В синодальный период, как и прежде, от духовного и светского правительства издавалось много распоряжений для поддержания благочиния в православном богослужении и возвышения общей народной религиозности. При Петре вышло несколько строгих указов о том, чтобы все православные неопустительно ходили к богослужению во все воскресные и праздничные дни, кроме больных, под опасением быть в противном случав записанными в двойной оклад с раскольниками, чтобы во время самого богослужения вели себя чинно, не разговаривали, не подавали просьб властям и т.п. Распоряжения эти повторены были при имп. Елизавете.

При Александре I Св. Синод, по желанию царя, поручил духовенству наблюдать за благочинием при богослужении, особенно при свадьбах и крестных ходах, не дозволять мирянам переходить в церкви с места на место, стоять в алтаре или на солее пред иконостасом и тем мешать священнослужащим. Все царственные особы старались сами подавать пример уважения к церковным установлениям. Петр Великий, например, не имея возможности со своим войском соблюдать посты, во избежание соблазна счел нужным выпросить на то разрешение от самого константинопольского патриарха. В самый разгар немецкого господства в России имп. Анна оставалась на престоле представительницей настоящего русского благочестия, едва ли не такой же, какой была после нее имп. Елизавета; знаменитый московский Царь-колокол остался выразительным памятником этого благочестия Анны Ивановны.

Далее, в разгар пресловутого философского вольнодумства ХVIII в. имп. Екатерина аккуратно выполняла все обязанности и обычаи православной Церкви, хранила посты, говела и заставляла так же держаться свой двор.

При Александре I для скрепления расшатанных в ХVIII в. семейных связей вышли постановления, стеснявшие слишком частую практику разводов.

В массе простого русского народа верность религиозным преданиям и нравам отцов и дедов сохранялась крепче и чище. Его религиозная жизнь и по своим достоинствам, и по недостаткам мало изменилась против прежней допетровской жизни. Сообразно с новыми более просвещенными религиозными понятиями, меры духовной и светской власти к возвышению народной религиозности и нравов более всего направлялись к смягчению старой обрядовой исключительности народного благочестия и истреблению народных суеверий.

Реформа Петра выступила с самым резким обличением религиозного невежества народа. Обличениями подобного рода наполнены и тогдашние законодательные памятники, и церковная проповедь, и литература. Петр писал в своих указах, что народ не знает ни веры, ни любви, а о надежде и не слыхивал, а всю надежду полагает на пение церковное, пост, поклоны, строение церквей, свечи и ладан; царь неоднократно поручал Св. Синоду сочинить краткие книжки и поучения с изложением сущности веры и с точным при этом различением существенного в православии от несущественного, веры от обрядов, неизменного от изменяемого, дабы все знали, что в каковой силе иметь.

Такой цели удовлетворял по-своему букварь Ф. Прокоповича, горячо и с преувеличениями восстававший против казавшегося излишним почитания церковной внешности, и книжку эту в 1722 г. указано было читать по частям в церквах вместо уставных поучений.

Духовные власти (Феодосий Яновский) издавали распоряжения о неупотреблении св. таин "за лекарство аптекарское" и т.п. Сам Св. Синод по Духовному регламенту обязывался следить за подобными предметами и проявлениями обрядоверия и издал несколько распоряжении и увещаний, против, например, часовен, ношения по домам икон, против дорогих церковных колоколов, о том, что в богатых ризах на иконы, в дорогих подсвечниках и лампадах "славе Божией и благочестию приплода никакого нет", и т.п.

Истребление суеверий, к числу которых были относимы и все проявления обрядового благочестия, было, можно сказать, специальностью Петровского времени и производилось с необычайной энергией и вместе крайней несдержанностью, производя сильный народный соблазн.

Все власти и духовенство были призваны к преследованию юро дивых, колдунов, кликуш, народных пророков и т.п. людей. За разглашение ложных чудес и видений назначено телесное наказание и ссылка на галеры с вырезанием ноздрей; кликуш велено пытать, пока не сознаются в обмане; колдуны и распространители суеверий, вредных государству, подвергались смертной казни.

