в особых условиях ведения боевых действий*
А.В. Ответчиков
При современном уровне развития боевой техники и оружия возможны контрнаступление и ведение активных оборонительных боевых действий в самых различных географических районах и в любое время года и суток.
Боевые действия частям и подразделениям Сухопутных войск придется вести в условиях горной и лесистой местности, в районах пустынной местности и болот, зимой и летом, днем и ночью, в период длительных холодных дождей и распутицы. Исходя из опыта Великой Отечественной войны, в будущей войне, если она будет навязана социалистическому Отечеству, широко будут вестись, видимо, боевые действия и в условиях с применением оружия массового уничтожения.
Все это потребует от военнослужащих Вооруженных Сил нашего государства вместе с энергетическими больших психологических затрат. В годы Великой Отечественной воины боевые действия охватывали практически все климатические зоны нашего государства от холодного Заполярья до южных районов Кавказа и Крыма. Все это потребовало от личного состава Красной Армии огромного психологического напряжения. К сожалению, специальных исследований, посвященных психическим состояниям военнослужащих в условиях ведения боевых действий отличных от обычных в отечественной военной психологии практически нет. Предлагаемый материал и ставит своей целью проанализировать психические состояния военнослужащих мотострелковых подразделений в особых условиях ведения боевых действий.
Психические состояния военнослужащих мотострелковых подразделений и частей во время ведения ими боевых действий
в условиях горной и лесистой местности
Современный общевойсковой бой с применением боевой техники и оружия в условиях горной или лесистой местности предъявляет к психике, здоровью в целом, такие требования, с которыми в мирное время военнослужащие, как правило, сталкиваются крайне редко. От каждого военнослужащего в боевой обстановке потребуется проявление особых усилий и в первую очередь психологических. Дело в том, что горная местность, например, наряду с пересеченной местностью характеризуется трудно преодолимыми естественными препятствиями, преобладанием каменистых и сыпучих грунтов, почти полным отсутствием дорожной сети, трудностью передвижения по горным тропинкам и вне их, редким расположением населенных пунктов, где можно было бы военнослужащим отдохнуть и пополнить свои продовольственные запасы, отсутствием колодцев и других питьевых источников, частыми туманами и низкой облачностью, возможностью образования горных обвалов, камнепадов или осыпей, оползней, наконец, особенностями воздействия поражающих факторов оружия массового уничтожения.
Все это, вне всякого сомнения, оказывает огромнее воздействие на психику военнослужащих мотострелковых подразделений, в целом, сухопутных войск, а следовательно, и результаты их боевых действий. В отличие от среднепересеченной местности в условиях горной местности значительно возрастают объемы и сложность выполнения самых различных задач, которые приходится выполнять военнослужащим. Это в свою очередь требует от военнослужащих повышенной затраты физических сил и ускоренного нервно-психического истощения. В результате чего резко повышается утомляемость личного состава подразделений и, в конечном счете, происходит снижение уровня боевой активности и боеспособности военнослужащих и подразделений в целом.
В результате проведенных исследований, анализа ряда документов, различных материалов нами выявлено, что преобладающими психическими состояниями у воинов применительно к условиям горной местности в начальный период боевых действий являются состояния боевой активности, состояние подъема, уверенности в собственных силах и силах своего подразделения, состояние собранности. Однако положительные психические состояния в подобных условиях имеют свои временные рамки. Так уже на второй день в условиях боевой обстановки эти психические имеют тенденцию к снижению до 30-40%[12]. Заметно возрастает число отрицательных психических состояний таких как беспокойство, боязнь, состояние неуверенности, страха.
Применительно к условиям пересеченной и лесистой местности, динамика психических состояний бывает несколько другой. Так, нами было выявлено, что личный состав мотострелковых подразделений испытывает в первые часы состояние боевой активности до 77%. Причем, процент положительных и отрицательных психических состояний заметно меняется по временам года и даже суток[13]. В среднем в условиях горной местности боевая активность военнослужащих и подразделений снижается до 27-30%. На образование психических состояний у военнослужащих оказывают воздействие такие факторы как индивидуально-психологические особенности (особенности темперамента, характера, особенности эмоционально-волевой сферы), новизна обстановки, уровень сплоченности и взаимоотношений в подразделениях, обеспеченность оружием и боеприпасами, время суток и года, ландшафтные особенности и ряд других.
