Жизнь и смерть — две основные темы духовной культуры человечества. Люди пытаются постигнуть тайну человеческого бытия, ответить на вечные вопросы: что такое жизнь? Как продлить жизнь? Что есть смерть? Что будет после смерти?

Существуют два принципиально различных подхода объяснения вечных вопросов жизни, смерти и бессмертия.

Первый подход можно обозначить как объективистский. Он связан с именами таких философов, как Спиноза, Гольбах, Гегель, Лафарг, с догматикой иудаизма, христианства и ислама и, отчасти, с установками естествознания. В его основе лежит представление об изначальном непоколебимом миропорядке, в котором заранее предначертаны все события общественной и личной судьбы, «расписаны» все этапы мировой истории.

Христианское понимание смысла жизни, смерти и бессмертия исходит из ветхозаветного положения «День смерти лучше дня рождения» (Экклезиаст) и новозаветной заповеди Христа «… Я имею ключи от ада и смерти». Богочеловеческая сущность христианства проявляется в том, что бессмертие личности как целостного существа мыслимо только через воскресение. Это сфера тайны и чуда, ибо человек выводится из сферы действия природно-космических сил и стихий и становится как личность лицом к лицу с Богом, который тоже есть личность. Таким образом, целью жизни человека является движение к жизни вечной. Без осознания этого земная жизнь превращается в сон, пустую и праздную мечту. В сущности, она есть только приготовление к жизни вечной, которая не за горами для каждого. Смерть разрушает не тело, а тленность его, и поэтому она — не конец, а начало жизни вечной. Христианство категорически осуждает самоубийство, так как человек не принадлежит себе, его жизнь и смерть «в воле Божьей».

Другая мировая религия — ислам — исходит из факта сотворенности человека волей всемогущего Аллаха, который, прежде всего, милосерден. В отличие от христианства, земная жизнь в исламе оценивается высоко. Тем не менее, в Последний день все будет уничтожено, а умершие воскреснут и предстанут перед Аллахом для окончательного суда. Вера в загробную жизнь является необходимой, поскольку в этом случае человек будет оценивать свои действия и поступки не с точки зрения личного интереса, а в смысле вечной перспективы. Разрушение всей Вселенной в День справедливого суда предполагает творение нового совершенного мира. О каждом человеке будет представлена «запись» деяний и мыслей, даже тайных и вынесен соответствующий приговор. Таким образом, восторжествует принцип верховенства законов морали и разума над физическими закономерностями. Морально чистый человек не может находиться в униженном положении, как это имеет место в реальном мире. Ислам категорически запрещает самоубийство. Описание рая и ада в Коране полны ярких подробностей, дабы праведники могли полностью удовлетвориться, а грешники получить по заслугам.

Отношение к смерти и бессмертию в буддизме значительно отличается от христианского и мусульманского восприятия. Сам Будда отказывался отвечать на вопросы: бессмертен ли познавший истину или смертен? Может ли познавший истину быть смертным и бессмертным одновременно? В буддизме, признается только один вид «дивного бессмертия» — нирвана как воплощение трансцендентного Сверхбытия, Абсолютного Начала, не имеющего атрибутов. Поскольку личность понимается как сумма дхарм, находящихся в постоянном потоке перевоплощения, то отсюда следует бессмысленность цепи перерождений. Выходом является прорыв этой цепи и достижение просветления, блаженного «острова» — нирваны, находящегося в глубине сердца человека, где «ничем не владеют» и «ничего не жаждут». Известный символ нирваны — гашение вечно трепещущего огня жизни — хорошо выражает сущность буддийского понимания смерти и бессмертия. Как говорил Будда: «Один день жизни человека, видевшего бессмертную стезю, лучше столетнего существования человека, не видевшего высшей жизни».

Спокойное и умиротворенное отношение к жизни, смерти и бессмертию, стремление к просветлению и освобождению от зла характерно и для других восточных религий и культов. В этой связи меняется отношение к самоубийству, оно считается не столько греховным, сколько бессмысленным, ибо не освобождает человека от круга рождений и смертей (сансара), а только приводит к рождению в более низком воплощении. Нужно преодолеть такую привязанность к своей личности, ибо, по словам Будды, «природа личности есть непрерывная смерть». Избавление при жизни от источников страдания, «омраченных действий и скверн» (эгоизма, злобы, гордости, ложных взглядов и т. д.) и власти своего «я» — лучший путь обретения бессмертия.

