Для четырех президентских администраций в Вашингтоне политика по отношению к России после окончания холодной войны представляла собой серьезнейшую трудность; и мало какой из вопросов порождал столь острые споры, как этот. С начала 1993‑го по начало 2009 года президенты Билл Клинтон и Джордж Буш‑младший посвятили огромное количество времени и энергии, чтобы улучшить связи с Москвой. Однако оба покинули Белый дом разочарованными, а отношения между Россией и США в конце правления каждого из президентов были хуже, чем в начале. В 2009 году, когда пост президента занял Барак Обама, отношения эти характеризовались враждебностью и почти полным отсутствием доверия; и можно только надеяться, что в конце срока Обамы аналитикам не придется проводить аналогии между ним и его предшественниками.

После распада СССР России пришлось одновременно решать три грандиозные задачи: проводить демократизацию, развивать рыночную экономику и менять статус империи на статус национального государства, – что можно считать практически беспрецедентной «тройной трансформацией» великой державы. Поэтому неудивительно, что выстраивание отношений с Россией представляло крайне непростую задачу и требовало, как сказал незадолго до ухода Клинтона заместитель госсекретаря Строуб Тэлботт, значительного «стратегического терпения». Стремительная потеря мирового статуса Россией, которая в 1991–1992 годы практически в один момент превратилась из супердержавы в получателя гуманитарной помощи, и радикальная перестройка международной системы, когда мир из биполярного превратился в однополярный с доминированием США, породили огромные проблемы. Для их решения требовались неординарная мудрость и чувство сопереживания – качества, которыми политики в Вашингтоне (да, говоря по чести, и не только там) особо похвастать не могут.

Как и его предшественники, Обама сделал вопрос улучшения отношений с Москвой одним из приоритетов внешней политики, и в первый год президентства его администрация приложила значительные усилия для достижения этой цели. Как я однажды уже подчеркивал, чем дольше администрация Обамы будет сохранять скромные ожидания, тем меньше вероятность в них разочароваться. Ожидания не должны быть завышенными, поскольку интересы Москвы по трем основным для администрации Обамы вопросам – Ирану, Афганистану и ядерной безопасности – противоречивы и не полностью совпадают с интересами Соединенных Штатов. Не менее важно и то, что российское руководство, обоснованно или нет, чувствует, что в прошлом «обожглось», сблизившись с Вашингтоном, – особенно после недолгого медового месяца с администрацией Буша, последовавшего за терактами 11 сентября 2001 года и сотрудничеством ради победы над движением Талибан в Афганистане. И это чувство недоверия в Москве весьма ощутимо.

Несмотря на столь непростое наследие, можно констатировать, что администрация Обамы добилась значительных успехов в деле улучшения российско‑американских отношений. Помимо трех ключевых вопросов, о которых было сказано выше, она сосредоточилась на таких аспектах, как содействие укреплению суверенитета ближайших соседей России после шока, вызванного войной с Грузией, а также расширение и упорядочение двусторонних отношений путем создания 16 рабочих групп под эгидой комиссии, возглавляемой госсекретарем Хиллари Клинтон и министром иностранных дел Сергеем Лавровым{416}. Наиболее осязаемым результатом на сегодня является успешное завершение переговоров о замене Договора о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ‑1). Новый договор президенты Обама и Дмитрий Медведев подписали в Праге 8 апреля 2010 года. И Москва, и Вашингтон заслуживают похвалы за то, что смогли изменить траекторию развития двусторонних отношений. Однако на их пути еще остаются существенные препятствия.

Основное из них – разные стратегические взгляды и оценки угроз двумя сторонами. Вопрос европейской безопасности стал для США не таким приоритетным, как во времена холодной войны. Сегодня Америка озабочена другими вопросами: нестабильностью в исламском мире, необходимостью подыскивать адекватный ответ на быстрое усиление Китая, а также проблемами глобального характера, такими как нераспространение ядерного оружия, терроризм, изменение климата и пр. Россия, цепляющаяся за статус великой державы и связанные с ним привилегии, крайне уязвима для многих из этих, а также нарождающихся угроз и проблем; однако в области безопасности она по‑прежнему зациклена на США и, в более широком смысле, на Западе, который ей представляется главным источником угроз. Пока Москве и Вашингтону не удастся сблизить позиции по стратегическим вопросам, им будет крайне трудно сделать свое сотрудничество более эффективным. Администрации Обамы необходимо решать огромное множество внутренних и внешних проблем, и остается неясным, в какой мере президент США готов вкладывать политический капитал в налаживание взаимоотношений с Москвой, которая в значительной степени остается на непримиримых позициях, при том что ее влияние в мире снижается.

