Теория адекватной причинной связи

Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

Теория главной причины

Сторонники этой теории из всех предшествующих условий данного события стремятся выделить такое условие, которому принадлежит решающая роль в воспроизведении этого события — вот это-то условие они считают причиной наступившего результата в прямом смысле слова.

Таким образом, согласно этой теории, причиной наступившего результата признается только решающее, главное действие, оказавшее наибольшее влияние на наступивший результат. Эта теория дает хорошие рекомендации для преступников, как избежать наказания (подсыпай яду меньше, чем сообщник; бей потерпевшего меньше, чем твой товарищ, — и ты избежишь ответственности). Кроме того, по этой теории, нельзя привлечь к ответственности второстепенных соучастников (причиной всегда будут признаваться действия исполнителя).

Еще в начале XIX в. была признана порочность данной теории. «Она есть подлинное убежище для убийц!» — восклицал Штюбель^{^[6]}.

Как бы поясняя эту мысль, Б.С.Антимонов писал: «Эта "теория" может пригодиться гангстерам — совершая преступление, им нужно остерегаться только одного: создать более действенное или наиболее действенное условие вредоносного результата. Подсыпая чуть поменьше яда своей жертве, чем сообщник, отравитель находит ревностного адвоката в лице Биркмайера (сторонника данной теории. — В.М.), который берется доказать, что сей отравитель напрасно обвинен, ибо он даже не соучастник в отравлении»^{^[7]}. Ясно, что такая теория не может быть правильной.

Иллюстрацией того, к чему она может привести на практике, служит следующее дело.

Приговором Пушкинского гарнизонного военного суда Сико- тин А.В. приговорен по ч. 4 ст. 111 УК РФ к 7 годам лишения свободы, а по ч. 2 ст. 213 УК РФ — к 2 годам и 6 месяцам лишения свободы, по совокупности преступлений — к 7 годам и 6 месяцам лишения свободы.

7 марта 1997 г. потерпевший Хлупин Д.В., направляясь в ДК пос. Лукаши, на входе столкнулся с гражданкой Головановой В.М., которая толкнула его рукой в плечо, требуя уступить ей дорогу. Хлупин замахнулся рукой с намерением нанести ей ответный удар, но в этот момент стоявший рядом на входе гражданин Рыбак Н.А, нанес ему удар кулаком в лицо, от которого Хлупин упал, ударившись затылком об асфальт.

Пролежав некоторое время без сознания, шатаясь, Хлупин направился в клуб. Там он стал оскорблять присутствующих, вылил пиво на Наумову, ударил Голованову В.М. о кресло, так что она потеряла сознание. Рыбак, вступившись за девушку, нанес Хлупину удар кулаком в лицо, после чего между ними завязалась драка.

В это время войдя в зал, Бигаев О. У. увидел дерущихся поблизости от входа Рыбака Н.А. и ранее незнакомого Хлупина Д.Н. Оттеснив Рыбака, Бигаев ввязался в драку, в ходе которой нанес Хлупину не менее четырех ударов кулаками в голову и не менее двух ударов по туловищу.

Далее в драку ввязался Сикотин А.В. Хлупин пытался ударить его ногой, но удар не получился. Хлупин, зацепившись за ногу Сикотина, упал на пол. После чего Сикотин нанес Хлупину один удар в голову и не менее двух ударов по туловищу. Кроме того, в ходе избиения Хлупина он присел над последним и нанес тому еще один удар кулаком в туловище.

Несколько ударов ногами Хлупину нанес еще неизвестный. После этого Власов и Бойков стали выносить Хлупина из зала. В фойе клуба Бигаев нанес еще один удар ногой в голову Хлупина, после чего его вынесли на улицу и положили в 2—3 метрах от входа в клуб. Когда потерпевший хотел подняться, Власов два раза ударил его кулаком в голову. Затем к Хлупину подошел Хек- кенен Н.В. и нанес три удара ногой в лицо. После этого к ле- жащему подошел Сидоров И. и ударил Хлупина ногой. Подбежал Рыбак и из положения сидя ударил потерпевшего кулаком в лицо. Затем из клуба выбежала Виноградова М. и ногой с размаху ударила Хлупина по голове. От удара он разбросал руки и потерял сознание.

Исаков А. привел его в чувство. Хлупин, застегнувшись, пошел в сторону гаражей. На углу здания его догнал Власов и ударил его два раза кулаком в голову. Исаков, Антонов и Власов у гаражей еще раз избили Хлупина. На следующий день там же у гаражей был обнаружен труп Хлупина.

Таким образом, Хлупина избивали не менее 10 человек. Избиения происходили перед входом в клуб (Рыбак), в клубе (Рыбак, Сикотин, Бигаев и неизвестный), в фойе (Бигаев), у входа в клуб (Власов, Хеккенен, Сидоров, Рыбак, Виноградова), на углу клуба (Власов) и у гаражей (Исаков, Антонов, Власов). Все эти факты подтверждены как в процессе судебного заседания, так и в производстве предварительного следствия. Почти против всех указанных лиц были возбуждены дела, но затем были прекращены. В судебном заседании избиения на улице практически не рассматривались.

В выводах судебно-медицинской экспертизы было сказано: «Все повреждения головы у Хлупина Д.Н. могли образоваться не менее чем от 11 ударов. Учитывая данные материалов уголовного дела (судебно-медицинского исследования трупа, результатов дополнительных методов исследований, показаний свидетелей), можно сделать вывод о том, что тупая травма головы у Хлупина могла образоваться как в результате каждого отдельно нанесенного ему удара в область головы Рыбаком, Сикотиным и Бигаевым при инцидентах, имевших место при входе в ДК (с Рыбаком) и в помещении ДК (с Рыбаком, Сикотиным и Бигаевым), так и от совокупности нанесенных ему ударов. Достоверно решить вопрос о том, от какого именно удара (ударов) возникло повреждение сосудов мозговых оболочек, явившихся причиной внутричерепного кровотечения с последующим сдавлением головного мозга — по имеющимся судебно- медицинским данным не представляется возможным <...>

Любые нанесенные в этот период удары (после избиения в клубе), в особенности удары по голове, могли способствовать прогрессированию расстройств мозгового кровообращения, продолжению, возобновлению или усилению внутреннего кровотечения и более быстрому наступлению смерти.

Разграничить только по судебно-медицинским данным, имеющимся в материалах уголовного дела, повреждения, которые были причинены Хлупину каждым из участников, наносившим удары, равно как и установить их последовательность, не представляется возможным ввиду большого количества повреждений в области головы»⁵²⁴.