После Петра таким же преследованием суеверий отличалось время Анны Ивановны; затем отношение к ним правительства становится осторожнее и мягче. Указанные недостатки народной религиозности не исчезли и в философский век Екатерины. Но законодательство прямо высказывалось против преследования суеверий суровыми мерами. Все виды, суеверий, даже хуления против веры, были изъяты из ведомства духовного суда и отнесены к ведомству полиции и светского суда, который ограничивался большею частью только внушениями виновным. С духовенства, однако, не снята была обязанность противодействовать суевериям. Благочинническая инструкция митр. Платона почти дословно повторила о суевериях разные пункты Духовного регламента. Духовенству запрещалось служить службы у неведомых гробов и несвидетельствованных чудотворных икон, разглашать чудеса, отчитывать бесноватых и проч. Предметы суеверного чествования старались удалять с глаз народа и прятать. Церковная проповедь постоянно ратовала против суеверий. Из обличителей их особенно известны св. Тихон, митр. Платон.

С царствования Екатерины и особенно Александра I против недостатков народной религиозности лучшими мерами стали считаться меры просветительские - проповедь, литература, народные школы.

Сектантство

Народное сектантство и раскол составляли частную, хотя я самую важную, форму многостороннего общего разрыва между образованной по-новому и необразованной по-старому частями русского народа. Одной из самых старых народных сект, начало которой уходит еще в ХVII век, было ХЛЫСТОВСТВО, или ересь "людей Божиих". Учение этой секты представляет собой своеобразную форму народного мистицизма, верящего в такое близкое общение человека с Божеством, которое совершенно уничтожает человеческую личность и делает человека полным воплощением Божества, "сыном Божиим" по природе, "новым Христом". Ряд таких пророков-христов, которым "люди божии" молятся и повинуются как Богу, начинается с муромского крестьянина ИВАНА СУСЛОВА, получившего "божество" в 1649 г. У христов этих были свои богородицы, апостолы и мироносицы. Отвергнув все церковные обряды и таинства, хлысты выработали в своих "кораблях" (обществах) свою собственную обрядность, которая состоит в песнях и "радениях", или плясках, имеющих большое значение для возбуждения духовного экстаза у всех вообще мистиков. Среди этих плясок "накатывает" на них Дух, и некоторые истерические люди начинают "пророчествовать".Официальные дела об этой ереси начались с 1733 года, когда хлыстовство было открыто в некоторых московских монастырях. Главные коноводы секты (две монахини и два иеромонаха) подверглись тогда смертной казни, другие сектанты, до 116 человек, на казаны кнутом и сосланы в Сибирь. Правительство вело к ереси такое же строгое отношение и после, а поэтому еретики постоянно скрывали свои убеждения под покровом непроницаемой тайны. Ересь успела распространиться по всем внутренним губерниям, по Волге, по Дону, на Кавказе и в Сибири.

При Александре I, во время мистических увлечений, она получила полную безопасность; к ней пристало довольно много лиц да же из образованного общества, составивших целый корабль около полковницы Татариновой в Петербурге. Новые преследования хлыстов начались при имп. Николае. Нравственное учение сектантов основано на дуалистических идеях, на признании тела злым началом в человеке; отсюда первыми правилами этого учения служат - умерщвлять плоть, не пить хмельного и не жениться. Последнее правило, однако, не исключало в их обществе разврата во время самых радений, кощунственно величаемого Христовой любовью.

Такая Христовая любовь послужила главной причиной отделения от хлыстовства СКОПЦОВ, которые, оставив у себя почти всю хлыстовскую догматику и обрядность, до крайности развили нравственное учение об умерщвлении плоти, требуя от всех оскопления. Основателем этой секты в половине ХVIII столетия был орловский крестьянин КОНДРАТИЙ СЕЛИВАНОВ, возмущенный хлыстовским развратом и основавший свой отдельный корабль. Он объявил себя сыном Божиим "искупителем" (т.е. оскопителем), пришедшим спасти род человеческий "от лепости" (сладострастия), крестить "огненным крещением" и "сокрушать душепагубного змия" (т.е. оскоплять). Личность его скопцы слили с личностью имп. Петра I, сына "приснодевы" имп. Елизаветы Петровны. Учение его первоначально распространялось в Тамбовской и Рязанской губерниях, но потом проникло всюду.