В отличие от ведения боевых действий в обычных, привычных воинам условиях, горная местность заметно влияет на результаты боевых действий. Сложные условия местности, широкое использование минно-взрывных полос противником, ведение боевых действий из-за различных засад – все это не только сковывает боевую активность военнослужащих, повышает степень физического и нервно-психического изнурения, но и порождает всевозможные психические состояния у личного состава.
Особые военно-географические условия горных районов выступают одним из главных факторов, оказывающих воздействие на возникновение и протекание психических состояний у военнослужащих самых разных специальностей, а следовательно на характер ведения боевых действий, на боеспособность подразделений и частей, в целом. Длительное нахождение людей в подобных условиях создает у них состояние безысходности, а порою и состояние обреченности. Воины начинают свыкаться с мыслью, что у них ограничены возможности в использовании оружия, своих сил и возможностей, что обстоятельства и боевая обстановка заставляют их быть осторожными в своих действиях, что в свою очередь вызывает закрепощенность процесса мышления, притупленности восприятия боевой обстановки, реальной опасности.
Так, определенная часть воинов по результатам нашего исследования, испытывала отрицательные психические состояния в связи с тем, что боится свалиться в пропасть, ущелье, боится темноты, воды, змей и тому подобное. Такие военнослужащие чаще всего в боевой обстановке стараются быть поближе к своим товарищам, к коллективу. В бою они не проявляют инициативы, но исполнительны, трудолюбивы, хотя производительность (результативность) их не высока, так как их мысли постоянно сосредоточены, в основном на том, как избежать гибели.
В ходе выполнения необходимых работ по подготовке к оборонительному бою воины-мотострелки, например, далеко не все одинаково ведут себя. Одни – собранны, отличаются точностью движений, другие суетливы, эмоциональны, быстро устают и т.д. В условиях горной местности, особенно при высокой летней температуре, заметно сокращаются временные нормативы нахождения военнослужащих в индивидуальных средствах защиты, преобладающими становятся подавленность, быстрая усталость. Особенно отрицательные психические состояния превалируют в летнее время. Это, по нашему мнению, объясняется тем, что в условиях горной местности отсутствуют источники питьевой воды, индивидуальные запасы ее резко расходуются. В условиях ведения боевых действий при отсутствии шоссейных и автомобильных дорог, боевая техника не может использоваться на полную силу, все передвижения, в основном, осуществляются пешим порядком. К тому же сыпучий грунт, камни или щебень под ногами, открытый характер местности, бедность растительности и естественной маскировки, сильно запыленный воздух – все это оказывает изнуряющее психологическое воздействие на личный состав подразделения.
Определенный процент военнослужащих испытывает состояние обреченности из-за долгого времени нахождения в условиях постоянной опасности, боевых действий, ожидания возможного применения противником неизвестного оружия, например, мин, различных «военных сюрпризов». Воины, как правило, хорошо понимают, что в условиях горной местности в случае применения противником ОВ концентрация паров этих поражающих веществ будет более устойчивой и более высокой, чем на ровной местности. Данное обстоятельство накладывает в свою очередь четкий дополнительный психологический отпечаток на психику военнослужащих. У воинов с неустойчивыми морально-боевыми качествами может постоянно присутствовать сформировавшаяся заранее установка на ранение, смерть[14]. На возникновение отрицательных психических состояний оказывают воздействие даже поломки боевой техники, личного оружия (а они, кстати, случаются заметно чаще в боевой обстановке, чем в обычных условиях).
