Предисловие

Новейшая фаза в истории отечественной корпоративной активности как зеркало современной науки российского корпоративного права. Корпоративные отношения как отправное понятие частноправовой концепции корпоративного права. Структура книги, задачи отдельных очерков и общие задачи, поставленные перед собой авторами.

1. Нашу книгу об актуальных проблемах теории и практики гражданского права (М., 2006) мы приурочили к 20-летнему юбилею возрождения отечественной науки гражданского (частного) права. Вопреки распространенному мнению, согласно которому отечественная цивилистика плетется "в хвосте" практики, регулярно не поспевая за ее насущными потребностями и проблемами, мы считаем что, напротив, именно юридическая наука - интуитивно ли или осмысленно - первой отреагировала на ветер политических перемен, известный под наименованиями перестройки, ускорения и гласности. Провозглашенный тремя годами позднее на XIX партийной конференции лозунг правовой реформы был, между прочим, не столько детищем практики (буксовавшей в продолжение еще более чем пяти лет), сколько достоянием науки права. Самые первые нормативные акты "рыночного" назначения и содержания - источники права, понимаемого как системы норм, регулирующих общественные отношения в новой экономической реальности, - датируются уже 1987-1989 гг. Отставание это, конечно, небольшое, совсем крошечное, но для наших целей оно, между прочим, весьма символично, поскольку эти акты были посвящены вопросам создания и деятельности на территории СССР так называемых совместных предприятий (СП) с участием лиц-резидентов СССР и иностранных государств, причем не только стран - членов СЭВ (постановление Совета Министров СССР от 13 января 1987 г. N 48*(1)), но и капиталистических стран (постановление Совета Министров СССР от 13 января 1987 г. N 49*(2)). Пресловутые СП стали первыми в новейшей российской истории классическими предпринимательскими корпорациями - представителями той самой сферы общественных отношений, которая в настоящее время и ассоциируется в первую очередь с областью действия корпоративного права в объективном смысле слова.

Юридическая наука в целом не равнозначна своим отдельным направлениям, среди которых есть несколько таких, которые (несмотря на заложенный в них колоссальный потенциал развития) не только отстают в своей разработке, но и тянут науку в целом назад. Так происходит потому, что исследователями не всегда осознается качественная новизна таких направлений, их концептуальные отличия от всех известных, разработанных прежде подразделений юриспруденции. А это означает, что сколь бы многообещающими ни были эти направления, их разработка, осуществляемая с качественно неадекватных позиций, не способна реализовать пресловутый потенциал и оправдать возлагаемые на науку надежды. Одним из таких - подающих большие, но пока не оправдавшиеся надежды - направлений гражданско-правовой науки и является корпоративное право.

У науки российского корпоративного права нет иной истории, кроме новейшей. Конечно, на специфику ряда общественных отношений, складывающихся, например, в связи с участием в акционерной компании, которые весьма сложно "влезали" (или "не влезали" вовсе) в традиционные гражданско-правовые формы, обращали внимание и дореволюционные авторы. Точно так же и советские ученые не смогли сбросить со счетов особенности общественных отношений, связанных с участием (членством) в колхозах, потребительских кооперативах и общественных организациях. Другое дело, что ни те, ни другие представители цивилистической науки не пошли далее констатации этой самой "специфики" и этих самых "особенностей". Столкновение "буржуазных" цивилистов с проблемами доселе неизведанными всегда происходило в процессе разработки каких-нибудь вполне канонических (римских) вопросов. Обнаружившиеся "дырки" объявлялись учеными "отступлением от непосредственной темы исследования"; возможность их разработки оставлялась на долю кого-нибудь другого. Советские же цивилисты поспешили объявить замеченные ими особенности характерными чертами социалистической (колхозной, кооперативной) непосредственной демократии, т.е. постарались, сколько возможно, растворить новую гражданско-правовую субстанцию в публичном праве и политике. И только в современных условиях - в обстановке, когда корпоративные начала и принципы стали использоваться для ведения предпринимательской деятельности - необходимость ученой разработки их адекватных правовых форм заявила о себе в полный голос. К сожалению, эффект этой (вот уже более, чем 10-летней) разработки нисколько не соответствует потраченным на нее силам, времени и энтузиазму.

Корпоративным правом в объективном смысле принято считать совокупность норм, регламентирующих создание и деятельность корпораций - юридических лиц; в свою очередь корпорациями принято объявлять хозяйственные общества (в первую очередь акционерные*(3)), реже - товарищества и совсем нечасто - производственные и потребительские кооперативы. Конечно, мы не склонны спорить с тем, что в этой сфере действительно наличествуют общественные отношения, достойные облечения в нестандартные гражданско-правовые формы, которые было бы вполне возможно назвать корпоративными; мы хотим лишь сказать, что корпоративное право замечается сегодня только там, где его просто нельзя не заметить. Корпоративное право корпораций оказалось большим, чем московский Кремль, лондонский Big Ban и парижская Эйфелева башня "в одном лице" - те самые remarkable sights, которые заставляют туристов забыть обо всех иных, с исторической и культурной точки зрения не менее, а иногда и более древних и ценных достопримечательностях. Увы, негативная роль корпоративного права корпораций этим не исчерпывается. Корпоративное право, понимаемое исключительно как право корпорационное, не просто отвлекло на себя все внимание юридической науки, заставив ее представителей отказаться от поиска корпоративных начал в иных гражданско-правовых институтах и конструкциях, но и распространило это внимание на такие сферы, которые вполне успешно опосредствуются каноническими юридическими формами, в том числе гражданскими, трудовыми, семейными, административными и процессуальными правоотношениями. Вместо выявления корпоративных принципов, пронизывающих все гражданское право целиком, вместо их обобщения, которое должно было бы послужить базой для углубления и специализации знания, для выявления и разработки институтов собственно корпоративного свойства, стоящих рядом с институтами канонического (индивидуалистического) гражданского права, словом, вместо того, чтобы пойти по научному пути, разработка корпоративного права, подобно стремительно разрастающемуся сорняку, пошла вширь, объявляя предметом своего ведения едва ли не каждый, встреченный на своем пути институт гражданского права. В результате мы сегодня получили такие, мягко говоря, не вполне понятные "образования", как, например, корпоративные нормы, корпоративные акты, корпоративная собственность, корпоративные обязательства, корпоративные трудовые отношения, корпоративные займы, корпоративные ценные бумаги и даже корпоративные сделки*(4) (подробнее см. очерки 1 и 4 настоящей работы). Подобное "изучение" не только нимало не продвигает само корпоративное право как науку, но и, как уже было сказано, тянет назад, тормозит развитие всей цивилистики в целом, заставляя ее заниматься поисками смысла и содержания за пустыми терминологическими вывесками - отсутствующей черной кошки в темной комнате.

Можно довольно долго рассуждать о причинах данного явления. По нашему мнению, создавшееся в гражданском правоведении положение вещей стало следствием своеобразной корпоративной эйфории - той пеной, которая украшает гребни волн экономических преобразований. Сказать, что признание корпоративных форм организации и ведения предпринимательской деятельности нормальным явлением, характерным для любого мало-мальски развитого рыночного хозяйства, стало знаменательным событием в новейшей экономической истории России - значит не сказать просто ничего. Возвращенная законодателем возможность использования частных корпоративных структур в сфере производства и торговли вызвала воистину взрывную активность на этом поприще, которая, раскрученная смерчем денежной инфляции и подстегнутая грохотом вулкана человеческих страстей, быстро захлестнула рамки законности, морали и приличий. Это обстоятельство поставило массу чисто практических, очень конкретных задач, для решения которых потребовался в том числе и правовой инструментарий. На разработку и изготовление инструментария специального, "заточенного" под решение именно этих задач, просто не оказалось ни времени, ни желания, ни (как теперь выясняется) научных кадров, способных такую разработку осуществить. Оставалось поступить согласно известной пословице, т.е. воспользоваться тем, что оказалось под рукой. Случилось так, что наиболее приспособленным для решения этих задач оказался арсенал канонической цивилистики - из него-то и "полезли" корпоративные нормы, сделки, обязательства и прочая quasi-юридическая ахинея. Как бы то ни было - верно наше предположение или нет, но именно сегодня, в эпоху глобального финансового кризиса, когда инфляционный вихрь сменился штилем кредитной рестрикции, волны грюндерства и спекуляции откатились в денежный океан, осевшая на песке и камнях практико-юридическая пена начала засыхать, грозовые тучи над вулканом страстей рассеялись, а его гром несколько поутих, самое время обдумать происшедшее. Не торопясь. С чувством, с толком, с расстановкой.

2. Писать по корпоративному праву и просто, и сложно.

Просто потому, что этой тематикой - благодатной не только в научном, но и (по-прежнему) в коммерческом отношении - сегодня не занимается разве только ленивый. Количество диссертаций и справочников, монографий и статей, комментариев и учебников, посвященных той части корпоративного права, которая имеет дело с коммерческими юридическими лицами, основанными на началах участия (членства), или попросту корпорациями, уже давно не поддается никаким подсчетам*(5). Внимательному исследователю можно начинать работать буквально с любого произвольно избранного исторического момента, нисколько не заботясь ни о полноте охвата прежде опубликованных источников, ни об их качестве, поскольку в печатных работах, которые увидят свет в продолжение максимум года после произвольно определенной нами "точки отсчета", обязательно будет повторено все то, что когда-либо писалось о корпоративном праве. Ученому останется просто, что называется, держать руку на пульсе, т.е. своевременно отслеживать новые публикации и методически, последовательно, с чувством, с толком, с расстановкой, добросовестно действуя пером повествования, ланцетом логики и шпагой критики, обнажать и разбирать частноправовые научные проблемы, в которые упирается решение тех или иных специальных вопросов теории и практики корпоративного права. Кроме того, с собственно корпоративной тематикой органично связаны (и искусственно связываются) целые комплексы иных (смежных) вопросов, которые, при известной степени желания, вполне можно рассмотреть "под соусом" корпоративного права. Таковы, в частности, вопросы о понятии и признаках юридических лиц, об их создании, деятельности, реорганизации и ликвидации, содержании и оформлении полномочий их органов управления, выпуске и обращении эмиссионных ценных бумаг и др.