⁵²⁴ Приговор Пушкинского гарнизонного военного суда от 4 июля 2001 г. по Делу Бигаева О.У. и Сикотина А.В. // Архив Ленинградского окружного военного суда за 2001 г

21 Малинин 321

Осуждение Сикотина А,В. по ч. 4 ст. 111 УК РФ основано на двух одинаково ошибочных теориях причинной связи: теории «главной причинной связи» и теории «вероятностной причинной связи». Суд посчитал, что повреждения, нанесенные потерпевшему Сикотиным были главной причиной наступления смерти; другие повреждения лишь способствовали ее наступлению. Суд вменил Сикотину смерть Хлупина, основываясь также на вероятных суждениях. Прямо в приговоре суд указал, что «травма головы Хлупина, повлекшая за собой летальный исход, могла образоваться как от ударов в голову в танцевальном зале клуба, так и перед входом в клуб при ударе в лицо потерпевшему с последующим падением его и ударом головой об асфальт, а также в ходе последующих избиений».

И то и другое совершенно неправильно.

Теория причины и условия

Сторонники этой теории предлагают различать причины и условия. Правда, каждый из них по разному определяет эти понятия.

Так, А.Хорн считает, что, причина всегда представляет собой движение, в отличие от условий, пребывающих в состоянии по- коя^{^[8]}.

Другой сторонник этой теории — Р.Хорн определяет причину как «изменение, которое своей силою и деятельностью вызывает другое изменение, как скоро налицо необходимое для наступления результата условие. Под условиями же следует понимать пребывание в покое состояний, от наличности которых зависит возможность для причины действовать»^{^[9]}.

Разница между этими родственными, вероятно, как и авторы, теориями заключается в том, что первая понимает под условиями элементы, из которых образуется явление, а вторая — элементы, образующие обстановку, среду, в которых происходит данное явление.

Если многие юристы, занимающиеся проблемой причинной связи, обращали внимание на количественную сторону различия причины и условия, то немецкий профессор Колер предложил различать причину от условия по качественной, внутренней стороне явления. «Если я сажаю семя, то для того, чтобы выросло растение, необходимы известные свойства почвы, тепло, влажность, свет и т. п., но для того, чтобы из этого растения вырос именно тополь, а не береза, нужно специфическое качество семени, его природа, которая и является причиной бытия топо-

527 ля» .

Специфичность условия, делающая его причиной, по Колеру, заключается во «внутренних силах вещей», которые пребывают там в скрытом виде. Поэтому эту теорию можно назвать теорией «внутренней причины». Однако и она не проводит четкой границы между причиной и условием, так как условие так же определяет существование, бытие явления, как и причина: в разных климатах, на разных почвах из одних и тех же семян вырастут разные растения.

В этой теории слышны отголоски метафизической точки зрения, которая видела в причине скрытую, таинственную производящую силу. Такая точка зрения подверглась основательной критике еще в работах Ф.Энгельса. В «Диалектике природы» он, например, писал: «Перенос движения совершается, разумеется, лишь тогда, когда имеются налицо все различные условия, часто очень разнообразные и сложные, особенно в машинах (паровая машина, ружье с замком, собачкой, капсюлем и порохом). Если не хватает одного условия, то переноса движения не происходит, пока это условие не осуществится. В этом случае можно представить себе дело таким образом, будто эта сила в скрытом виде пребывает в каком-нибудь теле, в так называемом носителе силы (порох, уголь), но в действительности для того, чтобы вызвать как раз этот специальный перенос движения, налицо должно быть не только это тело, но и все другие условия»⁵²⁸.

В настоящее время этой теории придерживаются Н.Ф.Кузнецова, Н.Н.Ярмыш и частично М.И.Ковалев.

Вот что пишет Н.Ф.Кузнецова: «Для уголовного права значимы две связи — причинная связь (причинение) и обусловливающая связь (обусловливание). При причинной связи действие (бездействие) само порождает, продуцирует, воспроизводит последствия. При обусловливании одно явление лишь создает

⁵²⁷ Kohler . Studien aus dem Strafrecht . Leipzig . 1890. P . 83. ⁴⁸ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 598.

возможность, которая реализуется посредством появления последствий. Причина и условие тесно взаимодействуют. Без благоприятной ситуации возможность появления последствий причиной не реализуется. Однако при взаимодействии причины и условия они сохраняют свою специфику разных видов детерминации: причина со следствием связана генетической связью, условие обусловливается ею.

Всякая причина заключает в себе необходимое условие наступления результата, но не наоборот; не всякое необходимое условие является причиной последствий. Причина, как отмечалось, сама в силу внутренне присущих ей продуцирующих свойств воспроизводит последствие. Условия такими генетическими последствиями не обладают. Они способствуют появле-

529

нию причин и их действию» .

А вот что пишет Н.Н.Ярмыш: «Наиболее соответствует философским воззрениям, а также (что не менее важно!) повседневным, житейским, выработанным веками и тысячелетиями представлениям, что причина и условия — это разные детерминирующие факторы. При том, что все в мире связано и взаимообусловлено, среди всех этих связей выделяют порождающие — причинные, и все остальные — не порождающие. К последним относятся и связи обуславливания, которые могут способствовать действию причины, но без нее породить явление, по отношению к которому они устанавливаются, не способны. Именно свойством порождения причина и отличается от условий»^{^[10]}.

Но разве можно признать серьезным аргумент, считающим правильной теорию исходя из повседневных, житейских представлений. Это даже хуже, чем отдавать решение вопроса о причинной связи на откуп судье. Н.Н.Ярмыш договорилась до того, что «причинная связь вовсе не является обязательным признаком объективной стороны всех преступлений с материальным составом»^{^[11]}.

Несмотря на кажущееся различие позиций указанных авторов, все они сводятся к так называемой внутренней причине. Первый предложивший обосновать причинную связь с ее помощью уже упомянутый нами немецкий ученый Колер писал: «Причина вызывает существование явления, порождает его. Условие же делает возможным его появление, влияет на процесс, энергию, скорость его развития, но само не порождает и не определяет его»^{^[12]}.

Сравним это высказывание хотя бы со следующими высказываниями М.И.Ковалева и Н.Ф.Кузнецовой. «Причина порождает следствие благодаря процессам, происходящим внутри нее. Условие же только внешне благоприятствует наступлению последствия»^{^[13]}. «Причина сама, в силу внутренне присущих ей продуцирующих свойств, воспроизводит последствие. Условия такими генетическими последствиями не обладают. Они способствуют появлению причин и их действию»^{^[14]}.

Но как уже отмечалось, в этой теориях видны те отголоски метафизической точки зрения, которая видела в принципе скрытую, таинственную производящую силу. На самом деле без любого условия, каким бы незначительным или внешним оно ни было, последствие не наступит. Недаром Т.В.Церетели, придерживавшаяся в своей диссертации, защищенной в 1949 г., теории разграничения причины и условий^{^[15]}, в монографии 1963 г. признала свою ошибку и перешла на позицию теории необходимого условия^{^[16]}.