В отличие от равнинно-пересеченной местности в горной местности атака переднего края обороны противника мотострелковым подразделением чаще всего будет осуществляться в пешем порядке. Однако, учитывая достаточную укрепленность переднего края обороны и в целях снижения потерь в живой силе могут использоваться огнеметные средства. В результате чего резко возрастает уровень опасности, вероятность поражения и как следствие наблюдается резкий всплеск отопительных психических состояний у военнослужащих. Можно предположить, что в условии возможного применения противником тактического ядерного оружия, процент военнослужащих, испытывающих отрицательные психические состояния, резко возрастет.
Горный климат с его резкими температурными колебаниями, сильными ветрами отрицательно воздействует на воинов при обслуживании ими боевой техники, выполнении разного рода задач, преодоления различных препятствий.
По взглядам иностранных специалистов оборона в горах будет носить очаговый характер. Данное положение полностью нашло свое подтверждение в условиях Республики Афганистан. По их мнению, основу обороны составляют отдельные узлы и опорные пункты, расположенные на господствующих высотах, вдоль дорог и троп. В этих условиях наступающим подразделениям необходимо уметь проделывать самостоятельно проходы в заграждениях, уметь отрывать окопы в короткое время, быстро преодолевать открытую местность, находясь все это время под прицельным огнем противника[15].
По опыту боевых действий в локальных войнах[16] противник все чаще прибегал к использованию напалма или других зажигательных средств. По опыту Великой Отечественной войны, например, только в 1944 году в некоторых налетах за одну ночь сбрасывалось англичанами и американцами да 1 млн. зажигательных бомб. B большом количестве этот вид оружия использовался американцами в войнах против Корея и Вьетнама. Так, с 1950 по 1952 год американцы сбросили более 200 тыс. напалмовых бомб[17]. В последние годы войны с Вьетнамом США применяли да 40% от общего числа сбрасываемых бомб – напалмовые бомбы. Зажигательное оружие применяется, в целом, для непосредственной поддержки сухопутных подразделений, для изоляции районов боевых действий и т.д. Практически никакой другой вид орудия против сильно укрепленных дотов, бункеров или окопов не может сравниться по силе своего воздействия на психику человека в условиях соевых действий как использование огнеметов[18].
Дело в том, что в условиях горной местности при отсутствии водных источников, растительности, когда средства естественной защиты ограничены or огня, военнослужащие испытывают отрицательные психические состояния. Кроме чисто психологического эффекта горящих огневых смесей, продукты горения в смеси с воздухом образуют дым, оказывающий вредное воздействие на организм военнослужащего. Так, при содержании в воздухе лишь 0,15% окиси углерода наступает опасность для жизни военнослужащего, а при 1% окиси углерода наступает опасность для его жизни, может наступить почти мгновенная потеря сознания.
Именно в условиях горной местности, ущелий, дотов, траншей такая вероятность резко возрастает. Проведенное нами исследование при отработке учебно-боевых задач свидетельствует о том, что военнослужащие до 41%, испытывают различные отрицательные психические состояния. Военнослужащие, подвергшиеся ожогу от напалма[19], сразу же испытывают какое-то оцепенение, затем резкое проявление состояния упадка. Динамика этого психического состояния проявляется в определенных временных зависимостях. Так, уже за 40-60 метров до горящего напалма военнослужащие начинают проявлять нервозность, беспокойство, у них, как правило, подскакивает частота пульса, наблюдается тремор рук, высокая степень потоотделения. В результате ожогов воин на продолжительное время выходит из строя. Конечно, воины в большинстве своем знают об этом, как и то, что ожоги наиболее болезненны по сравнению с другими ранениями. Все это вместе взятое и способствует в значительной мере возникновению у воинов отрицательных психических состояний.
Кроме этого необходимо иметь в виду, что низкое атмосферное давление, своеобразие климата резко снижают производительность труда военнослужащих, не говоря уже о том, что на высоте более 3 км возможны заболевания личного состава т.н. горной болезнью.
В условиях современных боевых действии среди военнослужащих применительно к горным условиям преобладающими психическими состояниями выступают состояние тревоги, беспокойства, страха, состояние упадка, состояние боязни. Нами замечено, что в большинстве своем к числу военнослужащих, испытывающих отрицательные психические состояния, относятся воины, входящие в группы риска. К их числу принято относить военнослужащих, состоявших на учете в нервно-психических диспансерах, неустойчивых в нервно-психическом отношении, часто обращающимися с жалобами невротического характера, эмоционально возбудимыми, склонными к употреблению наркотиков и так далее[20].