Сложно же "работать" в обсуждаемой области оттого, что уже давненько науке гражданского права не приходилось иметь дело с таким парадоксальным в своей сущности образованием, каким является корпоративное право. Дореволюционные русские юристы (А.Х. Гольмстен, А.И. Каминка, Е.А. Нефедьев, В.А. Удинцев, А.Ф. Федоров, П.П. Цитович), отмечая (вслед за своими немецкими коллегами) особый социальный дух, присущий так называемому торговому праву, пытались вычленить последнее из проникнутого духом индивидуализма права гражданского и противопоставить ему, создав таким образом явление, известное в науке под наименованием дуализма частного права. Советские ученые "хозяйственники" (Т.Е. Абова, А.Г. Быков, В.П. Ефимочкин, Г.Л. Знаменский, В.В. Лаптев, В.К. Мамутов, В.С. Мартемьянов, В.А. Семеусов и др.) стремились, как известно, создать комплексное правовое образование межотраслевого уровня, вошедшее в историю науки под именем концепции хозяйственного права. Вычленение же корпоративного права, проникнутого точно таким же социальным духом, как право торговое, и обремененного публично-правовыми началами ничуть не меньше, чем право хозяйственное, не приводит, тем не менее, ни к дроблению (дуализму) частного права, ни к порождению новых правовых образований макро- и мегауровня. Коллективистская форма с индивидуалистическим содержанием - вот что такое корпоративное право.

Смутное ощущение этого парадокса, со временем переходящее в его ясное осознание, обескураживает многих исследователей. Одни уходят в дебри дискуссии о месте корпоративного права в отраслевой правовой системе, другие норовят всячески отмежеваться от общегражданских институтов и конструкций, то ли написав корпоративное право "с чистого листа" и объяснив его само из себя, то ли сконструировав его из одних только норм, принятых юридическими лицами - корпорациями (норм уставов, положений, иных внутренних документов, коллективных и индивидуальных договоров и т.д.). За этими и иными подобными попытками их истинная цель - обойти стороной парадокс понятия корпоративного права - как-то забывается, а заодно оставляется без внимания и вопрос о ценности (плодотворности, целесообразности) совершаемых телодвижений. Ну какая, например, разница, "поместится" ли все корпоративное право внутрь гражданского или будет признано межотраслевым образованием? Или какая, например, польза в искусственном ограничении круга источников корпоративного права исключительно одними только корпоративными актами юридических лиц? Проблема-то совсем не в этом, а в том, чтобы, выполнив юридический анализ нормативного материала (в том числе - законодательных актов о создании и деятельности юридических лиц - корпораций), понять, какие именно правовые формы, институты и конструкции обеспечивают функционирование анализируемого механизма. Если среди таковых мы обнаружим те, что в "традиционном" гражданском праве, проникнутом индивидуалистическим духом, применяются иначе либо вовсе не встречаются (не используются), то мы и установим наконец столь трудно уловимое понятие корпоративного права в собственном (узкоспециальном) смысле этого слова. Если же мы обнаружим среди выявленных институтов и конструкций те, что известны канонической цивилистике, то нужно понять, какое из двух возможных действий следует с этими конструкциями совершить - то ли согласиться с тем, что не все отношения с участием корпораций облекаются в особые корпоративно-правовые формы, то ли расширить границы понятия корпоративного права. Думается, что для ответа на этот вопрос должен использоваться телеологический (целевой) критерий. Так, например, материалы о праве собственности корпораций или об обязательствах с участием корпораций не могут быть включены в состав корпоративного права, поскольку оба этих института обслуживают потребности корпорации в целом как одного единого правового субъекта, т.е. служат ее индивидуалистическим целям. А вот юридические возможности участников общей собственности или, например, простого товарищества в отношении друг друга, напротив, явно следует причислить к корпоративно-правовым, ибо их отправным началом и целью, которой они предназначены служить, является корпоративный (т.е. коллективный или общий) интерес нескольких различных (в гражданско-правовом отношении) лиц.

Итогом такого подхода станет установление частноправового понятия корпоративного права и его изучение через призму основных категорий гражданско-правовой науки - правовая норма, правоотношение, субъект права (правосубъектность, право- и дееспособность), объект права, субъективное право, юридическая обязанность, сделка, обязательство и т.д., а не в отрыве от таковых (с чистого листа), как это традиционно сегодня делается*(6). Его отправная точка - та же, что и у всякой концепции права - общественные отношения. Установить понятие о корпоративном праве невозможно без установления его потенциального предмета регулирования - той области общественных отношений частных лиц, которые следует обособить от отношений всех других типов (корпоративных отношений). Подчеркиваем, что в поиске понятия корпоративного права следует отталкиваться именно от понятия корпоративного отношения, но не от понятия корпорации, как это традиционно делается*(7). "Корпоративный" не значит "корпорационный". Общественные отношения не становятся корпоративными оттого, что в некоторых из них принимают участие корпорации - напротив, оттого, что некоторые из общественных отношений являются корпоративными, в них могут участвовать юридические лица корпоративной формы устройства. Корпорации тоже должны изучаться ученым-юристом, но не в связи с понятием корпоративного права, а в рамках учения о субъектах корпоративных отношений, причем само это учение сводиться к учению о корпорациях (тем паче - юридических лицах) ни в коем случае не может.

С нашей точки зрения (ее обоснованию посвящен очерк 1 настоящей книги), корпоративными (а также отношениями сотрудничества, участия или членства) могут быть названы общественные отношения частных лиц, которые имеют в своей основе объединение лиц, направленное на достижение общей цели. Подчеркиваем, что говоря об объединении лиц, мы не имеем в виду ни торговые товарищества*(8), ни (тем паче) объединения как особую организационно-правовую форму некоммерческой организации (ст. 121-123 ГК), ни вообще объединения, обладающие гражданской правосубъектностью. Мы используем слово "объединение" в общелексическом его значении, т.е. для обозначения совокупности лиц, объединивших (соединивших, употребивших) свои усилия и (или) имущество для достижения цели, в равной степени необходимой каждому участнику такого объединения (общей цели), независимо от того, присваивает ли гражданское право этому объединению качество субъекта или нет. Точно так же нет основания делать различия между объединениями долговременного (бессрочного) и кратковременного (срочного) существования, равно как и между объединениями более или менее многочисленными, в различной степени имущественно состоятельными, преследующими более или менее труднодостижимые (социально значимые, общественно полезные и т.д.) цели, как-либо формально обособленные (оформленные) и не обособленные, и т.д. Даже самые элементарные объединения - например, союз мужчины и женщины для рождения и воспитания детей и ведения общего хозяйства (семья), объединение членов одной или нескольких семей (дворов, сел, деревень и т.д.) для совместного возделывания общего земельного участка, сплочение коллектива ученых для проведения единого исследования и написания одной монографии, образование группы граждан для совместного распространения и исповедания религии, пропаганды политических убеждений и т.д. - хотим мы этого или не хотим, но будут вызывать к жизни возникновение корпоративных отношений. Иногда образование таких объединений может быть вынужденным - так происходит, к примеру, при поступлении наследственной массы к нескольким наследникам; впрочем, судьба таких объединений всецело находится в руках их участников, которые во всякое время вправе его покинуть, прекратив сложившиеся с его участием корпоративные отношения. Больше того, случается, что корпоративная форма (оболочка объединения) используется для оформления: 1) таких общественных отношений, которые в таком (корпоративном) оформлении не нуждаются и вполне могут без него обойтись (так, например, многие корпоративные отношения стираются в случаях с one man companies); 2) незаконных общественных отношений (например, отношений по организации и деятельности преступной группировки); 3) общественных отношений, вовсе не существующих, но мыслимых (представляющихся)*(9). Общая цель - основа корпоративных отношений; какая это цель - вопрос, не влияющий на квалификацию отношений, складывающихся в ходе ее достижения как корпоративных.

Сколь бы многолюдным ни был тот или иной союз, та или иная корпорация, ясно, что количество участников (членов) всегда конечно; во всякий конкретный момент времени круг участников общественных отношений, вытекающих из членства в таком союзе или в связи с этим членством, может быть определен. Замкнутый круг участников таких отношений указывает на то, что они имеют относительный характер. Участие в общей деятельности (членство в корпорации) может что-либо дать только по отношению к другим себе подобным ее членам, самой корпорации, а также лицам, на которых возложено выполнение определенных корпоративных функций (ну, разумеется, при наличии таковых). Претерпевать юридические последствия тех действий, которые совершены определенным участником корпоративных отношений, обязаны только другие их участники, но никто иной. Ссылка на членство в той или иной корпорации в отношениях с третьими лицами, в ней не участвующими, может считаться уместной (корректной, допустимой) лишь тогда, когда она идет на пользу этим (третьим) лицам. Добросовестно положившись на такую ссылку, третьи лица не должны ничего терять, и если окажется, что заверение относительно участия в корпорации не соответствовало действительности, то они должны иметь возможность взыскать убытки, понесенные ими в предположении истинности такого заверения*(10). Так или иначе, но признание в составе гражданской правоспособности физических и юридических лиц возможности совершать действия, направленные на объединение усилий и (или) имущества во имя достижения общей цели, должно сопровождаться признанием специальных юридических способностей к приобретению особого рода прав и несению обязанностей за участниками созданных объединений. Эти самые юридические способности и составят не что иное, как содержание гражданско-правовой формы, традиционно называемой в литературе корпоративными правоотношениями.

