В предыдущем разделе отмечалось, что конструирование «жертвы» предпола­гает и формирование образа «врага», который либо непосредственно повинен в посягательстве на «жертву», либо имеет к этому посяга­тельству косвенное отношение, либо рассматривается как потенциальная угроза. Непосредственный или потенциальный посягатель на «жертву» идентифицируется как «враг», которому необходимо проти­востоять или которого необходимо уничтожить[42].

«Враг» как понятие и как восприятие субъектом «другого» имеет глубинные корни, которые уходят в родоплеменные общественные отношения. Это связано, во-первых, с необходимостью самоиденти­фикации социальной группы и ее различения по принципу «свой – чужой», во-вторых, с необходимостью определения того, что пред­ставляет опасность для самого существования группы.

Для архаичного социума окружающий мир был достаточно враж­дебным. Опасность подстерегала человека на каждом шагу. Поэтому «образ врага» в общественном сознании формировался как комплекс­ное понятие, как собирательный образ, включающий в себя различные негативные явления. «Враг» мог персонифицироваться и с реальной угрозой, и с вымышленным (мифологическим) образом, «угрожаю­щим» самому существованию социальной общности. «Смертельная опасность, исходящая от врага, — по мнению Л. Гудкова, — является важнейшим признаком этих смысловых или риторических конструк­ций. Этим враг отличается от других, хотя и близких персонажей сим­волического театра...»[43].

Итак, важнейшим признаком идентификации врага является ис­ходящая от него смертельная угроза человеку, группе, социуму.

Следующим отличительным признаком врага является его дегу­манизация – наделение врага различными негативными свойствами и качествами. Так, известный исследователь психологии агрессии Л. Берковец подчеркивает различие между инструментальной агресси­ей, при которой нападение обусловлено в основном стремлением к достижению определенной цели, и враждебной агрессией, при кото­рой основной целью является нанесение вреда или уничтожение жертвы[44]. Следовательно, враг ассоциируется со злом, ненавистью, аг­рессией, коварством, насилием, смертью и прочим негативом. Поэто­му дегуманизация объекта реальной или мнимой опасности является следующим основным условием формирования образа врага.

Итак, враг – это актор (явление), представляющий собой реальную или мнимую угрозу самому существованию индивида, группы, социума, носитель антигуманных свойств и качеств. Враг может ассоциироваться с конкретной личностью («личный враг фюрера»), с племенем, этносом, нацией, классом, партией, государством («империя зла»), с идеологией (фашизм, национализм, расизм), с общественным строем (капитализм, социализм) и пр.

Понятие «враг» (как и само общество) проходит различные этапы своего развития. В примитивных первобытных группах враждебность по отношению к «чужим», по мнению Г. Зиммеля, является естественным состоянием, а война – едва ли не единственной формой взаимоотношения с чужой группой[45].

Образ врага – это качественная (оценочная) характеристика (имидж) врага, сформированная в общественном сознании. Это восприятие врага и представление о враге. При этом враг и его образ могут значительно отличаться друг от друга, так как восприятие отражает не только объективную реальность, но и оценочные интерпретации, и эмоциональные компоненты перцепции. Кроме того, на формирование образа врага оказывают влияние стереотипы и установки, присущие массовому сознанию. Необходимо учитывать также то, что восприятие врага опосредовано определенными источниками информации, например СМИ, которые могут целенаправленно формировать определенный образ врага.

В социальных и политических отношениях существуют различные основания для «поиска» реальных и мнимых врагов, вот некоторые из них:

1. Традиционные основания – как необходимое условие для групповой самоидентификации. Внешний враг способствует укреплению внутригрупповых связей и отношений, объединению всех членов группы для борьбы с внешней угрозой.

2. Социально-психологические основания возникают в период аномии (по Дюркгейму). Аномия способствует росту социальной напряженности, концентрации конфликтной (агрессивной) энергии, которая «ищет» возможные пути для своего выхода. В этих условиях поиск «врага» является одним из наиболее простых и действенных способов канализации энергии конфликта на реальных и мнимых врагов.

