23 ноября 1977 г. в 22 часа Кубаев следовал на закрепленной за ним автомашине марки ЗИЛ-130 по трассе Черкесск — У рун. В связи с тем, что в пути следования кончился бензин, Кубаев оставил машину на проезжей части дороги, не поставив знак аварийной остановки. Водитель автомашины ЗИЛ-131 Коте- гов, следовавший в том же направлении, объезжая машину Ку­баева, столкнулся со встречной автомашиной ВАЗ-2102, води­тель которой, Башкиев, от полученных повреждений скончался. Оба были осуждены народным судом по ч. 2 ст. 211 УК РСФСР (ст. 264 УК РФ). Судебная коллегия по уголовным делам Вер­ховного Суда РСФСР приговор в отношении Кубаева отменила, указав, что хотя Кубаев и нарушил п. 106 и 136 Правил дорож­ного движения, однако не эти нарушения явились причиной ав­тотранспортного происшествия. Котегов своевременно увидел машину Кубаева, следовательно, мог оценить дорожную об­становку и предотвратить аварию. Он же не снизил скорость

движения и выехал на полосу встречного движения. Именно

660

эти нарушения и явились причиной смерти потерпевшего .

Согласно теории информационной причинности, ответствен­ность в данном случае должен нести Кубаев, а не Котегов, так как нахождение на проезжей части автомашины обусловило по­ведение Котегова, он стал ее объезжать.

Данный пример наглядно показывает ошибочность распро­странения теории информационной причинности на все случаи преступных деяний.

Слабость данной теории — воздействие информации не на материальный мир, а на сознание людей — является ее же силь­ной стороной. И, как мы уже говорили, без нее также нельзя обосновать ответственность соучастников. В этом случае без­действие не может быть такой причиной, так как необходима передача информации, а не просто получение ее из окружающей среды.

Теория «пассивной среды»

В.Н.Кудрявцев признает, что в некоторых случаях (напри­мер, при халатности) нет ни энергетического, ни информацион­ного воздействия. Наличие причинной связи в этом случае он связывает с особым, пассивным состоянием окружающей среды, причем и причина, и последствие являются не чем иным, как «ничем» — П-П (пассивное поведение — пассивный результат), как пишет сам Кудрявцев.

Бездействие признается частным случаем покоя. Покой же имеет свои собственные причины. Внешней причиной покоя «может быть особое состояние окружающей среды, при котором действующие силы взаимно уравновешиваются»⁶⁶'. А причиной пассивного состояния является пассивное состояние окружаю­щей среды. Под пассивным последствием В.Н.Кудрявцев пони­мает ненаступление изменений в другом явлении. «Следова­тельно, — пишет он, — пассивное состояние одного явления может (при определенных условиях) рассматриваться как при­чина пассивного состояния другого (т. е. ненаступления измене-

„ \ 662 нии в другом явлении)» .

Суть этой теории в переводе на простой язык — ни от чего не происходит ничего, но ничто и есть причина этого ничего.

Но ни причина, ни следствие не могут быть определены как «ничто». Причина события должна быть некоторым изменением и, следовательно, не может относиться к постоянной части ус­ловий. Многие философы придают важное значение этому кри­терию. В.Я.Перминов полагает даже, что представление об из­менении может служить достаточным критерием для указания

663

причины

Кроме того, как мы уже указывали, бездействие — не пас­сивное поведение, а невыполнение требуемого законом дейст­вия.

Правильно указывает Г.В.Тимейко, что о «причине» мы мо­жем говорить только тогда, когда имеется результат, а пока его нет, ничто не может быть названо причиной; точно так же нель­зя признавать последствием ненаступление определенного ре­зультата, так как в этом случае никакого вреда объекту не при­чиняется, во внешнем мире все остается по-прежнему^[98].

Теория «возможности»

Чтобы не признать причиной результата всех, кто бездейст­вовал, т. е. неограниченный круг лиц, предлагаются в основном два ограничения: обязанность действовать и ее возможность. Отсюда и выдвигаются две теории, в основе одной — критерий обязанности действовать, а другой — критерий возможности.