Наконец, принцип бритвы Оккама, запрещающий умножать сущности без необходимости, говорит нам о том, что нет смысла выводить в предмет корпоративного права те из относительных отношений, которые и без того подпадают под нормирование уже известных институтов гражданского права. Таковы, например, расчетные отношения соучастников солидарного обязательства, складывающиеся при исполнении или нарушении солидарной обязанности одним из содолжников (ст. 325 ГК), равно как и при осуществлении солидарного требования одним из сокредиторов (ст. 326)*(11): те и другие опосредствуются формой классического гражданско-правового обязательства. Точно так же нет смысла считать корпоративным правоотношение акционера и акционерного общества по поводу выплаты объявленного дивиденда - и здесь мы имеем не что иное, как требование уплаты определенной денежной суммы, с одной стороны, обеспеченное обязанностью такой уплаты, с другой, т.е. опять-таки нормальное обязательство.

Таким образом, корпоративными следует считать отношения, складывающиеся в связи с объединением усилий и (или) имущества частных лиц, направляемым на достижение общей цели. Очевидно, что таковые будут включать в себя отношения, связанные: 1) с определением общих целей (ибо нет смысла образовывать бесцельные объединения, объединения, которым нечем заняться), 2) выявлением средств их достижения и 3) совершением согласованных действий, соответствующих предустановленным позициями по целям и средствам, т.е. действий, направленных на достижение ранее определенных целей и в рамках назначенных для этого средств. При таком подходе корпоративным правом в объективном смысле слова окажется совокупность правовых норм, регламентирующих общественные отношения, направленные на организацию и осуществление деятельности по совместному достижению общих целей - союзной или корпоративной деятельности (корпоративные отношения).

3. Структура работы и ее содержание всецело определяются, как принято писать в диссертационных исследованиях, ее целями и задачами, а также методологическими установками ее авторов. Не будем скрывать, что в процессе работы ее общий первоначальный план неоднократно изменялся; идея сгруппировать очерки по двум частям - общие проблемы корпоративного права (первая) и проблемы отдельных институтов корпоративного права (вторая) - также возникла не сразу. В итоге получилось 14 очерков, по семь в каждой части.

Часть первая - общие проблемы - построена по образу и подобию общей части отраслевой юридической науки: сперва идет очерк по понятию корпоративного права в объективном смысле, затем - по его источникам (очерк 2) и основополагающим принципам (очерк 3). Это, если можно так выразиться, "программные" очерки: все они завершаются выводами политико-правового свойства. Попытка вывести на качественно новый уровень а) научное изучение корпоративного права, б) систему его источников и в) основы корпоративно-правового регулирования - такова объединяющая их задача.

Очерк 4, содержащий в своем заглавии не вполне традиционное обозначение ("гражданско-правовые формы"), мог бы быть обозначен (да первоначально и обозначался) как субъективные корпоративные права (корпоративные права в субъективном смысле слова). Ход исследования, однако, не подтвердил истинности априорного представления, согласно которому юридической формой корпоративных отношений являются гражданские правоотношения, - было установлено, что такой формой является специальная (корпоративная) правоспособность. Но отмечать это обстоятельство в заглавии очерка мы посчитали вызывающим и нецелесообразным; в итоге и появились предельно общие, но емкие "гражданско-правовые формы".

Очерки 5 и 6 посвящены проблематике корпоративной правосубъектности - субъектов (участников) корпоративных отношений. В рамках первого очерка рассматривается гражданско-правовая сторона корпоративных отношений, складывающихся в рамках корпораций (союзов, объединений, коллективов), не наделенных юридической личностью. Любопытны некоторые итоги исследования, выполненного в рамках этого очерка: помимо того, что им полностью подтверждается наша гипотеза о специальной правоспособности как юридической форме корпоративных отношений, в нем также доказывается наличие у рассмотренных организаций отдельных элементов гражданской правосубъектности. В рамках второго очерка субъектной направленности анализируются гражданско-правовые формы корпоративных отношений, возникающих в связи с созданием и деятельностью корпораций, признанных юридическими лицами. Стоит обратить внимание на то, что в этом очерке проблемы правосубъектности рассматриваются "в связи с проблемой юридической природы некоторых корпоративных актов" (что отражено в наименовании очерка). Это объясняется тем, что (как показало исследование) ответить на ряд поднятых практикой вопросов о природе корпоративных актов, в первую очередь таких, как уставы корпораций, решения общих собраний их участников, постановления советов директоров (наблюдательных советов), оказалось невозможным без изучения некоторых аспектов проблематики, связанной с образованием и изъявлением воли корпораций и соотношением этой воли с волей ее участников. С другой стороны, такой обнаруженной "связкой" объясняется то, что в книге нет специального очерка, который был бы посвящен основаниям возникновения и динамики корпоративных отношений - юридическим фактам корпоративного права.

Очерк 7 - завершающий общую часть книги - рассматривает основополагающие проблемы, принадлежащие к сфере имущественной основы корпоративной деятельности, т.е. по большому счету проблематику объекта корпоративных отношений.

Хотим подчеркнуть, что объединение очерков в две различные части - общую и специальную (особенную) - объясняется отнюдь не тем, что мы видим в корпоративном праве какое-то правовое подразделение, притязающее на особый обособленный (тем паче - отраслевой) статус. Хотя свидетельство этого, возможно, могло бы быть усмотрено в некоторых заголовках*(12), а также в структуре и содержании Очерков, составивших общую часть; еще раз уточняем: впечатление это обманчиво. Говоря откровенно, мы вообще не вполне понимаем, чем вызван тот накал страстей, который вот уже в продолжение более чем полувека неизменно сопутствует дискуссиям на тему "отрасль" - "не отрасль". В конце концов, так ли это важно? Важно адекватное понимание того обстоятельства, что в целях практических и учебно-методических правовой материал может быть расчленен сколь угодно разнообразно; в этом смысле корпоративное право оказывается подразделением одного уровня, скажем, с энергетическим, военно-морским и рабоче-крестьянским правом. Исследование права с позиций системного подхода требует иного разделения. Корпоративное право в нашем смысле - это область частного права, выделившаяся из него благодаря специфике тех общественных отношений, которые она обслуживает - отношений, направленных на совместное достижение несколькими лицами единой общей цели и построенных по принципу "один за всех, и все за одного". Эта область частного права принципиально отличается от иных, регламентируемых им отношений, содержанием которых является преследование их участниками противоположных целей, отношений, построенных по принципу "ты мне - я тебе". К корпоративным отношениям неприложимы такие понятия, как возмездность и эквивалентность - ключевые понятия римского частного права; коль скоро так, то очевидно, что из системы юридических фактов корпоративного права должна просто выпасть сделка - юридический акт, основанный на возмездном или безвозмездном предоставлении; классические субъективные гражданские права и обязанности - это права индивидуальной принадлежности, права, приобретаемые и осуществляемые единоличной волей и интересом их обладателя; наконец, стремление к общей цели приводит к доминированию в корпоративном праве таких понятий, как воля большинства, подчинение, компетенция и полномочия.

Субъективные гражданские права, приобретенные в ходе организации и ведения корпоративной деятельности и по этой причине приурочиваемые ко всем ее участникам (к их коллективу, не обладающему юридической личностью, либо к коллективному субъекту), перестают быть правами индивидуальной принадлежности, превращаясь в права коллективного обладания, - права, приобретаемые и реализуемые общей волей коллектива их обладателей. А что есть общая воля? Да, иногда требуется воля всякого и каждого, но обыкновенно достаточно воли большинства. В корпоративном праве - праве, основанном на перечисленных постулатах и категориях - отступает на второй план принцип реализации собственных интересов своей волей - воля большинства стирает для права волю тех, кто остался в меньшинстве, делает ее безразличной, создавая тем не менее юридические последствия (в том числе и в виде обязанностей) и для представителей меньшинства. Возникновение обязанностей безотносительно к воле их потенциального носителя еще можно себе представить (вспомним хотя бы случай с деликтным обязательством), но вот возникновения обязанностей вопреки законно изъявленной и адекватно сформированной воле - такое в частном праве, пожалуй, мало мыслимо. Сказанное, однако, не превращает корпоративное право в область права публичного, ибо центральный вопрос - о самом участии в общей деятельности (корпорации) - всегда оставлен на исключительное единоличное свободное усмотрение частного лица - участника и может быть решен даже к ущербу для корпорации.

Специальная часть очерка так и не получила четкой структуры. Скорее перед нами просто подборка статей по нескольким интересным (прежде всего с практической точки зрения) проблемам корпоративного права. Очерки 8 и 9 - про ограничения иностранного участия в стратегических корпорациях, а также юридическую личность дочерних и зависимых хозяйственных обществ - поставлены в начало, так как раскрывают некоторые специальные аспекты субъектной правовой проблематики. Очерки 10 и 11 - про реорганизацию корпораций, а также их слияния и поглощения - это очерки про, если можно так выразиться, динамику корпоративной личности. Очерки 12 и 13 посвящаются особенностям отдельных форм и видов корпоративных отношений - акционерным отношениям и отношениям, юридическая форма которых известна в литературе под названием преимущественных прав. Завершается часть, как это легко предположить, очерком 14 про защиту корпоративных прав.

