Поставив перед собой задачу исследовать эффект от наличия связей в региональном правительстве, в 2008 году мы опробовали несколько иную стратегию опроса. Вместо того чтобы задавать вопросы всем респондентам и потом оперировать усредненными данными, я придумал четыре слегка разнящихся между собой гипотетических сценария конфликта (с компаниями разных размеров и с разными связями в региональных органах власти) и случайным образом распределил эти сценарии по анкетам. Я спрашивал, рассчитывают ли респонденты, что суд защитит их права в одном из этих конфликтов. Поскольку сценарии распределялись между респондентами случайным образом, разница в ответах объясняется исключительно небольшими различиями в поставленных вопросах. Иными словами, результаты в данном случае вполне значимы, поскольку само устройство вопроса имплицитно учитывает все факторы, которые могут повлиять на ответы: размер, местонахождение и специализацию компании, вовлеченной в гипотетический конфликт, а также индивидуальные характеристики респондента.

Вот как выглядел один из сценариев:

Предположим, ваша компания выполнила большой заказ стоимостью 10 процентов ее годового дохода для [небольшой компании, в которой работает около 100 сотрудников/большой компании, в которой работает около 3 тысяч сотрудников]. Вы получили от заказчика 50 процентов стоимости заказа в качестве предоплаты, но остальное он выплачивать отказывается, ссылаясь на то, что не удовлетворен качеством вашей продукции. Вы уверены, что продукция была представлена ему в исправном техническом состоянии. Как вы думаете, сможет ли ваша компания защитить свои интересы, обратившись в государственный арбитражный суд?

(1) Да (2) Скорее да, чем нет (3) Скорее нет, чем да (4) Нет

Половина респондентов получила еще одну вводную: «компания‑заказчик имеет связи в региональном правительстве»{118}.

Нет ничего удивительного в том, что компании, состоящие в хороших отношениях с региональными властями, рассчитывают на более внимательное и справедливое отношение со стороны государственных арбитражных судов. Интереснее оценить масштабы выгод, получаемых за счет политических связей. Из респондентов, которым говорили, что в гипотетической компании‑ответчике работает около 100 сотрудников, 79 процентов сочли, что суд смог бы защитить их права (табл. 4.7). А вот среди тех, кому досталась такая же по размеру компания, известная своими связями в региональном правительстве, этот показатель оказался на 9 процентов ниже. В случае с большой компанией (3 тысячи сотрудников) на поддержку суда рассчитывали 70 процентов респондентов и 64 процента надеялись, что суд отстоит их права в тяжбе с такой же компанией, имеющей связи в региональном правительстве. Поскольку в данном опросе не учитываются другие факторы, которые могли бы помочь компании защитить свои имущественные права, выгоды наличия политических связей – налицо.

Табл. 4.7 Количество респондентов, рассчитывавших на эффективную судебную защиту прав их компании в случае гипотетического конфликта (респонденты, ответившие «да» или «скорее да, чем нет», %)

Оговорки и замечания

Впрочем, необходимо учитывать ограниченную применимость приведенных выше выводов. В своем анализе мы сосредоточились почти исключительно на не имеющих стратегического значения фирмах, и полученные результаты ни в коей мере нельзя экстраполировать на крупные политически значимые компании, работающие в добывающей отрасли. Нельзя распространять их и на иностранные компании, у которых иные отношения с государством, чем у рядовых российских фирм, участвовавших в наших опросах. Эти рядовые компании крайне редко фигурируют в заголовках новостей – в отличие от российских нефтегазовых гигантов и ведущих иностранных фирм, но тем не менее они достойны внимания, поскольку именно в них и работает подавляющая часть россиян, без них невозможны диверсификация экономики и снятие ее с «нефтегазовой иглы» и они до сих пор недостаточно изучены.

По полученным нами результатам можно судить только об отношениях бизнеса с государством, но практически ничего нельзя сказать о состоянии системы правового регулирования и уровне коррупции при рассмотрении уголовных дел или дел, касающихся защиты прав человека. Впрочем, есть основания полагать, что суды общей юрисдикции, рассматривающие основную часть всех дел, издавна работали значительно хуже, чем арбитражные суды, эффективность которых мы анализируем{119}. И наконец, наши результаты были получены до финансового кризиса, разразившегося осенью 2008 года. Вызванные им тенденции – рост роли государства в экономике и повышение зависимости многих компаний от государства – не сулят ничего хорошего.