3. Целерациональные основания возникают в конфликтной ситуации, причинами которой являются несовместимые интересы и цели двух и более субъектов (сторон) политических отношений. Например, если два государства (народа) претендуют на спорную территорию и при этом они не идут ни на какие взаимные уступки, то друг другом они могут восприниматься как враги.

4. Ценностно-рациональные основания – определение врага на основе несовместимых ценностей, например по различиям в идеологии, религии, культуре, цивилизации и др. В последние годы основанием для ценностного конфликта стали отношения к сексуальным меньшинствам.

5. Ситуационные основания. Не вполне самостоятельный субъект политики может оказаться в ситуации, когда он вынужден воспринимать другого субъекта как врага, не имея для этого достаточно оснований. Например, во время Второй мировой войны некоторые страны Восточной Европы (Румыния, Венгрия и др.) под давлением Германии вынуждены были воевать против Советского Союза, то есть идентифицировать его как врага.

6. Конъюнктурные основания. Иногда субъект политики позиционирует другого субъекта в качестве «врага» по конъюнктурным соображениям. Например, такие страны, как Грузия, Литва, Латвия, Эстония, Польша, в последние годы периодически «раскрывают» враждебные происки Москвы по отношению к себе. Такая политика дискредитации России поощряется западными покровителями (особенно США) и приносит этим странам (правящей элите) политические дивиденды как во внешней, так и во внутренней политике. Некоторые страны Запада также не упускают возможности обвинить Россию во «враждебных» помыслах или действиях. Суть этих, нередко безосновательных, обвинений состоит в том, чтобы заставить Россию оправдываться в том, чего она не совершала, и поступаться своими интересами в пользу «обвинителей».

7. Манипулятивные основания. Манипуляция предполагает определенные действия (систему мер), которые способствуют тому, что объект манипуляции совершает поступки, не отвечающие его интересам. Например, в последние годы возникли объективные основания для более тесного экономического и политического сотрудничества между Россией и Евросоюзом. Но такое сотрудничество не выгодно Соединенным Штатам. Манипулируя общественным сознанием, США пытаются внушить Евросоюзу, что Россия представляет собой потенциальную опасность, потенциального врага, который вынашивает какие-то коварные замыслы. Манипуляция образом врага также позволяет некоторым странам увеличивать военный бюджет.

8. Стремление понизить статус (поразить в правах) названного врагом субъекта. Само понятие «враг» несет в себе негативные ассоциации. Следовательно, враг, как правило, не может претендовать не только на позитивное, но даже на беспристрастное к себе отношение. То есть «враг» уже самим своим определением ставится в заведомо невыгодное для себя положение. Например, США и их союзники нередко применяют термин «враг демократии» в отношении нелояльных к ним политических режимов и лидеров и тем самым также стремятся поразить их в своих правах.

9. Опосредованная дружба или вражда. Иногда «враг» и «друг» определяются по принципу: враг моего друга и мой враг; враг моего врага – мой друг. Данный принцип наиболее характерен для политических и военных союзов, когда два и более политических актора заключают договор о совместной защите интересов и/или совместной обороне. Например, на таких основаниях создан Евросоюз (совместная защита политических и экономических интересов входящих в него стран) и военно-политический союз НАТО (совместная защита политических и военных интересов). Стремясь подтвердить свою дружбу с США, правительства некоторых европейских стран послали свои войска в Ирак и Афганистан.

10. Поиск «врага» как способ переложить свою вину на другого, как стремление присвоить другому свои пороки, помыслы, желания, действия. Данное основание действует по принципу «держи вора», когда сам вор, чтобы снять с себя подозрения о совершенной им краже, инициирует поиски мнимого «вора». Например, чтобы оправдать свое сотрудничество с фашистской Германией и свои преступления во время Второй мировой войны, профашистские силы в некоторых странах (Эстония, Латвия, Литва, Украина, Польша) стремятся представить Красную Армию не «освободителем», а «завоевателем», то есть врагом.