Разумеется, далеко не все проблемы корпоративного права, которые могли бы притязать на статус актуальных, нашли отражение в этой книге. Мы уже имели честь неоднократно указывать, что всякая попытка объять необъятное - а круг актуальных юридических проблем и есть не что иное, как то самое "необъятное", к тому же не застывшее на месте, но постоянно изменяющееся и отнюдь не в сторону сужения - является заведомо провальной, а потому мало полезной. Дело не в том, чтобы на страницах книги было бы описано как можно больше феноменов, предметов, явлений, рассмотрено максимально мыслимое число вопросов, предложены все возможные их решения, а заодно еще и взвешена вся аргументация "за" и "против". Дело также и не в том, чтобы создать "вечную" книгу - книгу на все времена и для всех читателей - мы прекрасно понимаем, что ценность всякого знания преходяща, да и ее оценка со стороны разных читателей будет различной. Мы видели свою задачу в том, чтобы на некоторых (в какой-то мере произвольно избранных) примерах постараться показать работоспособность научной цивилистической методы исследования феномена правового регулирования тех общественных отношений, которые складываются в процессе организации и ведения общей (корпоративной) деятельности. Насколько нам это удалось - думается, на этот вопрос каждый читатель должен будет ответить для себя сам. Если эта надежда оправдается - и всякий прочитавший книгу сформулирует собственное доказательное мнение по поводу прочитанного, - мы сможем считать свою задачу выполненной, каким бы нелицеприятным это мнение ни было бы. Почему? Потому что это будет означать, что книга заинтересовала и заставила думать, в частности - "примерять" найденные нами решения и поданную аргументацию к собственным ситуациям и проблемам. В общем, льстим себя надеждой, что книга окажется не только интересной, но и полезной.

* * *

Конечно, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Поэтому предлагаем читателю более не задерживаться с чтением рассказа про то, какой замечательный труд он держит в руках, а приступить наконец к ознакомлению собственно с книгой.

Корпоративное право. Актуальные проблемы теории и практики

Предисловие к переизданию

Печатая в 2009 г. книгу об актуальных проблемах теории и практики корпоративного права, мы опасались того, что она может оказаться этакой "заложницей" своей "старшей сестры" - вышедшей двумя годами ранее под нашей же редакцией коллективной монографии об актуальных проблемах права гражданского. Прошедшее с той поры время показало, что если эти опасения и оправдались, то только в благоприятном для нас, авторов, аспекте: несмотря на всю вызывающую дискуссионность сформулированных в ней воззрений на общее понятие корпоративного права и корпоративных отношений, а также на юридическую форму последних, несмотря на их отчаянное неприятие критикой, книга все-таки нашла своих читателей. Оппоненты, чьи взгляды и точки зрения оказались в некоторой степени ею скомпрометированы, среагировали на нее весьма активно и оперативно, хотя, пожалуй, слишком дежурно и предсказуемо. Одни в очередной (который уже!) раз изложили собственные взгляды - те самые, которые подверглись критике в книге и точно также, как будто никакой критики и не было; другие возопили нечто вроде "Доколе?!" (будут посягать на закон, который ведь ясно сказал - "права (участников хозяйственных обществ)" - права, а никакая не правоспособность! - что вам еще надо?!); третьи пожали плечами ну прямо совсем по-воландовски: "Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут"; четвертые столь же недоуменно спросили "А зачем все это?".

И вот - несмотря на все это и много другое - книга заинтересовала. И ведь кого она заинтересовала! - вот удивительная вещь: студентов, магистрантов и аспирантов - т.е. лиц, желающих изучить корпоративное право. Всем хорошо известно, что дискуссионные публикации никак не могут претендовать на жанр учебных пособий, а вот поди ж ты! Затрудняюсь с объяснением этого феномена, но как раз он красноречиво отвечает на все заданные критиками вопросы. "Нескладно"? "непонятно"? - быть может; весь вопрос - для кого же нескладно и непонятно? Для тех, кто сформулировал собственные взгляды уже почти 20 лет и из года в год талдычит одно и то же по принципу "плюнь в глаза - все Божья роса" - действительно, нескладно. Для авторов, вся "наука" и все "творчество" которых ограничивается переписыванием и пересказом закона - и в самом деле должно быть непонятно. Но для читателей непредвзятых, беспристрастных и не зашоренных, для читателей, которым важно понять существо проблематики, а не прийти к заранее предустановленному ответу, оказывается все не только складно и понятно, но, больше того - полезно и интересно. Хотя бы потому, что написанное нами показывает, что даже на ниве, казалось бы уже паханной-перепаханной вполне может взрасти нечто любопытное. А это - ответы на вопросы "зачем?!" и "доколе?!". Затем, что оппонентов читать, как минимум, неинтересно, а как максимум - бесполезно (все равно ничего нового не узнаешь). И "дотоле", доколе законодатель вместо того, чтобы время от времени заниматься своими прямыми обязанностями, будет пытаться залезть туда, куда он лезть по определению не должен - в научную квалификацию тех юридических форм, которые принимают общественные отношения, подвергнутые им правовой регламентации.

Специально для оппонентов-"законников" - сторонников последнего довода типа "Таков закон!" - не могу не акцентировать внимание вот на каком интересном моменте. Многочисленные изменения и дополнения, внесенные Федеральным законом от 05.05.2014 N 99-ФЗ в нормы ГК РФ о юридических лицах, а также (внесенные годом ранее) новые нормы о решениях общих собраний участников гражданско-правовых сообществ, по-моему прекрасно подтвердили все основные предложения и теории, сформулированные в книге. Интересно, что скажут сторонники вопросов "доколе?!" теперь - когда в Кодексе появились единые (общие) правила о корпоративных организациях в целом, безотносительно к тому, являются ли они коммерческими или некоммерческими организациями, и уж тем более - к тому, являются ли они хозяйственными (акционерными) обществами? о правах и обязанностях участников, а также о деятельности органов управления, опять же, корпораций как таковых? о решениях общих собраний даже не корпораций, а участников гражданско-правовых сообществ? - корпораций в том самом смысле слова, который еще год назад нашим оппонентам казался неоправданно широким? Да, этим единым регулированием пока по-прежнему не охватываются корпоративные по сути объединения, не являющиеся юридическими лицами, но ... но давайте не будем спешить и не станем торопить законодателя! Давайте подождем еще некоторое время - проверим, как будут работать положения, общие для всех корпораций - юридических лиц, а там, глядишь, будет достигнут и следующий предел обобщения.

И, наконец, еще один момент: ни в одном из Очерков, составляющих книгу (по крайней мере - ее общую часть) нет никаких положений, в отношении которых их авторы притязали бы на научное первенство или приоритет. Специально обращаю на это внимание, поскольку именно на этом заостряли его авторы некоторых критических публикаций: вот, дескать, про корпоративную правоспособность, к примеру, писали и раньше, а на "широком" понятии о корпорациях уже Бог знает сколько времени "живут" и английское, и американское, и даже германское право! Прекрасно. Писали, разумеется, никто из нас этого и не думал отрицать и в этом смысле приоритет наших предшественников абсолютен! Другое дело, что в процессе подготовки Очерков я, например, не имел возможности познакомиться с соответствующими работами, т.е. пришел к тем выводам, к которым пришел, абсолютно самостоятельно, без каких-либо намеков, подсматриваний и заимствований. Ничего необычного в этом нет - история знает неисчислимое количество случаев, когда одни и те же выводы делались разными учеными (учеными и законодателями) независимо друг от друга. Кстати, это ли не фактор, косвенно свидетельствующий в пользу презумпции их истинности?

Сказанное вполне объясняет, во-первых, переиздание книги, предпринимаемое в настоящее время в неизменном, стереотипном виде, без каких бы то ни было содержательных изменений. Это, опять-таки (как и в случае с актуальными проблемами гражданского права) не означает, что авторам нечего добавить к сказанному ранее, что они ничего не хотели бы дополнять и изменять. Но ведь есть еще издательство и читатели. Если читатели сохраняют интерес к нашим воззрениям "образца 2009 г." (да еще и рассматривают их как учебное руководство), а издательство, соответственно, заинтересовано в их по возможности широком распространении, то почему бы можно было отказать им в этом праве? В конце концов - как бы неприятно для некоторых это ни звучало - интерес к книге сохраняется высокий, а количество ее экземпляров на полках магазинов приблизилось к нулю - как тут обойтись без переиздания?

Во-вторых, сказанное объясняет и несколько нестандартное для дискуссионной работы обозначение издательской серии - "Авторский учебник". Не станем лукавить: читатели, которые ограничатся в изучении корпоративного права одной только нашей книгой, весьма вероятно столкнутся с некоторыми трудностями при сдаче экзаменов и зачетов по дисциплине, в особенности, если их станут принимать преподаватели, искренне не понимающие "Доколе?!". Но в качестве дополнительного пособия, способствующего расширению кругозора, демонстрирующего, что мыслимы не только канонические, но и альтернативные им взгляды и рассуждения, пособия, обучающего думать и размышлять (а не зазубривать и повторять), а также пособия, в своей особенной части раскрывающего ряд специализированных аспектов корпоративного права, книга более чем сгодится.

Памятуя об этом - выдвинутом практикой на первый план учебном - назначении книги, мы сделаем несколько следующих оговорок, необходимость в которых объясняется произошедшими в последнее время законодательными изменениями.

