стоіащє окрИксть кго и ^рлщии на нь (ЧтБГ к. ХІсп. XIV, 51); и прєідохолгь в ^ел\ли? ину песыа глдвъ! і ^pA^Y^b на нъ1 (СбПаис XIV/XV, 151 об.); ^p^xY же слргнци apy^ на друга (СбТ XIV/XV, 133 об.); А игоуменъ утеть коулнгльк ... а дыаконъ по немь молвить... въ ApOYroe куанглик ^рл (КН 1280, 522а); и ^рлше къ дверемъ ли дще пришлють вт^вдти его нл гадь (ПНЧ XIV, 141 б); ндудтъ ллолитисга ^ьрл къ иконъ- господьни (СкБГ XII, 11б-в); и стогащю otpokoy w шюю плтрикіга. и іу(т)врлщдшеСА

218

и>Брл*;ъ влдцьнь w(t) плтрикша. и ^ьрдше къ отрощ (ПрЛ XIII, 756); и многие другие.

Дифференциальная сема «восприятие, включающее волевой фактор» в смысловой структуре глагола ^ьрт»ти эксплицируется так­же употреблением данного слова в грамматических формах повели­тельного наклонения: родл же мокго лщє въпрдшлкши или гсцтжл или ^емлга то нл лице лш %ьри (СбУсп ХП/ХШ, 976); гли сицк гако всъхь улвкъ гр'Ьшьн^и ксмь л^ь и цьрп нл ^ємлю (Выг. сб., 3 об.). Как отмечает Р.А. Маркарян, глаголы, обозначающие восприятие, «семантически противодействуют выражению побудительности» [Маркарян 1970: 208]. Однако у глаголов, обозначающих преднаме­ренность в восприятии, появляется возможность образования форм повелительного наклонения [там же].

В контекстах дифференциальная сема «восприятие, включаю­щее волевой фактор» в смысловой структуре глагола ^ьрНіти подчер­кивается его сочетанием с наречиями, местоимениями, союзами про­странственной семантики: болаи же ^рлше сюдоу и и>вооудоу х<э^тА врлУА видати (СбТр к. XIV, 166 об.); клмо, киажє, оуимл ^риши, ТАМО И Л\Ъ1 главами своими вержемъ (ЛНК, 134).

Актуализация рассматриваемого дифференциального признака происходит при употреблении глагола ^ьр^ти в сочетании с различ­ными формами причастий или инфинитивом глагола видати, напри­мер: не %рн в ^ерцдло, видавше во нел'Ъпоту лицл своего, ^дне волшую пєуаль приимеши (Сп. Дан. Зат., 27); не терпшие во господь вогь млшъ ^p'trn нл неуестивъиа и поглнъна, впдш щъ проливлющл кровь Христыаньскую лкъ[ воду (ЛН XIII—XIV 140 об.). В приведенных кон-

219

текстах описано два этапа процесса восприятия: направление взгляда выражено глаголом зьр'Ъти, а результат восприятия обозначен глаго­лом видати.

Итак, дифференциальная сема «восприятие, включающее воле­вой фактор» актуализируется с помощью различных средств контек­ста: предложно-падежной формой существительного в функции объ­екта; использованием глагола ^ьр^ти в формах повелительного на­клонения; сочетанием глагола ^ьр^ти с наречиями, местоимениями, союзами пространственной семантики; сочетанием с формами гла­гола видати.

При конкретизации интегральной семы 'характер протекания процесса' дифференциальным признаком «восприятие, включающее волевой фактор» у глагола ^ьр^ти появляются более широкие возмож­ности для реализации интегральной семы 'направленность взгляда'.

Так, рассматриваемая ИС может конкретизироваться дифферен­циальным признаком «внутрь объекта»: кгдл во оумъ съ гсцтлкъмь къто хотеть иц'ілити то въ кннгъ! въиноу дл ^рить (Изб. 1076, 68); A игоумєн'ь утєть коулнгльк... л дьгакоігь по нємь молвить... въ дроугое кулнглпк ^рд (КН 1280, 522а); контекстуально этот признак подчеркивается падежной формой существительного с предлогом въ.