При Екатерине Селиванов был сослан в Восточную Сибирь, но при Павле I возвращен оттуда и посажен в дом сумасшедших, а при Александре I жил в покое и в большой чести в самом Петербурге. К скопчеству пристало здесь несколько лиц из образованных классов. Вскоре оно проникло в армию. Тогда против скопчества были приняты, наконец, строгие меры. Селиванов был заключен в монастырь, где и умер в 1832 г. При имп. Николае секта эта признана была самой вредной, что заставило ее окружить себя строжайшей тайной и лицемерием. Обе секты - и хлыстов, и скопцов, в корень извращающие все христианство, не могут быть в собственном смысле названы даже еретическими - это общества вовсе не христианские.

В половине ХVIII столетия в Южной России явилось общество ДУХОБОРЦЕВ, основателем которого был казак СИЛУАН КОЛЕСНИКОВ; потом оно перешло в Тамбовскую губернию, где проповедниками его сделались ПОБИРОХИН и беглый гвардеец КАПУСТИН. Духоборство выступило с безусловным отрицанием всей религиозной внешности во имя поклонения Богу духом и истиною. Отрицая не только авторитет Церкви во всех его видах, но и всего почти внешнего откровения, ересь признала единственным источником веры "книгу животную", или "слово Божие внутреннее", т.е. допустила полный произвол в делах веры. На основании внушений этого "внутреннего слова" еретиками принято понимать и внешнее откровение, св. Писание, имеющее, по их мнению, только второстепенное значение перед внутренним. При таком произволе в делах веры духоборцы не развили у себя определенной догматики. Трудно сказать, верят ли они даже в истинного Христа, так как толкуют только о внутреннем слове, которое будто бы совершает внутри человека то же самое дело искупления, что и Христос, рождается в сердце верующего, проповедует, страдает, умирает и воскресает; а также - признают ли они первородный грех и искупление в христианском смысле, так как, по их словам, каждый отвечает лишь за свои собственные грехи, и грех Адама был только его личным грехом.

Обрядность секты самая упрощенная, состоит только в чтении и пении некоторых песней, не имеет ни праздников, ни постов, ни обрядов на разные частные случаи жизни.

Духоборчество распространялось первоначально в Тамбовской, Харьковской и Екатеринославской губерниях, затем перешло на Волгу, на Дон и в Сибирь. До Александра I духоборцев преследовали, отдавали в солдаты, ссылали в Колу и в Сибирь, потом они снискали себе особенное расположение у русских мистиков и у самого им ператора; им отведены были для поселения богатые земли на Молочных водах в Мелитопольском уезде, где они прекрасно устроились. При Николае I переселения их сюда были прекращены, и их стали ссылать на Кавказскую пограничную линию. Секта их была отнесена к числу "более вредных".

Как из хлыстовства выделилось скопчество, так из духоборства выделилось МОЛОКАНСТВО. Основателем его был зять Побирохина портной СЕМЕН УКЛЕИН, возмущавшийся непочтительным отношением духоборцев к Св. Писанию. Он признавал Св. Писание обязательным для христианина даже в ветхозаветных предписаниях обрядового характера, например, о запрещенных в пищу животных и т.п.; впрочем, последователи его стали толковать подобные предписания в таинственном смысле. В догматическом учении молокане отвергли равенство лиц Св. Троицы и истинность тела Христова, считая Его рождение, страдания, смерть и воскресение только мнимыми. Учение о христианском равенстве всех доведено ими до отрицания всяких властей, а равно законов, судов, присяги и государственной службы, особенно военной. В богослужении они завели более сложную обрядность, чем духоборцы, лучшее пение и разные моления на частные случаи жизни. Скоро молоканство начало распадаться на разные толки.

Признание обязательности ветхозаветных предписаний сделалось поводом к выделению из него сект субботников и жидовствующих, а докетизм в учении о Христе сблизил некоторых молокан с хлыстами, у которых они заимствовали и богослужебные радения (прыгуны на Кавказе), и породил между ними явления разных Христов, Илий и Энохов; некоторые старались провести в устройстве своего общества принцип общения имуществ.

Правительство всегда относило молоканство к числу сект вредных, но в царствование Александра I и они попользовались разными милостями, больше, впрочем, вследствие смешения их с духоборцами, а не сами по себе.