Что касается лесистой местности и характера ведения боевых действий на ней, то здесь есть свои специфические особенности. Так, в отличие от горной местности, военнослужащие в лесистой местности в психологическом плане чувствуют и ведут себя несколько иначе. Известно, что лес всегда являлся отличным маскирующим средством как для людей, так и для техники. Это в свою очередь ориентирует военнослужащих на активные боевые действия, существенно ориентирует их на то, что всегда есть возможность в условиях боевых действий уйти от опасности, спрятаться, найти защиту в естественном укрытии. Мы проводили опрос военнослужащих по выявлению мнений и отношения к действиям применительно к лесистой местности. Более 83% опрошенных заявили, что отдали бы предпочтение ведению боевых действий в лесистой местности. В основном, в качестве доводов приводились такие мнения как легче укрыться от врага, всегда можно скрытно вести наблюдение за противником, меньшая степень вероятности быть раненным или быть убитым.
В то же время, анализируя материалы, полученные нами в ходе проводимых экспериментов, мы приходим к ряду обобщений.
Примерно каждый пятый военнослужащий испытывает негативное отношение к возможности ведения боевых действий в условиях лесистой местности в силу ряда, по их мнению, важных причин. К их числу можно отнести: боязнь разного рода зарослей, вероятность столкновения с противником за любым деревом, наличие болотистых мест, быстрая физически усталость.
Анализ боевых документов периода Великой Отечественной войны по анализируемому нами вопросу свидетельствуют о том, что в лесных массивах довольно часто наблюдались случаи панических состояний, страха, боязни[21]. В условиях лесистой местности ведение боевых действий довольно ограничено дорожной сетью, ограниченными возможностями по использованию боевой техники. Лесные заросли не позволяют в полной мере использовать технику для перевозки личного состава, следовательно, ему приходится преодолевать расстояния в основном в пешем порядке, а это ведет к более быстрому уставанию людей, снижению уровня боевой активности. К тому же, материалы исследования показывают, что воины, передвигающиеся на боевой технике, испытывают гораздо меньше отрицательных психических состояний, чем в пешем порядке. При ведении боевых действий практически каждый военнослужащий должен обладать отличной физической и боевой подготовленностью, обладать отличной зрительной памятью, хладнокровием выдержкой, терпением, быть готовим в любую минуту к боевым действиям с противником.
Кроме этого, необходимо иметь в виду, что в условиях лесистой или пересеченной местности легко оказаться под ударом засад, которые чаще всего устраивает противник возле троп у мостов, оврагов, у источников воды, вблизи перекрестков, в перелесках, вблизи опушек леса. Замечено, что отрицательные психические состояния присутствуют там, где ослаблены психологические связи между военнослужащими, когда воины изолированы друг от друга деревьями, кустарниками и т.д.
Боевой опыт периода Великой Отечественной войны, войсковые учения, проводимые в послевоенное время, исследования, КШУ свидетельствуют о том, что ведение боевых действий в условиях лесистой местности имеет больше недостатков, чем достоинств. Многочисленные небольшие реки, ручьи, большое число оврагов, наличие низких, топких, заболоченных мест ставит мотострелковые подразделения и части в строго ограниченные рамки. Так, ограничивается маневренность подразделений и частей, ведение активных боевых действий осуществляется, в основном, вдоль дорог и открытой местности, возрастает степень столкновения с диверсионными группами противника. Скрытая местность усугубляет неясность обстановки, вероятность испытать на себе удары с флангов и многое другое, что отрицательно сказывается на психике личного состава подразделений.
Если исходить из того, что в наступательных боевых действиях, атаке и контратакующих действиях усиливается влияние незримых сильных социально-психологических связей в подразделении, то в условиях лесистой местности при ведении соевых действий эти связи заметно ослабевают, а следовательно, снижается боеспособность этого подразделения. Короче, между уровнем и направленностью психических состояний, окружающей обстановкой и социально-психологическими явлениями, происходящими в подразделении, просматривается определенная зависимость.
