При Кар­ле II воз­ник­ла война то­ри­ев и ви­гов. Кто же это, спра­ши­ва­ет­ся, та­кие?

Понятнее все­го для чи­та­те­ля бу­дет, ес­ли мы при­бег­нем к при­ему, уже од­наж­ды на­ми ис­пользо­ван­но­му:

Тории — пло­хие, глу­пые, ту­пые, кос­ные лю­ди.

Виги — сим­па­тич­ные, прог­рес­сив­ные, очень хо­ро­шие лю­ди.

Благодаря уси­ли­ям пос­лед­них в Анг­лии был из­дан за­кон под наз­ва­ни­ем ha­be­as cor­pus. У рус­ско­го чи­та­те­ля по­тек­ли бы слюн­ки, ес­ли бы он уз­нал, что это та­кое… Но по цен­зур­ным ус­ло­ви­ям мы объяснить это­го не мо­жем.

У русского читателя потекли бы слюнки...

ВЕЛИКИЕ ЛЮДИ

Во вре­мя всех вы­шеп­ри­ве­ден­ных пе­ред­ряг и смут по­явил­ся в Анг­лии Шекс­пир. Это был хо­тя и зна­ме­ни­тый пи­са­тель, но рост имел очень ма­ленький, по­че­му о нем впос­ледст­вии и го­во­ри­ли:

— Сапоги вы­ше Шекс­пи­ра!

Сравнительная таблица В.Шекспира и сапог.

Другой зна­ме­ни­тый че­ло­век то­го вре­ме­ни был Бэ­кон, отец «опыт­ной» фи­ло­со­фии. Он до­ка­зал как дваж­ды два, что единст­вен­ный путь к дос­ти­же­нию ис­ти­ны есть наб­лю­де­ние над прав­дой, ис­сле­до­ва­ние дей­ст­ви­тельнос­ти (Ило­вай­ский, «Но­в. ис­то­рия»). Это уче­ние име­ло та­кой ус­пех, что Бэ­ко­на сде­ла­ли го­су­дарст­вен­ным канц­ле­ром. Но од­наж­ды на­еха­ла в су­ды ре­ви­зи­он­ная ко­мис­сия, рас­смот­ре­ла сос­то­яние су­доп­ро­из­водст­ва в Анг­лии и вы­яс­ни­ла, что Бэ­кон брал взят­ки и во­об­ще со­вер­шал вся­кие зло­упот­реб­ле­ния. Его по­са­ди­ли в тюрьму.

Таким об­ра­зом, его же те­ория (наб­лю­де­ние и ис­сле­до­ва­ние дей­ст­ви­тельнос­ти) пос­лу­жи­ла ему только во вред.

Был еще в Анг­лии в те вре­ме­на Мильтон, но он был со­вер­шен­но сле­пой.

ДАНИЯ, ШВЕЦИЯ И НОРВЕГИЯ

Об этих стра­нах луч­ше все­го ни­че­го не пи­сать… В са­мом де­ле: кто их зна­ет? Кто ими ин­те­ре­су­ет­ся? Ре­ши­тельно ник­то.

Появились там три ве­ли­ких че­ло­ве­ка: Иб­сен, Бьёрнстьерне Бьёрнсон и Гам­сун, да и то в са­мое пос­лед­нее вре­мя.

А раньше был только один Ва­за.

Портреты великих людей Дании, Швеции и Норвегии.

И все у них бы­ло как-то не­серьезно, по-детс­ки — буд­то иг­ра в кук­лы. Стра­ны бы­ли ма­ленькие, нич­тож­ные, а тя­ну­лись за больши­ми, под­ра­жа­ли взрос­лым: так же уст­ра­ива­ли по­ли­ти­чес­кие вос­ста­ния, каз­ни­ли про­тив­ни­ков и, ко­неч­но, вво­ди­ли ре­фор­ма­цию. Но все бы­ло у них на детс­кий рост: вмес­то войн — стыч­ки, вмес­то каз­ней — пус­тя­ки.

Да и ре­фор­ма­ция бы­ла ка­кая-то та­кая…

Что же это за ис­то­рия?

ПОЛЬША

И Польша то же са­мое: ни­ка­ко­го тол­ку в ней не бы­ло. Ка­жет­ся, и лю­ди бы­ли ум­ные, и во­ины храб­рые — а все-та­ки ни­че­го у них не кле­илось…

Была по мо­де то­го вре­ме­ни, вза­мен ка­то­ли­чес­кой, своя собст­вен­ная ве­ра, но ка­кая-то стран­ная: ан­тит­ри­ни­та­рии. Что это та­кое — и до сих пор ник­то не зна­ет.

С ко­ро­ля­ми то­же не ла­ди­лось.

Стоило только прек­ра­титься ро­ду ко­ро­лей Си­гиз­мун­дов, как ста­ли приг­ла­шать на прес­тол ко­го по­па­ло: французского прин­ца Ген­ри­ха Ан­жуй­ско­го, дав­ше­го по­том по­ти­хоньку тя­гу во Фран­цию; ка­ко­го-то сед­миг­радс­ко­го во­ево­ду Ба­то­рия; шведс­ко­го прин­ца Си­гиз­мун­да и мно­гих дру­гих.

В га­зе­тах то­го вре­ме­ни нет­руд­но бы­ло встре­тить объявле­ние та­ко­го ро­да:

РЕЧЬ ПОСПОЛИТАЯ

ищет трез­во­го, хо­ро­ше­го

по­ве­де­ния ко­ро­ля. Без

ат­тес­та­та от пос­лед­не­го мес­та

не яв­ляться

Человеку ог­ра­ни­чен­но­му мо­жет по­ка­заться стран­ным: как так не най­ти ко­ро­ля?

Дело объясня­лось очень прос­то: «ко­роль» — бы­ло только та­кое сло­во, и больше ни­че­го. Ни­ка­кой влас­ти ко­ро­лю не да­ва­лось. Вся­кий де­лал что хо­тел, и это на­зы­ва­лось li­be­rum ve­to… И час­тенько по но­чам пла­ка­ли ко­ро­ли в по­душ­ку от это­го li­be­rum ve­to…

Удивительнее все­го, что и пар­ла­мент су­щест­во­вал у по­ля­ков (сейм), но ни­ког­да пи­шу­ще­му эти стро­ки (да прос­тит мне ста­рая Польша!) не при­хо­ди­лось встре­чать бо­лее не­ле­по­го уч­реж­де­ния.

Например: со­би­ра­ют­ся трис­та че­ло­век и ре­ша­ют воп­рос о том, что нуж­но под­нять бла­го­сос­то­яние стра­ны. Ка­жет­ся — де­ло хо­ро­шее? 299 че­ло­век в вос­тор­ге от про­ек­та, а трех­со­тый, ка­кой-ни­будь скорб­ный гла­вой шлях­тич, не­ожи­дан­но за­яв­ля­ет: «А я не хо­чу». — «Да по­че­му?!» — «Вот не хо­чу, да и не хо­чу!» — «Но ведь долж­ны же быть ка­кие-ни­будь ос­но­ва­ния?» — «Ни­ка­ких! Не же­лаю!»

И бла­го­да­ря это­му трех­со­то­му ре­ше­ние про­ва­ли­ва­лось!! (Ило­вай­ский, стр. 96.)

Можно ли пи­сать ис­то­рию та­кой стра­ны? Ко­неч­но, нет. Это только Ило­вай­ский спо­со­бен.