Пока я просто собственно о чём? Почему я сейчас обо всём об этом вообще заговорил? Потому что, действительно, всё-таки, очень часто, когда мы говорим о духовном пути, мы имеем в виду не совсем то, что таковым на самом деле является. То есть мы часто, когда говорим о духовном пути имеем в виду: ну может быть религиозный путь, может быть творческий путь, может быть ещё какой-то путь.

«Может быть путь искания?»

Может быть путь искания. Да, вполне возможно.

«Не всегда, наверное, это катастрофа?»

Нет не всегда, разумеется. То есть, это может: смотря, как говорится, на что нарвёшься в поисках, конечно. Многое от этого зависит. Ну и конечно, насколько настойчиво будешь рваться: туда куда не стоит рваться. Да, тоже отдельный вопрос. Человеку обычно всё-таки дают намёк: что есть такие места куда ходить можно, а есть такие места куда, не то что нельзя, но не стоит. Но если человек очень настойчив, то он в итоге может попасть туда куда ходить не стоит и со всеми вытекающими последствиями.

Но я сейчас даже не об этом. Я о том, что мы часто за духовный путь принимаем то что, является в лучшем случае, как бы сказать, внешним его выражением. А в худшем случае, вообще путём, не является. С другой стороны, важно понять, что это действительно порой часто не так просто различить. Мы понимаем, глядя на белку в колесе: что она никуда не бежит. Но ей то самой кажется, что она уже давно на пути и прошла очень далеко. Действительно так — субъективно это иначе воспринимается. То есть нужно быть вне этого колеса чтобы понять, что это вовсе не какой не путь. Почему собственно иногда Бог попускает человеку вылететь из колеса при чём: быстро, жёстко и бывает надолго, а бывает не очень надолго — но быстро и жёстко. Если это колесо, скажем, связано с какой-то творческой работой — полный кризис творческий, если это связано с его религиозностью — то полное разрушение всей религиозности: ну что-то вот такое. Чтобы человеку стало понятно, что духовная жизнь — это вовсе не то что он под этим понимает, а нечто совсем иное. Так вот, собственно говоря, духовный путь в чистом виде — это прежде всего (ну собственно мы об этом говорили много раз и я, наверное, сейчас повторяюсь, конечно, уже скорее всего, но тем не менее) духовный путь — это прежде всего изменения качества своей жизни, которое невозможно измерить ни какими критериями внешними. То есть нельзя сказать, что на этом пути: человек станет богаче или беднее, станет более здоровым или более больным станет, я не знаю, религиознее или наоборот стоит менее религиозным, обретёт новые способности или потеряет какие-то способности — совершенно нельзя однозначно сказать, что именно и как именно произойдёт. И все эти критерии, как бы сказать, критериями духовного уровня и пройдённого пути не являются: включая сюда и религиозные, ну условно говоря, достижения тоже. И в этом, в общем-то, часто главная трудность. А единственное что может собственно быть, как бы таким, ну показателем что ли, в этом плане — это вот тот самый избыток жизни, о котором мы говорили сегодня и который даже и с физическим состоянием человека напрямую связан не всегда. То есть, ну вообще-то, в нормальном случае, чаще всего, так и бывает: человек духовно цельный редко болеет тяжело, но бывает. Всё-таки это бывает, это возможно. Нечасто такое случается, но случается. Почему? Это, наверное, отдельный большой разговор. Но в том-то и дело, что это самый неуловимый из всех критериев. Тем более, что очень часто этот избыток жизни другим кажется чрезмерным. Кстати евангельская история тому замечательнейший пример: избыток жизни, абсолютная её полнота во Христе — многим казалось, по разным причинам, неуместной, определим это так, для простоты. То есть, она как-то не так себя проявляла, как было положено по правилам, и поэтому многим казалось неуместной. И в сущности это не такой уж редкий феномен: может быть не в таких масштабах, конечно. Потому что ни у кого такой полноты нет: что бы она таких масштабах проявлялась. Но, тем не менее, когда она начинает проявляется как таковая, не считаясь ни с какими нормами и правилами, то довольно часто многим она кажется, ну вот так же примерно, неуместной. Но с другой стороны, получается так, что если действительно нужна бывает какая-то помощь, то у такого человека, у которого этой жизни с избытком, её и можно получить. А тогда, обычно, о неуместности других проявлений забывают. 

«Когда Давид плясал перед ковчегом. Вот это можно отнести?»

Да можно. Тоже, кстати, было расценено как явно, так сказать, неприличное царю действо. Просто как пример, да. Но Давида самого это к счастью не смутило: потому что он в первую очередь человек Божий, а потом уже царь на престоле. Но это вот его выбор, конкретно его.

«А когда в Евангелии исцелялись?»

Это другое дело. Когда надо исцелиться тогда конечно идут к Нему и забывают обо всей неуместности: лишь бы только сработало. Потом при этом поблагодарить иногда забывают: уходят и с концами. Тоже бывает.