В сфере экологической политики межличностные связи являются стимулом к возникновению межорганизационных сетей. Причин здесь несколько. Неформальные личные контакты были традиционны для российских экоактивистов, большинство которых вышло из среды студенческих дружин охраны природы 1970 – 80-х гг. Далее, многие лидеры ЭД и ЭНПО стали в ходе реформ чиновниками природоохранных организаций, сохранив при этом личные связи в прежней среде. Некоторые лидеры российских ЭНПО и по сей день являются одновременно чиновниками экологических служб. Заметим, что причудливая комбинация авторитарного лидерства и дружеских связей характерна не только для экологического, но и других демократических движений начала реформ. Главное же заключается в том, что личные, часто скрытые, контакты российских зеленых в региональных и местных структурах власти есть их излюбленный политический инструмент, реализация их давнего лозунга “У природы везде должны быть свои люди”. И конечно, как всегда, межличностные контакты дают гораздо более быстрый и точный результат, нежели межорганизационные.

Эволюцию межличностных сетей экоактивистов мы рассмотрим на двух примерах: государственной экспертизы проекта разработки газоконденсатного месторождения на полуострове Ямал (1988 – 89гг.) и протестной кампании против плана подъема уровня Чебоксарского водохранилища (1993 – 95гг.)

Участники экспертизы на Ямале в 1988 – 89гг. представляли собой некоторое сообщество единомышленников, сложившееся при появлении государственного заказа (экспертиза проводилась недавно созданным Министерством охраны природы). В этот период “сетевые акторы” экополитики еще не сформировались. Данный заказ послужил стимулом к формированию такого сообщества именно на основе межличностных связей между работниками различных министерств и активистами общественных организаций. Этих людей объединяло общее чувство экологической солидарности, озабоченности делом охраны природы. Отсюда их профессиональное разнообразие и партнерские взаимоотношения: в состав экспертной комиссии входили ученые-теоретики и практики, общественные деятели, преподаватели, активисты ЭД, практические работники природоохранной сферы.

В ходе работы экспертной комиссии между учеными и практиками, чиновниками и волонтерами, членами новых и старых государственных и общественных организаций, работниками центра и представителями периферии были налажены многосторонние связи. Дух взаимного уважения и доверия отличал общение молодых активистов и профессионалов преклонного возраста. Их объединяли общие – природоохранные – ценности и общий язык специалистов своего дела.

Если же брать ситуацию в целом, то в период формирования экологической политики в СССР (конец 1980-х гг.) для экоактивистов были характерны такие типы межличностных взаимодействий, как кооперация с учеными-единомышленниками, тесное взаимодействие с прессой и конкурентно-кооперативные связи с чиновниками отраслевых министерств и ведомств.

Десять лет спустя картина была уже иной. Сообщество экоактивистов с их спорадическими и достаточно слабыми связями трансформировалось в четко очерченную сеть экоструктур (“мастерских”) с явно выраженным ядром. Мобилизация финансовых ресурсов стала базовой функцией всякой экоструктуры. Поэтому ее члены целеустремленно и настойчиво формировали сети связей, необходимые для обеспечения ЭНПО ресурсами. Так, в случае конфликта вокруг Чебоксарского водохранилища лидеры экологического центра “Дронт”, главной зонтичной организации нижегородских зеленых, установили подобные связи с Департаментом охраны природы областной администрации, Международным социально-экологическим союзом, биологическим факультетом Нижегородского университета, с дружиной охраны природы того же университета.

Ядро экологических общественных организаций региона состояло из нескольких лидеров, тесно связанных между собой общими ценностями, участием в общих кампаниях, а главное – своими корнями в дружинном движении. Это ядро занимало влиятельные позиции в основных сферах формирования региональной экополитики, таких, как упомянутый Департамент областной администрации, региональный Комитет охраны природы (орган Госкомприроды), а также поддерживало тесные межличностные связи в крупнейших международных сетевых экологических организациях, таких, как Международный социально-экологический союз, “Сеть спасения тайги” и “Центр охраны дикой природы”.