Психические состояния военнослужащих
в условиях применения противником оружия массового уничтожения
Проблема психических состояний военнослужащих в условиях применения противником боевых отравляющих веществ является в настоящее время особенно актуальной, объясняется рядом обстоятельств. Пока что не снят вопрос о возможности применения противником этого вида оружия в возможных агрессивных войнах со стороны реакционных сил. Исходя из этого, важно заблаговременно изучать вопросы, связанные с воздействием отравляющих веществ на психику военнослужащих и преобладающих психических состояний военнослужащих в условиях ведения боевых действий с применением отравляющих веществ. Далее эта проблема до последнего времени является малоразработанной. Так, по этим вопросам имеем очень ограниченное число работ и публикаций. Наконец, актуальность состоит и в том, что эта проблема имеет прикладной характер, имеет прямой выход на боеспособность частей и подразделении в боевой обстановке.
Анализ литературных источников по данному вопросу[22] свидетельствует о том, что психические состояния военнослужащих в подобной боевой обстановке характеризуются сложностью проявления и динамикой протекания. Опыт боевых действий с применением отравляющих веществ свидетельствует о том, что появлению различных психических состояний, как правило, предшествовало поражение или угроза поражения от примененных отравляющих веществ. Поэтому на всех этапах развития военного дела психические состояния были объектом внимания командиров и начальников, военных специалистов. Это объяснимо, так как химическое оружие приводит к массовому уничтожению живой силы, не считая высокого процента образование психогенных потерь.
Так, в период первой мировой войны в результате применения хлора, фосгена, иприта и других отравляющих веществ в общей сложности было выведено из строя около 1,3 млн. человек, из которых 90 тысяч погибло. Первая массированная газобаллонная атака была осуществлена немцами по англо-американским войскам в апреле 1915 г. в Бельгии, когда на фронте за короткое время было вскрыто 5630 емкостей с жидким хлором. В результате погибло около 6 тыс. военнослужащих, около 15 тыс. получило различной степени поражения. Фронт был прорван на протяжении 8 км, а войска испытали паническое состояние и бежали с поля боя. Тем самым было выведено из строя до 30% от общей численности англо-американских войск на том участке боевых действий. Преобладающими психическими состояниями среди солдат и офицеров в тот период являлись страх, паническое состояние, состояние ужаса, состояние подавленности. В данном случае мы исходим, прежде всего, из вероятностных характеристик приводимых примеров и анализа проводимых нами экспериментов, материалов КШУ разного уровня.
В настоящее время мощь химического оружия в отличие от жидкого хлора настолько возросла, что этот вид оружия как средство массового уничтожения живой силы способен решать задачи не только тактического плана, но и задачи оперативного назначения. Дело в том, что ОВ после их применения, помимо поражения военнослужащих в боевых порядках, заражают воздух, местность, источники питьевой воды, боевую технику, продовольствие, обмундирование и другие объекты и предметы в условиях военного времени.
Исходя из сказанного, понятно, что ОВ оказывает на психику воинов психофизиологическое воздействие огромной силы. Известно, что каждое ОВ воздействует на психику военнослужащего по-своему, учитывая, что по агрегатному состоянию при обычных условиях среди ОВ имеются газы (хлор, фосген), жидкостные (иприт, табун), твердые вещества (адамит, хлорацетонферон) они могут применяться в условиях боевой обстановки по-разному: артиллерийскими системами, авиацией и ракетными средствами. В силу этого и военнослужащие каждый по-своему относится к данному обстоятельству. Так, по проведенному нами опросу среди военнослужащих, принимавших участие в войсковых учениях, на вопрос: «Какие, на Ваш взгляд, типы ОВ наиболее опасны для жизни в условиях боевой обстановки: в твердом, жидкостном и газообразном состоянии?» абсолютное большинство анкетируемых отметило, что самое страшное, когда ОВ применяются в газообразном состоянии.