Интегральная сема 'направленность взгляда' может конкретизи­роваться как «поочередно на все объекты»: и шедъ плпл въ церковь, uaya ^ръ"ги по всвмт» улвкомъ мужд сего (Ч. Николы, IV, 18); диф­ференциальный признак уточняется контекстуально предложно-падежной формой существительного, употребленного во множествен­ном числе; предлог по указывает на ряд лиц, с которыми связано одно и

220

то же действие [СДР IV: 444].

Актуализация в смысловой структуре глагола ^ьр^ти диффе­ренциального признака «вверх» происходит при употреблении пред-ложно-падежной формы существительного нд нєбо, например: yto стоите ^рлще нд ибо (КТур. XII СП. XIV, 51).

Интегральная сема 'направленность взгляда' может быть реали­зована у глагола ^ьр^ти в дифференциальном признаке «вниз», кото­рый уточняется различными средствами контекста, например: нъ стоиллъ съ стрдхъмь оуимд долоу ^ьрлште а оумъмь горъ* (Изб. 1076, 262-262 об.); стани долоу ^рл. роуцъ¹ въздъ'въ. моласа ... къ гоу (СбЯр XIII, 220); гли сицє іако всъхь улвкъ гр'кшьн^и ксмь д^ь и ^ьри нд ^ємлю (Выг. сб., З об.). В приведенных контекстах рассмат­риваемый дифференциальный признак актуализируется наречием долоу со значением «вниз» [Срезн. I: 696; СДР III: 41] или предложно-падежной формой существительного ^емлга. Реализации признака «вниз» способствует также указание в контексте на местоположение субъекта: и не видить кто с гортл нд нь. ^рить (СбХл XIV, 107 об.). Субъект находится на горе, выше объекта, а направление взгляда уточняется предлогом гь.

Интегральная сема 'направленность взгляда' реализуется в диф­ференциальном признаке «в какую-либо сторону»: стоить предъ олтдрьмь на ^дпддъ ^ьрлще (УСт ХП/ХШ, 253); болаи же ^рлше сюдоу и weooyaoy хота врлул видати (СбТр к. XIV, 166 об.). Контек­стуально данный признак уточняется существительными в функции объекта, называющими стороны света или указывающими направление.

Актуализация дифференциальных признаков «вверх», «вниз» и

221

«в какую-либо сторону» приводит к нейтрализации интегральной се­мы 'характер объекта': нт» стоимъ сь стрлхъмь оуимл долоу ^ьрдште л оумъмь гор'Ь (Изб. 1076, 262-262 об.); волан же ^рлше сюдоу и WEOOYAoy хота врлул видати (СбТр к. XIV, 166 об.). В некоторых контекстах синтаксическая позиция косвенного объекта при глаголе замещена: гли сице гако вс^х^ улвкъ гр'кшьніїи кслль л^ь и ^ьри нл ^ємлю (Выг. сб., 3 об.); стоіать, предъ олтлрьлль. нл ^лплдъ ^ьрлще (УСт ХП/ХШ, 253), однако существительное в Вин. с предлогом нл не выражает воспринимаемый объект, оно способствует обозначению направленности взгляда.

Рассмотренные возможности выражения производящим глаго­лом ^ьр'кти категориально-лексической семы 'зрительное воспри­ятие' свидетельствуют о реализации стереотипности, обеспечиваю­щей набор наиболее значимых признаков концепта и формирующей его концептуальное ядро, в которое включаются представления о том, что человек с помощью органов чувств воспринимает предметы и яв­ления окружающего мира. Признаки концептуального ядра находят отражение в семах различного уровня абстракции, составляющих се­мантическую структуру глагола ^ьр^тн, реализующего концепт 'зри­тельное восприятие' концептосферы 'действие'.

При функционировании глагола ^ьр'йти в его смысловой струк­туре происходили деривационные семантические изменения, приво­дившие к переосмыслению исходной категориально-лексической се­мы 'зрительное восприятие'.

В большинстве исследований по лексической семантике отмеча­ется, что процесс восприятия не ограничивается получением инфор-

222

мации из окружающего мира, но находится в непосредственной связи с процессом осмысления полученной информации. По мнению Л.В. Балашовой, «сам процесс восприятия связан с процессом позна­ния сущности окружающего мира, внутренних связей вещей, получе­ния разного рода информации, причем... тип информации во многом определяется каналом перцептивной связи - зрительным, слуховым, осязательным и т.п.» [Балашова 2000: 164].

