Ния

Эти взаимные устремления реализовались в середине XIX в. и дали жизнь первым формам собственно социально-психологического знания. Прежде чем приступить к их характеристике, необходимо сказать о той об-щей атмосфере развития научного знания, в которой эти первые теории ро-дились. Они еще не могли базироваться на какой бы то ни было исследова-тельской практике, но, напротив, весьма походили на конструкции универ-сальных энциклопедических схем, свойственных социальной философии той эпохи. Концепции эти неизбежно создавались в канонах философского зна-ния, были спекулятивны, умозрительны и социальная психология приобрела

в этом виде характер крайне описательной дисциплины. Из всего много-образия первых социально-психологических теорий обычно выделяют три,

наиболее значительные: психологию народов, психологию масс и теорию ин-

стинктов социального поведения. Принципом или критерием их различения является способ анализа взаимоотношения личности и общества. При реше-нии этой проблемы принципиально возможны два подхода: признание при-мата личности или примата общества. Тогда примером первого решения явятся психология масс и теория инстинктов социального поведения, а при-мером второго решения — психология народов. Оба эти решения найдут свое продолжение в истории социальной психологии в последующие этапы ее развития, и потому нужно особенно внимательно рассмотреть, как обе эти тенденции формировались.

Психология народов как одна из первых форм социально-пси-хологических теорий сложилась в середине XIX в. в Германии. С точки зре-ния выделенного нами критерия, психология народов предлагала «коллекти-вистическое» решение вопроса о соотношении личности и общества: в ней допускалось субстанциональное существование «сверхиндивидуальной ду-ши», подчиненной «сверхиндивидуальной целостности», каковой является народ (нация). Процесс образования наций, который осуществлялся в это время в Европе, приобретал в Германии специфическую форму в связи с необходимостью объединения раздробленных феодальных земель. Эта спе-цифика получила отражение в ряде теоретических построений немецкого обществоведения той эпохи. Определенное влияние она оказала и на психо-логию народов. Теоретическими источниками ее послужили: философское

учение Гегеля о «народном духе» и идеалистическая психология Гербарта, которая, по выражению М.Г. Ярошевского, явилась «гибридом лейбницев-ской монадологии и английского ассоцианизма» (Ярошевский, 1976. С. 238). Психология народов попыталась соединить эти два подхода.

Непосредственными создателями теории психологии народов высту-пили философ М. Лацарус (1824 — 1903) и языковед Г. Штейнталь (1823 — 1893). В 1859 г. был основан журнал «Психология народов и языкознание», где была опубликована их статья «Вводные рассуждения о психологии народов». В ней сформулирована мысль о том, что главная сила истории — народ, или «дух целого» (Allgeist), который выражает себя в искусстве, ре-лигии, языке, мифах, обычаях и т.д. Индивидуальное же сознание есть лишь его продукт, звено некоторой психической связи. Задача социальной психо-логии — «познать психологически сущность духа народа, открыть законы, по которым протекает духовная деятельность народа».

В дальнейшем идеи психологии народов получили развитие во взгля-дах В. Вундта (1832 — 1920). Впервые свои идеи по этому поводу Вундт сформулировал в 1863 г. в «Лекциях о душе человека и животных». Основ-ное же развитие идея получила в 1900 г. в первом томе десятитомной «Пси-хологии народов». Уже в «Лекциях» на основании курса, прочитанного в Гейдельберге, Вундт изложил мысль о том, что психология должна состоять из двух частей: физиологической психологии и психологии народов. Соот-ветственно каждой части Вундтом были написаны фундаментальные работы,

и вот именно вторая часть была изложена в «Психологии народов». С точки зрения Вундта, физиологическая психология является экспериментальной дисциплиной, но эксперимент не пригоден для исследования высших психи-ческих процессов — речи и мышления. Поэтому именно с этого «пункта» и начинается психология народов. В ней должны применяться иные методы, а именно анализ продуктов культуры: языка, мифов, обычаев, искусства.

Вундт отказался от неопределенного понятия «духа целого» и придал психологии народов несколько более реалистический вид, что позволило ему даже предложить программу эмпирических исследований для изучения языка, мифов и обычаев. Психология народов в его варианте закреплялась как описательная дисциплина, которая не претендует на открытие законов. В России идеи психологии народов развивались в учении известного лингви-ста А.А. Потебни. Несмотря на различия в подходах Лацаруса, Штейнталя, Вундта и Потебни, основная идея концепции является общей: психология сталкивается с феноменами, коренящимися не в индивидуальном сознании, а в сознании народа, и поэтому должен быть как минимум специальный раз-дел этой науки, который и будет заниматься названными проблемами, при-меняя особые, отличные от обычной психологии, методы. Несмотря на из-вестные упрощения, эта концепция поставила принципиальный вопрос о том, что существует нечто кроме индивидуального сознания, характеризую-щее психологию группы, и индивидуальное сознание в определенной степе-ни задается ею.