11. Исторические основания связаны с прошлыми обидами, имевшими место во взаимоотношениях субъектов (стран, народов, этносов, религий). Они обычно хранятся в памяти того или иного исторического субъекта на подсознательном уровне. Сами по себе они, как правило, не являются непосредственными причинами конфронтации и вражды. Но если конфликт назревает или уже имеет место, то исторические обиды «извлекаются» в реальную действительность и становятся дополнительными факторами в его развитии.

12. Стереотипы сознания. Десятилетия «холодной войны» и глобальной конфронтации двух мировых систем для многих людей и целых народов не прошли бесследно. Поэтому любое противоречие в политических отношениях может найти благодатную почву для своего развития в сознании людей – носителей  стереотипов прошлого.

Механизмы и способы формирования образа врага. Начальной стадией в формировании образа врага является понятие «враждебность» как негативная реакция (отношение) к реальной или мнимой опасности или как реакция на появление реальной или мнимой жертвы. При этом враждебность в своем развитии может проходить несколько стадий: от одностороннего недружественного акта до двусторонней полномасштабной вражды; от минутного негативного восприятия до многовековой ненависти. Традиционно образ врага формируется на основе недоброжелательных, неприязненных (враждебных) отношений и/или действий.

Сам процесс формирования образа врага обусловлен ранее сформированными стереотипами. Историческая память любого сложившегося социума позволяет людям сохранять и передавать из поколения в поколение ранее сформированные образы врагов и механизмы их идентификации. Поэтому, когда перед социальной общностью возникает та или иная опасность, народная память «воскрешает» соответствующий ситуации стереотип образа врага, и на его основе в общественном сознании формируется новый (обновленный) образ врага.

Сами по себе негативные стереотипы не являются непосредственной причиной враждебных отношений. Но они способствуют ускорению формирования образа врага и определению его основных оценочных характеристик. Так, вероломное нападение фашистской Германии на Советский Союз (22 июня 1941 г.) в одночасье превратило бывшего экономического и политического партнера (в соответствии с Мюнхенским договором 1939 г.) в заклятого врага всего советского народа, так как российский (русский) народ в прошлом неоднократно подвергался подобным нападениям. И никакие ухищрения геббельсовской пропаганды, пытавшейся представить оккупантов освободителями от коммунистического режима, не смогли ввести простой народ в заблуждение.

Усвоенные ранее стереотипы легко воспроизводятся в общественном сознании и могут «переключаться» с одного объекта на другой. Так, если в мае 2001 г., по данным ВЦИОМ, лишь 7 % россиян считали Грузию враждебным государством, то летом 2012 г. (после грузино-осетинского конфликта 2008 г.), по данным Левада-центра, уже 41 % респондентов считали Грузию врагом[46].

Процесс целенаправленного формирования образа врага во многом схож с процессом конструирования «жертвы», но при этом имеет противоположную негативную оценку образа. Образ врага должен возбуждать ненависть. Поэтому он может сочетать в себе такие негативные качества, как коварство, агрессивность, безнравственность, жестокость, беспринципность и пр.

В ходе целенаправленного конструирования образа врага можно даже из людей, сделавших вам добро, сконструировать весьма негативный образ. Например, невозможно опровергнуть факт героической гибели миллионов советских (в том числе и российских) граждан (солдат, партизан, угнанных в рабство людей) во время освобождения Европы от фашизма. Но в некоторых из освобожденных стран к власти пришли антироссийски настроенные политические силы, которым мешают образы россиян-освободителей. Для дискредитации этих положительных образов и формирования на их основе образа врага используются следующие методы.

1. Превращение освободителей в оккупантов. Исторический факт освобождения страны (народа) замалчивается либо его значимость умаляется. На первый план выдвигается проблема «захвата» советскими войсками территории страны. Освобождение интерпретируется как оккупация. Актуализируются «ужасы» советской оккупации. Таким образом, освободителям приписывается ответственность и вина за события, в которых они не участвовали. Подменяя факты и понятия, «перемешая» события во времени, создатели образа врага пытаются переписать историю в своих интересах. Таким образом, они конструируют новую социальную и политическую реальность.

