«Все время назорейства,

всего что сделано из винограда…не ест.

Все дни обета назорейства его бритва не

коснется головы его…Все дни

отстраненности (чуждости) его ради

Всевышнего к мертвому не приблизится он»

Бе-мидбар 6:4,5,6

Три добровольных запрета, которыми венчает (отчуждает) себя назир, работают в трех плоскостях человеческого бытия. Подробно о соответствии запретов на виноград, стрижку волос и соседство с трупом категориям эмоции, разума и поступка можно прочитать в комментарии «Отрешенность высоты» из «Путешествия по недельным главам книги «Бе-мидбар»», стр. 57. Мы же попробуем увидеть связь этих «повышенных социалистических обязательств» перед Всевышним с приближением «тода-благодарность».

РаШИ в недельной главе «Цав» (комментарий к сказанному в «Ва-йикра» 7:12) объясняет, что обычный еврей (не коен) благодарит в случае произошедшего с ним чудесного спасения – от морской стихии, от безводной пустыни, от дома узников и от прикованности болезнью к постели.

Если мы вспомним, что обычай принимать назорейство, чаще всего на месяц, в связи с особо опасным испытанием – путешествием, то обнаружим следующую связь на уровне символов – мидраша.

Самое опасное из путешествий нашей души – жизнь! Длиннейший недуг, от которого в конце умирают все без исключения (кроме десяти, не нуждавшихся в шоке смерти), чреват тремя основными духовными (душевными) опасностями. Разум колеблем буйными ветрами (руах сеора) глупости, стихиями этого мира, подобными «спуску в море – йордей гаям» по выражению РаШИ и мудрецов.

Еще одна опасность материального мира: его пустыня (отсутствие реальных ценностей) может показаться (сила желаний) привлекательнейшим миражем. Страсти способны быть губительными.

Последняя (нижняя) из опасностей нашего мира – неспособность вырваться из пут земного притяжения. Недаром говорят мудрецы о нашем мире как о тюрьме души. Все мы в этом мире «узники олам»[1]

Но возможность благодарности – корбан тода – предусмотрена для тех немногих, кто, защитившись от соблазнов материального мира, получает исцеление от страшнейшей болезни – эгоцентризма, приковывающей нас к постели этого мира на всю жизнь (не дай бог).

Душевно благодарен

"Если в благодарность приблизятся

(принесут), и приблизит (принесёт)

на жертву благодарственную

халы мацот, пропитанные маслом".

Ва-йикра, 7:12

Мидраш выделяет благодарственное приношение, говоря:

"Все корбанот (приближения-жертвы) отменятся в будущем, а корбан тода (благодарственная) – нет" (Мидраш Теhилим, 56).

Рав Хаим Зоненфельд своё объяснение этому мидрашу начинает с вопроса: отчего Пятикнижие не перечислило "корбан тода" со всеми остальными приближениями, а отодвинуло его до середины второй главы книги?

РаШИ, объясняя законы этого приближения, говорит об обязанностях четырёх групп евреев его приносить: морские путешественники, освободившиеся узники, выздоровевшие смертельно больные и пересёкшие пустыню. Чудо, ими пережитое, лежит в основе их обязанности: "Возблагодарят Всевышнего, доброту Его и чудеса Его для людей и принесут жертвы благодарения" (Теhилим, 107).

Но кроме четырёх вышеперечисленных категорий существует пятая – коhены. Они в силу своей профессии находились в атмосфере постоянно непрекращающегося чуда, и потому могли приносить "корбан тода" всякий раз, когда желала этого их душа!

Пятикнижие, поместив определение благодарственного приближения в главу, прямо обращённую к коhенам ("Прикажи" – "Цав"), подчёркивает превалирование ежечасных чудес над одноразовыми. (На уровне hалахи этот принцип следует из следующего закона: пропустивший в Хануку или Пурим вставку "о чудесах" не повторяет молитвы, но забывший 18-ое благословение "о чудесах каждодневных" считается не произнёсшим молитву "амида".) Из-за этого "пятого пункта" списка "благодарителей" и отодвинула Тора "корбан тода" в главу "Цав"!

Объяснение мидраша, которым мы начали наш комментарий, связано также с именем нашей прамамы Леи. Её слова на рождение четвёртого сына, Йеhуды: "На этот раз возблагодарю Всевышнего", оцениваются мудрецами: "Сказал раби Йоханан от имени раби Шимона бар Йохая: "Со дня сотворения Создателем этого мира не было человека, благодарившего Всевышнего, пока не пришла Леа…"(Брахот, 7:2).

Конечно же, речь не идёт об обычном благословении за чудо (вспомните хотя бы Ноаха и его всеобъемлющую благодарность – жертвоприношение). Особенность признательности "Леи – геулы" в способности видеть в обыкновенном – чудо, и благодарить за него.

В будущем, когда повседневность окажется наблюдаемым чудом, исчезнет возможность благодарить в любой форме, кроме той, что была у коhенов – во всякий час, когда этого попросит душа!

Мораль: молитва сердца – та, что не требует ничего, кроме желания обратиться к Творцу, должна искать в обыденной повседневности причину "лишний раз" вспомнить о Создателе.

P.S. В качестве домашнего задания попробуйте соотнести морских путешественников с уровнем понимания, узников эмоции, а выздоровевших с уровнем действия. Тогда перешедшие пустыню жизни окажутся привязанными к Творцу, в коhены связаны с уровнем кэтер!

[1] Игра слов: «асир олам» - означает «пожизненно заключенный», а также «узник мира».

Приближающий себя

«И было: приближающий в первый день

приближение его – Нахшон, сын Аминадава»

(Бе-мидбар, 7:12)

Автор комментария «Ган раве» задает вопрос: отчего повтор «приближающий… приближение его», ведь у всех других глав ветвей сказано единожды: «приближение его»?

Объясняет Ханох Ґених, что выпавшая Нахшону честь – первым из глав ветвей приближать, привела его в сильнейшее смущение. Как и положено «нормальному» праведнику, глава ветви Йеґуды не только не стремился к почету, но всячески пытался от него уклониться, "справедливо" полагая себя абсолютно недостойным.

Свидетельством его резко отрицательных эмоций являются слова «и было – ва-йеґи», всегда стоящие во главе неприятностей, выпавших Израилю. Его стыд был столь сжигающим, что позволил Вс-вышнему засчитать его корбан – приближение, за «приближение его» - принесение себя в «жертву».

Убирание своего эгоцентризма и есть главная причина Приближения!