Психология масс представляет собой другую форму первых со-циально-психологических теорий, ибо она, по предложенному выше крите-рию, дает решение вопроса о взаимоотношении личности и общества с «ин-дивидуалистических» позиций. Эта теория родилась во Франции во второй половине XIX в. Истоки ее были заложены в концепции подражания Г. Тар-

да. С точки зрения Тарда, социальное поведение не имеет другого объясне-ния, кроме как при помощи идеи подражания. Официальная же, интеллекту-алистически ориентированная академическая психология пытается объяс-нить его, пренебрегая аффективными элементами, и потому терпит неуспех. Идея же подражания учитывает иррациональные моменты в социальном по-ведении, поэтому и оказывается более продуктивной. Именно эти две идеи Тарда — роль иррациональных моментов в социальном поведении и роль подражания — были усвоены непосредственными создателями психологии масс. Это были итальянский юрист С. Сигеле (1868 — 1913) и французский социолог Г. Лебон (1841 — 1931). Сигеле в основном опирался на изучение уголовных дел, в которых его привлекала роль аффективных моментов. Ле-бон, будучи социологом, преимущественное внимание уделял проблеме про-тивопоставления масс и элит общества. В 1895 г. появилась его основная ра-бота «Психология народов и масс», в которой и изложена суть концепции.

С точки зрения Лебона, всякое скопление людей представляет собой «массу», главной чертой которой является утрата способности к наблюде-нию. Типичными чертами поведения человека в массе являются: обезличи-вание (что приводит к господству импульсивных, инстинктивных реакций), резкое преобладание роли чувств над интеллектом (что приводит к подвер-женности различным влияниям), вообще утрата интеллекта (что приводит к отказу от логики), утрата личной ответственности (что приводит к отсут-ствию контроля над страстями) (Лебон, 1896). Вывод, который следует из описания этой картины поведения человека в массе, состоит в том, что масса всегда по своей природе неупорядочена, хаотична, поэтому ей нужен «вождь», роль которого может выполнять «элита». Выводы эти были сдела-ны на основании рассмотрения единичных случаев проявления массы, а именно проявления ее в ситуации паники. Никаких других эмпирических подтверждений не приводилось, вследствие чего паника оказалась един-ственной формой действий массы, хотя в дальнейшем наблюдения над этой единственной формой были экстраполированы на любые другие массовые действия.

В психологии масс ярко проявляется определенная социальная окрас-ка. Конец XIX в., ознаменованный многочисленными массовыми выступле-ниями, заставлял официальную идеологию искать средства обоснования различных акций, направленных против этих массовых выступлений. Боль-шое распространение получает утверждение о том, что конец XIX — начало XX в. — это «эра толпы», когда человек теряет свою индивидуальность, подчиняется импульсам, примитивным инстинктам, поэтому легко поддает-ся различным иррациональным действиям. Психология масс оказалась в русле этих идей, что позволило Лебону выступить против революционного движения, интерпретируя и его как иррациональное движение масс.

Что же касается чисто теоретического значения психологии масс, то оно оказалось двойственным: с одной стороны, здесь был поставлен вопрос о взаимоотношении личности и общества, но, с другой стороны, решение его было никак не обосновано. Формально в данном случае признавался извест-ный примат индивида над обществом, но само общество произвольно своди-лось к толпе, и даже на этом «материале» выглядело весьма односторонне, поскольку сама «толпа», или «масса», была описана лишь в одной-единственной ситуации ее поведения, ситуации паники. Хотя серьезного

значения для дальнейших судеб социальной психологии психология масс не имела, тем не менее проблематика, разработанная в рамках этой концепции, имеет большой интерес, в том числе и для настоящего времени.

Третьей концепцией, которая стоит в ряду первых самостоятельных социально-психологических построений, является теория инстинктов со-циального поведения английского психолога В. Макдугалла (1871 — 1938), переехавшего в 1920 г. в США и в дальнейшем работавшего там. Работа Макдугалла «Введение в социальную психологию» вышла в 1908 г., и этот год считается годом окончательного утверждения социальной психологии в самостоятельном существовании (в этом же году в США вышла книга со-циолога Э. Росса «Социальная психология», и, таким образом, достаточно символично, что и психолог и социолог в один и тот же год издали первый систематический курс по одной и той же дисциплине). Год этот, однако, лишь весьма условно может считаться началом новой эры в социальной пси-хологии, поскольку еще в 1897 г. Дж. Болдуин опубликовал «Исследования по социальной психологии», которые могли бы претендовать тоже на первое систематическое руководство.

