а) Необходимость истинного Богопознания для отсечения лжеучений (2, 1-8)

Чтобы оградить колоссян от влияния ложного учения, ап. Павел призывает к "познанию тайны Бога и Отца и Христа" (2, 2). Тайна Бога и Христа непостижима до конца не только для людей, но даже для ангелов, которые желают проникнуть в нее (1 Петр. 1, 12). Поэтому ап. Павел указывает на любовь, которая открывает верующим через Духа Святого "и глубины Божии", т.е. тайны Боговедения (1 Кор. 8, 3). Во Христе "сокрыты все сокровища премудрости и ведения" (2, 3). Он есть сама Премудрость и неисчерпаемая сокровищница всякого благодатного познания. Познание Христа есть познание нашего спасения в Нем, познания не теоретического только но и практического, т.н. познания жизнью во Христе. Для этого Апостол призывает колоссян быть твердыми в вере, чтобы никто не прельстил их "вкрадчивыми словами" (2, 4), как это делают всегда соблазнители: "смотрите, братия, чтобы никто не увлек вас философией и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу" (2, 8).

От чего предостерегает здесь Апостол? От философских воззрений, противных вере во Христа, потому что все такие учения о мире, о человеке и т.д. основаны на "человеческом предании", т.е. на мнении большинства, но далеки от истины. "По стихиям мира", - т.е. философия апеллирует к естественным законам природы. В этом ее относительная сила, но это одновременно ее и ограничение. Не обращаясь ко Христу, она не поднимается выше познавательных способностей человека, не может дать ответа на его духовные запросы: зачем человек живет на свете, что будет с его душой после смерти и т.д. Только философия "по Христу", в согласии с Откровением, способна дать ответ на главные запросы человеческого духа.

б) Во Христе - полнота Божества телесно (2, 9-15)

В противоположность ложной философии и пустоте лжеучений о Христе ап. Павел дает краткое, но наиболее емкое выражение тайны Христа: "в Нем обитает вся полнота Божества телесно" (2, 9), т.е. во Христе живет Само Божества, и притом не какой-либо частью, а всей полнотой сущности, и притом "телесно", т.е. воплощение,- неслитно и нераздельно с человеческой природой Христа. "И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины" (Ин. 1, 14). Воплощение не ограничило Божества: "Ибо Он и воплотился весь, со Отцем есть весь, будучи телесно описуем и божеством неописан" (Бл. Феодорит).

Это кенозис Бога, но он необходим для нашего обожения.

"В Нем (т.е. во Христе) естество наше соединено с Богом, а через это и мы в Нем соделались причастниками Божественного естества" (Блаж. Феофилакт) (цит. по еп. Никанору, Толк. Апостол, стр. 525).

Именно во Христе, в общении с Ним, а не в каком-либо посреднике, как учили гностики, возможна духовная жизнь христианина: "вы имеете полноту в Нем" (2, 10) (не без основания, отмечают толкователи, Апостол употребил терминологию самих гностиков, чтобы тем самым опровергнуть их. Именем Plirwma - полнота, у них называется один из эонов, в котором по их учению обитало божество, но временно и частично. Напротив, во Христе Божество вселилось вечно и всею полнотою), полноту благодати искупления; в Нем "обрезаны обрезанием нерукотворным, совлечением греховного тела плоти" (2, 11), т.е. совлечены греха, который, как инородный нарост, на нашей плоти растит свое тело, паразитирует в нас. Это достигается Крещением, в котором мы "погреблись Христу и с Ним совоскресли, потому что Бог воскресил Того, в Которого мы крестились" (2, 12).

Далее в ст. 2, 14-15 Апостол называет виновность нашу перед Богом "рукописанием", уподобляя ее долговой расписке, которую Господь Иисус Христос изъял от нас и "пригвоздил ко кресту" и долг за нас заплатил Своими крестными страданиями. Образ взят из древней практики писать долговую расписку на восковой дощечке, с которой легко можно было изглаждать написанное рукой ("рукописание"). Для иудеев таким "рукописанием" был закон Моисеев, который они подписывали своею кровию в обрезании, но так как они не могли его исполнить, то это было их "рукописание грехов". Для всех же нас наша греховная жизнь есть тоже "рукописание грехов". Это рукописание грехов наших Господь и истребил учением (2, 14), т.е. всей совокупностью христианского вероучения, которое мы усвояем верой и жизнью по вере.

в) Предостережение от лжеучителей (2, 16-23)

Первое предостережение относится к иудействующим: "Никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или за какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботу, (2, 16). Смысл этого внушения в том, что Апостол призывает не соглашаться придерживаться какого бы то ни было иудейского обычая, закона или праздника, потому что все, что было в них истинного, исполнилось и обрело смысл в христианстве.

Второе предостережение относится к гностикам: "Никто да не обольщает вас самовольным смиренномудрием и служением Ангелов" (2, 18). Гностики старались различными изнурениями и истязаниями тела достичь духовных откровений, видения духов, Ангелов, которых считали посредниками в дело спасения, и не держались единого Спасителя - Христа (2, 19). Действительно, во Фригии почитание Ангелов зашло столь далеко, что Лаодикийский собор в 365 г. (Лаодикия - область, близкая к Колоссам) специально осудил его, так как Ангелы там прославлялись выше Самого Христа.

Третье предостережение: не держаться бессмысленных постановлений: "не прикасайся, не вкушай, не дотрагивайся" (2, 21).

Колосские лжеучители придавали большое значение самой природе некоторых веществ и потому запрещали даже прикасаться к ним, считая эти вещества порождением злого начала или обиталищем злых духов.

Все эти измышления, согласно Апостолу, "имеют только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти" (2, 23), потому что преследуют цель корыстную - привлечь к себе лицемерным и внешним смиренномудрием и аскетизмом, основанном не на истинном смирении, но на гордости и тщеславии. У лжеучителей и служение "самовольное", приятное им, а не Богу, основанное на их представлении, а не на духе Откровения. Такова, собственно, природа поведения и современных лжеучителей - сектантов. Поэтому неразумно восхищаться их наружным, лицемерным благочестием и изощренным высокоумием.