Все перечисленные секты немало воспользовались для своего учения разными мистико-протестантскими учениями, издавна бродившими на юге России, где было много иноверных колоний с Запада. Во второй половине XIX столетия здесь же и по всей Малороссии быстро вошла в силу новая секта ШТУНДИСТОВ, обязанная своим происхождением и самим названием (stunde - час) прямо влиянию немецких колонистов. Признавая единственным источником вероучения Св. Писание и толкуя его совершенно произвольно, большего частью аллегорически, штунда тоже дошла до полного отрицания иерархии и обрядов, в учении об искуплении приняла кальвинский детерминизм, в учении о таинстве крещения - анабаптизм с отрицанием крещения младенцев, в учении о причащении - чисто протестантские понятия о причащении "на св. вечери" духовным телом и кровию Спасителя под видом хлеба и вина. Некоторые штундисты отвергают и эти два таинства.

Богослужение штундисты устроили в форме общественных собраний под управлением выборных старцев, учителей и служителей диаконов, для общего чтения и толкования Св. Писания, пения особых стихов, часто прямо заимствованных у протестантов, и раз в месяц для преломления хлеба на священной вечери и причащения. С юга России штунда успела проникнуть и на север.

С 1874 г. появилась секта ПАШКОВЦЕВ, основателем которой был полковник Пашков. Происхождение этой секты таково. В 1874 г. в Петербург прибыл английский проповедник, лорд Редсток, и открыл свои беседы. Самым жарким его последователем, в числе других, сделался Пашков. Громадные средства дали ему возможность пользоваться самыми разнообразными способами для распространения своего учения. Учение пашковцев есть чистейший протестантизм. Основное положение их учения - человек оправдывается только верою в Искупителя. Достаточно человеку верить, что он искуплен, и его спасение обеспечено. Иисус Христос есть единый ходатай и посредник между Богом и человеком; никаких других посредств в деле спасения быть не может. Отсюда у пашковцев полнейшее отрицание Церкви со всеми ее учреждениями и таинствами, кроме крещения и покаяния без устной исповеди. Религиозные собрания пашковцев сопровождались чтением молитв и Св. Писания и песнопениями иногда под звуки музыкального инструмента.

В 80-х годах прошлого столетия выступил с своим лжеучением известный писатель Лев Николаевич Толстой. Его учение составилось из различных элементов: в нем можно находить следы воззрений и западных рационалистов, и русских сектантов-духоборцев. Он отвергает существование личного Бога: Бог, по его учению - жизненная сила, разлитая в природе, как сущность и разум жизни. Иисус Христос не Сын Божий, воплотившийся, а обыкновенный человек. Божественное в нем – тот разум, какой и в людях. Жить сообразно с требованиями разума значит жить по Божиему. Кто живет по разуму, тот живет не личною жизнью, а для ближних; такой жизнью он развивает и возвышает в себе божественное начало - разум. Такой только человек становится участником бессмертия, но не личного, а того, которое присуще только роду человеческому как носителю божественного разума. В своем учении и жизни, якобы по Евангелию, Толстой, подобно некоторым сектантам, дошел до отрицания власти судов, клятвы, присяги, войны и всякого насильственного противления злу, плотского брака и признания общности имущества. Учение Толстого по существу своему антихристианское.

Вероисповедные законы

Более всех видов сектантства в народе распространялся и усиливался раскол старообрядства, более понятный и сродный обрядовому направлению народной религиозности. Внутренняя рознь в русском народе, возникшая в ХVII в., когда одна часть народа отделилась от другой в раскол, обвиняя последнюю в измене старой вере и в "сложении с греками и унитами", достигла высшей степени во время Петровской реформы, когда преобразованное общество "сложилось" еще с немцами. Раскол получил тогда необыкновенную силу в народе и сам дошел до высшей степени изуверства.

Все действия Петра раскольники толковали применительно к разным признакам пришествия антихриста; в титуле императора (читали: иператор) усмотрели число 666, доказывали, что с учреждением Синода он принял на себя власть не только царскую, но и святительскую и Божию, стал истреблять остатки православия и учинил всенародное описание, исчисляя живых и мертвых, дабы никто не мог укрыться от руки его. Раскол принимал окончательно противогосударственное направление, с которым государству непременно приходилось считаться.

