Принцип христианской свободы, которым неразумно руководствовались коринфские христиане, приводил ко многим неустройствам и нарушениям благочиния на христианских собраниях. В решении таких практических вопросов ап. Павел обращает внимание на необходимость руководствоваться Преданием Церкви. Вначале он похваляет коринфян за верное хранение Предания: "Хвалю вас, братие, что вы все мое помните и держите предания, как я передал вам" (11, 2).

Однако не все держались заветов ап. Павла и не все следовали Преданию. Поэтому Апостол указывает на ряд вопросов внешнего поведения в Церкви некоторых коринфских христиан, в которых они подражали язычникам: отращивали длинные волосы (мужчины), а женщины ходили с непокрытой головой в знак свободы нравов (в языческом Коринфе времен ап. Павла такие женщины, ведущие свободный, независимый в нравственном отношения образ жизни, назывались "гетерами", от греч. слова ( etaira ) - подруга, любовница). Такое подражание моде было совсем неполезно христианской общине, так как соблазняло многих. Апостол дает твердое основание для решения этого, казалось бы, маловажного вопроса, исходя из общего принципа иерархической подчиненности в Церкви: "Всякому мужу глава Христос, жене глава - муж, а Христу глава - Бог" (11, 3). Христос, как глава тела Церкви, есть глава не только мужа, но и жены, но жены через мужа. Как в физическом теле одни органы связаны с главой более непосредственно, другие менее, так и в теле Церкви: священство прямо относится ко Христу, другие имеют нужду в священстве. Так и в союзе семейном: муж прямее относится ко Христу, чем жена: последняя относится к Нему некоторым образом через мужа. Следовательно, и внешне должны быть знаки отличия: одному власти, другой - подчиненности (по порядку творения и как виновнице грехопадения).

В обычай хорошего нрава вошло жене покрывать голову в знак власти над ней мужа, и "для Ангелов" (11, 10) (ап. Павел имеет ввиду общее раввинское толкование Быт. 26, согласно которому падение ангелов объясняется преступной любовью их к земным женщинам. Поэтому иудеи (и магометане) не позволяют своим женам появляться в публичных местах с непокрытой головой из опасения, чтобы злые духи не нанесли им вреда. Другое мнение таково, что неприлично одетые женщины могли соблазнять "ангелов" - предстоятелей церквей или просто юношей и заставлять добрых Ангелов со скорбью удаляться от участия в общецерковных молитвах (см. у Фарара, Жизнь и труды св. ап. Павла., С-Пб., 1887, Прилож. IV, стр. 824; Еп. Феофан, цит. соч., стр. 401)), а мужу быть непокрытым, в знак того, что он есть "образ и слава Божия" (11, 7). Если же эти нормы нарушаются, то оба погрешают против благочиния и преступают заповедь Божию.

Впрочем, иерархичность отношений между мужем и женой не противоречит равенству их в человеческих правах и достоинстве перед Богом. Во Христе Иисусе "нет ни мужеского пола, ни женского" (Гал. 3, 28) самого по себе, и "ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе" (11, 11). Следовательно, сочетавшись "в Господе", т.е. в таинстве брака, оба супруга и должны вместе приближаться к Богу.

Апостол сравнивает покров головы жены с волосами: как волосы у жены есть слава ее, данная от Бога, так она должна приложить и от своего произволения для славы Божией, - держаться хорошего обычая покрывать голову (10, 13-16).

6. Обличение беспорядков на "Трапезах Господних" (11, 17-34)

Обличив коринфских христиан за вкушение идоложертвенного и некоторые беспорядки внешнего поведения мужчин и женщин, Апостол переходит теперь к искоренению более важного беспорядка в христианском церковном собрании, а именно: поведению на "вечерях Господних", так называемых вечерях любви, агапах, (от agaph - любовь, братская трапеза), которые совершались после Евхаристии. Это были не простые трапезы, но "Господни", как бы продолжение Тайной вечери, подобно тому, как еврейская пасхальная трапеза продолжалась и после вкушения пасхального Агнца. Все принесенное на эти "вечери любви" принадлежало уже не принесшему, а было "Господним", поэтому христиане не должны были спешить есть каждый свое приношение, так что один упивался, а другой оставался голодным. Такое неблагочестивое поведение на этих трапезах означало пренебрежение к дому Господню, а также к бедным. Непосредственно установление Евхаристии ап. Павел излагает в следующих словах: "Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и возблагодарив, преломил и сказал: "приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие ("сие", т.е. подлинно то же самое, что было Господом совершено в ту ночь, а именно: преподание под вином хлеба и вина подлинного Тела и Крови Господней. "Возблагодарив" - eucaristaz от eucaristia - благодарение, Евхаристия) творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери и сказал: "сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание" (11, 23-25).

Слова таинства Апостол привел для того, чтобы показать, что беспорядки на трапезе Господней есть пренебрежение самим таинством и грех против Тела и Крови Господней: "кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней" (11, 27).

Для достойного принятия Причастия необходима глубокая исповедь: "Да испытывает же себя человек" (11, 28), да "судит сам себя" (11, 31), а потом "пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей" (11, 28). "Как тогда пронзавшие Господа пронзали не для того, чтобы пить, но чтобы пролить Кровь Его, так поступает и тот, кто приобщается недостойно" (И. Златоуст). "Ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем" (11, 29). То, что дано "во оставление грехов", может стать умножением их, если не будет человек "рассуждать о Теле Господнем", т.е. не будет принимать во внимание величие Дара Христова. "Осуждение" от Бога за грех небрежения таинством ведет к частым болезням и даже смерти (11, 30). Однако лучше быть наказанным от Господа, "чтобы не быть осужденными с миром" (11, 32), потому что временные наказания и страдания освобождают от грехов и вечных мук и наказания вместе с миром.