Основной тезис теории Макдугалла заключается в том, что причиной социального поведения признаются врожденные инстинкты. Эта идея есть реализация более общего принципа, принимаемого Макдугаллом, а именно стремления к цели, которое свойственно и животным, и человеку. Именно этот принцип особенно значим в концепции Макдугалла; в противовес бихе-виоризму (трактующему поведение как простую реакцию на внешний сти-мул) он называл созданную им психологию «целевой» или «гор-мической» (от греческого слова «гормэ» — стремление, желание, порыв). Гормэ и вы-ступает как движущая сила интуитивного характера, объясняющая социаль-ное поведение. В терминологии Макдугалла, гормэ «реализуется в качестве инстинктов» (или позднее «склонностей»).

Репертуар инстинктов у каждого человека возникает в результате определенного психофизического предрасположения — наличия наслед-ственно закрепленных каналов для разрядки нервной энергии.

Инстинкты включают аффективную (рецептивную), центральную (эмоциональную) и афферентную (двигательную) части. Таким образом, все, что происходит в области сознания, находится в прямой зависимости от бес-сознательного начала. Внутренним выражением инстинктов являются глав-ным образом эмоции. Связь между инстинктами и эмоциями носит система-тический и определенный характер. Макдугалл перечислил семь пар связан-ных между собой инстинктов и эмоций: инстинкт борьбы и соответ-ствующие ему гнев, страх; инстинкт бегства и чувство самосохранения; ин-стинкт воспроизведения рода и ревность, женская робость; инстинкт приоб-ретения и чувство собственности; инстинкт строительства и чувство созида-ния; стадный инстинкт и чувство принадлежности. Из инстинктов выводятся

и все социальные учреждения: семья, торговля, различные общественные процессы, в первую очередь война. Отчасти именно из-за этого упоминания в теории Макдугалла склонны были видеть реализацию дарвиновского под-хода, хотя, как известно, будучи перенесен механически на общественные явления, этот подход утрачивал какое бы то ни было научное значение.

Несмотря на огромную популярность идей Макдугалла, их роль в ис-тории науки оказалась весьма отрицательной: интерпретация социального

поведения с точки зрения некоего спонтанного стремления к цели узакони-вала значение иррациональных, бессознательных влечений в качестве дви-жущей силы не только индивида, но и человечества. Поэтому, как и в общей психологии, преодоление идей теории инстинктов послужило в дальнейшем важной вехой становления научной социальной психологии.

Таким образом, можно подытожить, с каким же теоретическим бага-жом осталась социальная психология после того, как были выстроены эти ее первые концепции. Прежде всего, очевидно, положительное значение их за-ключается в том, что были выделены и четко поставлены действительно важные вопросы, подлежащие разрешению: о соотношении сознания инди-вида и сознания группы, о движущих силах социального поведения и т.д. Интересно также и то, что в первых социально-психологических теориях с самого начала пытались найти подходы к решению поставленных проблем как бы с двух сторон: со стороны психологии и со стороны социологии. В первом случае неизбежно получалось, что все решения предлагаются с точки зрения индивида, его психики, переход к психологии группы не прорабаты-вался сколько-нибудь точно. Во втором случае формально пытались идти «от общества», но тогда само «общество» растворялось в психологии, что приводило к психологизации общественных отношений. Это означало, что сами по себе ни «психологический», ни «социологический» подходы не да-ют правильных решений, если они не связаны между собой. Наконец, пер-вые социально-психологические концепции оказались слабыми еще и пото-му, что они не опирались ни на какую исследовательскую практику, они во-обще не базировались на исследованиях, но в духе старых философских по-строений были лишь «рассуждениями» по поводу социально-психологических проблем. Однако важное дело было сделано, и социальная психология была «заявлена» как самостоятельная дисциплина, имеющая право на существование. Теперь она нуждалась в подведении под нее экспе-риментальной базы, поскольку психология к этому времени уже накопила достаточный опыт в использовании экспериментального метода. Следую-щий этап становления дисциплины мог стать только экспериментальным этапом в ее развитии.

Однако, прежде чем перейти к характеристике этого следующего эта-па, надо сказать и о зарождении совершенно новой традиции в развитии тео-ретических основ социальной психологии. Речь идет о создании предпосы-лок социально-психологического знания внутри марксизма.