Философам грядущего столетия предстоит решение одной фундаментальной проблемы – проблемы поиска и экспликации неклассических форм рациональности. Эта проблема в последнее время неоднократно поднималась рядом исследователей*. Сравнительный анализ классического и неклассического типов мышления показывает, что так называемая «современная философия» современна лишь в той мере, в какой она реализует в себе, по выражению М.К.Мамардашвили, «неклассический идеал рациональности» [2]. Современность «современной философии» определяется сегодня тем, в какой степени она способна схватить и осмыслить те неклассические эффекты, с которыми почти повсеместно сталкиваются философы и ученые в ХХ веке, идет ли речь о жизни сознания, общества, культуры или истории. Ее актуальность оценивается по тому, способна ли она выработать новые концептуальные структуры понимания, методы анализа и соответствующую им стилистику мышления.
В выявлении подобных структур, методов и стиля мышления, собственно, и состоит суть названной проблемы.

Масштабность ее, однако, такова, что вынуждает нас ограничиться выбором одного из направлений, в котором может быть осуществлен поиск неклассических форм рациональности. Тематически это направление может быть определено как проблема вычленения таких кристаллизаций в опыте неклассического мышления, которые по своей методологической роли могли бы быть сопоставимы с категориями классической философии.

Если иметь в виду классическую традицию, то такими базовыми единицами мышления принято считать философские категории, которые усилиями Аристотеля и Канта были выдвинуты на передний план метафизики, где им отводилась роль опорных оснований, способных нести на себе все здание метафизики. В ранге особых, наиболее общих понятий философии, категории выражали претензию классического разума на овладевание некоторыми предельными, далее неразложимыми структурами смысла.

Однако в рамках неклассического анализа мышления эта претензия приобретает уже другой, подчеркнуто критический смысл. Особенно отличительна в этом отношении философия М.Хайдеггера, у которого категории определяются как такие рассудочные формы мышления о сущем, в которых, с одной стороны, предметно представлен состав сущего, но, вместе с тем, всегда уже упущен вопрос об истине его бытия.

В этой связи можно поставить следующий вопрос: существуют ли в арсенале мыслительных средств неклассической философии такие кристаллизации или единицы мышления, которые бы несли на себе признаки неклассичности и в то же время были бы сопоставимы с категориями классической философии по своей фундаментальности и значимости, играли бы роль соответствующих эквивалентов в архитектонике неклассического мышления?

Решение этого вопроса связано с несколькими трудностями. Первое затруднение заключается в том, какие единицы мышления следует противопоставлять категориям в качестве их равномасштабных аналогов. Второе – в том, могут ли они (если таковые будут выделены) составить единый корпус неклассической мысли? И, наконец, не является ли сама проблема экспликации единиц мышления неклассической философии по своему характеру и в своем истоке проблемой в сущности классической? Но тогда вправе ли мы вообще ставить перед собой задачу подобной экспликации? Относительно последнего вопроса заметим, что мы не можем дать на него отрицательный ответ, пока не исчерпаем всех возможностей положительного.

Какова бы ни была природа поставленных вопросов, их обсуждение требует обращения к творчеству тех мыслителей, деятельность которых осуществлялась в условиях смены философских парадигм, и чьи идеи оказали огромное влияние на формирование самого образа современной философии как неклассической. В числе таких фигур на философском олимпе ХХ века высится фигура М.Хайдеггера, труды которого, во многом определив философское сознание своего времени, будут играть эту определяющую роль и в веке будущем.

Интерес к фигуре Хайдеггера в плане обсуждения намеченной проблемы определен двумя обстоятельствами. Первое состоит в том, что Хайдеггер, осуществляя радикальную критику классической метафизики, не оставляет в стороне ее категориальный строй, как это делали многие критики классического ratio в философии ХХ века. Более того, Хайдеггер рассматривает категории в качестве оснований истинностного суждения о сущем, подчеркивая значение их как особых гносеологических инструментов в целостном осмыслении сущего как такового. Вторым важным обстоятельством является то, что деструкция метафизики производится Хайдеггером в рамках реализации проекта новой онтологии, для осуществления которого ему были необходимы новые мыслительные средства, неизвестные классической философской традиции. Таковыми у него выступают особые кристаллизации – экзистенциалы и экзистенциальные понятия. Выделенные в целях экзистенциального анализа присутствия (Dasein)*, они создают альтернативу категориальному анализу сущего.

Наша гипотеза состоит в том (и ниже мы попытаемся это подтвердить), что экзистенциалы и экзистенциальные понятия играют в онтологии Хайдеггера примерно ту же роль, что и категории в рамках классической онтологии, т.е. являются опорными основаниями мышления о бытии.

Некоторое неудобство представляет то обстоятельство, что вопрос о методологическом значении категорий и экзистенциалов не обособлялся Хайдеггером в самостоятельную тему исследования и обсуждался попутно в рамках решения более масштабной задачи – построения новой онтологии. Однако это обстоятельство ничуть не сказалось на глубине и содержательности проделанного им анализа, что и позволяет тематизировать его результаты в специальной работе.

Путевым указателем в интерпретации хайдеггеровского понимания категорий и экзистенциалов для нас будет тезис, высказанный в «Бытии и времени», но не получивший там развернутого истолкования. Тезис гласит: «Экзистенциалы и категории суть две основовозможности бытийных черт» [3.С.45]. Развертывание этого тезиса показывает:

1) категории и экзистенциалы признаются Хайдеггером в качестве фундаментальных единиц онтологии, на основе которых реализуется возможность построения двух ее типов: на основе категориального анализа – классического типа, на основе экзистенциально-феноменологического анализа – неклассического;

2) категории и экзистенциалы альтернативны друг другу в смысле возможностей онтологической предикации, но в то же время и сопоставимы по своей фундаментальности (основности), хотя и не равны, в том смысле, что за категориальным мышлением обнаруживаются наиболее изначальные – экзистенциальные основания.

Фундаментальность хайдеггеровского подхода позволяет рассматривать экзистенциальный способ мышления не как один из вариантов неклассического, а как наиболее адекватный его сути.