Как отмечает Е.В. Падучева, восприятие можно представить со­стоящим из двух этапов. Первый этап - физиологический, когда орган восприятия участвует в ситуации на правах своего рода орудия. На втором этапе полученная с помощью этого орудия информация под­вергается ментальной «обработке» [Падучева 2001: 23-44]. В семан­тике глаголов восприятия исследователь выделяет два соответствую­щих компонента: 1) собственно перцептивный (реакция соответст­вующего органа восприятия на действительность); 2) ментальный (осознание воспринятого, идентификация объекта, выявление его свойств) [там же].

Охарактеризованная в работах лингвистов организация процесса восприятия обусловливает возможности семантических изменений в смысловой структуре глагольного слова, обозначающего восприятие.

Древнерусский глагол 2;ь(уЪти мог выражать значение «обра­щать на что-л. внимание»: мно^и ко лоукдвии истинтл нєвіїдоущє в'кроуютъ клєвєтниколгь на слова пуъ ^рлщє (Пч к. XIV, 38). Упот­ребление анализируемого глагола в сочетании с абстрактным сущест­вительным способствует деривационным семантическим изменениям, в результате которых разрушается категориально-лексическая сема 'зрительное восприятие' и появляется новая категориально-лексичес-

223

кая сема 'ментальное восприятие', реализующая новую стереотип­ность, которая формирует набор значимых признаков концепта 'мен­тальное восприятие' концептосферы 'действие'.

Деривационным изменениям в смысловой структуре глагола ^ьр'Ьти способствовало использование данного глагола с отрицанием в контекстах, которые можно характеризовать как наставления, по­учения, рекомендации, что необходимо делать, как себя вести. При этом в функции объекта употреблены существительные определенной семантики, например: в дому своемь не л'Ьнитєса но все видите не Зрите на тивуна ни на штрока да не посм^ютса приходАщии к ва^м (J1J1 1377, 80 об.). В приведенном фрагменте текста объект при глаго­ле ^ьр^ти выражен существительными тиунъ (=дворецкий, домовый управитель [Срезн. III: 961]), иггрокъ (^работник [Срезн. III: 765]). В обязанности этих людей входило ведение хозяйства, поддержание по­рядка в доме. Однако субъект не должен надеяться, полагаться только на работников, но и сам обязан заботиться о своем доме. Аналогично можно рассмотреть и следующий фрагмент: На воину в^тьішєд^гь не л'Ьнитесд не зрите нл воєводтл ни питью ни бденью не лдгодите ни спанью и стороже сами ндрАживдите (JIJI 1377, 80 об.); еже бъ1ло творити ютроку моему то са^м ксмь створила д'Ьлл на воиігк И НА лов'вхт»"- на посадники не ^рл нї на вириуи (JIJI 1377, 83). Тот факт, что субъект должен выполнять определенные функции, свойственные воеводам, посадникам и биричам, подчеркивается в контексте место­имением САМИ, САМЪ.

Обобщенность контекста, а также особенности семантики объ­екта приводят к переосмыслению категориально-лексической семы

224

'зрительное восприятие' и появлению категориально-лексической се­мы 'ментальное восприятие', поскольку глагол ^ь.р'кти выражает зна­чение «полагаться, рассчитывать, надеяться». При этом реализуется новая стереотипность, формирующая набор значимых признаков кон­цепта 'интеллектуальная деятельность' концептосферы 'действие'.

Деривационные семантические изменения происходят в смы­словой структуре бесприставочного глагола ^ьр^ти в тех случаях, ко­гда он сочетается с существительным, называющим какой-либо го­род: врл^тга нлшл ходили с Отосллвомъ велики™ кна^є^м и билиса с ними ^рл на Пєрєіаславль (J1J1 1377, 134 об.). Глагол ^ьр*Ьти выража­ет значение «стремиться завладеть чем-либо», поскольку описывается ситуация, когда субъект ведет военные действия, желая получить в свое правление названный город. Указание на такое желание может содержаться в контексте: кнажлста с мтрькэ в немь... л нл Еолодимерь ^ргащл [желая заполучить] се ли wbo Еолодиллерь воудеть нлю (ЛИ ок. 1425, 249). Глагол ^ьр'кти вступает в синонимические отношения с глаголами хотіти, желлти, поскольку выражает новую категориально-лексическую сему 'пребывание в эмоциональном со­стоянии', которая реализует новую стереотипность, формирующую набор значимых признаков концепта 'эмоциональное состояние' кон­цептосферы 'состояние'.

