Характеризуя уголовную политику периода становления и рас­ цвета абсолютизма (конец XVII — XVIII в.), в целом можно отметить, что она не была однородна. Основные тенденции в карательной практике также не отличались постоянством: годы относительного либерализма сменялись годами террора.

Анализируя уголовное законодательство периода зарождения и расцвета абсолютизма, следует отметить, что в Воинском артикуле 1715 г . впервые появляется термин «преступление», изменяется и са­ мо понятие преступления.

«Петр I рассматривал преступление не только как формальный акт нарушения его государевой воли, но и как акт, причиняющий вред государству, посягающий на государственный интерес».¹

¹ Ромашкин П. С. Преступление и наказание по законодательству Петра I // Ученые записки Московского университета. Вып. 44. Труды юридического факультета. Кн. 3. М., 1949. С. 151-152.

Цазнагение уголовных наказаний на разлигных этапах развития...                239

При этом преступным считалось не только то, что запрещено указами или другими законами, но и все то, что не было предусмот­рено в законах, но вредно для государства, что нарушает «государст­венный интерес». Так, например, в соответствии со ст. 143 Морского устава следовало «все преступления, которые учинятся такие, о кото­рых в сих артикулах точных примеров нет... вершить и наказы­вать ..-»¹

В Указе 1714 г. было также предусмотрено следующее: «Многие якобы оправдывая себя, говорят, что сие не заказано было, не рассу­ждая того, что все то, что вред и убыток государству приключить мо­жет, суть преступление».² Эта же идея выражена во многих других указах.

Нельзя не отметить, что все это способствовало широкому при­менению уголовной репрессии и развитию судебного произвола.

И если по Соборному Уложению 1649 г. преступником был тот, кто действовал, «забыв страх божий и презрев царьское повеление» (ст. 9 Главы I ) или «не бояся бога и опасаяся государьския опалы и казни» (ст. 10 Главы XXII ), то по законодательству Петра I преступ­ ник — это нарушитель «государственных прав». В законодательных актах Екатерины II можно отметить положения, свидетельствующие о стремлении законодателя к дальнейшему уточнению некоторых общих понятий уголовного права. В частности, в ст. 37 Устава благо­ чиния дано определение преступления и проступка (поступка) как деяний, «узаконению противных» или «обществу вред наносящих». В специальных главах Устава благочиния «О запрещении» и «О взы­скании» указывается на противоправность как на важнейший при­знак уголовно наказуемого деяния.

Несомненно, это было важным шагом вперед в определении по­нятия и признаков преступления по сравнению с предыдущим зако­нодательством.

Важно отметить, что уголовная ответственность по законода­ тельству Петра I в большинстве случаев наступала в зависимости от виновности лица, совершившего общественно опасное и вредное для государства действие. Так, в частности, ст. 15 книги V Морского уста-

¹ Сизиков М. И. История государства и права России с конца XVII в. до начала XIX ве­
ка. Учебное пособие. М., 1998. С. 280.

² Российское законодательство Х-ХХ веков. Том 4. Законодательство периода ста­
новления абсолютизма. М., 1986. С. 320.

240                                                                                                                      Глава iy

ва предписывает никому не чинить наказания «без заслуженной ви­ ны... но должны за каждую вину против артикулов, ни прибавливая, ни убавливая чинить».¹

И Артикул воинский, и Морской устав различали умышленные, неосторожные и случайные деяния. При этом случайные деяния не влекли за собой уголовной ответственности. Об этом говорилось в толковании к артикулу 159 Артикула воинского: солдат, стрелявший в цель на учении и убивший случайно подвернувшегося человека, ос­ вобождался от всякого наказания, так как произошло «весьма не­ умышленное и ненарочное убийство».²

Неосторожные преступления всегда влекли уголовную ответст­ венность. Так, в толковании к артикулу 158 приводится следующий пример неосторожного деяния: солдат, стреляющий из мушкета «не в пристойном или таком месте, где люди ходят» и убивший кого-ни­будь, равно как и солдат, совершивший убийство вследствие неосто­ рожного обращения с оружием, подлежат наказанию за неосторож­ ную вину. Аналогичный пример приводится и в ст. 112 книги V Мор­ского устава.

Но иногда законодательные источники смешивали понятия умышленного и неосторожного деяния. В частности, в соответствии с толкованием к артикулу 158 Артикула воинского, «ежели кто кого с ненависти толкнет, или что с злости на него бросит, или учинит ему что из не дружбы, от чего умрет, то оный обыкновенной смертной казни подвержен».³ Таким образом, неосторожное деяние приравни­валось к умышленному и они карались одинаково.