1. Существенное изменение норм ГК о юридических лицах и внесение в Кодекс норм о решениях общих собраний участников гражданско-правовых сообществ обязывает читателя проверять содержательную актуальность большинства ссылок на бывшие ст. 48-123 Кодекса (весь текст книги). Утрата такой актуальности сама по себе не свидетельствует о том, что рассуждения, подкрепленные соответствующей ссылкой, стали теперь "неправильными". Закон для ученого должен быть только базой для теоретических обобщений и построений и никак не подменять сами эти построения. К тому же большинство ключевых, принципиальных положений о юридических лицах (равно как и о субъектах прав, об их объектах, сделках и т.д.) не просто сохранились, но получили свое дальнейшее продолжение и развитие, хотя и в других статьях Кодекса, причем, как было указано выше, некоторые из таких изменений основаны на предложениях, сформулированных ... в настоящей книге. Так, например, дополнение ГК нормами о решениях общих собраний участников гражданско-правовых сообществ как особого рода юридических фактах (подп. 1.1 п. 1 ст. 8, ст. 181.1-181.5) засвидетельствовало согласие законодателя, во-первых, с тем, что слово "корпоративный" означает "объединенный общей целью", а вовсе не являет собою производное от слова "корпорация" (юридическое лицо), а во-вторых - с квалификацией таких решений как особого рода юридических фактов, а вовсе не неких "корпоративных сделок", которые ни разу не сделки.

2. Одной из новаций, наделавшей особенно много шуму, стало дополнение абз. 1 п. 1 ст. 53 ГК (см. об этих нормах ч. III п. 5 Очерка 1, см. также п. 5-7 Очерка 6), устанавливающей, что органы юридического лица действуют от имени последнего, ссылкой "в скобках" на п. 1 ст. 182 Кодекса, т.е. на норму о понятии представительства. Большинство юристов увидело в этой ссылке наделение органов юридических лиц (генерального директора и др.) статусом представителей. Но если бы законодатель действительно стремился к этому решению, то почему же он не сослался на все нормы ГК о представительстве - на гл. 10 (ст. 182-189) - в целом? почему он сослался только на одну из них (п. 1 ст. 182)? Не потому ли, что законодатель сказал совсем другое, а именно - то, что действия органов юридических лиц создают права и обязанности непосредственно у юридических лиц, минуя органы, т.е. в части своих юридических последствий действия органов подобны действиям представителей? Они-то ведь тоже создают гражданско-правовые последствия непосредственно для представляемых... В общем, этот вопрос, видимо, требует самостоятельного изучения.

3. В настоящее время основу английского законодательства о корпорациях составляет Акт о компаниях 2006 г., а не 1985 г., как указано в ч. II п. 2 Очерка 2. Его оригинальный текст можно посмотреть вот здесь: http://www.legislation.gov.uk/ukpga/2006/46/contents. Упомянутые в том же месте Очерка акты о партнерствах 1890 г. и о партнерствах с ограниченной ответственностью 1907 г. продолжают действовать (с многочисленными, конечно, позднейшими изменениями и дополнениями).

Кстати, весьма показательный пример употребления слова "партнерство" дает английский Акт о так называемых гражданских партнерствах (Civil Partnership Act) 2004 г.: оказывается, гражданским партнерством называются ... отношения между двумя лицами одного пола, подвергнутые государственной регистрации по правилам указанного Закона, продолжающиеся вплоть до смерти одного из участников, либо их официального расторжения, либо признания недействительными (http://www.legislation.gov.uk/ukpga/2004/33/section/1). Проще говоря, гражданское партнерство - это ни что иное, как гомосексуальная пара. И после этого нас будут упрекать в слишком широком понимании корпорации?!

4. Изучение Очерка 3 будет неполным без ознакомления учащихся с действующими нормами российского законодательства о корпоративных договорах, а именно - с недавно внесенной в ГК ст. 67.2, а также - со ставшими уже классическими ст. 32.1 Акционерного закона и п. 3 ст. 8 Закона об ООО. В настоящее время Правительством РФ разрабатывается законопроект, направленный на "приведение в соответствие" норм названных Федеральных законов упомянутой норме ГК (текст имеется в справочных правовых системах "Консультант Плюс" и "Гарант"); в действительности под вывеской "приведения в соответствие" скрывается попытка очередного расширения пределов свободы корпоративных договоров, в том числе - за счет регламентации им отношений не только между участниками корпораций, но и третьими лицами.

5. Изучение Очерка 9 - о дочерних и хозяйственных обществах - должно осуществляться с учетом нескольких следующих обстоятельств. Введенная в Гражданский кодекс новая статья (ст. 67.3) про дочернее хозяйственное общество, во многом повторяет бывшую одноименную ст. 105, отличаясь от нее двумя следующими моментами: (а) основное общество или товарищество теперь отвечает по сделкам, заключенным дочерним обществом не только во исполнение его указаний, но и по сделкам, совершенным с его согласия (абз. 2 п. 2 ст. 67.3); и (b) в п. 3 ст. 67.3 добавлена ссылка на ст. 1064 ГК, подчеркнувшая внедоговорной (деликтный) характер ответственности основного общества за убытки, причиненные дочернему, по искам участников последнего. Затем, нужно принять во внимание, что отношения зависимости хозяйственных обществ больше не будут предметом особой регламентации, так как ст. 106 ГК, до недавнего времени ее осуществлявшая, ныне отменена, а ее место заняли общие нормы Кодекса о внутрикорпоративных отношениях, в том числе ст. 67.1 об особенностях управления в хозяйственных обществах и ст. 67.2 о корпоративных договорах. Очевидно, статьи о зависимых обществах выбросят также из специальных законов - Акционерного и об ООО.

Проблемы контроля и управления в отношениях между юридическими лицами, поднятые в данном очерке, станут еще более актуальными при принятии так называемого анти-оффшорного закона или (иначе) закона о контролируемых иностранных компаниях, так называемого КИК - Закона "О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации (в части налогообложения прибыли контролируемых иностранных компаний и доходов иностранных организаций)", проект которого сейчас широко обсуждается в российском бизнес-сообществе.

6. Точно также большое значение для правильного уяснения смысла и значения Очерка 10 - о реорганизации корпораций - юридических лиц - будет иметь ознакомление с новой редакцией ст. 57-60.2, 61-65 ГК, а также проектом Федерального закона, разработанным, опять-таки, Правительством РФ, "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в части приведения положений о реорганизации хозяйственных обществ в соответствие с новой редакцией главы 4 Гражданского кодекса Российской Федерации" (текст имеется в справочных правовых системах "Консультант Плюс" и "Гарант").

7. Ознакомление с Очерком 12 потребует также параллельного изучения новых норм ст. 149-149.5 ГК РФ о бездокументарных ценных бумагах.

8. То же замечание относится к Очерку 14, причем, правила о бездокументарных ценных бумагах и защите их "владельцев" необходимо соотнести с нормой п. 3 вновь введенной ст. 65.2 ГК.

9. Разумеется, многие из иных (кроме Гражданского кодекса) Федеральных законов, материал которых был использован при написании различных Очерков (в том числе - об акционерных обществах, об обществах с ограниченной ответственностью, о защите конкуренции, о государственном контроле за инвестициями в "стратегические" общества и др.), подверглись с тех пор многочисленным изменениям. Тем не менее, сами эти Законы, включая нормы, использованные при написании книги, продолжают действовать без каких-либо качественных перемен. Так, например, если взять, скажем, правила, Акционерного закона о "вытеснении" миноритарных акционеров, то их изменения-дополнения, имевшие место в продолжении 2009-2014 гг. были направлены, главным образом, на чисто техническое латание "дыр", обнаружившихся в ходе практического применения норм в их первоначальной редакции - повышение прозрачности процедуры вытеснения, усиления гарантий интересов "вытесняемых" акционеров и контрольных полномочий Федерального органа исполнительной власти. Иными словами, информация, данная в соответствующем (11-м) Очерке, не только не утратила актуальности, но и в известной мере получила законодательное подкрепление и подтверждение.

Интересно то, что в отличии от книги по актуальным проблемам гражданского права здесь мы смогли обойтись без перечня нормативных актов, утративших силу. Это свидетельствует о целом ряде вещей, в том числе о том, что основу наших Очерков составили во-первых, научные теоретические знания (которые от изменений законодательства вообще не зависят), а во-вторых - такие законоположения, содержание которых оказалось довольно стабильным во времени (что - на фоне общей нестабильности российского законодательства - тоже не может не вселять некоторого оптимизма). В этой связи нам остается только еще раз глубоко поблагодарить наших читателей, по достоинству оценивших это обстоятельство и настоящую книгу.

В.А. Белов

г. Москва,

14 ноября 2014 г.

Предисловие

Новейшая фаза в истории отечественной корпоративной активности как зеркало современной науки российского корпоративного права. Корпоративные отношения как отправное понятие частноправовой концепции корпоративного права. Структура книги, задачи отдельных очерков и общие задачи, поставленные перед собой авторами.

1. Нашу книгу об актуальных проблемах теории и практики гражданского права (М., 2006) мы приурочили к 20-летнему юбилею возрождения отечественной науки гражданского (частного) права. Вопреки распространенному мнению, согласно которому отечественная цивилистика плетется "в хвосте" практики, регулярно не поспевая за ее насущными потребностями и проблемами, мы считаем что, напротив, именно юридическая наука - интуитивно ли или осмысленно - первой отреагировала на ветер политических перемен, известный под наименованиями перестройки, ускорения и гласности. Провозглашенный тремя годами позднее на XIX партийной конференции лозунг правовой реформы был, между прочим, не столько детищем практики (буксовавшей в продолжение еще более чем пяти лет), сколько достоянием науки права. Самые первые нормативные акты "рыночного" назначения и содержания - источники права, понимаемого как системы норм, регулирующих общественные отношения в новой экономической реальности, - датируются уже 1987-1989 гг. Отставание это, конечно, небольшое, совсем крошечное, но для наших целей оно, между прочим, весьма символично, поскольку эти акты были посвящены вопросам создания и деятельности на территории СССР так называемых совместных предприятий (СП) с участием лиц-резидентов СССР и иностранных государств, причем не только стран - членов СЭВ (постановление Совета Министров СССР от 13 января 1987 г. N 48*(1)), но и капиталистических стран (постановление Совета Министров СССР от 13 января 1987 г. N 49*(2)). Пресловутые СП стали первыми в новейшей российской истории классическими предпринимательскими корпорациями - представителями той самой сферы общественных отношений, которая в настоящее время и ассоциируется в первую очередь с областью действия корпоративного права в объективном смысле слова.