Например, ОВ нервно-паралитического действия (нервные газы) вызывают прежде всего у военнослужащих расстройства нервной системы, вызывают мышечные судороги и паралич, а ОВ общеядовитого действия в отличие от первых вызывают лишь отравление организма. В связи с этим и психические состояния в обоих случаях будут разные. Так, в первом – состояние нервного возбуждения, состояние эйфории, состояние упадка и подавленности, то во втором – состояние беспокойства, напряженности, тревоги, боязни. В свою очередь ОВ кожно-нарывного действия поражают кожные покровы, что в свою очередь вызывает у военнослужащих целый ряд отрицательных психических состояний таких, как, например, состояние подавленности, раздражительности, упадка. Причем, эти психические состояния, как впрочем и все остальные, имеют свою динамику протекания. Можно предположить, что в условиях боевых действий противником могут наноситься массированные удары с помощью артиллерийских систем, авиационных или, ракетных средств, что в свою очередь может вызывать большой процент заражения личного состава этими ОВ. Замечено, что военнослужащие с различными типами темперамента по-разному реагируют на заражение тем или иным типом ОВ, следовательно, и протекание психических состояний у таких воинов проходит далеко неодинаково.
Известно, что ОВ кожно-нарывного действия очень стойки на местности и обладают достаточно высокой степенью токсичности. Действуя преимущественно через кожные покровы, они вызывают тяжелые общие расстройства в деятельности организма. Так, при поражении, скажем, ипритом военнослужащие испытывают сильную головную боль, тошноту, иногда наступает анемия.
Как правило, снижается сопротивляемость организма и наступает нервное истощение. Основными отрицательными психическими состояниями выступают состояние уныния, беспокойства, страха, состояние упадка. В основном ОВ этого типа действуют на периферическую нервную систему, в том числе и на соматическую я вегетативную. Такое действие сказывается, прежде всего, на деятельности сердца военнослужащего кровеносной системы, действует на зрение, бронхи. Даже легкие формы поражения кожных покровов ипритом вызывает у военнослужащих светобоязнь, беспокойство. Со временем состояние беспокойства усиливается в связи с. тем, что наравне с поражением покровов тела присоединяется поражение дыхательных путей, органов зрения, выявляются характерные поражения кожных покровов в области мошонки в паховой области, подмышечной впадине. Военнослужащий в подобной обстановке очень быстро устает физически, наступает нервно-физиологическое истощение, повышенная нервозность, ослабевают психические процессы, особенно внимание, память, четко просматриваются состояния упадка, безразличия, тревоги, состояние страха, агрессивности.
Во взаимоотношениях такие военнослужащие в подобных ситуациях становятся часто источниками конфликтов[23]. В ходе проводимых экспериментов нами было замечено, что не все учебные рецептуры ОВ этой группы вызывают одни и те же психические состояния. Так, например, для люизита характерны такие психические состояния как различные виды состояния страха (собственно страх, боязнь), состояние апатичности, состояние упадка.
Проанализируем действие на психику военнослужащих мотострелковых подразделений т.н. «нервных газов» (табун, зоман, зарин). Принято различать 3 степени поражения: легкую, среднюю, тяжелую. Так, при поражении этими ОВ только легкой степени военнослужащие испытывают состояние упадка. В результате появления головной боли, болевых ощущений в груди, спазмов сосудов, бронхов, легких у военнослужащих наблюдается резкое снижение боевой активности. В результате проведенных нами исследований, установлено, что в процессе воздействия учебно-боевых рецептур ОВ на психику военнослужащих внимание последних ослабевает в среднем до 25-30%. Преобладающими психическими состояниями являются состояние упадка, беспокойства, тревоги. Причем состояние беспокойства и тревоги наблюдается чаще всего в течение 1-2-х суток. Наблюдается определенная зависимость между психическими состояниями и типом темперамента, социальной и боевой средой[24].
При средней степени отравления вышеназванные признаки появляются гораздо быстрее и выражены сильнее. Наблюдается головокружение, головная боль, боль в глазах, затрудненность дыхания, повышается артериальное давление, частота пульса. Все эти признаки наблюдаются на протяжения 4-6 дней.