Лучше всего об этом сказал еще в 1873 г. известный немецкий ученый М.Бури. Он считал, что «под причинной связью следует понимать процесс возникновение явления. Если мы хотим установить причинную зависимость конкретного явления, то мы должны в определенной последовательности установить все те силы, которые выявили какую-либо действительность для возникновения этого явления. Однако с тем же правом и каждое единичное из этих сил может рассматриваться как причина явления, ибо существование последнего настолько зависит от каждой единичной силы, что если исключить хотя бы одну единичную силу, то отпадает само явление. Поэтому каждая единичная сила, которая сообщает жизненную силу всей массе остальных сил, являющейся без нее мертвой, тем самым делает каузальны-

537

ми все остальные силы»

Теория виновной причинности

Сторонники этой теории считают, что в уголовном праве нужно применять не общефилософское, естественное понятие причинности, а специальное, юридическое. «Причинные связи могут быть юридически значимыми и юридически безразличными», — пишет В.Д.Филимонов^{^[38]}.

Так как общее понятие причинной связи они считают непригодным для обоснования уголовного вменения, то создают специальное понятие причинной связи в уголовно-правовом смысле, используя для этого институт виновности.

«Соответственно, только те явления могут быть вменены человеку, которые проистекли из действий его, совершавшихся при возможности их предвидения» — пишет основоположник этой теории Н.Д.Сергеевский^{^[39]}. Ему вторит П.П.Михайленко: «Юридическое значение имеет лишь та причинная связь, которая охватывается или должна охватываться предвидением субъ-

574

екта» .

По мнению сторонников этой теории, уголовное право всегда имеет дело не с явлением во всей его полноте, со всеми его подробностями, а лишь с одной или некоторыми его сторонами, а потому в каждом конкретном случае остается масса подробностей и признаков, безразличных для уголовного права, предвидение или непредвидение которых не имеет никакого значения для вменения деяния в том его составе, который определен в уголовном законе. То есть, признавая предвидение или его возможность необходимым условием вменения человеку последствий его деятельности, необходимо предвидение всех тех сторон явления, которые входят в состав преступления, а предвидение других черт, безразличных для уголовного права, не имеет значения.

Так, например, Н.Д.Сергеевский утверждал, что «причинная связь для уголовного права устанавливается между действиями человека и связанным с ними явлением тогда, когда человек, совершая те действия, о которых идет речь, предвидел или мог предвидеть это явление как последствие, то есть сознавал или мог сознавать комбинацию предыдущих сил, знал и мог знать их действие»^{^[40]}.

Таким образом, для предвидения преступного результата как последствия своих действий необходимо со стороны субъекта знание комбинации предыдущего настолько, насколько самый результат определяется в уголовном законе в качестве состава преступления. Под возможностью предвидения, сообразно этому, мы должны разуметь практическую возможность для данного субъекта ознакомиться с соответствующей комбинацией, в которую входят его действия.

Но что значит предвидеть явление? И когда мы можем предвидеть явление? Согласно теории виновной причинности, мы можем предвидеть явление только тогда, когда знаем соответствующую ему комбинацию предыдущих сил и фактов. «Не зная этой комбинации, нет возможности предвидеть явление, точно так же, как, не сознавая своей деятельности, нельзя предвидеть ее последствий»^{^[41]}. Предвидение последствий может охватывать явление или в его полном составе, со всеми подробностями, или только некоторые его стороны, или же в силу ошибки в расчете предвидение может оказаться ложным. «Поэтому, если мы говорим, что известное лицо предвидело такое-то и такое-то явление как последствие своих действий, то это значит, что это лицо сознавало соответствующую комбинацию предыдущего, одним из членов которой служат его собственные действия; при этом предвидение может распространяться как на все признаки и все подробности явления, так и на одну его какую-либо сторону»^{^[42]}.

Но это невозможно. Становление всякого конкретного события связано с таким количеством переплетающихся обстоятельств, что, по общему правилу, человек не имеет возможности предусмотреть с точностью все эти обстоятельства. Достаточно поэтому, чтобы при умысле лицо предвидело реальную возможность наступления преступного результата и развитие причинной связи в общих чертах, а при неосторожности достаточно, чтобы у лица была возможность такого предвидения.

Никто не может отвечать за последствие, предусмотренное законом, если оно не было причинено действием лица и не охватывалось его виной.

Требование причинной связи как необходимой предпосылки уголовной ответственности объясняется тем, что уголовное право считает возможным наказывать лицо лишь в том случае, когда совершенное им деяние представляет действительную опасность для общественных отношений.

Причинная связь и вина являются двумя одинаково необходимыми предпосылками уголовной ответственности. Ни одна из них, взятая самостоятельно и независимо от другой, не может обосновать уголовную ответственность. При этом обе указанные предпосылки уголовной ответственности являются равноценными. Соотношение причинной связи и вины следует понимать как органическое единство противоположностей, т. е. как единство внутреннего и внешнего, субъективного и объективного.

При изучении отдельных элементов понятия преступления эти две стороны анализируются отдельно друг от друга:

а) преступное деяние, во-первых, изучается со стороны объективных процессов, вызванных волей виновного. В этом случае нас интересует осуществляющаяся в действительности причинная связь между волевым актом и наступившим общественно опасным последствием независимо от того, предвидело ли лицо преступные последствия своей деятельности либо имело возможность их предвидеть;

б) преступное деяние, во-вторых, изучается со стороны содержания воли. В этом случае нас интересует содержание тех представлений и эмоций, которые сопутствуют внешнему проявлению воли. Это — процесс, протекающий в психике деятеля. Поэтому действительное осуществление имеющихся у субъекта представлений для этого процесса не имеет значения.

Первое, что можно возразить на это: диалектико-мате- риалистическая концепция причинности, распространяющая свое действие и на сферу уголовного права, полностью отрицает возможность привнесения некоего субъективного начала в объективную реальность. Именно поэтому понятия «причинная связь» и «вина» не только не совпадают, но и не пересекаются.

Возвращаясь в очередной раз к философским основам причинной связи, нельзя забывать о ее объективном характере и приписывать какой бы то ни было субъективизм этому понятию. Именно наличие и степень вины в действиях лица служат основанием для привлечения его к уголовной ответственности и назначения того или иного наказания в том случае, если причинная связь между действиями этого лица и наступившими общественно опасными последствиями находит свое подтверждение.

М 612

цию... .

Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его. Именно поэтому человек, получивший какую-либо информацию, не становится бездумным и бездушным автоматом, действующим по системе заложенных в нем рычагов и механизмов.⁶¹

Поведение лица может обусловливать, а может и не обусловливать поведение другого, а значит, поведение может быть, а может и не быть такой причиной.

Кроме того, нельзя игнорировать психофизиологические и социальные особенности людей, ставших объектами информации. Люди бывают разных интеллектуальных, волевых, эмоциональных, физиологических качеств; они могут иметь разные социально-правовые взгляды, познания, жизненный опыт и т.д., различно их положение в обществе, требующие не одинакового отношения к той или иной информации. Этим и объясняется то обстоятельство, что передача одной и той же информации (причины) при совершенно одинаковых объективных условиях может вызвать резкую реакцию (следствие) и повлечь за собой неодинаковые правовые последствия.

