В святоотеческом учении сердцу отводится одно из центральных мест. Значению сердца в духовной жизни человека посвящено немало литературы, в том числе серьёзных исследований. Особенно тщательно и на тонком уровне рассматривается эта тема в святоотеческих аскетических письменных источниках. Остановимся ниже на изложении лишь некоторых из важнейших положений, касающихся понимания сердца. Сердце в представлении древних и новых мыслителей не есть лишь мышечный орган или насос, перекачивающий кровь по сосудам, а представляет собой духовный центр всей жизни человека.

"Сердце телесное есть мускулистый серчак – мясо, – писал епископ Феофан Затворник, – но чувствует не мясо, а душа, для чувства которой мясное сердце служит только орудием, как мозг для ума".

Сердце способно мыслить, оно вместилище чувств, ему присущи эмоции радости, скорби, страха, решимости и прочие. Сердце есть трон и "седалище души".

После фильтрации всех внешних впечатлений и всей внутренней жизни в сердце осаждается и выкристаллизовывается в единое качество – чувство, итог всей нашей душевно-духовно-физической жизнедеятельности.

"Сердце обнимает собой не только явления психической, но и физической жизни... Каждое подкрепление пищей и питьём – подкрепляет сердце... (Лк. 21, 34), каждое нападение на жизнь есть нападение на сердце (Исх. 9, 14)", – писал в своей статье "Значение сердца в религии" русский философ Б. П. Вышеславцев, цитируя в ней далее по тексту из Библии: "Больше всего оберегаемого оберегай своё сердце, ибо от него исходит жизнь" (Притч. 4, 23).

Так же, как у ореха центр заложен в ядре, как есть сердцевина у дерева и даже крошечный атом заключает в ядре свою основу, так и человек носит в своём сердце самую сокровенную самость, можно сказать, истинное "я".

В глубине сердца сокрыта любовь. В нём открывает Себя Бог. Сердечный человек есть человек духовный; процесс самопознания связан с глубинами сердца. Истинная молитва движется от чистого сердца, в совершенной своей форме уже не словами, а переходя от одного чувства к другому, и все это отражается в глубинах пламенеющего и любящего сердца.

О потаённом сердце человека говорит апостол Петр в своём первом послании. "Блаженны чистые сердцем" (Мф. 5, 8), – гласит одна из заповедей блаженств Спасителя. "Сердце чисто созижди во мне, Боже" (Пс. 50), "Готово сердце моё, Боже" (Пс. 56). – поёт псалмопевец Давид.

Духовная жизнь пробуждает сердце человека от долгого сна и наполняет его новым чувством и смыслом. В сердце поначалу зажигается как бы малый огонёк, и задача подвижника святости заключается в том. чтобы не угасить эту духовную свечу и пронести её сквозь всю свою жизнь до праведной встречи с вечным. Этот зажженный огонь в сердце может превратиться в пламя чистой веры и Божественной любви (к Богу, а через Него – к ближним и всему сущему, даже врагам). В этом пламени сгорает все греховное, преобразуется само естество физического тела. Кажущаяся непостижимость доказана и искуплена кровью множества подвижников всех времен, начиная от Самого Распятого на Кресте до последних св. мучеников земли Российской.

Когда человек живет только умом (к чему так склонен сегодня западный мир), он охлаждает при этом сердце, становясь чёрствым душой, хотя и рассудительным и расчётливым. Утрачивается божественная целостность сил души. Ум, сердце и воля должны быть в единстве, а не разъединены. Рассудок, отделённый от сердца каменной преградой, сам по себе не может восполнить утраченное. Становится невозможной и духовная жизнь.

Только лишь умствование и прагматизм – весьма ненадёжные союзники в жизни, так как в рассудочную деятельность легко может вкрасться неточность (типа компьютерного вируса), что приводит к ошибкам и даже полным трагедиям. Лишь только тогда, когда ум неразрывно связан с сердцем, а также в союзе с твердой волей, в синергии с Высшим промыслом, при огромном подвижническом труде становится возможным выполнение основной задачи земной жизни человека: воссоединение души с Богом путем устранения всех препятствий к тому (спасение души).

Духовная жизнь требует особой чистоты сердца и хранения его от страстных ядовитых примесей и бурных проявлений. "Сердце чисто, так и весь человек чист, – писал о. Иоанн Кронштадтский, – не чисто – и весь не чист".

Интересен отрывок, касающийся чистоты сердца, оптинского старца Варсонофия (Плеханкова):

– А понимаешь ли ты, что такое чистота сердца? – спросил отец Геннадий (схимник Оптиной Пустыни).

– По опыту не знаю, – отвечал я. – Но думаю, что чистота заключается в полном бесстрастии: кто не имеет ни зависти, ни гнева и никакой другой страсти, у того есть чистое сердце.

– Нет, этого мало, – возразил схимник, – недостаточно только ополоснуть сосуд, надо наполнить его ещё водой; по искоренении страстей надо заменить их противоположными добродетелями.

Но сердце тесно связано с умственной деятельностью, поэтому недопустимой является любая порочная, осуждающая кого-либо мысль. Более того, подвижники придают большое значение и непроизвольным мыслям – помыслам и поползновениям, стараясь держать под контролем самые тонкие проявления всей сознательной жизни.

Древними подвижниками святости было открыто и опытно подтверждено великое учение о внутреннем (сердечном) делании краткой Иисусовой молитвы. "Делание это названо "художеством", – повествует свт. Феофан Затворник, – и оно очень просто. Стоя сознанием и вниманием в сердце, произноси непрестанно: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, – без всякого образа и лика, но верь, что Господь зрит тебя и внемлет тебе.

Техническое подобие этой древней христианской мистической (в смысле созерцательности) практики пытаются в последние десятилетия широко внедрить в современную жизнь в виде привнесённых с Востока систем типа трансцендентальной медитации (ТМ) различные гуру и духовные наставники. Однако, несмотря на внешнюю схожесть, метод ТМ представляется, в лучшем случае, грубой имитацией умного делания христиан, хотя и широко рекламируется как универсальное средство почти от всех болезней (даже от СПИДА, наркомании и онкозаболеваний).