Первую мы рассмотрим ниже, сейчас же остановимся на вто­рой. Ее основные сторонники Г.К.Матвеев и В.Н.Кудрявцев пришли к ней двумя путями.

Г.К.Матвеев, неудовлетворенный нормативной теорией, но в то же время не желая отступать от общего принципа причинно­сти бездействия, считает, что нельзя видеть в бездействии толь­ко юридическое понятие; кроме него, имеет место и простое (безразличное, с правовой точки зрения) бездействие. «Возмож­но что именно в признании простого бездействия и состоит за­лог успешного решения рассматриваемой проблемы», — делает вывод Г.К.Матвеев^[99].

Однако и такое бездействие не всегда, по его мнению, влечет противоправный результат. Если к регулировщику уличного движения подходит знакомый и отвлекает его разговорами, а в это время происходит столкновение машин, то в причинной свя­зи с результатом будет находиться не только бездействие регу­лировщика, но и бездействие всех, кто мог предотвратить ава­рию. Обвиняя затем юристов, что они для определения причин­ной связи вырывают из этого комплекса обычно только два фак­та (противоправное бездействие и вред), абстрагируясь от мно­жества других фактов и явлений, и всегда поэтому несколько упрощают взаимосвязь между ними, Г.К.Матвеев предлагает рассматривать бездействие в системе, во взаимодействии раз­личных связей^[100].

В.Н.Кудрявцев подходит к этой теории, рассматривая грани­цы пассивной среды, которую он считает причиной пассивного результата^[101]. «Эти границы, — пишет он, — определяются ско­ростью распространения процессов, которые могут повлиять на наступающий результат»⁶⁶, и для пояснения приводит следую­щий пример.

На берегу реки сидят несколько человек, причем часть из них умеет плавать хорошо, часть хуже, а некоторые не умеют пла­вать вообще. Тонет человек, но никто ему не помогает. Спраши­вается: чье бездействие находится в причинной связи с его смертью?

Причиной смерти потерпевшего, считает В.Н.Кудрявцев, явилось пассивное состояние внешней среды, в которую входи­ли люди, которые могли спасти утопающего.

Казалось бы, достаточно четко определен круг лиц, причи­нивших вред. Но на этом Кудрявцев не останавливается, считая, что «указанный круг еще достаточно обширен», и предлагает
еще одну теорию, основанную на взаимодействии и системном подходе к явлению. В итоге он приходит к выводу, что в при­чинной связи с результатом стоит тот, кто должен был действо­вать, т. е. к нормативной теории^[102].

Прежде всего два предварительных замечания. Во-первых, «просто» бездействия, как пишет Г.К.Матвеев, не существует. «В поведении человека, рассматриваемом на физическом уров­не, т. е. как механическое взаимодействие его с другими лицами и предметами, нет места бездействию...» — писал А.А.Тер- Акопов^[103]. Бездействие — и это мы неоднократно подчеркивали — не просто «ничегонеделание», а невыполнение юридически обязательных действий. Даже существование аморального без­действия должно связываться с невыполнением моральных норм. Во-вторых, Г.К.Матвеев обосновывает наличие причин­ной связи возможностью прервать ее. Но это значит, что при­чинная связь уже существует (раз ее можно прервать). Да и су­ществует она не между бездействием лиц, которые могут лишь прервать ее, т. е. создать новую причинную связь, а между дей­ствиями других лиц, которые создали ее, и наступившим ре­зультатом.

Основной же недостаток рассматриваемой теории заключа­ется в том, что вопрос о наличии или отсутствии причинной связи при бездействии (заметим — не вопрос об ответственно­сти, а именно — вопрос о причинной связи) ставится в зависи­мость от возможности лица предотвратить последствие. «Но критерий "мог", — писал Г.В.Тимейко, — это критерий субъек­тивный, говорящий о наличии вины, но не причинной связи при бездействии»^[104]. Следовательно, признание причинителем того, кто мог предотвратить вред, ставит наличие причинной связи как объективной категории в зависимость от субъективного мо­мента, т. е. вины.

669 -_г

Ам же.

670

671

Положение этой теории «кто мог отклонить последствие, тот причинил его», означает, что если, например, дерутся два маль­чика, которых я легко могу разнять, то дальнейшие побои при­чинены мною умышленно.