И вообще, в арсенале человека имеются такие факторы, как сознание и воля, позволяющие ему принять решение на основе правильной оценки всей объективной реальности.

Поэтому причинение лицом, получившим информацию, общественно опасных последствий влечет для него самостоятельную уголовную ответственность, если будет доказано, что оно должно было и могло правильно разобраться в обстановке. Передача информации, вызывающая изменение в психике человека, является всего лишь "психологически воздействующей причиной", но не той причиной, которая порождает вредные изменения внешнего мира. "До тех пор, пока лицо, получившее информацию, не совершит какого-либо вредоносного действия, в объективной реальности все остается без изменений. Лишь совершая определенные действия, направленные на осуществление поставленных целей, субъект вмешивается в объективно существующее положение вещей, вызывая вредные изменения в окружающем мире, и тем самым превращает субъективное в объективное".^{^[62]} Значит, передача информации от одного лица к другому, вызывая изменения психики, порождает субъективные процессы, составляющие внутренний мир человека, которые не могут быть включены в объективный процесс причинности, не зависящий от воли и сознания лица, т.е. от тех психических процессов, которые происходили в его сознании при переработке полученной информации об окружающей действительности. Объективная причинная связь с наступившими общественно опасными последствиями порождается только действиями лица, переработавшего в своем сознании полученную информацию.^{^[63]}'⁵

А.Ф. Парфенов делает вывод, и с этим следует согласиться, что информационная причинность может найти применение в составах, так или иначе связанных с передачей информации, например, в составах преступлений в сфере компьютерной информации.

Другое важное значение информационной причинности - обоснование уголовной ответственности при бездействии. Попытки обосновать ее с помощью обычной, классической (физической) причинности, как это было доказано в последних исследованиях, в том числе и нами^{^[64]}, оказались не основательны.

Без нее также нельзя обосновать ответственность соучастников (подстрекателей, организаторов). В этом случае бездействие не может быть такой причиной, так как необходима передача информации, а не просто получение ее из окружающей среды.

4.3 Установление причинной связи в уголовном праве

Одним из обязательных условий уголовной ответственности является необходимость установления причинной связи. Без причинной связи нельзя дать правильную квалификацию преступления. Установление причинной связи между действиями лица и наступившими последствиями в большинстве случаев не представляет затруднений. Чаще всего следователь или судья применяют понятие причинной связи, даже не замечая этого. Однако причинную связь не всегда легко определить. В ряде случаев решить вопрос о наличии или отсутствии причинной связи невозможно без обращения к теории. Однако в теории уголовного права нет однозначного решения этой проблемы. Предлагаются различные теории причинной связи. Во многих уже в названии (теория необходимости и случайности, возможности и действительности) просматривается больше философский, чем практический аспект. Эти теории отвечают на многие философские вопросы, но на основной практический вопрос, как же все-таки определить причинную связь, ответа не дают.

Но в некоторых случаях на практике вопрос о причинной связи вызывает значительные затруднения. И решается он чаще всего на основании самой простой и самой удобной для практики теории — теории прямой или непосредственной причинной связи.

В самом деле, определить причинную связь с помощью этой теории довольно просто: «Необходимо, чтобы деяние было непосредственной причиной общественно опасного последствия»^{^[65]}.

Не говоря уже о том, что с помощью этой теории нельзя обосновать ответственность второстепенных соучастников (они не являются непосредственной причиной результата), с ее помощью невозможно обосновать во многих других случаях и ответственность исполнителей.

Причинная связь объективна, она существует вне нашего сознания между явлениями внешнего мира. В частности, в уголовном праве нас интересует связь между действием человека и материальными последствиями (смертью, телесными повреждениями, уничтожением или повреждением имущества и т. п.).

При исследовании проблемы причинной связи в уголовном праве необходимо твердо помнить, что установление причинной связи между действием человека и наступившим изменением внешнего мира, подпадающим под объективные признаки состава преступления, описанного в уголовном законе, еще не решает проблему ответственности. Кроме этого требуется установление объективной общественной опасности деяния и виновности лица. Причинная связь лишь объясняет происхождение одного явления от другого и вовсе не содержит каких-либо оценочных моментов, на основании которых, без привлечения других предпосылок уголовной ответственности, можно было бы добиться справедливых и соответствующих правосознанию решений. Причинная связь устанавливает чисто объективный предел ответственности: нельзя ставить вопрос об общественной опасности деяния и виновности лица, если действие лица не содействовало наступлению последствия.

При совершении любого целенаправленного действия человек использует законы внешнего мира, механическую, физическую и т. п. причинность. То же самое имеет место и при совершении преступления. И здесь человек для достижения своей преступной цели использует законы объективного внешнего мира.

Прежде чем установить существование причинной связи, необходимо хорошо представлять себе начальный и конечный моменты, между которыми эта связь устанавливается, при каких условиях человеческое действие может быть признано причиной наступившего результата и, следовательно, объективным основанием уголовной ответственности.

Из всех многочисленных факторов, обусловивших наступление определенного события, нас интересует лишь поступок человека, а из всех многочисленных последствий человеческого поступка — лишь то последствие, которое в соответствии с законом обосновывает уголовную ответственность или влияет на размер этой ответственности.

Но приступая к исследованию самой причинной связи между этими явлениями, криминалист прежде всего должен иметь в виду, что ни одно явление не представляет собой следствия одной единственной, изолированно действующей причины. Принцип изолирования причины и следствия вовсе не означает того, что рассматриваемые в качестве причины и следствия явления на самом деле существуют изолированно и что какое-либо явление может вызвать другое явление вне определенных условий места и времени. Отсюда мы приходим к выводу, что причинная связь не может быть понята и установлена вне изучения взаимодействия явлений.

Причинная связь должна мыслиться именно включенной во взаимодействие явлений. Под причиной должна пониматься вся совокупность необходимых условий, без любого из которых явление-следствие не могло бы возникнуть, а не одна изолированно взятая сила, которая в скрытом виде пребывала в каком-либо теле и лишь получила внешний толчок. Любое условие, без которого явление-следствие не наступило бы, включено в общую причинную цепь, т. е. является необходимым условием наступления следствия.

Указанное положение сохраняет значение и в том случае, когда речь идет о причинении поступком человека общественно опасного последствия. Человек действует в определенных условиях места и времени. Существующие в момент действия или наступившие позднее обстоятельства, разумеется, оказывают воздействие на развитие причинного ряда в ту или иную сторону. Понятно поэтому, что поступок человека никогда не бывает единственной причиной наступившего в объективном внешнем мире изменения. «Поскольку преступник никогда не действует независимо от существующих в том или ином случае условий места и времени, то эти условия оказывают более или менее определяющее влияние на конкретный ход приведенной преступником в движение причинной цепи во всех ее отдельных звеньях, и эта причинная связь в своем исходе зависит от этих условий»^{^[66]}.

