Четвёртая книга — самая «сюжетная» (не считая «Бе-решит») из книг Торы. События, в ней упоминаемые, — то, что произошло с еврейским народом после возведения Мишкана (переносного Храма). То есть охватывается период от 1 нисана 2-го года по выходу из Египта и до последней остановки евреев перед переходом через Ярден (Иордан) на 40-й год странствий в пустыне.

Но её значение, как говорят мудрецы, не исчерпывается сюжетом и законами, в ней изложенными. Её название и суть отражает главную задачу, стоящую перед человеком в нашем мире.

Вслед за повествованием о появлении человека (книга «Бе-решит») и еврейского народа (через Исход и Дарование Торы, книга «Шмот»), вслед за определением законов существования еврейского народа (своего рода призыв на действительную службу — книга «И призвал»/»Ва-икра») Тора возвращается к индивидууму, но уже в свете Синайского откровения.

Главная проблема Бытия — невозможность с первого взгляда (а иногда и с последующих) отличить химеры от реальности. И пустыня, давшая заглавие четвёртой части Пятикнижия, — совершенно чистое от человеческих желаний, а следовательно и иллюзий, место. Недаром значение мидбар (пустыня), также как и медабер — говорящий. Способность, уйдя от иллюзий, услышать настоящее, звучащее в Творении слово (желание) Всевышнего, — вот, что дала та пустыня. И три главных препятствия на пути человека к Истине — это кинъа (зависть/ревность), таава (сладострастие) и кавод (честолюбие). Их преодолению и посвящены главные сюжетные повороты книги «Ба-мидбар».

Вечность «ЖИДа»*

«И говорил Всевышний к Моше в Пустыне Синай»

 Ба-Мидбар 1:1

После рождения человека и народа (книги Берешит и Шмот), после законов, обеспечивающих непрекращающуюся близость между нами и Всевышним (книга «Ваикра»), наступает черёд испытания Пустыней. В чём оно состоит, мы попробуем понять с помощью следующего мидраша:

«Тремя вещами [стихиями] была дана Тора – в огне, воде и в пустыне» Мидраш Раба.

Вечность Торы в еврейском народе, объясняет этот мидраш раби Моше Шапиро из Люблина, обеспечивается тремя измерениями.Готовность личного самопожертвования во имя Всевышнего, истоки которого в поступке Авраhама, вошедшего в горящую печь – огонь.

Способность всего народа поступиться внешними обстоятельствами, сняться с места и, бросив всё, уйти. Корнями своими эта способность восходит к первому поколению нашего народа, нашедшему в себе силы вступить в море – вода.

Пустыня не имеет героического ореола своих «предшественников», но именно её третье измерение определило нашу способность противостоять самому страшному, абсолютно мирному врагу – ассимиляции. Именно испытание пустыней, «страной несеянной», позволило нам не раствориться в общечеловеческой суете из серии «Клёв будет таким, что клиент позабудет обо всём на свете».

То, что не имеет причины (наш уход за Всевышним в пустыню не имеет рациональных причин), не может быть отменено, и мы, вопреки всем рациональным обстоятельствам, сохраняем свою вечность.

*Уважаемые господа евреи, не изжившие свой еврейский комплекс, учтите, что слово «жид» расшифровывается единственным способом: «Живи, Израиль, долго». Именно так растолковал дедушка нашего ученика Александра Покрасса, ему, пятилетнему, впервые столкнувшемуся с сермяжной правдой антисемитизма.

Три измерения бытия

«И говорил Всевышний Моше в пустыне Синай»

Ба-Мидбар, 1:1

«Тремя вещами была дана Торы: в огне, в воде и в пустыне»

Мидраш Раба

Пустыня (четвёртая книга Пятикнижия), в соответствии с мидрашем, является третьим, заключительным элементом Дарования Торы. Рав Моше Шапиро из Люблина отмечает, что удивительнейшая из черт нашего народа – вечность – очевидно, происходит из этих трёх параметров. Готовность евреев во все времена умереть, но не раствориться, начинается с огня.

Авраґам-авину проходит это испытание, делая своих потомков способными взойти на эшафоты, аутодафе и прочие нерадости жизни, заботливо приготовленные юдоведами всех времён и мастей.

Но это отдельные личности, сможете вы возразить. Рав Шапиро из Люблина отвечает: вода последнего моря (Суф) была испытанием всего народа, а общины Вормее (Вормса) и Немирова, а также Англии, Франции, Тироля, Северной Африки и др. – каждая в своё время смогли преступить последнюю черту, отказаться от собственного, эгоистического, видения, как и положено народу, ступившему в море!

Но это – мгновенная решимость, один поступок, пусть и всего народа – покорение вершины. А удержание?! Не рывок, а постоянное усилие?! И потому сорок лет пустыни завершают «малый джентльменский набор» Израиля. Способность длить во времени преодоление каждодневных препятствий завершает трёхмерность нашего Бытия – во времени, в пространстве и в действии!