Второй подход во главу угла ставит субъективность человека, его самодеятельность, творчество. Сущность подхода хорошо выражают афоризмы: «Человек — мера всех вещей», «Человек — творец самого себя».

Это концепции, основанные на безрелигиозном и атеистическом подходе к миру и человеку, где единственной ценностью является земная жизнь, а смерть — ее непреодолимой трагедией.

Разумеется, «в чистом виде» эти подходы характеризуют полярные позиции, а в реальной жизни приходится считаться и с объективными условиями бытия, и с миром своих субъективных творческих потенций.

Для верующего тут все ясно, а для неверующего возникает альтернатива возможных путей решения этой проблемы.

Определяя понятие смысла жизни, необходимо отметить как минимум три его «измерения». Первое связано с понятием «святости жизни» как таковой, что является ныне предметом такой дисциплины, как биоэтика. Все живое, в том числе и во Вселенной, имеет право на жизнь в силу самого факта рождения. Эта витальность — первична для человека. Необходимо принять мысль, которая подтверждается наукой и просто здравым рассудком, что в мире не возможно полное уничтожение даже элементарной частицы, а действуют законы сохранения. Сохраняется вещество, энергия и, как полагают, информация и организация сложных систем. Следовательно, частицы нашего «я» после смерти войдут в вечный кругооборот бытия и, в этом смысле, будут бессмертными. Правда они не будут обладать сознанием, душой, с которой связывается наше «я». Более того, этот вид бессмертия обретается человеком в течение всей жизни. Можно даже сказать в форме парадокса: мы живы только потому, что ежесекундно умираем. Ежедневно отмирают эритроциты в крови, клетки эпителия на наших слизистых, выпадают волосы и т. д. Поэтому зафиксировать жизнь и смерть как абсолютные противоположности в принципе не возможно ни в действительности, ни в мысли. Это две стороны одной медали.

Также можно выделить биологическое измерение проблемы жизни, смерти и бессмертия, ибо эти состояния по сути дела — различные стороны одного феномена. Давно уже была высказана гипотеза панспермии, постоянного наличия жизни и смерти во Вселенной, их воспроизводства в подходящих условиях. Известное определение Энгельса «Жизнь есть способ существования белковых тел, и этот способ существования состоит по своему существу, в постоянном самообновлении химических составных частей этих тел», акцентирует космический аспект жизни. Рождаются, живут и умирают звезды, туманности, планеты, кометы и другие космические тела, и, в этом смысле не исчезает никто и ничто. Данный аспект наиболее разработан в восточной философии и мистических учениях, исходящих из принципиальной невозможности только разумом понять смысл этого вселенного кругооборота. Материалистические концепции строятся на феномене самопорождения жизни и самопричинения, когда, по словам Энгельса, «с железной необходимостью» порождаются жизнь и мыслящий дух в одном месте Вселенной, если в другом исчезают.

Осознание единства жизни человека и человечества со всем живым на планете, с ее биосферой, и потенциально возможными формами жизни во Вселенной, имеет огромное мировоззренческое значение.

Эта идея святости жизни, права на жизнь для любого живого существа, уже в силу самого факта рождения, принадлежит к числу вечных идеалов человечества. Вся Вселенная и Земля рассматриваются как живые существа, а вмешательство в еще плохо познанные законы их жизни чревато экологическим кризисом. Человек предстает как малая частица этой живой Вселенной, микрокосмос, вобравший в себя все богатство макрокосмоса. Даже, если биологическая, телесная жизнь считается неподлинной транзитной формой человеческого существования, то и в этих случаях (например, в христианстве) человеческая плоть может и должна обрести иное, цветущее состояние.

Второе измерение связано с уяснением специфики именно человеческой жизни, поскольку единственный реальный факт в жизни любого человека — предстоящая смерть. Известно, что Л. Н. Толстой мучительно вопрошал: «Есть ли в моей жизни тот смысл, который не уничтожается неизбежно предстоящей смертью? К чему воспитывать детей, которые вскоре очутятся в таком же критическом состоянии, как их отец? Зачем же им жить? Зачем мне любить их, расти и блюсти их? Для того же отчаяния, которое во мне, или для тупоумия? Любя их, я не могу скрывать от них истины, всякий шаг ведет их к познанию этой истины. А истина — смерть». В рамках рационалистического подхода ответить на эти вопросы невозможно и приходится искать ответ на путях интуитивного постижения смысла своего бытия и определения того, что же для личности является высшей ценностью: Бог, человечество, близкие и родные, дети, справедливость…