Юридическая наука в целом не равнозначна своим отдельным направлениям, среди которых есть несколько таких, которые (несмотря на заложенный в них колоссальный потенциал развития) не только отстают в своей разработке, но и тянут науку в целом назад. Так происходит потому, что исследователями не всегда осознается качественная новизна таких направлений, их концептуальные отличия от всех известных, разработанных прежде подразделений юриспруденции. А это означает, что сколь бы многообещающими ни были эти направления, их разработка, осуществляемая с качественно неадекватных позиций, не способна реализовать пресловутый потенциал и оправдать возлагаемые на науку надежды. Одним из таких - подающих большие, но пока не оправдавшиеся надежды - направлений гражданско-правовой науки и является корпоративное право.

У науки российского корпоративного права нет иной истории, кроме новейшей. Конечно, на специфику ряда общественных отношений, складывающихся, например, в связи с участием в акционерной компании, которые весьма сложно "влезали" (или "не влезали" вовсе) в традиционные гражданско-правовые формы, обращали внимание и дореволюционные авторы. Точно так же и советские ученые не смогли сбросить со счетов особенности общественных отношений, связанных с участием (членством) в колхозах, потребительских кооперативах и общественных организациях. Другое дело, что ни те, ни другие представители цивилистической науки не пошли далее констатации этой самой "специфики" и этих самых "особенностей". Столкновение "буржуазных" цивилистов с проблемами доселе неизведанными всегда происходило в процессе разработки каких-нибудь вполне канонических (римских) вопросов. Обнаружившиеся "дырки" объявлялись учеными "отступлением от непосредственной темы исследования"; возможность их разработки оставлялась на долю кого-нибудь другого. Советские же цивилисты поспешили объявить замеченные ими особенности характерными чертами социалистической (колхозной, кооперативной) непосредственной демократии, т.е. постарались, сколько возможно, растворить новую гражданско-правовую субстанцию в публичном праве и политике. И только в современных условиях - в обстановке, когда корпоративные начала и принципы стали использоваться для ведения предпринимательской деятельности - необходимость ученой разработки их адекватных правовых форм заявила о себе в полный голос. К сожалению, эффект этой (вот уже более, чем 10-летней) разработки нисколько не соответствует потраченным на нее силам, времени и энтузиазму.

Корпоративным правом в объективном смысле принято считать совокупность норм, регламентирующих создание и деятельность корпораций - юридических лиц; в свою очередь корпорациями принято объявлять хозяйственные общества (в первую очередь акционерные*(3)), реже - товарищества и совсем нечасто - производственные и потребительские кооперативы. Конечно, мы не склонны спорить с тем, что в этой сфере действительно наличествуют общественные отношения, достойные облечения в нестандартные гражданско-правовые формы, которые было бы вполне возможно назвать корпоративными; мы хотим лишь сказать, что корпоративное право замечается сегодня только там, где его просто нельзя не заметить. Корпоративное право корпораций оказалось большим, чем московский Кремль, лондонский Big Ban и парижская Эйфелева башня "в одном лице" - те самые remarkable sights, которые заставляют туристов забыть обо всех иных, с исторической и культурной точки зрения не менее, а иногда и более древних и ценных достопримечательностях. Увы, негативная роль корпоративного права корпораций этим не исчерпывается. Корпоративное право, понимаемое исключительно как право корпорационное, не просто отвлекло на себя все внимание юридической науки, заставив ее представителей отказаться от поиска корпоративных начал в иных гражданско-правовых институтах и конструкциях, но и распространило это внимание на такие сферы, которые вполне успешно опосредствуются каноническими юридическими формами, в том числе гражданскими, трудовыми, семейными, административными и процессуальными правоотношениями. Вместо выявления корпоративных принципов, пронизывающих все гражданское право целиком, вместо их обобщения, которое должно было бы послужить базой для углубления и специализации знания, для выявления и разработки институтов собственно корпоративного свойства, стоящих рядом с институтами канонического (индивидуалистического) гражданского права, словом, вместо того, чтобы пойти по научному пути, разработка корпоративного права, подобно стремительно разрастающемуся сорняку, пошла вширь, объявляя предметом своего ведения едва ли не каждый, встреченный на своем пути институт гражданского права. В результате мы сегодня получили такие, мягко говоря, не вполне понятные "образования", как, например, корпоративные нормы, корпоративные акты, корпоративная собственность, корпоративные обязательства, корпоративные трудовые отношения, корпоративные займы, корпоративные ценные бумаги и даже корпоративные сделки*(4) (подробнее см. очерки 1 и 4 настоящей работы). Подобное "изучение" не только нимало не продвигает само корпоративное право как науку, но и, как уже было сказано, тянет назад, тормозит развитие всей цивилистики в целом, заставляя ее заниматься поисками смысла и содержания за пустыми терминологическими вывесками - отсутствующей черной кошки в темной комнате.

Можно довольно долго рассуждать о причинах данного явления. По нашему мнению, создавшееся в гражданском правоведении положение вещей стало следствием своеобразной корпоративной эйфории - той пеной, которая украшает гребни волн экономических преобразований. Сказать, что признание корпоративных форм организации и ведения предпринимательской деятельности нормальным явлением, характерным для любого мало-мальски развитого рыночного хозяйства, стало знаменательным событием в новейшей экономической истории России - значит не сказать просто ничего. Возвращенная законодателем возможность использования частных корпоративных структур в сфере производства и торговли вызвала воистину взрывную активность на этом поприще, которая, раскрученная смерчем денежной инфляции и подстегнутая грохотом вулкана человеческих страстей, быстро захлестнула рамки законности, морали и приличий. Это обстоятельство поставило массу чисто практических, очень конкретных задач, для решения которых потребовался в том числе и правовой инструментарий. На разработку и изготовление инструментария специального, "заточенного" под решение именно этих задач, просто не оказалось ни времени, ни желания, ни (как теперь выясняется) научных кадров, способных такую разработку осуществить. Оставалось поступить согласно известной пословице, т.е. воспользоваться тем, что оказалось под рукой. Случилось так, что наиболее приспособленным для решения этих задач оказался арсенал канонической цивилистики - из него-то и "полезли" корпоративные нормы, сделки, обязательства и прочая quasi-юридическая ахинея. Как бы то ни было - верно наше предположение или нет, но именно сегодня, в эпоху глобального финансового кризиса, когда инфляционный вихрь сменился штилем кредитной рестрикции, волны грюндерства и спекуляции откатились в денежный океан, осевшая на песке и камнях практико-юридическая пена начала засыхать, грозовые тучи над вулканом страстей рассеялись, а его гром несколько поутих, самое время обдумать происшедшее. Не торопясь. С чувством, с толком, с расстановкой.

2. Писать по корпоративному праву и просто, и сложно.

Просто потому, что этой тематикой - благодатной не только в научном, но и (по-прежнему) в коммерческом отношении - сегодня не занимается разве только ленивый. Количество диссертаций и справочников, монографий и статей, комментариев и учебников, посвященных той части корпоративного права, которая имеет дело с коммерческими юридическими лицами, основанными на началах участия (членства), или попросту корпорациями, уже давно не поддается никаким подсчетам*(5). Внимательному исследователю можно начинать работать буквально с любого произвольно избранного исторического момента, нисколько не заботясь ни о полноте охвата прежде опубликованных источников, ни об их качестве, поскольку в печатных работах, которые увидят свет в продолжение максимум года после произвольно определенной нами "точки отсчета", обязательно будет повторено все то, что когда-либо писалось о корпоративном праве. Ученому останется просто, что называется, держать руку на пульсе, т.е. своевременно отслеживать новые публикации и методически, последовательно, с чувством, с толком, с расстановкой, добросовестно действуя пером повествования, ланцетом логики и шпагой критики, обнажать и разбирать частноправовые научные проблемы, в которые упирается решение тех или иных специальных вопросов теории и практики корпоративного права. Кроме того, с собственно корпоративной тематикой органично связаны (и искусственно связываются) целые комплексы иных (смежных) вопросов, которые, при известной степени желания, вполне можно рассмотреть "под соусом" корпоративного права. Таковы, в частности, вопросы о понятии и признаках юридических лиц, об их создании, деятельности, реорганизации и ликвидации, содержании и оформлении полномочий их органов управления, выпуске и обращении эмиссионных ценных бумаг и др.

Сложно же "работать" в обсуждаемой области оттого, что уже давненько науке гражданского права не приходилось иметь дело с таким парадоксальным в своей сущности образованием, каким является корпоративное право. Дореволюционные русские юристы (А.Х. Гольмстен, А.И. Каминка, Е.А. Нефедьев, В.А. Удинцев, А.Ф. Федоров, П.П. Цитович), отмечая (вслед за своими немецкими коллегами) особый социальный дух, присущий так называемому торговому праву, пытались вычленить последнее из проникнутого духом индивидуализма права гражданского и противопоставить ему, создав таким образом явление, известное в науке под наименованием дуализма частного права. Советские ученые "хозяйственники" (Т.Е. Абова, А.Г. Быков, В.П. Ефимочкин, Г.Л. Знаменский, В.В. Лаптев, В.К. Мамутов, В.С. Мартемьянов, В.А. Семеусов и др.) стремились, как известно, создать комплексное правовое образование межотраслевого уровня, вошедшее в историю науки под именем концепции хозяйственного права. Вычленение же корпоративного права, проникнутого точно таким же социальным духом, как право торговое, и обремененного публично-правовыми началами ничуть не меньше, чем право хозяйственное, не приводит, тем не менее, ни к дроблению (дуализму) частного права, ни к порождению новых правовых образований макро- и мегауровня. Коллективистская форма с индивидуалистическим содержанием - вот что такое корпоративное право.