Еще одним важным моментом при определении причинной связи является строгая временная последовательность деяния и следствия. То есть «для того, чтобы привлечь лицо к уголовной ответственности за конкретное преступление, надо установить, что деяние, образующее объективную сторону этого преступления, во времени предшествовало общественно опасным последствиям»⁶'⁹.

Вообще-то данный критерий определения причинной связи не подвергается сомнению ни на практике, ни в теории, поэтому нет особой необходимости уделять ему повышенное внимание. На наш взгляд, более подробно должен быть рассмотрен следующий аспект причинной связи, потому что нередко именно он остается за пределами теоретического исследования.

При решении вопроса о причинной связи в праве надо прежде всего поставить вопрос, является ли действие человека необходимым условием наступившего последствия. В случае положительного ответа на данный вопрос причинную связь между действиями человека и наступившими общественно опасными последствиями следует считать установленной. При этом причинная связь признается и тогда, когда действие человека сыграло незначительную роль в осуществлении последствия, когда последствие наступило лишь благодаря присоединению к деятельности человека каких-либо внешних условий, независимо от того, заключаются ли эти условия в особых свойствах объекта посягательств или в действиях других лиц, или же во вмешательстве сил природы.

А. наносит С. легкую рану, и последний погибает во время пожара в больнице, где он находился на излечении от полученного ранения. Причинная связь между действием А. и смертью С. имеется, так как рана, нанесенная А., является одним из необходимых условий смерти С. Если бы рана не была нанесена, то не наступила бы смерть.

Отсюда следует вывод: если действие человека было одним из необходимых условий, conditio sine qua поп наступившего результата, т. е. совместно с другими факторами причинило общественно опасное последствие, то такое действие включено в причинную цепь и должно быть признано достаточным для обоснования наличия причинной связи между действием и преступным последствием.

Положение о том, что человеческое действие не может находиться в причинной связи с наступившим общественно опасным последствием, если оно не было необходимым условием этого последствия, признавалось всеми советскими криминалистами, в том числе и теми, кто пытался затем установить пределы уголовно-значимой причинной связи, считая возможным вменять лишь «необходимые» или «закономерные» последствия деяния человека.

«Любое условие, без которого результат не наступил бы, — правильно писала Т.В.Церетели, — имеет каузальное значение, и поэтому для установления причинной связи между действием человека и общественно опасным последствием достаточно констатировать, что действие человека было необходимым условием его наступления»^{^[67]}.

А.Н.Трайнин и В.Н.Кудрявцев считали, что если поступок лица был необходимым условием наступившего вредного последствия, то этого достаточно для признания причинной связи в уголовном праве. Но как установить, был ли поступок лица необходимым условием наступившего последствия?

По нашему мнению, поступок лица должен быть признан необходимым условием наступившего изменения во внешнем мире, когда при отсутствии этого действия изменения не произошло бы.

Чтобы выяснить, произошло бы или нет изменение во внешнем мире при отсутствии действия, вполне допустимо пользоваться методом мысленного исключения данного действия из общей причинной цепи. Если при таком исключении окажется, что последствие все равно наступило бы и притом именно в том порядке, в каком оно осуществилось в действительности, то это, бесспорно, подтверждает, что исследуемое действие человека не было необходимым условием наступившего последствия, не входило в число обстоятельств, сделавших возможным результат. Если же, наоборот, окажется, что при отпадении действия последствие или вовсе не наступило бы или наступило бы в ином порядке, чем оно произошло на самом деле, то это доказывает, что действие лица было одним из необходимых условий этого последствия.

Это правило можно сформулировать следующим образом.

Если, мысленно выделив интересующее нас явление (применительно к праву — действие человека) из всей суммы предшествующих факторов, мы найдем, что последствие не произошло бы или произошло бы иным путем или в иное время, то следует признать, что данное явление (действие) является условием данного последствия.

Если же окажется, что последствие наступило бы в том же порядке, то это значит, что действие не является условием последствия и между ними нет причинной связи.

То есть, если комбинация ABC дает явление А, а комбинация А В не дает этого результата, то это служит доказательством того, что явление (действие) С является условием последствия А.

Согласно этому правилу, в тех случаях, когда действие лица не было необходимым условием наступившего результата, существование причинной связи между ним и последствием следует, безусловно,отвергнуть.

Проверим это на следующем примере.

5 сентября 1985 г. Евдокимов пришел домой сильно пьяный, учинил скандал с женой. Евдокимова, не выдержав оскорблений, ударила его сковородкой по голове и убежала из дома. Вернувшись вечером домой, она нашла его на кухне мертвым.

Евдокимова была привлечена к уголовной ответственности за умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения по ст. 104 УК РСФСР (ст. 107 УК РФ). Однако экспертиза установила, что смерть Евдокимова наступила от алкогольной интоксикации. Таким образом, причинной связи между деянием и смертью ее мужа нет. Поэтому дело в отношении нее было прекращено⁶²'.

Нет причин главных и второстепенных — все они одинаково необходимы для воспроизведения явлений^{^[68]}. Другими словами, каждое условие, без которого последствие не могло бы возникнуть, находится со всеми остальными в неразрывной связи. При отпадении любого из необходимых условий «все остальные условия превращаются в инертную массу, не способную произвести данное явление»^{^[69]}.

Таким образом, говорить о причинной связи между действием человека и наступившим последствием можно во всех тех случаях, когда это действие было необходимым предшествующим условием результата. Согласно отстаиваемой нами позиции причинная связь не исключается:

- если результат наступил лишь благодаря особым свойствам физической или психической конституции потерпевшего;

- если между первоначальным действием и наступившим результатом вклиниваются другие силы: силы природы или деятельность других лиц, в том числе самого потерпевшего и т. п.;

наконец, и сознательная волевая деятельность исполнителя не прерывает причинной связи между действиями соучастников и наступившим последствием.

Причинная связь является признаком объективной стороны состава преступления. Поэтому основной вопрос — об установлении причинной связи между совершенным лицом противоправным деянием и наступившими последствиями — решают следственные органы и суд на основе экспертных заключений и других доказательств.

Чтобы решить его, необходимо соблюдать ряд условий (правил), которыми следует руководствоваться при определении причинной связи.

Поскольку причинная связь есть процесс, протекающий во времени, то первое условие, которому она должна удовлетворять, — чтобы деяние предшествовало во времени преступному последствию.

По приговору Новгородского областного суда был осужден Грунтман по ч. 1 ст. 102 УК РСФСР (ч. 1 ст. 105 УК РФ) и Строганов по ст. 15 и ч. 1 ст. 102 УК РСФСР (ч. 1 ст. 105 УК РФ).

