Многие эксперты в Вашингтоне считали, что ядерная безопасность и нераспространение ядерного оружия – это та область, где Обама и Медведев смогут «нажать кнопку перезагрузки»{432}. Несмотря на то что из‑за ухудшения в 1990‑е годы ситуации в обычных вооруженных силах Россия стала все больше полагаться на свой ядерный арсенал, она заинтересована (вследствие его устаревания) в существенном сокращении стратегических вооружений.

Выступая в Праге в апреле 2009 года, президент Обама заявил, что его администрация будет стараться добиться существенного прогресса на пути к миру без ядерного оружия. Вскоре президент Медведев поддержал это стремление в своей речи в Хельсинки. А на встрече в Лондоне в апреле президенты договорились начать переговоры о замене договора СНВ‑1, срок которого истекал в декабре 2009 года.

Учитывая сжатые сроки на подготовку, проект нового договора предполагал относительно скромное сокращение наступательных вооружений и ракет‑носителей, а многие меры в области мониторинга и контроля переносились в него из СНВ‑1. Представители России дали понять, что для более масштабных сокращений нужно договориться об ограничениях в области противоракетной обороны: в Москве опасались, что значительные сокращения вкупе с достижениями США в области ПРО и мощных обычных вооружений с характеристиками, близкими к ядерному оружию, нарушат стратегический баланс сил. Москва и Вашингтон также согласились с тем, что для сокращений ниже определенного уровня потребуется вовлечение в переговоры других стран, обладающих ядерным оружием.

Переговоры шли довольно успешно, и 26 марта 2010 года президент Обама объявил, что достиг с президентом Медведевым нового соглашения. Через семь лет после вступления договора в силу и в дальнейшем стратегические наступательные вооружения должны быть ограничены 800 пусковыми установками и 1550 боеголовками{433}. Оставалось решить такие вопросы, как обеспечение контроля за соблюдением договоренностей, обмен телеметрической информацией о пусках ракет и роль противоракетной обороны в новом договоре. Во время переговоров представители администрации Обамы высказывали неудовольствие тем, что, когда вопрос обсуждали президенты, договоренности казались почти достигнутыми, но, когда встречались переговорщики, позиция России становилась более жесткой. Складывалось ощущение, что представители России действуют вразнобой и/или считают, что имеют больше возможностей для давления, так как американцам этот договор якобы «нужнее».

Еще одна давняя проблема – контроль за ядерным вооружением малого и среднего радиуса действия (от 500 до 5000 километров). Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности от 1987 года запрещает двум странам разрабатывать, производить и размещать на суше такие баллистические и крылатые ракеты. Он не нравится Москве тем, что под его действие попадают только Россия и США. В октябре 2007 года Путин предупредил, что Москва может поставить под сомнение необходимость следовать договору, если его не ратифицируют другие страны. Впоследствии Вашингтон и Москва договорились способствовать присоединению к договору других стран, но их призывы ни у кого не нашли отклика. Наибольшее беспокойство в этом отношении у Москвы вызывает Китай; в частных разговорах российские чиновники высказывают недовольство отсутствием прозрачности у их «стратегического партнера».

Вышеописанное ошибочное отношение России к США как к основному источнику угроз не позволяет Москве разработать свободную от предрассудков, ориентированную на собственные интересы политику в области ядерной безопасности. Опубликованная в начале 2010 года военная доктрина безоговорочно постулирует необходимость поддержания ядерного паритета с США, но во всем документе нет ни слова о Китае и его ядерной программе. Учитывая географическую близость Китая, располагающего сотнями ракет средней дальности, которые могут достичь российской территории, можно было бы утверждать, что Москве сто ит обеспокоиться своей уязвимостью со стороны этой страны в неменьшей мере, чем со стороны США. Лучший способ уменьшить эту уязвимость – добиться быстрого двустороннего прогресса в сокращении ядерных арсеналов России и США, чтобы можно было начать многосторонние переговоры и надеяться, что Китай раскроет свои стратегические планы в области ядерных вооружений.

Хотя интересы Вашингтона и Москвы по трем приоритетным для администрации Обамы вопросам в области безопасности могут не совпадать в той мере, в какой хотелось бы, я утверждаю: по всем этим трем вопросам интересы России совпадают с интересами США в большей степени, чем с интересами Китая. Возможно, более открытое признание этого факта в Вашингтоне и Москве могло бы способствовать углублению российско‑американского сотрудничества. Я ни в коей мере не призываю проводить политику сдерживания в отношении Китая. Но, более грамотно и аккуратно оценив свои стратегические задачи и потенциальные угрозы, Москва, безусловно, могла бы более успешно отстаивать свои интересы на международной арене.