Смутное ощущение этого парадокса, со временем переходящее в его ясное осознание, обескураживает многих исследователей. Одни уходят в дебри дискуссии о месте корпоративного права в отраслевой правовой системе, другие норовят всячески отмежеваться от общегражданских институтов и конструкций, то ли написав корпоративное право "с чистого листа" и объяснив его само из себя, то ли сконструировав его из одних только норм, принятых юридическими лицами - корпорациями (норм уставов, положений, иных внутренних документов, коллективных и индивидуальных договоров и т.д.). За этими и иными подобными попытками их истинная цель - обойти стороной парадокс понятия корпоративного права - как-то забывается, а заодно оставляется без внимания и вопрос о ценности (плодотворности, целесообразности) совершаемых телодвижений. Ну какая, например, разница, "поместится" ли все корпоративное право внутрь гражданского или будет признано межотраслевым образованием? Или какая, например, польза в искусственном ограничении круга источников корпоративного права исключительно одними только корпоративными актами юридических лиц? Проблема-то совсем не в этом, а в том, чтобы, выполнив юридический анализ нормативного материала (в том числе - законодательных актов о создании и деятельности юридических лиц - корпораций), понять, какие именно правовые формы, институты и конструкции обеспечивают функционирование анализируемого механизма. Если среди таковых мы обнаружим те, что в "традиционном" гражданском праве, проникнутом индивидуалистическим духом, применяются иначе либо вовсе не встречаются (не используются), то мы и установим наконец столь трудно уловимое понятие корпоративного права в собственном (узкоспециальном) смысле этого слова. Если же мы обнаружим среди выявленных институтов и конструкций те, что известны канонической цивилистике, то нужно понять, какое из двух возможных действий следует с этими конструкциями совершить - то ли согласиться с тем, что не все отношения с участием корпораций облекаются в особые корпоративно-правовые формы, то ли расширить границы понятия корпоративного права. Думается, что для ответа на этот вопрос должен использоваться телеологический (целевой) критерий. Так, например, материалы о праве собственности корпораций или об обязательствах с участием корпораций не могут быть включены в состав корпоративного права, поскольку оба этих института обслуживают потребности корпорации в целом как одного единого правового субъекта, т.е. служат ее индивидуалистическим целям. А вот юридические возможности участников общей собственности или, например, простого товарищества в отношении друг друга, напротив, явно следует причислить к корпоративно-правовым, ибо их отправным началом и целью, которой они предназначены служить, является корпоративный (т.е. коллективный или общий) интерес нескольких различных (в гражданско-правовом отношении) лиц.

Итогом такого подхода станет установление частноправового понятия корпоративного права и его изучение через призму основных категорий гражданско-правовой науки - правовая норма, правоотношение, субъект права (правосубъектность, право- и дееспособность), объект права, субъективное право, юридическая обязанность, сделка, обязательство и т.д., а не в отрыве от таковых (с чистого листа), как это традиционно сегодня делается*(6). Его отправная точка - та же, что и у всякой концепции права - общественные отношения. Установить понятие о корпоративном праве невозможно без установления его потенциального предмета регулирования - той области общественных отношений частных лиц, которые следует обособить от отношений всех других типов (корпоративных отношений). Подчеркиваем, что в поиске понятия корпоративного права следует отталкиваться именно от понятия корпоративного отношения, но не от понятия корпорации, как это традиционно делается*(7). "Корпоративный" не значит "корпорационный". Общественные отношения не становятся корпоративными оттого, что в некоторых из них принимают участие корпорации - напротив, оттого, что некоторые из общественных отношений являются корпоративными, в них могут участвовать юридические лица корпоративной формы устройства. Корпорации тоже должны изучаться ученым-юристом, но не в связи с понятием корпоративного права, а в рамках учения о субъектах корпоративных отношений, причем само это учение сводиться к учению о корпорациях (тем паче - юридических лицах) ни в коем случае не может.

С нашей точки зрения (ее обоснованию посвящен очерк 1 настоящей книги), корпоративными (а также отношениями сотрудничества, участия или членства) могут быть названы общественные отношения частных лиц, которые имеют в своей основе объединение лиц, направленное на достижение общей цели. Подчеркиваем, что говоря об объединении лиц, мы не имеем в виду ни торговые товарищества*(8), ни (тем паче) объединения как особую организационно-правовую форму некоммерческой организации (ст. 121-123 ГК), ни вообще объединения, обладающие гражданской правосубъектностью. Мы используем слово "объединение" в общелексическом его значении, т.е. для обозначения совокупности лиц, объединивших (соединивших, употребивших) свои усилия и (или) имущество для достижения цели, в равной степени необходимой каждому участнику такого объединения (общей цели), независимо от того, присваивает ли гражданское право этому объединению качество субъекта или нет. Точно так же нет основания делать различия между объединениями долговременного (бессрочного) и кратковременного (срочного) существования, равно как и между объединениями более или менее многочисленными, в различной степени имущественно состоятельными, преследующими более или менее труднодостижимые (социально значимые, общественно полезные и т.д.) цели, как-либо формально обособленные (оформленные) и не обособленные, и т.д. Даже самые элементарные объединения - например, союз мужчины и женщины для рождения и воспитания детей и ведения общего хозяйства (семья), объединение членов одной или нескольких семей (дворов, сел, деревень и т.д.) для совместного возделывания общего земельного участка, сплочение коллектива ученых для проведения единого исследования и написания одной монографии, образование группы граждан для совместного распространения и исповедания религии, пропаганды политических убеждений и т.д. - хотим мы этого или не хотим, но будут вызывать к жизни возникновение корпоративных отношений. Иногда образование таких объединений может быть вынужденным - так происходит, к примеру, при поступлении наследственной массы к нескольким наследникам; впрочем, судьба таких объединений всецело находится в руках их участников, которые во всякое время вправе его покинуть, прекратив сложившиеся с его участием корпоративные отношения. Больше того, случается, что корпоративная форма (оболочка объединения) используется для оформления: 1) таких общественных отношений, которые в таком (корпоративном) оформлении не нуждаются и вполне могут без него обойтись (так, например, многие корпоративные отношения стираются в случаях с one man companies); 2) незаконных общественных отношений (например, отношений по организации и деятельности преступной группировки); 3) общественных отношений, вовсе не существующих, но мыслимых (представляющихся)*(9). Общая цель - основа корпоративных отношений; какая это цель - вопрос, не влияющий на квалификацию отношений, складывающихся в ходе ее достижения как корпоративных.

Сколь бы многолюдным ни был тот или иной союз, та или иная корпорация, ясно, что количество участников (членов) всегда конечно; во всякий конкретный момент времени круг участников общественных отношений, вытекающих из членства в таком союзе или в связи с этим членством, может быть определен. Замкнутый круг участников таких отношений указывает на то, что они имеют относительный характер. Участие в общей деятельности (членство в корпорации) может что-либо дать только по отношению к другим себе подобным ее членам, самой корпорации, а также лицам, на которых возложено выполнение определенных корпоративных функций (ну, разумеется, при наличии таковых). Претерпевать юридические последствия тех действий, которые совершены определенным участником корпоративных отношений, обязаны только другие их участники, но никто иной. Ссылка на членство в той или иной корпорации в отношениях с третьими лицами, в ней не участвующими, может считаться уместной (корректной, допустимой) лишь тогда, когда она идет на пользу этим (третьим) лицам. Добросовестно положившись на такую ссылку, третьи лица не должны ничего терять, и если окажется, что заверение относительно участия в корпорации не соответствовало действительности, то они должны иметь возможность взыскать убытки, понесенные ими в предположении истинности такого заверения*(10). Так или иначе, но признание в составе гражданской правоспособности физических и юридических лиц возможности совершать действия, направленные на объединение усилий и (или) имущества во имя достижения общей цели, должно сопровождаться признанием специальных юридических способностей к приобретению особого рода прав и несению обязанностей за участниками созданных объединений. Эти самые юридические способности и составят не что иное, как содержание гражданско-правовой формы, традиционно называемой в литературе корпоративными правоотношениями.

Наконец, принцип бритвы Оккама, запрещающий умножать сущности без необходимости, говорит нам о том, что нет смысла выводить в предмет корпоративного права те из относительных отношений, которые и без того подпадают под нормирование уже известных институтов гражданского права. Таковы, например, расчетные отношения соучастников солидарного обязательства, складывающиеся при исполнении или нарушении солидарной обязанности одним из содолжников (ст. 325 ГК), равно как и при осуществлении солидарного требования одним из сокредиторов (ст. 326)*(11): те и другие опосредствуются формой классического гражданско-правового обязательства. Точно так же нет смысла считать корпоративным правоотношение акционера и акционерного общества по поводу выплаты объявленного дивиденда - и здесь мы имеем не что иное, как требование уплаты определенной денежной суммы, с одной стороны, обеспеченное обязанностью такой уплаты, с другой, т.е. опять-таки нормальное обязательство.

Таким образом, корпоративными следует считать отношения, складывающиеся в связи с объединением усилий и (или) имущества частных лиц, направляемым на достижение общей цели. Очевидно, что таковые будут включать в себя отношения, связанные: 1) с определением общих целей (ибо нет смысла образовывать бесцельные объединения, объединения, которым нечем заняться), 2) выявлением средств их достижения и 3) совершением согласованных действий, соответствующих предустановленным позициями по целям и средствам, т.е. действий, направленных на достижение ранее определенных целей и в рамках назначенных для этого средств. При таком подходе корпоративным правом в объективном смысле слова окажется совокупность правовых норм, регламентирующих общественные отношения, направленные на организацию и осуществление деятельности по совместному достижению общих целей - союзной или корпоративной деятельности (корпоративные отношения).