В процессе ссоры с Пановым Грунтман ударил его молотком в висок. Через некоторое время в вагончик зашел Строганов. Увидев лежагцего на кровати Панова и испытывая к нему не-

} 6 ">4

приязненные чувства, ударил его топором по голове .

Экспертиза установила, что смерть Панова наступила от ос- кольчатого перелома височной кости, т. е. от удара молотком, нанесенного Грунтманом.

Поэтому суд правильно признал причинную связь только между ударом Грунтмана и смертью Панова, и правильно осудил Грунтмана за умышленное убийство, а Строганова — за покушение на него.

Второе условие (правило) определения причинной связи в уголовном праве — применение принципа искусственного изолирования явлений. Этот принцип означает, что для установления причинной связи необходимо, с одной стороны, изолировать поведение подозреваемого (обвиняемого, подсудимого), с другой — наступивший результат. Вопреки мнению А.Быкова, который писал, что «при анализе причинных связей принимаются во внимание не только достоверно установленные, но и возможные причинные связи»^{^[70]}, во внимание принимаются только достоверно установленные действия и последствия.

Третье правило заключается в том, что при исследовании причинной связи нужно идти от последствия к деянию. Это обусловлено не только тем, что в следственной практике расследование преступлений, повлекших вредный результат, начинается с факта обнаружения этого результата, но прежде всего тем, что причинная связь состоит из многих звеньев и познать ее можно только пройдя от одного звена к другому. «Причинная связь, — писал В.Н.Кудрявцев, — это не только связь между «рядом стоящими» событиями. Весьма часто причина и следствие отделены друг от друга цепочкой других явлений»^{^[71]}.

Поэтому не правы те юристы, которые считают, что «уголовная ответственность за наступившие последствия наступает лишь в тех случаях, когда действия отделены от последствий не более чем одним звеном причинно-следственной связи»^{^[72]}.

Таких звеньев может быть несколько. Другое дело, что «двигаясь по криминогенной цепи от следствия к его причинам важно помнить, что причинная связь необратима»^{^[73]}, и поэтому необходимо соблюдать строгую последовательность перехода от одного звена к другому.

Сначала следователь должен установить ближайшую, т. е. непосредственную причину наступления вреда. Затем логично совершается переход к причине второго, третьего и следующего порядков.

Рассмотрим пример.

Орешки!I , работавший инструктором автомотоклуба ДОСААФ, на учебной грузовой машине отрабатывал с курсантом Григорьевым упражнения по практической езде. Он допустил к управлению автомашиной Григорьева, не имеющего достаточных навыков управления, и разрешил ехать в кузове автомашины двум гражданам, Шкурину и Родионову. Попав в ледяную колею, машина перевернулась, и один из пассажиров, Шку- рин, погиб .

Непосредственной причиной смерти было падение самого Шкурина и попадание его под колеса автомобиля. Но этого бы не произошло, если бы Григорьев справился с управлением. Значит, его поведение будет причиной второго порядка. В свою очередь, аварии бы не произошло, если бы Орешкин не доверил руль автомобиля малоопытному курсанту и не посадил в нарушение Правил дорожного движения в кузов автомашины, не оборудованной для перевозки людей, двух пассажиров. Поэтому его действия следует признать причиной третьего порядка.

Суд первой инстанции признал виновным Григорьева, исходя из того, что в момент аварии именно он находился за рулем автомашины и именно его действия были непосредственной причиной смерти Шкурина.

Верховный Суд РСФСР правильно не признал эти обстоятельства решающими и провел исследование причинной связи дальше. Он признал виновным по ч. 2 ст. 211 УК РСФСР (ч. 2 ст. 264 УК РФ) Орешкина, освободив одновременно от ответственности Григорьева (ввиду отсутствия вины).

Для того, чтобы определить то или иное явление как причину, необходимо применить четвертое, так называемое «золотое правило причинности». Пользуясь этим правилом, можно решить любое, даже самое сложное дело.

Ворошиловским районным судом Москвы Шешеня осужден по ст. 106 УК РСФСР (ч. 1 ст. 109 УК РФ).

Во время ссоры Шешени с Курицыным Шешеня ударил последнего по голове, причинив ему телесные повреждения (ушиб мягких тканей головы), что повлекло кровоизлияние в мозг и наступление смерти.

В заключении судебно-медицинской экспертизы указывалось, что определяющим моментом в развитии кровоизлияния, приведшего к смертельному исходу, была патология артериальных сосудов основания головного мозга.

Как указал Президиум городского суда в своем решении, «из этого следует, что Шешеня, не знавший о наличии у Курицына патологических изменений сосудов головного мозга, ударив его рукой по лицу, не только не предвидел возможность наступления смерти потерпевшего, но и не мог предвидеть. При таких конкретных обстоятельствах не имеется оснований для признания причинной связи между нанесением удара Шешеней и наступившими последствиями, вследствие чего дело в отношении Шешени подлежит прекращению»^{^[74]}.

И опять определение причинной связи (заметим — категории объективной) ставится в зависимость от возможности предвидеть наступление результата (т. е. субъективного фактора). Хотя ясно, что без удара Шешени (и это указано в заключении судебно-медицинской экспертизы) смерть не наступила бы. Поэтому Шешеня не подлежит ответственности не из-за причинной связи, как признал суд (причинная связь как раз имеется), а за отсутствием вины.

Однако следует всегда помнить, что последующие действия самого потерпевшего или иных лиц могут прервать причинную связь. В этом случае последствия могут быть и не вменены виновному.

Гулиев был признан виновным в нанесении ножевого ранения Нуралиеву, который впоследствии скончался. Суд первой инстанции осудил Гулиева за умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть потерпевшего. Однако приговор суда был опротестован на основании отсутствия причинной связи между нанесенным ранением и наступившей смертью потерпевшего. После ранения Нуралиеву была произведена операция и он был выписан из больницы в удовлетворительном состоянии. В результате приема после операции недозволенной пигци, что было установлено судом, состояние Нуралиева ухудшилось и после двукратного хирургического вмешательства он умер. Суд решил, что при таких обстоятельствах нет оснований считать, что шерть Нуралиева наступила в результате тяжкого телесного повреждения, причиненного ему Гулиевым⁶³'.

Итак, для установления причинной связи по уголовным делам в деятельности правоохранительных органов необходимо:

1) установить, что деяние предшествовало по времени преступному последствию;

2) изолировать (мысленно) поведение виновного и наступивший результат;

3) при исследовании причинной связи идти от последствия к деянию;

4) применить правило «мысленного исключения», согласно которому причинная связь признается только тогда, когда без интересующего нас деяния результат невозможен;

5) в некоторых случаях ( при бездействии, соучастии) использовать теорию информационной причинности.

И не следует забывать, что причинная связь не предрешает вопрос об ответственности — для этого необходимо наличие вины. А последнюю нельзя смешивать с причинностью. Только при соблюдении этих условий можно считать правильным установление причинной связи в деятельности правоохранительных органов^{^[75]}.

