Важнейшим элементом пресечения военных преступле­ний является привлечение к уголовной ответственности лиц, виновных в их совершении, независимо от их гражданства и места совершения преступления. Это, в свою очередь, возмож­но при распространении на подобные деяния действия принципа универсальной юрисдикции, который вытекает из всеобщего осуждения определенного преступления[1].

Принцип универсальной юрисдикции распространяет уголовную юрисдикцию государства на деяния, признанные преступным международным правом, независимо от гражданства совершивших их лиц и места совершения

Универсальная юрисдикция означает распространение уголовной юрисдикции государства на деяния, признанные преступными международным правом, независимо от граждан­ства (подданства) совершивших их лиц и места совершения. Считается, что универсальная юрисдикция должна приме­няться к правонарушениям, пресечение которых всеми без исключения государствами оправдано или предписывается политикой международного сообщества. В прошлом данный принцип охватывал лишь пиратство и работорговлю, ныне распространяет свое действие на ряд международных преступ­лений и преступлений международного характера, включая военные преступления.

Основания для осуществления принципа универсальной юрисдикции присутствуют как в международном договорном, так и в обычном праве.

В статьях 49, 50, 129, 146 соответственно всех четырех Женевских конвенций 1949 г. закрепляется, что: «Каждая Высокая Договаривающаяся Сторона обязуется разыскивать лиц, обвиняемых в том, что они совершили или приказали совершить то или иное из упомянутых серьезных наруше­ний, каково бы ни было их гражданство, предавать их своему суду. Она сможет также, если она этого пожелает, передать их, в соответствии с положениями своего законодательства, для суда другой заинтересованной Высокой Договариваю­щейся Стороне в том случае, если эта Договаривающаяся Сторона имеет доказательства, дающие основание для обви­нений этих лиц».

Как видно из приведенных положений, государства обязаны разыскивать лиц, которые, как предполагается, соверши­ли такие нарушения, и предавать их своему суду либо выда­вать их для предания суду другому государству-участнику независимо от их гражданской принадлежности. Хотя Женев­ские конвенции прямо и не предусматривали независимость юрисдикции от места совершения нарушения, однако их толкование, как правило, признавало именно универсальную юрисдикцию. Таким образом, как таковые, Женевские конвенции 1949 г. являли собой один из первых примеров универсальной юрисдикции в договорном нраве.

Вместе с тем, следует отметить, что Женевские конвенции 1949 г. и ст. 85 Дополнительного протокола I предусматривают обязательную универсальную юрис­дикцию только в отношении серьезных нарушений, в отноше­нии которых имеется специальное указание в этих междуна­родно-правовых актах.

К серьезным нарушениям относятся: преднамеренное убийство; пытки и бесчеловечное обращение; биологические эксперименты; преднамеренное причинение тяжелых страданий; незаконное, произвольгное и проводимое в большом масштабе разрушение и присвоегние имущества, не вызываемое военной необходимостью, принуждение военнопленного служить в вооруженных силах неприятельской державы; незаконное департирование покравительствуемого лица; взятие заложников; превращение гражданского населения в объект нападения; превращение демилитаризованной зоны в объект нападения; вероломное использование отличительной эмблемы Красного Креста и Красного полумесяца; лишение права покравительствуемых лиц на беспристрастное судопроизводство, а также преступления, предусмотренные ст.50 1 ЖК, 51 2ЖК; 130 3 ЖК; 147 4 ЖК; ст. 11 ДП 1; ст. 85 ДП 1 и др.

Универсальная юрисдикция в международном обычном праве распространяется на другие нарушения, в отношении которых не имеется специального указания в этих и других международных договорах, но которые в силу харак­тера и степени общественной опасности могут признаваться серьезными нарушениями международного гуманитарного права. Это включает, в частности, некоторые грубые наруше­ния норм, касающихся применения средств и методов ведения войны, статьи 3, общей для четырех Конвенций, а также нару­шения Дополнительного протокола II. В настоящее время точка зрения о том, что подобные на­рушения также являются военными преступлениями, находит широкое признание и подтверждение в доктрине, националь­ном законотворчестве, судебной практике международных трибуналов и национальных судов. Такого рода нарушения подпадают под так называемую факультативную универсаль­ную юрисдикцию. В качестве примера можно привести уголовное законодательство многих стран, в т.ч. Республики Беларусь, так ст. 136 УК РБ «Преступные нарушения норм международного гуманитарного права во время вооруженного конфликта» помимо вышеуказанных преступлений также признает преступными следующие деяния: вербовка детей, не достигших пятнадцатилетнего возраста, в вооруженные силы. 

В отношении подобных нарушений государства имеют право выбора в решении вопроса о распростра­нении или нераспространении на них универсальной юрисдикции.

Также под универсальную юрисдикцию подпадают деяния, предусмотренные следующими соглашениями: Гаагской конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 г. ; Конвенция о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия па природ­ную среду 1976 г., Конвенция о запрещении разработки, про­изводства и накопления запасов бактериологического (био­логического) оружия и токсинного оружия и об их уничто­жении 1972 г. и Конвенция о запрещении разработки, произ­водства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении 1993 г. . Эти конвенции содержат нормы, фиксирующие только в общем виде обязательства по принятию на внутри­государственном уровне мер по пресечению нарушений этих договоров.

Тенденция распростра­нения принципа универсальной юрисдикции не только на серьезные нарушения нашла отражение при при­нятии Римского статута 1998 г. Так, пунктом 1 статьи 12 Римского статута устанавлива­ется юрисдикция Международного уголовного суда, в том числе и в отношении военных преступлений. Перечень во­енных преступлений, определяемый статьей 8 Римского статута, гораздо шире перечня серьезных нарушений, содер­жащихся в статье 50 I, статье 51 II, статье 130 III и статье 147 IV Женевских конвенций, статье 11; 85 Дополнительного протокола I. В частности: ненадлежащее использование флага парламентера; заявление о том, что пощады не будет; уничтожение или захват имущества неприятеля без военной необходимости и многие др.