Весть народ - армия

«От двадцати лет и старше все военнообязанные в Израиле»

Бе-мидбар, 1:3

Закон о воинской повинности на первый взгляд не поражает философской глубиной. Чего ж тут не понять – вокруг отнюдь не юдофилы и для раскрытия Всевышнего необходимы наши усилия.

Но как и всегда, не обращая внимания на «первый взгляд» заметим необычную деталь – отсутствие верхней планки. Во все времена при любых обстоятельствах (даже в советском ополчении!) были границы, и глубоких стариков в армию не брали. Объяснение исключительности еврейского подхода даёт рав Бен-Цион Фирер.

Если бы Тора разделила народ на пригодных и непригодных к военному ремеслу, то могла бы создаться ситуация, где военспецы почувствовали бы, что-то от состояния «моя сила и крепость моей руки» (Дварим, 8:17).Но если вместо профессиональной армии, весь народ - армия, то оказывается, что военное искусство лишь необходимая часть жизни народа. Вся армия в таком случае состоит из резервистов ведущих нормальный образ жизни, хотя и безусловно готовых по первому зову взяться за оружие.

Моше было приказано исчислить военнообязанных на случай необходимости, а не создавать возрастной пласт военспецов. Ведь, если в числе военнообязанных будут все «старше двадцати лет», то удастся избежать ситуации, где вся молодежь – солдаты. И когда солдаты все, то размываются границы между чисто военным и гражданским – все занимаются всем!

Наоборот, для работы в Мишкане, определила Тора жёсткие рамки: «от тридцати лет и старше и до пятидесяти лет» (Ба-мидбар, 4:1-3). У левитов не существует опасности излишней военизации, в силу их постоянной близости (физической!) к Источнику Всех Сил. И тем самым они избегают острых, военных ощущений типа: я смог, я достиг, Всевышний даровал мне.

Резюмируя, можно вспомнить книгу «Судей», в которой победы евреев достигаются «не числом и умением», а верой во Всевышнего и беспрекословным исполнением Его приказов. И всякая попытка победить «своими силами» (как например, у Бар Кохбы) заканчивается однозначно, именно в силу непреложности закона декларируемого здесь – война и военное дело не для избранных и является частью той жизни, все сферы которой строятся через Тору.

Виленский Гаон добавляет к вышесказанному следующую деталь: «В этом исчислении участвовали только те, кто отвечали двум требованиям: «от двадцати и старше» и «военнообязанные», то есть не включая больных, увечных и попавших в плен старческого бессилия. Но совершенно чудесным образом не нашлись такие среди евреев!

Все больные исцелились, увечные избавились от увечий, а дряхлые обрели энергию во время Дарования Торы. Как сказано у мудрецов в Мидраш Танхума, Йитро, 8.

Ангелы и флаги

В течение странствий по пустыне стан евреев придерживался четко заданной структуры: "Каждый при флаге своем, по знакам дома отцов своих пусть стоят сыны Израиля; вокруг шатра собрания." (Бемидбар 2:2). Возникает вопрос: зачем были нужны флаги? В качестве объяснения приводится очень странный мидраш, говорящий о том, что гора Синай была как винодельня и тысячи ангелов, каждый со своим флагом, присутствовали при даровании Торы. Израиль загорелся желанием получить флаги как у ангелов, и Всевышний согласился.

О чем идет речь? Единственное, что понятно из этого мидраша, это то, что изначально флаг был чем-то свойственным только ангелу, но не человеку. Но зачем ангелам флаги и почему гора Синай на момент дарования Торы превратилась в винодельню?

Рав Кук (Мидбар Шур) указывает на то, что понять мидраш можно, вспомнив об определении слова «ангел». Слово малах, которое обычно переводят на русский язык как ангел, означает "посланник", "вестник", "связной". Ангел – это по сути дела агент Всевышнего, исполняющий определенную четко заданную роль. После того, как ангел создан, уже невозможно изменить его предназначение, нельзя поменять его функцию. Это очень похоже на link - ссылку на определенный адрес. Не имея правильной ссылки невозможно получить нужную информацию.

Теперь становится понятно, зачем ангелу нужен флаг. Флаг – это описание направленности ангела. Каждый ангел, имея свою заранее заданную, очень узкую сферу влияния, "несет" свой флаг. В этом случае флаг очень похож на tag - одно из ключевых слов на странице. Tags используют для описания содержания. Другими словам tag – это небольшой ярлык, позволяющий быстро понять суть содержимого.