2. Дискредитация подвига жертвы-героя. Совершенный героем (героями) подвиг подвергается сомнению либо дискредитируется. Например, говорится о том, что в действительности никакого подвига и не было, либо о том, что ничего героического в поведении героя нет, и т. п.

3. Обесценивание факта жертвенности. Попытка навязать мнение, что принесенная жертва была либо напрасной, либо несоразмерной достигнутым результатам. Например, говорится о том, что солдаты-освободители погибли по недоразумению, из-за некомпетентности своих командиров или защищая не те идеалы.

4. Оспаривание числа погибших героев. Умышленное занижение числа погибших либо замалчивание (забывание) самого факта гибели людей, места совершения подвига или места захоронения погибших.

5. Война с памятниками. Уничтожая памятники воинам-освободителям, враждебно настроенные по отношению к России силы пытаются уничтожить народную память об их героических подвигах.

6. Открытие музеев советской оккупации, как один из способов манипуляции общественным сознанием, с целью формирования образа врага.

Для формирования образа врага, так же как и для конструирования образа жертвы, широко используются СМИ. Например, Соединенные Штаты, для того чтобы «перевести» ту или иную страну (политический режим) из категории полноправного субъекта международных отношений в категорию «враг», создают (формируют) посредством СМИ (и не только) определенный политический дискурс. При этом используются различные способы дискредитации намеченной жертвы: подвергаются сомнению ее положительные качества, всячески выпячиваются отрицательные. Руководители страны, выбранной в качестве жертвы-врага, уподобляются кровожадным монстрам. Намеченный «враг», а по сути «жертва», планомерно демонизируется, постоянно упоминается только в отрицательном контексте. Так Соединенными Штатами и их соратниками в западных СМИ во время войны в Боснии (1993-1995 гг.) была проведена пропагандистская операция, получившая название «сатанизация сербов». При этом самим сербам не давали доступа к СМИ[47].

После того как сформированы необходимые стереотипы, навязанный общественности дискурс переходит в новую фазу. Разворачивается дискуссия о том, как (какими силами, методами) лучше обезвредить или уничтожить «врага». Так, перед тем как подвергнуть Югославию варварской бомбардировке (1999 г.), США развернули в СМИ дискуссию о том, стоит ли прибегнуть к наземной операции или ограничиться точечными бомбардировками. При этом вопрос о правомерности применения военной силы против суверенного государства игнорировался. Аналогичным образом США и их союзники поступили с Ираком (2003 г.) и с Ливией (2012 г.).

Основания для создания образа врага выбираются с учетом общественной значимости «проступка» и формируются в зависимости от преследуемых целей и интересов субъектов, конструирующих образ. Так Сербия (Югославия) обвинялась в многочисленных жертвах среди мирного албанского населения и в других «грехах», Ирак – в создании оружия массового поражения и угрозе другим странам, Афганистан – в сокрытии главарей террористических организаций, Иран и Северная Корея – в создании ядерного вооружения, Россия – в агрессии против Грузии. Ливийский режим М. Каддафи – в геноциде собственного народа. В реальности же данные образы врагов создавались для того, чтобы США и их союзники могли навязывать свою волю другим странам и народам.

Формирующийся образ врага должен отвечать определенным требованиям (потребностям) стороны, формирующей образ врага:

1. Отвечать целям и задачам противоборствующей стороны, которая формирует определенный образ врага.

2. Выполнять оценочные функции с точки зрения существующих в социуме традиций, стереотипов, системы ценностей и мировоззрения.

3. Удовлетворять инструментальным потребностям, например, предоставлять информацию о реальной или мнимой угрозе, о количественных и качественных характеристиках врага, о возможных санкциях, которые могут быть применены в отношении врага, о величине ущерба, причиненного врагом, и возможной компенсации.

4. «Разоблачать» антигуманную сущность врага и его преступные планы.

5. Способствовать внутренней консолидации стороны конфликта для борьбы с идентифицированным врагом.

6. Способствовать привлечению на свою сторону новых союзников.