Государственный ум Петра, к счастью, довольно скоро разобрался в этом смешении религиозных понятий с государственными и успел установить новые, более рациональные начала для определения отношения государства к расколу; он не стал преследовать раскольников за одни их религиозные мнения, а преследовал их только за одни их противогосударственные движения и выходки и первый из русских государей дал им право гражданства, под условием только открытой записи в раскол и, в отличие от православных, лишения некоторых гражданских прав и двойного платежа подушного оклада. После этого (с 1714 г.) преследования правительства исключительно обратились против раскольников тайных, которые своим уклонением от записи в двойной оклад сами отрицались от государства, и против фанатических расколоучителей. Меры против тех и других были ничем не мягче мер, употреблявшихся в ХVII в. против всего раскола вообще.

Такой характер отношения к расколу удержался и при преемниках Петра в течение всей первой половины ХVIII в. Духовная и гражданская власти впервые получили теперь возможность делать прямые воззвания раскольникам о приглашением к открытому разъяснению всех их недоумений в беседах с православным духовенством без всяких стеснений и страхов. Явились капитальные раскольнические произведения, в которых раскол откровенно высказался со всех более серьезных своих сторон, каковы сочинения братьев Денисовых: "Поморские ответы", "История о отцах и страдальцах соловецких", "Виноград Российский". Явились и солидные опровержения раскола в "Розыске" св. Дмитрия, в "Пращице" сильного борца против раскола Питирима Нижегородского, который и сам происходил из раскольников, и в "Обличении неправды раскольников" Феофилакта Лопатинского (изд. 1745 г.).

Екатерина II отнеслась к раскольникам с той же веротерпимостью, как и то всем вообще вероисповеданиям в империи; раскольников, бежавших за границу, она снова пригласила в Россию и отвела для их поселения хорошие земли (на юге России и в Поволжье), на суеверий раскольников смотрела сквозь пальцы и старалась ничем их не тревожить; в 1783 году свобода веры была предоставлена раскольникам открыто - отменен был двойной с них оклад, отменены особые их списки и самое название "раскольник", дозволено избирать их на общественные должности.

В царствование Александра I раскол сделался еще сильнее и смелее. Московские общины достигли в это время замечательно цветущего состояния и полной независимости от полицейского вмешательства. В 1822 г. царь дозволил поповцам открыто держать беглых попов и содержать часовни и церкви, - не строить их только вновь. Надзору полиции поручены были только беспоповцы (феодосьевцы), между которыми обнаружены были явления разврата и детоубийства; кроме того, их снова не велено было выбирать на общественные должности.

Новые строгости против раскола начались при имп. Николае I. Раскольники опять были лишены прав на общественные должности; общества их признаны незаконными; крещение и браки между раскольниками признавались только тогда, когда были совершаемы в православных церквах; запрещено строить и починять их молитвенные здания; открытое распространение раскола и его пропаганда воспрещены безусловно. В 1842 г. Св. Синод распределил все раскольнические и другие секты на 3 разряда, с которыми и сообразовались потом все гражданские против них меры: 1) секты вреднейшие: иудействующие, молокане, духоборцы, хлысты, скопцы и беспоповцы, отвергающие молитву за царя и брак; 2) вредные - те из беспоповщинских, которые допускают брак и молитву за царя; 3) менее вредные - поповщинские. В таком положении раскол оставался почти до последних постановлений 1883 г., предоставивших раскольникам полные гражданские права и свободу веры токмо с небольшими необходимейшими ограничениями. Православной Церкви предоставлено действовать против него только духовными средствами - полемикой, развитием противораскольнического миссионерства и публичными собеседованиями.

При духовных академиях и семинариях стали учреждаться особые отделения для приготовления противораскольнических миссионеров. С 1886 г. при семинариях открыты особые кафедры по обличению раскола и сектантства, а в епархиях стали учреждаться должности епархиальных миссионеров специально для борьбы с расколом и сектантством. Эти меры в смысле обращения к православной церкви из раскола и сектантства стали давать очень заметно плодотворные результаты. Благодаря им, по расколо- и сектоведению создалась богатая литература.

При Николае II в 1905 г. раскольникам предоставлено было право совершать общественное богослужение, строить молитвенные дома и храмы, иметь свое духовенство, освобождаемое от военной службы, а в делах брачных считаться наравне с иноверцами христианами.