Семантическая деривация, при которой нейтрализованы диффе­ренциальные признаки, реализующие категориальную лексическую сему 'зрительное восприятие', происходит при употреблении глагола ^ьр'кти в образном контексте: црквь. же Ооломонъ по сред'Ь грлдл создлвъ нл OY^fe ^рАїдл, ^лд же нл въстокъ ил^щл (ГА XIII—XIV,

225

92а). Сочетаясь с неодушевленным существительным, обозначающим здание (цьркъвъ), причастие ^рлщл характеризует его признаки и вы­ражает значение «быть обращенным куда-либо». В качестве катего­риально-лексической установлена сема 'местоположение в простран­стве', которая реализует новую стереотипность, формирующую набор значимых признаков концепта 'существование' концептосферы 'со­стояние'.

Выводы

1. В данной главе были рассмотрены особенности лексической семантики производящих глаголов. Для реконструкции семантиче­ской и смысловой структур этих лексем в ретроспективном плане мы выделили три разновидности глаголов со связанными основами, от­ражающие степень сохранения производящего слова в общенародном русском языке.

Первая разновидность представлена глаголами со связанными основами, у которых бесприставочные производящие не сохранились ни в современном русском языке, ни в древнерусском языке. Вторая разновидность представлена образованиями со связанными основа­ми, у которых бесприставочные производящие глаголы не отмечены в словарях современного русского литературного языка, но существуют в русских диалектах и зафиксированы в памятниках письменности XI-XIV веков. Третья разновидность представлена глаголами, у ко­торых производящие зафиксированы в толковых словарях современ­ного русского языка и встречаются в памятниках письменности XI-XIV веков; однако их функционирование ограничено определенной сферой общенародного русского языка, что отражено в стилистических

226

пометах, приводимых в словарях.

2. Реконструкции семантики глаголов первой разновидности с
учетом имеющейся научной литературы, данных этимологических
словарей и анализа семантической структуры приставочных произ­
водных позволили для каждого конкретного глагола дать характери­
стику стереотипности, обеспечивающей набор наиболее значимых
признаков концепта и формирующей его концептуальное ядро. Уста­
новить семантические изменения в этих глаголах не всегда представ­
лялось возможным. В то же время анализ глаголов первой разновид­
ности позволил выявить в их развитии тенденцию к утрате самостоя­
тельности производящих основ, проявившуюся в сужении возможно­
стей выражения пространственной интерпретации действия, субъект-
но-объектных отношений.

3. Реконструкция семантических структур производящих глаго­
лов второй разновидности и анализ реализации смысловых структур
функционирующих глагольных словоформ дали возможность устано­
вить семантические изменения при сохранении исходной категори­
ально-лексической семы (семантическая модуляция) и семантиче­
ские изменения, приводившие к переосмыслению исходной катего­
риально-лексической семы (семантическая деривация). Количест­
венное соотношение семантических изменений в смысловой структу­
ре каждого глагола отражено в Таблице 6.

Как видно из таблицы, преобладающими являются случаи упот­ребления бесприставочных производящих глаголов в прямых лекси­ческих значениях. Глаголы лиуити, стиуи употреблены только в пря­мом значении. Большую долю составляют словоупотребления произ­водящих в переносных значениях, появившихся в результате моду-

227

ляционных семантических изменений. В меньшей степени представ­лены случаи употребления производящих глаголов в значениях, воз­никших в результате деривационных семантических изменений.