4.4. Проблема причинности при бездействии

Проблема причинности при бездействии является, пожалуй, самой сложной и спорной проблемой уголовного права. Причем как для ее решения, так и самого подхода к ней наметились два диаметрально противоположных направления. Вот уже на протяжении ста пятидесяти лет споры ведутся вокруг одного вопроса: причиняет ли бездействие? В конце XIX-начале XX в. его решение по значению приравнивалось к изобретению электричества. В попытке получить «славу Эдисона» русские и особенно немецкие юристы выступают с огромным количеством всевозможных теорий.

Видя безуспешность попыток своих коллег, французские и английские юристы отказываются даже от попыток решения этого вопроса, передавая его практике. Но, как писал Б.С.Антимонов, «отодвигая от себя проблему причинной связи, буржуазный юрист-теоретик проявляет вовсе не доверие к своему коллеге-практику, а только лицемерие и собственную теоретическую беспомощность»^{^[76]}.

Проблема причинной связи при бездействии берет свое начало с середины XIX столетия. Впервые ее поднял немецкий криминалист Люден в 1836 г. Именно с него начинаются бесплодные поиски причиняющего элемента в бездействии.

Теории, признающие причинную связь при бездействии, занимают господствующее положение в российской правовой науке.

Большинство криминалистов, представителей общей теории права и цивилистов исходят из того, что бездействие является определенной формой поведения, которое, как и действие, включается в систему общественных отношений, следовательно, при определенных условиях может влиять на поведение. Этой точки зрения придерживались П.Г.Семенов^{^[77]}, Г.К.Матвеев^{^[78]}, И.С.Самощенко ,А.А.Пионтковский^{^[79]}, О.С.Иоффе^{^[80]}, В.А.Тар- хов⁶³⁹, Т.В.Церетели^{^[81]}.

Специально-правовые теории

На первый взгляд, если признать причинение бездействием, то следует признать причиной каждого общественно опасного результата все население земного шара, так как бездействовали все. Но такое решение, естественно, не может быть принято. Поэтому, чтобы признать причиной этого результата не всех бездействующих, а только некоторых из них, и применяют различные ограничительные теории. Самыми простейшими из них и в то же время самыми, так сказать, «неприкрытыми» являются специально-правовые теории.

Некоторые юристы считают необходимым условием уголовной ответственности установление не естественной, а «специальной юридической» причинной связи.

По мнению М.Н.Меркушева причинная связь есть только виновная связь^{^[82]}.

П.С.Дагель пишет, что субъективная или, как он еще называет, «целеполагающая» деятельность человека может изменять объективный процесс детерминации^{^[83]}.

М.Д.Лысов предлагает определять наличие причинной связи в зависимости от общественной опасности деяния^{^[84]}.

Однако отрицание объективной закономерности, естественной причинной связи и, наоборот, признание «юридически значимых» связей несовместимы с материализмом и ведут вне зависимости от того, сознают это авторы или нет, к идеализму.

Именно идеалисты признавали всегда причинность бездействия и именно потому, что причинность, в их понимании, не объективная, а субъективная категория. Именно они признают причинную связь в смысле уголовного, гражданского права, связь, отличную от естественнонаучной. Они прямо заявляют, что когда речь идет о причинной связи, то имеется в виду не причинная связь в общефилософском смысле, а специальная уголовно- правовая причинная связь^{^[85]}.

Именно поэтому, по их мнению, признается причинная связь между бездействием и последствием^{6 5}.

Но нет и не может быть особых учений о причинной связи в отдельных научных дисциплинах. Не может быть поэтому особого учения о причинной связи в уголовном праве. Есть одно единое философское понимание причинной связи, и только это понимание должно лечь в основу конструкции причинной связи специальными дисциплинами, в частности, уголовным правом.

Теория «пассивной среды»

В.Н.Кудрявцев признает, что в некоторых случаях (например, при халатности) нет ни энергетического, ни информационного воздействия. Наличие причинной связи в этом случае он связывает с особым, пассивным состоянием окружающей среды, причем и причина, и последствие являются не чем иным, как «ничем» — П-П (пассивное поведение — пассивный результат), как пишет сам Кудрявцев.

Бездействие признается частным случаем покоя. Покой же имеет свои собственные причины. Внешней причиной покоя «может быть особое состояние окружающей среды, при котором действующие силы взаимно уравновешиваются»⁶⁶'. А причиной пассивного состояния является пассивное состояние окружающей среды. Под пассивным последствием В.Н.Кудрявцев понимает ненаступление изменений в другом явлении. «Следовательно, — пишет он, — пассивное состояние одного явления может (при определенных условиях) рассматриваться как причина пассивного состояния другого (т. е. ненаступления измене-

„ \ 662 нии в другом явлении)» .

Суть этой теории в переводе на простой язык — ни от чего не происходит ничего, но ничто и есть причина этого ничего.

Но ни причина, ни следствие не могут быть определены как «ничто». Причина события должна быть некоторым изменением и, следовательно, не может относиться к постоянной части условий. Многие философы придают важное значение этому критерию. В.Я.Перминов полагает даже, что представление об изменении может служить достаточным критерием для указания

663

причины

Кроме того, как мы уже указывали, бездействие — не пассивное поведение, а невыполнение требуемого законом действия.

Правильно указывает Г.В.Тимейко, что о «причине» мы можем говорить только тогда, когда имеется результат, а пока его нет, ничто не может быть названо причиной; точно так же нельзя признавать последствием ненаступление определенного результата, так как в этом случае никакого вреда объекту не причиняется, во внешнем мире все остается по-прежнему^{^[98]}.

Теория «возможности»

Чтобы не признать причиной результата всех, кто бездействовал, т. е. неограниченный круг лиц, предлагаются в основном два ограничения: обязанность действовать и ее возможность. Отсюда и выдвигаются две теории, в основе одной — критерий обязанности действовать, а другой — критерий возможности.

Первую мы рассмотрим ниже, сейчас же остановимся на второй. Ее основные сторонники Г.К.Матвеев и В.Н.Кудрявцев пришли к ней двумя путями.

Г.К.Матвеев, неудовлетворенный нормативной теорией, но в то же время не желая отступать от общего принципа причинности бездействия, считает, что нельзя видеть в бездействии только юридическое понятие; кроме него, имеет место и простое (безразличное, с правовой точки зрения) бездействие. «Возможно что именно в признании простого бездействия и состоит залог успешного решения рассматриваемой проблемы», — делает вывод Г.К.Матвеев^{^[99]}.