«Перезагрузка»: назад к прагматичным и многосторонним отношениям

В последний год президентства Буша отношения между Россией и США стали самыми напряженными с 1980‑х годов. Позиции двух стран радикально расходились по целому спектру вопросов, включая независимость Косово, расширение НАТО, планы США по размещению противоракетных комплексов (ПРК) в Чехии и Польше. Общение между Вашингтоном и Москвой практически прекратилось после войны с Грузией в августе 2008 года. Однако этот раскол зрел уже долгие годы. Медовый месяц осенью 2001 года после терактов в Нью‑Йорке и Вашингтоне сменился разногласиями по ряду вопросов; несмотря на тесные личные отношения президентов Джорджа Буша и Владимира Путина, это стало отражением как различий в интересах, так и отсутствия доверия между странами. Возможно, к счастью для российско‑американских отношений, резко ухудшившихся после войны с Грузией, внимание руководства США и всего мира было быстро поглощено событиями сентября 2008 года, когда кризис охватил всю мировую экономику. Эти события способствовали избранию Барака Обамы президентом.

Вступив в должность в январе 2009 года, Обама оказался лицом к лицу с такими тяжелыми проблемами, с какими не приходилось иметь дело ни одному президенту США со времен Франклина Рузвельта и Великой депрессии 1930‑х годов. Мировая экономическая система летела в тартарары из‑за финансового кризиса, зародившегося в США. Ситуация радикально отличалась от кризиса в развивающихся странах десятилетием ранее, который начался в Азии и привел к дефолту России в 1998 году. США также увязли в двух очень тяжелых войнах, в Ираке и Афганистане, причем в последнем ситуация быстро ухудшалась. У Путина, считавшего, что дни однополярного мироустройства сочтены, нашлось много сторонников в разных странах, в том числе в самих США. Обама пообещал вернуть во внешнюю политику многосторонний подход и выступил в роли прагматика, готового к обдуманному решению стоящих перед ним серьезных проблем. Такой подход радикально отличался от действий его неоконсервативного предшественника.

Кто бы что ни думал о причинах российско‑грузинской войны, в стане умеренных и прагматичных деятелей из середины политического спектра США возобладало мнение, что война служит если и не доказательством провала политики США в отношении России и Азии, то свидетельством того, что эта политика развивается в неверном направлении и нуждается в корректировке. Ждать смены политического режима в России не приходилось, поэтому центристы в Вашингтоне все активнее ратовали за налаживание конструктивных взаимоотношений с Москвой ради более эффективного решения региональных и мировых проблем.

В политике, которую вице‑президент Джо Байден первым метафорически назвал «перезагрузкой», интересы администрации Обамы определяются тремя критически важными факторами: 1) острой необходимостью решить вопрос ядерной программы Ирана, 2) потребностью в дополнительных транспортных коридорах для поддержки увеличившегося американского контингента в Афганистане и 3) возвратом к многостороннему подходу в деле обеспечения ядерной безопасности и нераспространения ядерного оружия. Для решения более широких, общемировых задач, таких как изменение климата, энергетическая безопасность, здравоохранение и пр., тоже требуется более активное сотрудничество с Россией, но необходимость в нем не столь остра, как в этих трех основных вопросах.

Критики в Вашингтоне слева и справа заявляли, что Россия слишком слаба, чтобы искать ее помощи в решении этих проблем, или что она принципиально враждебно относится к усилиям Обамы привлечь ее к сотрудничеству. Серьезное беспокойство вызывала и возможность того, что ради получения поддержки Москвы администрация Обамы может поступиться ключевыми ценностями и интересами. Ближайшие соседи России воспринимают тему отстаивания Вашингтоном их интересов особенно остро{417}.

Зимой‑весной 2009 года вашингтонское политическое сообщество выпустило множество докладов, призывавших улучшить отношения с Россией{418}. Критики одного из наиболее заметных из них, подготовленного комиссией Харта‑Хейгела, назвали многие его рекомендации отходом американских «реалистов» от ценностей свободы и демократии{419}. Скептики, однако, не улавливают главную причину нервозности стран Восточной и Центральной Европы в связи со сближением Москвы и Вашингтона. Проблема здесь, как показывает доклад German Marshall Fund{420}, в том, что в мире Россия в целом поддерживает статус‑кво, но в своем регионе она выступает как ревизионистская держава. Америка же не может признать за Россией столь желаемое ею право называть ближнее зарубежье зоной ее «привилегированных интересов» или «сферой влияния» – для любой американской администрации это будет равносильно политическому самоубийству. И если этот вопрос не решить, будущее российско‑американских отношений выглядит весьма бледно.

К сожалению для политиков США, основная проблема двусторонних отношений сегодня лежит глубже, чем расхождения американских экспертов по вопросу организации постсоветского пространства, хотя одержимость Москвы геополитической конкуренцией с Вашингтоном весьма симптоматична. Корень проблемы – в неспособности Москвы правильно определять угрозы российским интересам в быстро меняющемся мире. А без адекватной оценки этих угроз нынешнее российское руководство не может проводить политику, которая способствует, а не препятствует восстановлению роли России как великой державы в многополярном мире (а ведь именно в этом, как не устают повторять российские лидеры, заключается основная цель их внешней политики).