Таблица 6*

Семантические изменения в смысловых структурах

древнерусских бесприставочных производящих глаголов

второй разновидности

 

-———______^               Смысловая ~ —-—__^^ структура Глаголы            Всего^~~~——.___		Прямое значение	Семантическая модуляция	Семантическая деривация
БЪЖНуТН (= усваивать)	21 (1,0)	18 (0,857)	3 (0,143)	0
градити (= сооружать)	5 (1,0)	2 (0,40)	3 (0,60)	0
казати (= говорить)	197 (1,0)	76 (0,386)	112 (0,568)	9 (0,046) (= направлять)
ЛИУИТИ (= обличать)	1 (1,0)	1 (1,0)	0	0
лууитн (= встретить)	2 (1,0)	1 (0,50)	1 (0,50)	0
P6YH (= сказать)	1100 (1,0)	927 (0,843)	173 (0,157)	0
CTHYH (= догнать)	1 (1,0)	1 (1,0)	0	0
УЬСТИ (= считать)	8 (1,0)	4 (0,50)	4 (0,05)	0
гати (= взять)	512 (1,0)	407 (0,795)	63 (0,123)	42 (0,082) (= поверить) (= дойти)
Всего:	1847 (1,0)	1437 (0,778)	359 (0,194)	51 (0,028)

* Случаи употребления каждого глагола приводятся в абсолютном выра­жении; в скобках указано количество словоупотреблений в долях; знак 0 пока­зывает, что данный тип семантических изменений в смысловой структуре глаго­ла не установлен.

228

Анализ материала показал, что семантическая модуляция в смы­словой структуре рассматриваемых глаголов проявляется в рамках интегральных сем, отражающих характер действия, способ и цель его осуществления или характер объекта. Например, у глагола кд^дти с категориально-лексической семой 'речевая деятельность' семантиче­ская модуляция проявляется в рамках интегральной семы 'цель рече­вой деятельности': Рости слдвъ... ка%а [приказал] нести именье и>(т)цл своего, предъ са (ЛИ ок. 1425, 117); здесь глагол кл^лти, кото­рый в прямом значении выражает речевую деятельность, направленную на информирование адресата, используется для обозначения приказа.

Перегруппировка признаков при сохранении категориально-лексической семы может быть обусловлена активным характером объекта: в^шенъ ніікто <...> улсть. іґбуто $ именита моего оукрддъ. оуБ'Ьжл. пдктл же вт* дрЬг^кз нощь пришедъ др#г#ю улсть. и оув^жа. третьее же прнде. дл щъ [схватил] его (ЖАЮ, С27). В данном кон­тексте глагол глти, который в прямом значении «взять» выражает приобщение пассивного объекта, используется для обозначения при­общения активного объекта и приобретает значение «схватить».

Семантические изменения деривационного характера при пере­осмыслении исходной категориально-лексической семы наблюдаются у глаголов кл^лти, гати. Так, глагол гати в сочетании с абстрактным существительным в^рд выражает значение «поверить», например: ими ми в'вроу oyc [почувствуй, прояви ко мне веру] (ЖФП XII, 54а4). В смысловой структуре глагола реализуется новая категориально-лексическая сема 'эмоционально-оценочное отношение'.

4. Реконструкция семантических структур производящих глаго-

229

лов третьей разновидности и анализ их смысловых структур дали возможность установить семантические изменения при сохранении исходной категориально-лексической семы и семантические измене­ния, приводившие к переосмыслению исходной категориально-лексической семы. Количественное соотношение семантических из­менений в смысловой структуре каждого глагола отражено в Таблице 7.

Таблица 7

Семантические изменения в смысловых структурах

древнерусских бесприставочных производящих глаголов

третьей разновидности

 

——^___^^        Смысловая ^~~~~~^^-^структура Глаголы               Всего ■—-		Прямое значение	Семантическая модуляция	Семантическая деривация
^ьр^ти (= видеть)	623 (1,0)	310 (0,498)	290 (0,465)	23 (0,037) (= обращать внимание) (= желать) (= надеяться) (= быть обра­щенным куда-либо)
КАЗАТИ (= показывать)	84 (1,0)	53 (0,63)	31 (0,37)	0
ложнти (= класть)	4 (1,0)	0	2 (0,50)	2 (0,50) (= сотворить) (= поражать)
нудити (= принуждать)	231 (1,0)	182 (0,788)	49 (0,212)	0
рд^нтн (= ударить)	3 (1,0)	3 (1,0)	0	0
РАДИТИ (= управлять)	13 (1,0)	9 (0,692)	4 (0,308)	0
Всего:	958 (1,0)	557 (0,581)	376 (0,393)	25 (0,026)

230

Преобладающими являются словоупотребления производящих глаголов в прямых лексических значениях. Большую долю от общего количества составляют словоупотребления производящих глаголов в переносных значениях, являющихся результатом модуляционных се­мантических изменений. В меньшей степени представлены случаи употребления производящих глаголов в значениях, возникших в ре­зультате деривационных семантических изменений.