Однако и такое бездействие не всегда, по его мнению, влечет противоправный результат. Если к регулировщику уличного движения подходит знакомый и отвлекает его разговорами, а в это время происходит столкновение машин, то в причинной связи с результатом будет находиться не только бездействие регулировщика, но и бездействие всех, кто мог предотвратить аварию. Обвиняя затем юристов, что они для определения причинной связи вырывают из этого комплекса обычно только два факта (противоправное бездействие и вред), абстрагируясь от множества других фактов и явлений, и всегда поэтому несколько упрощают взаимосвязь между ними, Г.К.Матвеев предлагает рассматривать бездействие в системе, во взаимодействии различных связей^{^[100]}.

В.Н.Кудрявцев подходит к этой теории, рассматривая границы пассивной среды, которую он считает причиной пассивного результата^{^[101]}. «Эти границы, — пишет он, — определяются скоростью распространения процессов, которые могут повлиять на наступающий результат»⁶⁶, и для пояснения приводит следующий пример.

На берегу реки сидят несколько человек, причем часть из них умеет плавать хорошо, часть хуже, а некоторые не умеют плавать вообще. Тонет человек, но никто ему не помогает. Спрашивается: чье бездействие находится в причинной связи с его смертью?

Причиной смерти потерпевшего, считает В.Н.Кудрявцев, явилось пассивное состояние внешней среды, в которую входили люди, которые могли спасти утопающего.

Казалось бы, достаточно четко определен круг лиц, причинивших вред. Но на этом Кудрявцев не останавливается, считая, что «указанный круг еще достаточно обширен», и предлагает
еще одну теорию, основанную на взаимодействии и системном подходе к явлению. В итоге он приходит к выводу, что в причинной связи с результатом стоит тот, кто должен был действовать, т. е. к нормативной теории^{^[102]}.

Прежде всего два предварительных замечания. Во-первых, «просто» бездействия, как пишет Г.К.Матвеев, не существует. «В поведении человека, рассматриваемом на физическом уровне, т. е. как механическое взаимодействие его с другими лицами и предметами, нет места бездействию...» — писал А.А.Тер- Акопов^{^[103]}. Бездействие — и это мы неоднократно подчеркивали — не просто «ничегонеделание», а невыполнение юридически обязательных действий. Даже существование аморального бездействия должно связываться с невыполнением моральных норм. Во-вторых, Г.К.Матвеев обосновывает наличие причинной связи возможностью прервать ее. Но это значит, что причинная связь уже существует (раз ее можно прервать). Да и существует она не между бездействием лиц, которые могут лишь прервать ее, т. е. создать новую причинную связь, а между действиями других лиц, которые создали ее, и наступившим результатом.

Основной же недостаток рассматриваемой теории заключается в том, что вопрос о наличии или отсутствии причинной связи при бездействии (заметим — не вопрос об ответственности, а именно — вопрос о причинной связи) ставится в зависимость от возможности лица предотвратить последствие. «Но критерий "мог", — писал Г.В.Тимейко, — это критерий субъективный, говорящий о наличии вины, но не причинной связи при бездействии»^{^[104]}. Следовательно, признание причинителем того, кто мог предотвратить вред, ставит наличие причинной связи как объективной категории в зависимость от субъективного момента, т. е. вины.

669 -_г

Ам же.

670

671

Положение этой теории «кто мог отклонить последствие, тот причинил его», означает, что если, например, дерутся два мальчика, которых я легко могу разнять, то дальнейшие побои причинены мною умышленно.

Теория адекватной причинной связи

Сторонники этой теории считают, что если рассматривать каждый конкретный случай в отдельности, то нельзя будет сделать каких обобщающих выводов. Рассматривать следует ряд конкретных случаев, сгруппировав их по типичным признакам. Условия, которые не будут типичными, или, как они говорят, адекватными не могут рассматриваться как причина явления.

Но возникает вопрос, по каким признакам нужно выделять эти условия из всей массы необходимых условий? Отвечая на него, сторонники адекватной теории полагают, что действие должно считаться адекватным условием, когда оно вообще, а не только в данном случае способно повлечь наступление данного последствия.

Но тогда возникает другой вопрос: а когда оно вообще способно вести к данному результату? Согласно их учению, действие должно считаться таковым, если оно в совокупности с другими повышает объективную возможность наступления результата, делает его вероятным.

Но возникает третий вопрос: в совокупности с какими условиями результат становится возможным и нужно ли субъекту предусматривать эти условия?

В зависимости от ответа на него адекватная теория разделяется на два основных направления: субъективное и объективное. Типичным представителем первого является Криз. «При решении этого вопроса, — говорит он, — должны иметься в виду все условия, которые были известны субъекту в момент действия или, по крайней мере, были распознаваемы для него»^{^[1]}.

Но такой ответ, как правило, замечает Б.С.Антимонов, «есть, в сущности, отождествление причинной связи с... неосторожной виной»^{^[2]}'⁷.

Объективное направление в адекватной теории иначе решает этот вопрос: во внимание должны быть приняты все условия, существовавшие в момент деяния, причем имеется в виду их распознаваемость не субъектом деяния, а «опытнейшим и проницательным из людей» (Трегер)^{^[3]}, «судьей» (Рюмелин)^{^[4]}, высокоэрудированным юристом (Н.Н.Ярмыш)^{^[5]}.

Хотя это направление называется объективным, однако оно является столь же субъективным, как и само субъективное направление. В самом деле, теория объективно-адекватной причинной связи исходит из понимания причинности не как объективно существующей, а как лишь существующей в сознании человека (хотя бы и самого опытнейшего). Ее существование определяется также нашим познанием: сегодня мы еще не знаем всех ее условий — ее нет, завтра будем знать — она будет. Мы уже не говорим о той точке зрения, когда установление причинной связи зависит от судьи. Тогда, говоря словами Н.С.Таганцева, при одной и той же обстановке судья французский может признать подсудимого причиной преступления, а судья немецкий должен отрицать причинную связь его действия с результатом.

Итак, коротко обобщая сказанное, можно отметить, что, согласно данной теории, только такое действие признается причиной наступившего результата, если оно всегда в обычных условиях типично ведет к этому результату. Например, выстрел в голову ведет к смерти, легкий удар линейкой по голове — нет, поэтому в первом случае будет причинная связь, во втором — нет.

Однако данная теория не учитывает необычных, нетипичных условий наступления результата. Выстрел в голову не всегда может привести к наступлению смерти, а удар линейкой по голове может к ней привести. Тем не менее отрицать наличие причинной связи между ними нельзя, так как одно явилось результатом предшествовавшего (пусть даже и нетипичным), как в следующем примере.

Ситникова , увидев, что за ее 12-летней дочерью бежит с палкой 13-летний Карпов, поймала его и нанесла ладонью удар по голове. Затем в течение дня Карпов занимался обычными делами, но к вечеру почувствовал себя плохо и через четыре дня умер. Смерть наступила от воспаления мозговых оболочек, причиной которого был удар по голове, вызвавший расхождение костных швов при наличии старого процесса воспаления среднего уха. Несмотря на это, дело было прекращено⁵²'.