Третье измерение — идея с обретением бессмертия, которая рано или поздно становится в центр внимания человека, особенно, если он достиг зрелого возраста. Выделяют несколько видов бессмертия:

1) бессмертие в потомках, которое осуществляется путем передачи генного аппарата родителей детям, внукам и т. д., близко большинству людей. Кроме принципиальных противников брака и семьи и женоненавистников, многие стремятся увековечить себя именно таким способом. Одним из мощных влечений человека является стремление увидеть свои черты в детях, внуках и правнуках. С этим связывается наследование не только физических, но и нравственных принципов семейного занятия или ремесла;

2) сохранение тела умершего, то есть мумификация или криогенизация. Опыт еще египетских фараонов, практика современного бальзамирования говорят о том, что в ряде цивилизаций это считается принятым. Достижения техники конца XXв. сделали возможной криогенизацию тел умерших с расчетом на то, что медики будущего их оживят и вылечат ныне неизлечимые болезни;

3) вхождение частиц нашего распавшегося тела в кругооборот вещества, энергии и информации во Вселенной, своеобразное «слияние с природой», упование на «растворение» тела и духа умершего во Вселенной, их вхождение в космическое «тело», в вечный круговорот материи. Это характерно для ряда восточных цивилизаций, особенно японской.

4) итоги деятельности человека в материальном и духовном производстве, которые входят в копилку человечества. Для этого, прежде всего, нужна уверенность в том, что человечество бессмертно и идет космическое предназначение в духе идей К. Э. Циолковского и других космистов. Если для человечества реально самоуничтожение в термоядерной экологической катастрофе, а также вследствие каких-то космических катаклизмов, то в этом случае вопрос остается открытым. Среди идеалов и движущих сил такого вида бессмертия чаще всего фигурируют борьба за освобождение человечества от классового и социального гнета, национальную независимость и обретение государственности, за мир и справедливость и т. п. Это придает жизни таких борцов высший смысл, который смыкается в бессмертии. Увековечиваются герои и пророки, страстотерпцы и святые, зодчие и изобретатели. Навечно сохраняются в памяти человечества и имена жесточайших тиранов, и величайших преступников. отсюда возникает вопрос о неоднозначности оценки масштабов личности человека. Создается впечатление, что чем большее количество жизней и сломанных человеческих судеб лежит на совести того или иного исторического персонажа, тем больше у него шансов попасть в историю и обрести там бессмертие. Способность влиять на жизнь сотен миллионов людей, «харизма» власти вызывает у многих состояние мистического ужаса, смешанного с почтением. О таких людях слагают легенды и предания, которые передаются от поколения к поколению;

5) достижение различных состояний, которые наука называет «измененные состояния сознания». В основном, они являются продуктом системы психотренинга и медитации, принятой в восточных религиях и цивилизациях. Тут возможны: «прорыв» в иные измерения пространства и времени, путешествие в прошлое и будущее, экстаз и просветление, мистическое ощущение причастности к Вечности.

Можно упомянуть и о других концепциях обретения бессмертия, направленных на изменение законов природы, достижение «жизни после смерти», а также многочисленные мистические течения, основанные на реальном наличии потустороннего мира и возможности общения с ушедшими. Более того, появляются сведения о наличии у каждого человека своеобразного энергетического фантома, который покидает его незадолго до физической смерти, но продолжает существовать в других измерениях. Эти концепции ведут к иному типу понимания проблемы бессмертия, что связано с необходимостью самоопределения в вечном мире информационно-энергетических сущностей.

Современная танатология (учение о смерти) представляет собой одну из «горячих» точек естественно-научного и гуманитарного знания.

Но все же, поиск и обретение смысла жизни и деяний каждого человека носит сугубо индивидуальный личностный характер.

Можно сказать, что смысл смерти и бессмертия, равно как и пути его достижения, являются обратной стороной проблемы смысла жизни. Очевидно, что эти вопросы решаются различно, в зависимости от ведущей духовной установки той или иной цивилизации.

Если у человека есть нечто вроде инстинкта смерти (о чем писал З. Фрейд), то каждый имеет естественное, врожденное право не только жить, каким он родился, но и умереть в человеческих условиях. Одной из особенностей XXв. является то, что гуманизм и гуманные отношения между людьми являются основой и залогом выживания для человечества. Если раньше любые социальные и природные катаклизмы оставляли надежду на то, что большинство людей выживет и восстановит разрушенное, то сейчас витальность можно считать понятием, про-изводным от гуманизма.