Особое место среди производящих третьей разновидности зани­мает глагол ложити, который в прямом значении «класть что-либо ку­да-либо» не зафиксирован. Он употребляется только в переносных значениях: на базе модуляционных семантических изменений возни­кает значение «помещать подо что-либо, поддерживая»; на базе дери­вационных семантических изменений в смысловой структуре у этого глагола появляются значения «сотворить», «поражать».

Анализ материала показал, что семантическая модуляция в смы­словой структуре рассматриваемых глаголов проявляется в рамках интегральных сем, отражающих характер действия, способ и цель его осуществления. Например, у глагола ^ьр^ти с категориально-лексической семой 'зрительное восприятие' модуляционные семанти­ческие изменения наблюдаются в рамках интегральной семы 'харак­тер протекания процесса'. В прямом значении «видеть» рассматри­ваемый глагол выражает восприятие, не включающее волевой фактор: %ртшє Николл уернецъ кли^ь корлвлга идущл стго іїиколу (Ч. Нико­лы, IV, 2); в модуляционном значении «смотреть» глагол ^ьр'кти вы­ражает восприятие, включающее волевой фактор: дл гакожє haya кпифлігь zp^th на др'вво на птице, придє к нему n^kto стлрєць (ЖАЮ, 27в).

231

Семантическая деривация в смысловой структуре глаголов третьей разновидности обусловлена особенностями их сочетаемости. Так, условия для переосмысления исходной категориально-лексичес­кой семы у глагола зьр'Ъти создавались в следующем контексте: црквь жє Соломонъ по срєд'Ь грлдл создлвъ нл о\[%к %рлща (ГА XIII-XIV, 92а). Действительное причастие ^рдщл, характеризуя признаки неодушевленного объекта (цьркъвь), выражает значение «быть обра­щенным куда-либо» и реализует новую категориально-лексическую сему 'местоположение в пространстве'.

Деривационные семантические изменения наблюдаются в смы­словой структуре глаголов в сочетании с абстрактными существи­тельными, употребленными в функции объекта: на слова п^ь, %рлще (Пч к. XIV, 38); с существительными, имеющими расширительный характер, например, в сравнительном обороте: ложм [сотворю] нєбо актл желчно (Изб 1073, 102г).

При семантической деривации в смысловой структуре глаголов могут актуализироваться потенциальные семы, приобретающие ста­тус категориально-лексических, например, у глагола ^ьр'Ьти, функ­ционирующего в определенных контекстуальных условиях, статус ка­тегориально-лексической приобретает сема 'пребывание в эмоцио­нальном состоянии': кнажлстл с мтрью в немь... л нл Еолодимерь ^ргащл [желая заполучить] се ли wbo Еолодимєрь воудєть нлю (ЛИ ок. 1425,249).

5. Применение комплексного подхода к рассмотрению произво­дящих глаголов трех разновидностей позволило наметить следующие тенденции их развития:

232

- у глаголов первой разновидности установление прямого значе­ния производящей основы было возможно только с учетом сохра­нившихся префиксальных образований, которые свидетельствуют об ограниченном наборе признаков стереотипности, о сужении путей формирования концептуального ядра, что обусловливало утрату бес­приставочного глагола;

- у глаголов второй и третьей разновидностей, зафиксированных в прямом (кроме ложити) и в переносных значениях, перегруппировка семантических признаков модуляционного характера при сохранении исходной категориально-лексической семы происходила в рамках общей стереотипности, обеспечивавшей набор наиболее значимых признаков концепта и формировавшей его концептуальное ядро. При этом у глаголов второй и третьей разновидностей изменения в наборе признаков стереотипности могли приводить к сужению сферы функ­ционирования производящего глагола в общенародном русском языке;

- перегруппировка семантических признаков деривационного
характера, приводившая к появлению новой категориально-лекси­
ческой семы, происходила в рамках новой стереотипности, формиро­
вавшей новый концепт.

233

ГЛАВА 4