Заключение

История российско‑американских отношений в последние два десятилетия после окончания холодной войны была полна драматизма, но сложившаяся сегодня ситуация свидетельствует: в списке стратегических целей Вашингтона Россия больше не занимает приоритетной позиции; так же и США не должны занимать высокого положения в списке приоритетов Москвы. США больше не рассматривают Россию в качестве стратегического противника, и внимание Вашингтона, которое в ХХ веке было сконцентрировано на Европе, быстро смещается в сторону Восточной Азии и Ближнего Востока с сопредельными регионами, а также в сторону решения вопросов глобального характера, таких как изменение климата и борьба с инфекционными болезнями.

К сожалению, Россия, как я показываю в первой части настоящей главы, продолжает рассматривать США скорее как стратегического противника, чем партнера, а внимание ее стратегов по‑прежнему в значительной степени сконцентрировано на Европе. Хотя Вашингтон и Москва в принципе разделяют обеспокоенность угрозой радикального ислама и терроризма на Ближнем Востоке и в сопредельных странах, их взгляды на обеспечение безопасности сильно расходятся.

Баланс сил в мире меняется в сторону многополярности, и относительное падение стратегического влияния России, США, Европы и Японии контрастирует с резким подъемом Китая и (в меньшей степени) Индии. Стратегическая мощь России сокращается уже почти 30 лет. Этот процесс пока идет крайне стремительно, несмотря на успешные в экономическом отношении годы президентства Путина. США, вполне вероятно, достигли наивысшего могущества во время первого президентского срока Буша‑младшего. Ситуация в Ираке и Афганистане сильно осложнилась после первоначальных военных успехов. Но наибольшую угрозу позициям Америки представляют экономические проблемы, в частности беспрецедентная безответственность бюджетной политики. Если в американской политической системе в ближайшее время не найдется достаточно воли, чтобы решительно заняться проблемой бюджетного дефицита, который в долгосрочной перспективе представляется неподъемным, США могут очень быстро растерять свою мощь и подорвать и без того хрупкий мировой порядок. России же, чтобы остановить ухудшение своих стратегических позиций, предстоит решить колоссальную задачу по модернизации. Возможно, в сложившихся непростых условиях Москва и Вашингтон найдут более конструктивный способ взаимодействия в ближайшие годы.

Когда Россия искренне и по‑настоящему возьмется за модернизацию экономики, неадекватность ее политики в области безопасности, в которой Запад выступает в качестве первоочередной угрозы, проявится особенно сильно и эта политика будет скорректирована. Главный партнер России по реализации наиболее оптимального «инновационного сценария» (описанного в официальной Концепции долгосрочного развития на период до 2020 года) – это Запад. Речь идет в первую очередь о Европе, но и США и Япония способны сыграть в этом важную роль{434}. Представляется абсурдным, что Москва продолжает проводить внешнеполитическую стратегию, в которой ее наиважнейшие экономические партнеры, которые одновременно являются членами НАТО, рассматриваются в качестве основной угрозы ее безопасности. Генеральный секретарь НАТО Расмуссен абсолютно прав, утверждая, что отношения между Западом и Россией в области безопасности не могут оставаться заложниками устаревших взглядов Москвы. Но нужно смотреть на вещи реалистично и понимать: пока российское руководство не откажется от этой точки зрения, возможности для совместной работы, особенно в части двусторонних российско‑американских отношений, будут крайне ограниченны.

Администрации Обамы удалось улучшить отношения с Москвой, в ряде областей достигнут ощутимый прогресс, стороны активно сотрудничают. Некоторые события, которых опасались, так и не произошли – например, новая война с Грузией в 2009 году. Кроме того, Вашингтону удалось добиться некоторого успеха в расширении двустороннего диалога: заработали несколько рабочих групп по таким вопросам, как здравоохранение, борьба с оборотом наркотиков и пр. Но администрации Обамы нужно быть готовой к тому, что, если Москва не пойдет ей навстречу, приоритетность отношений с Россией придется снижать. Нынешнее российское руководство, похоже, исходит из ложного предположения, что Москва нужна Вашингтону больше, чем он ей. Я же стараюсь показать, что все как раз наоборот (если, конечно, Москва готова скорректировать свои стратегические взгляды, чтобы они в большей степени соответствовали ее целям в области модернизации и процветания). Администрации Обамы также необходимо более активно опровергать ошибочные предположения Москвы о том, что главными угрозами для нее выступают США и Запад. Подобные предположения не только губительны для развития двусторонних отношений, но и поддерживают существование насквозь коррумпированной, недееспособной политической системы внутри самой России.

Послесловие