При отравлениях тяжелой степени признаки поражения усиливаются. Основными психическими состояниями в этих случаях выступают состояние беспокойства, нервозности, страха, военнослужащие «уходят в себя», наблюдается слабость, наступает нервное истощение. Учитывая, что данные этого типа ОВ обладают кумулятивными свойствами можно предположить, что личный состав подверженный этим ОВ на определенном отрезке времени ведения боевых действий может выйти из строя.
Особую опасность могут вызвать в боевой обстановке т.н. психогенные отравляющие вещества. Они способны вывести из строя военнослужащих на продолжительное время. Дело в том, что этот тип ОВ поражает ЦНС и вызывает психические расстройства, напоминающие разного рода галлюцинации. Внешне такие военнослужащие вроде бы проявляют состояние активности, подъема, если судить по поведенческим признакам, а на самом деле человек, подвергшийся воздействию этих ОВ, практически теряет ориентацию во времени, в обстановке. Кстати, после нескольких часов действия этих веществ военнослужащие испытывают состояние подавленности, упадка, состояние безразличия ко всему окружающему. Речь идет о том, что в условиях боевой обстановки в результате применения таких ОВ на длительный период личный состав выходит из строя, резко снижается уровень боевой активности, преобладающими психическими состояниями выступают состояние страха, упадка, состояние подавленности и тревоги.
В условиях современных боевых действий со стороны противника возможно применение и ядерного оружия. Военный опыт прошлых боевых действий свидетельствует, что неожиданное применение новых видов оружия в бога почти всегда вызывает отрицательные психические состояния и, в частности, паническое состояние. Вероятность возрастания этих состояний во многом будет определяться неизвестностью поражающих факторов ядерного оружия, необычностью внешней картины разрушений, числом погибших и психологически травмированных. Подтверждением может служить печальный опыт аварии на Чернобыльской АЭС.
Нами проводился анализ результатов опроса, анкетирования военнослужащих, принимавших участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС.[25]
Можно предположить, что в условиях реальной боевой обстановки личному составу подразделения придется выполнять самые различие боевые задачи, в том числе и задачи, схожие с теми, какие приходилось выполнять курсантам в Чернобыле[26]. Так, в перечень основных задач, отрабатываемых военнослужащими входили: очистка местности от выпадения радиоактивных веществ; очистка территории АЭС от остатков разрушения энергоблока с высокими дозами концентрации радиоактивности; очистка дорог, местности от радиоактивной пыли; проведение дезактивации местности; захоронение радиоактивных остатков (ТВЭЛы, загрязненный бетон, битум) в могильники и т.п.
Подразделениям и частям в условиях реальной боевой обстановки с большой степенью вероятности придется выполнять аналогичные работы и в любом случае, преодолевать зараженные участки. Известно, что наиболее опасным фактором поражающего действия ядерного оружия выступает радиоактивное заражение местности, личного состава, боевой техники, обмундирования и продовольствия. Результатом нанесения ядерного удара являете поражение личного состава лучевой болезнью. Конечно, все это будет существенно влиять на боеспособность войск, усложнит управление боевыми действиями и подразделений. Образовавшаяся радиация будет оказывать воздействие на людей довольно продолжительное время, нежели другие поражающие факторы этого вида оружия.
Интенсивность воздействия на военнослужащих определяется степенью радиоактивного заражения местности, уровней радиации, а длительность воздействия – временем пребывания людей в зараженном районе. Как ведут себя военнослужащие на зараженной территории, каковы у них превалирующие реакции?
