Сторонники этой теории считают, что так как и действие, и бездействие — формы поведения человека, то нет принципи­альной разницы в механизме причинения. Только «при активной форме поведения лицо само собственными силами приводит в движение нужные ему способы достижения общественно опас­ного результата — собственными руками, ногами, гортанью и языком, используя механизмы, животных и проч. При пассив­ной форме поведения лицо позволяет другим лицам, механиз­мам, животным и проч. вызывать последствия...»^[111] — пишет Н.Ф.Кузнецова.

«Приведенный тезис не лучшим образом совмещается с по­ложением о продуцирующем характере причинения, отмечен­ном в том же параграфе. Каузальность бездействия и здесь под­меняется каузальностью иных сил», — правильно возражает ей Н.Н.Ярмыш^[112].

Фактическое отождествление причинения последствий с их непредотвращением можно заметить и в других работах. Так, М.И.Ковалев и Н.А.Ныркова, стоящие на позиции признания причиняющих свойств бездействия, также утверждают, что «в правовом плане юридическое бездействие существенно не отли­чается от действий», на том основании, что «пассивность ви­новного лица позволяет вырваться на простор разрушительным силам, которые он должен и мог контролировать, и именно это обстоятельство позволяет считать его виновным в наступлении преступного результата^[113].

«В отличие от действия, которое своими энергетическими свойствами и средствами производит изменения во внешнем мире, — вторит ей В.Д.Филимонов, — при бездействии вред обществу в процессе причинения наносится внешними силами. Виновный в этом случае не оказывает противодействия поведе­нию других лиц, стихийным силам природы, биологическим и техническим процессам и т. п. Именно это и приводит к наступ­лению вредных последствий»^[114].

Именно это и приводит к наступлению вредных последствий, но при чем здесь бездействующий? Ведь бездействовал весь мир.

Если считать правильным понимание бездействия как несо­вершения определенных действий, которые субъект должен был совершить, «то следует признать, что при бездействии послед­ствия наступают всегда вследствие других причин, вредные действия которых обвиняемый не предотвратил»^[115]. Но в том-то и дело, говорят сторонники этой теории, что «такое понимание бездействия неприемлемо потому, что нельзя отрывать бездей­ствие от тех конкретных условий, в которых лицо бездействова­ло, ибо только совокупное рассмотрение как самого бездействия человека, так и иных обстоятельств, действий сил природы, ме­ханизмов и т. п., сопутствующих ему, дает правильное пред-

687

ставление о причиннои связи» .

Как нетрудно заметить, сторонники этой теории, а к ним, кроме М.И.Ковалева и П.Т.Васькова, можно отнести В.Ф.Кириченко^[116], И.С.Самощенко^[117], Т.В.Церетели^[118] и некото­рых других, исходят из понимания действия не только как «го­лого» телодвижения человека, а как включающего в себя силы и закономерности объективного мира, распространяя его и на без­действие.

Не говоря уже о спорности данной точки зрения, заметим, что если при действии в совокупности с такими силами и сред­ствами рассматривается телодвижение человека, то при бездей­ствии к ним нечего прибавить (в совокупности с чем мы будем рассматривать действие указанных сил и закономерностей?)

Мы уже указывали, что подобное понимание действия и без­действия ведет к сверхъестественному выводу, что действия ли­ца могут продолжаться и после его смерти. Рассмотрение без­действия в совокупности с силами и закономерностями природы (если такое вообще возможно) нарушает принцип изолирован­ности явлений. А их «использование», поскольку включение внешних сил в орбиту поведения человека происходит лишь в его сознании, носит, как указывает Г.В.Тимейко, субъективный характер. При таком понимании причинной связи остаются одни слова о причиняющем характере бездействия^[119].