Одно из основных отличий человека от ангела - это свобода выбора. У людей нет таких узких рамок для реализации, поэтому для нас флаг был бы чем-то сковывающим наши действия. Флаг не мог бы раскрыть нашего внутреннего содержания, слишком уж это узкоспециальная и профильная вещь. Тем не менее, когда мы были у Синая, мы получили доступ к корню нашей души. Каждый стоящий у Синая ощутил смысл своего предназначения в этом мире. Каждому стал ясен тот уникальный путь, который каждый из нас должен проделать в этом мире.

Желание иметь флаги как у ангелов - это желание понять смысл своей жизни, желание раскрыть ту роль, которую мы должны сыграть в этом мире. Теперь становится понятно, почему мидраш называет гору Синай винодельней. Талмуд говорит что "когда вино входит - секреты выходят". Именно это и произошло на Синае - дарование Торы позволило нам открыть спрятанное глубоко в нас. Мы смогли увидеть то скрытое, что и является целью нашей жизни. То, что было скрыто от нас самих, превратилось в знамена, которые не дают забыть о нашем пути.

р. И. Гладштейн

Четыре стороны Шхины

«И ставшие на стоянку Изначально с Востока»

Бе-мидбар 2:3

Рав Лунчиц, «Кли Якар» рассматривает расстановку еврейских сил («воинств Вс-го») как исполнение обещанного Яакову: «и прорвешься яма (к западу) ве кадима (и к востоку), таймана (к Югу) и к Северу» (Берейшит 28:14).

По словам мудрецов (Трактат «Недарим» 38:1) «Не осеняет Шхина, а лишь мудреца, богатея, героя и скромника». Скромность, объясняет «Кли Якар» во главе «списка качеств», и необходима для получения божественного света – свободное от самомнения место в личности. И, конечно же, четыре Знамени Израиля обладали, каждое, всеми четырьмя качествами. Но каждое из них акцентировалось на одном.

Знамя Йеґуды, Иссахара и Звулуна – это, конечно же, свет Торы, на что и намекает удвоение Кедма, Мизраха (Изначальность, Заря - Восток). Знамя Реувена, Шимона и Гада распространяет свет скромности. Реувен, признавший свою неправоту в истории с Бильґой, Шимон, «проглоченный» в наделе Йеґуды и бывший ветвью «меламедов, софйеров и бедняков». И Гад, чье имя указует на сдержанность, и про которого сказано: «Праведность Вс-го совершает Гад» (Дварим 33:21).

Знамя Эфраима, Менаше и Беньямина – это знамя галута, знамя Рахели. Его соотносит рав Лунчиц с геройством, с качеством, непозволяющим нам раствориться в темный период нашей истории.

И, наконец, Дан, Ашер и Нафтали «замыкающие» распространение Б-жественного Света, боролись, не всегда успешно, с золотом этого мира (вспомним золотых тельцов Дана). «Нафтали доволен и полон изобилием Вс-го, которое обогащает» (Дварим 33:23). «От Ашера жирность хлеба» (Берейшит 49:20).

Вверху и внизу

«А ты назначь левитов (отвечать)  За Мишкан, свидетельства  и все атрибуты его и за все, что в нем»

Бамидбар 1:50

«Бааль ґаТурим» повергает в изумление, проводя параллель с «назначь над ними мерзавца» (Тиґилим 109:6) и, вспоминая мудрецов: «Не назначают полицейским внизу, если не назначили мерзавцем наверху» (Санґедрин 109:6).

Объяснение дает рав Цви Менахем Таксин, сравнивая судьбы первых царей Израиля – Шауля и Давида. Говорит РаШИ: «Шауль праведнее Давида» (комментарий к трактату «Моэд катан» 16:2). Именно его «излишняя» праведность послужила причиной его гибели и прекращения династии. Давид, родившийся «красным» сумел свою способность проливать кровь поставить на службу Создателю. А мягкость и доброта Шауля стали для него духовной западней. Он не смог проявить то, что стало основой царства Давида: «И вершил Давид суд и справедливость для всего народа своего» (Шмуэль II 8:16) «Суд над мерзавцами и справедливость для праведников», как поясняют мудрецы.

В этом же контексте можно вспомнить и о нерукотворном портрете Моше Рабэйну, при взгляде на который вскричал заказавший его восточный царек: «Да ведь это же лицо преступника». Давид был «рыжим с красивыми глазами». Его глаза, как и в тфилин[1], оказались над всем внешним.

Моше, как и Давид, подчинили себе (своей божественной душе) изначально присущую им жестокость. Превратили потенциальную жестокость в необходимую лидеру несгибаемость, неуступчивость.

Ветвь Леви этим верхним, врожденным качеством обладала изначально, вспомним Шхема – сына Хамора. И когда Моше призвал: «Все, кто за Всевышнего, ко мне» (Шмот 32:26), то все сыновья Леви поднялись на ступеньку владения врожденной жестокостью. Именно эту черту ветви Леви и имел в виду «Бааль ґаТурим» в своем комментарии.

[1] «И будут знаками между глаз твоих» - головной тфилин одевается над волосами.