3. Структура работы и ее содержание всецело определяются, как принято писать в диссертационных исследованиях, ее целями и задачами, а также методологическими установками ее авторов. Не будем скрывать, что в процессе работы ее общий первоначальный план неоднократно изменялся; идея сгруппировать очерки по двум частям - общие проблемы корпоративного права (первая) и проблемы отдельных институтов корпоративного права (вторая) - также возникла не сразу. В итоге получилось 14 очерков, по семь в каждой части.

Часть первая - общие проблемы - построена по образу и подобию общей части отраслевой юридической науки: сперва идет очерк по понятию корпоративного права в объективном смысле, затем - по его источникам (очерк 2) и основополагающим принципам (очерк 3). Это, если можно так выразиться, "программные" очерки: все они завершаются выводами политико-правового свойства. Попытка вывести на качественно новый уровень а) научное изучение корпоративного права, б) систему его источников и в) основы корпоративно-правового регулирования - такова объединяющая их задача.

Очерк 4, содержащий в своем заглавии не вполне традиционное обозначение ("гражданско-правовые формы"), мог бы быть обозначен (да первоначально и обозначался) как субъективные корпоративные права (корпоративные права в субъективном смысле слова). Ход исследования, однако, не подтвердил истинности априорного представления, согласно которому юридической формой корпоративных отношений являются гражданские правоотношения, - было установлено, что такой формой является специальная (корпоративная) правоспособность. Но отмечать это обстоятельство в заглавии очерка мы посчитали вызывающим и нецелесообразным; в итоге и появились предельно общие, но емкие "гражданско-правовые формы".

Очерки 5 и 6 посвящены проблематике корпоративной правосубъектности - субъектов (участников) корпоративных отношений. В рамках первого очерка рассматривается гражданско-правовая сторона корпоративных отношений, складывающихся в рамках корпораций (союзов, объединений, коллективов), не наделенных юридической личностью. Любопытны некоторые итоги исследования, выполненного в рамках этого очерка: помимо того, что им полностью подтверждается наша гипотеза о специальной правоспособности как юридической форме корпоративных отношений, в нем также доказывается наличие у рассмотренных организаций отдельных элементов гражданской правосубъектности. В рамках второго очерка субъектной направленности анализируются гражданско-правовые формы корпоративных отношений, возникающих в связи с созданием и деятельностью корпораций, признанных юридическими лицами. Стоит обратить внимание на то, что в этом очерке проблемы правосубъектности рассматриваются "в связи с проблемой юридической природы некоторых корпоративных актов" (что отражено в наименовании очерка). Это объясняется тем, что (как показало исследование) ответить на ряд поднятых практикой вопросов о природе корпоративных актов, в первую очередь таких, как уставы корпораций, решения общих собраний их участников, постановления советов директоров (наблюдательных советов), оказалось невозможным без изучения некоторых аспектов проблематики, связанной с образованием и изъявлением воли корпораций и соотношением этой воли с волей ее участников. С другой стороны, такой обнаруженной "связкой" объясняется то, что в книге нет специального очерка, который был бы посвящен основаниям возникновения и динамики корпоративных отношений - юридическим фактам корпоративного права.

Очерк 7 - завершающий общую часть книги - рассматривает основополагающие проблемы, принадлежащие к сфере имущественной основы корпоративной деятельности, т.е. по большому счету проблематику объекта корпоративных отношений.

Хотим подчеркнуть, что объединение очерков в две различные части - общую и специальную (особенную) - объясняется отнюдь не тем, что мы видим в корпоративном праве какое-то правовое подразделение, притязающее на особый обособленный (тем паче - отраслевой) статус. Хотя свидетельство этого, возможно, могло бы быть усмотрено в некоторых заголовках*(12), а также в структуре и содержании Очерков, составивших общую часть; еще раз уточняем: впечатление это обманчиво. Говоря откровенно, мы вообще не вполне понимаем, чем вызван тот накал страстей, который вот уже в продолжение более чем полувека неизменно сопутствует дискуссиям на тему "отрасль" - "не отрасль". В конце концов, так ли это важно? Важно адекватное понимание того обстоятельства, что в целях практических и учебно-методических правовой материал может быть расчленен сколь угодно разнообразно; в этом смысле корпоративное право оказывается подразделением одного уровня, скажем, с энергетическим, военно-морским и рабоче-крестьянским правом. Исследование права с позиций системного подхода требует иного разделения. Корпоративное право в нашем смысле - это область частного права, выделившаяся из него благодаря специфике тех общественных отношений, которые она обслуживает - отношений, направленных на совместное достижение несколькими лицами единой общей цели и построенных по принципу "один за всех, и все за одного". Эта область частного права принципиально отличается от иных, регламентируемых им отношений, содержанием которых является преследование их участниками противоположных целей, отношений, построенных по принципу "ты мне - я тебе". К корпоративным отношениям неприложимы такие понятия, как возмездность и эквивалентность - ключевые понятия римского частного права; коль скоро так, то очевидно, что из системы юридических фактов корпоративного права должна просто выпасть сделка - юридический акт, основанный на возмездном или безвозмездном предоставлении; классические субъективные гражданские права и обязанности - это права индивидуальной принадлежности, права, приобретаемые и осуществляемые единоличной волей и интересом их обладателя; наконец, стремление к общей цели приводит к доминированию в корпоративном праве таких понятий, как воля большинства, подчинение, компетенция и полномочия.

Субъективные гражданские права, приобретенные в ходе организации и ведения корпоративной деятельности и по этой причине приурочиваемые ко всем ее участникам (к их коллективу, не обладающему юридической личностью, либо к коллективному субъекту), перестают быть правами индивидуальной принадлежности, превращаясь в права коллективного обладания, - права, приобретаемые и реализуемые общей волей коллектива их обладателей. А что есть общая воля? Да, иногда требуется воля всякого и каждого, но обыкновенно достаточно воли большинства. В корпоративном праве - праве, основанном на перечисленных постулатах и категориях - отступает на второй план принцип реализации собственных интересов своей волей - воля большинства стирает для права волю тех, кто остался в меньшинстве, делает ее безразличной, создавая тем не менее юридические последствия (в том числе и в виде обязанностей) и для представителей меньшинства. Возникновение обязанностей безотносительно к воле их потенциального носителя еще можно себе представить (вспомним хотя бы случай с деликтным обязательством), но вот возникновения обязанностей вопреки законно изъявленной и адекватно сформированной воле - такое в частном праве, пожалуй, мало мыслимо. Сказанное, однако, не превращает корпоративное право в область права публичного, ибо центральный вопрос - о самом участии в общей деятельности (корпорации) - всегда оставлен на исключительное единоличное свободное усмотрение частного лица - участника и может быть решен даже к ущербу для корпорации.

Специальная часть очерка так и не получила четкой структуры. Скорее перед нами просто подборка статей по нескольким интересным (прежде всего с практической точки зрения) проблемам корпоративного права. Очерки 8 и 9 - про ограничения иностранного участия в стратегических корпорациях, а также юридическую личность дочерних и зависимых хозяйственных обществ - поставлены в начало, так как раскрывают некоторые специальные аспекты субъектной правовой проблематики. Очерки 10 и 11 - про реорганизацию корпораций, а также их слияния и поглощения - это очерки про, если можно так выразиться, динамику корпоративной личности. Очерки 12 и 13 посвящаются особенностям отдельных форм и видов корпоративных отношений - акционерным отношениям и отношениям, юридическая форма которых известна в литературе под названием преимущественных прав. Завершается часть, как это легко предположить, очерком 14 про защиту корпоративных прав.

Разумеется, далеко не все проблемы корпоративного права, которые могли бы притязать на статус актуальных, нашли отражение в этой книге. Мы уже имели честь неоднократно указывать, что всякая попытка объять необъятное - а круг актуальных юридических проблем и есть не что иное, как то самое "необъятное", к тому же не застывшее на месте, но постоянно изменяющееся и отнюдь не в сторону сужения - является заведомо провальной, а потому мало полезной. Дело не в том, чтобы на страницах книги было бы описано как можно больше феноменов, предметов, явлений, рассмотрено максимально мыслимое число вопросов, предложены все возможные их решения, а заодно еще и взвешена вся аргументация "за" и "против". Дело также и не в том, чтобы создать "вечную" книгу - книгу на все времена и для всех читателей - мы прекрасно понимаем, что ценность всякого знания преходяща, да и ее оценка со стороны разных читателей будет различной. Мы видели свою задачу в том, чтобы на некоторых (в какой-то мере произвольно избранных) примерах постараться показать работоспособность научной цивилистической методы исследования феномена правового регулирования тех общественных отношений, которые складываются в процессе организации и ведения общей (корпоративной) деятельности. Насколько нам это удалось - думается, на этот вопрос каждый читатель должен будет ответить для себя сам. Если эта надежда оправдается - и всякий прочитавший книгу сформулирует собственное доказательное мнение по поводу прочитанного, - мы сможем считать свою задачу выполненной, каким бы нелицеприятным это мнение ни было бы. Почему? Потому что это будет означать, что книга заинтересовала и заставила думать, в частности - "примерять" найденные нами решения и поданную аргументацию к собственным ситуациям и проблемам. В общем, льстим себя надеждой, что книга окажется не только интересной, но и полезной.

* * *

Конечно, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Поэтому предлагаем читателю более не задерживаться с чтением рассказа про то, какой замечательный труд он держит в руках, а приступить наконец к ознакомлению собственно с книгой.