Кроме того, сформированный и периодически актуализируемый образ врага может быть использован субъектом политики для своих агрессивных действий. Так, созданный администрацией США образ террориста № 1 Бен-Ладена периодически актуализировался и использовался США в своей внутренней и внешней политике на протяжении многих лет.

Окна Овертона»

Джозеф П. Овертон (1960-2003), старший вице-президент центра общественной политики «Mackinac Center», еще в середине 1990-х описал применяемую современными РR-технологами модель манипулирования общественным сознанием, посмертно названную «Окном Овертона». Автор погиб в авиакатастрофе. Но только после его смерти описанная им модель стала приобретать свою популярность[48].

Суть модели состоит в том, что любую, первоначально казавшуюся абсолютно неприемлемой идею, в ходе ряда последовательно проведенных манипулятивных операций, можно легализовать как вполне правомерную, принятую массовым сознанием и закрепленную в законах.

Согласно модели Овертона для каждой целенаправленно актуализируемой идеи или проблемы в обществе существует «свое» окно возможностей, которое может быть весьма ограниченным в плане обсуждения и принятия этой идеи. Но окно можно двигать, меняя тем самым веер возможностей. Главное – делать это необходимо постепенно и последовательно, чтобы массовое сознание привыкало к ранее чуждой ему идее.

Сдвиг мнений в окне проходит следующие стадии: немыслимые; радикальные; приемлемые; мудрые; популярные; официальная политика.

1. Немыслимое.

Цель этапа:

· снять табу на обсуждение явления;

· сделать явление известным как можно более широкому кругу людей;

· сделать обсуждение явления привычным;

· придать обсуждению явления статус важной общественной темы.

Для этого явление вводится в информационное поле, как радикально-вызывающе. Радикальный статус особенно стимулирует внимание к явлению. Обсуждение темы продвигается из стихийного в организованное - на уровень общественных или академических форумов, как социально-значимая проблема.

2. Радикальное.

Цель этапа: подмена понятий, замена эмоционально-неприемлемых терминов на эмоционально-нейтральные эвфемизмы.

       На этом этапе вводятся новые понятия, обозначающие разные стороны того же явления, но не ассоциирующиеся в сознании общества с явлением в том состоянии, когда даже его обсуждение было полностью неприемлемым.

3. Приемлемое.

Цель этапа:

· внедрение идеи о естественно-природном характере обсуждаемого явления;

· преодоление отношения к явлению, как к абсолютно недопустимом;

· рекрутирование адептов явления.

       Используются научные (или псевдонаучные) факты и объяснения, которые придают явлению объяснимый и, как бы, обусловленный природой характер. Это переломный этап, переводящий явление из абсолютно маргинального в понятное обществу. Из числа лиц, ищущих оригинальную форму личной самореализации, начинают появляются адепты явления.

4. Мудрое или разумное.

Цель этапа:

· распространение информации о, якобы, распространенности явления;

· внедрение в массовое сознание мысли о реальном присутствии явления в                обществе;

· ассоциирование явления с конкретными лицами, не вызывающими личного              отторжения.

5. Популярное.

Цель этапа:

· представление явления, как политически важной темы;

· представление отрицания явления, как нарушения права человека;

· внедрение негативного отношения к любому отрицанию явления.

Проведение социальных опросов, результаты которых интерпретируют явление, как социально-политическое. Включение обсуждения явления в политическую повестку, как требующего юридического или политического регулирования. Инициирование политических инициатив по защите адептов явления, как "меньшинства" находящегося под угрозой.

6. Официальная политика.

       Начинается подготовка законодательной базы, которая поддерживается различными социологическими опросами и «авторитетными» мнениями, что заканчивается принятием законов.

Описанная Овертонам технология манипулирования общественным сознанием и мнением позволяет даже самую абсурдную идею превратить в свою противоположность. В основе такого манипулирования сознанием лежит постепенный отказ от наработанных веками моральных принципов и потакание животным инстинктам. Цель манипулирования – слом традиционных социальных институтов и превращение человека в атомизированного, лишенного статусных различий потребителя.