Полученные материалы свидетельствуют, что большинство военнослужащих испытывает положительные психические состояния в период выполнения работ, перед выполнением и после выполнения специальных работ по очистке территории от «загрязненности». Однако полученные материалы дают почву для более детального анализа всех этих результатов. В ряде источников[27] приходится встречать мысли о том, что военнослужащие в условиях; ядерного взрыва испытывают состояния подъема, отсутствие каких-либо форм страха. В данном случае, видимо, авторы находили из того, что военнослужащие, принимавшие участие в экспериментальном взрыве ядерного заряда не были проинформированы о пагубном воздействии этого мощного оружия на человеческий организм. В нашем варианте военнослужащие до прибытия в район Чернобыльской авария уже были все проинформированы о том, что происходит там, знали примерно свои задачи, как и знали о том, что собою представляет радиоактивность и ядерные источники.
Например, мы провели анкетирование по дням пребывания военнослужащих, использовали различные методики по определению психических состояний, различных психологических реакций. Если исходить из результатов, которые были нами получены, то четко просматривается ряд характерных особенностей. Положительные психические состояния среди курсантских подразделений испытывало 73,5%, в то же время среди военнообязанных, призванных из запаса положительные психические состояния испытывало уже 59,4%, а среди военнослужащих срочной службы этот процент составил 52,1%.
Основными положительными состояниями являются состояние напряженности, состояние бодрости, подъема, состояние боевой активности, собранности. Среди отрицательных состояний ведущее место занимают состояние боязни, беспокойства, страха, состояние упадка, напряженности, состояние стресса и ригидности. Интересным, на наш взгляд, является тот факт, что с увеличением времени пребывания в опасной зараженной зоне процент отрицательных психических состояний среди разных категорий военнослужащих падает, но одновременно с этим растет процент состояния ригидности, состояния упадка. Причем, наблюдается заметная разница процентного выражения проявляющихся психических состояний в летний период и зимний. Например, число отрицательных психических состояний возрастает в летнее время по сравнению с зимним на 27-38%.
Наблюдается определенная тенденция и в проявляющихся состояниях психики военнослужащих в эти периоды года. Если в зимнее время преобладают такие состояния как беспокойство, страх, тревога, то в летнее время спектр отрицательных состояний заметно увеличивается, увеличивается и количество депрессивных состояний. Военнослужащие (по данным самооценки) испытывают в это время тяжелые, мучительные переживания, подавленность, тоску, часто испытывают отчаяние. Резко у отдельных воинов снижается активность, заметно повышается утомляемость и т.п.
При передвижении через зараженную территорию на автотранспорте существенных изменений в протекании психических состояний не выявлено, за исключением того, что некоторые психические состояния носят кратковременный характер. Можно предположить, что военнослужащие мотострелковых подразделений на марше в условиях зараженной местности будут испытывать аналогичные состояния, как и личный состав, принимавший участие в ликвидации последствий аварии на ЧЛЭС. Правда, определенный процент военнослужащих в условиях заражение местности очень быстро «адаптировался» к опасности. Быстро пропадает острота первых впечатлений.
Понятно, что идеализировать состояния военнослужащих в условиях зараженной местности нет оснований, если исходить из того факта, что примерно 35-45% личного состава подразделений испытывает различные степени отрицательных психических состояний.
Конечно, реальная боевая обстановка с возможностью применения ядерного оружия будет оказывать гораздо более сильное психологическое воздействие на личный состав подразделений и частей, нежели авария на Чернобыльской АЭС. Буржуазный военный психолог Дж. Берк считает, что никогда еще не было таких огромных потенциальных возможностей как в войне с применением ядерного оружия для возникновения отрицательных психических состояний и особенно панического состояния[28]. Вероятность возрастания панического состояния во многом будет определяться неизвестностью поражающих факторов этого вида оружия массового уничтожения, необычностью внешней картины разрушений, числом погибших и психологически травмированных. «Вполне возможно, что психологический эффект применения ядерного оружия будет большей катастрофичности, чем уничтожение живой силы и техники. Паника и растерянность в рядах противников обеспечат победу в стольких же сражениях, сколько их было выиграно в результате непосредственного поражения противника огневыми средствами», – пишут Дж. Рейнхард и В. Кинтер[29].
Изучая проблему психических состояний военнослужащих в условиях ведения боевых действий в современном бою нами проводился эксперимент, в ходе которого исследовались вопросы психических состояний воинов[30].
Так, в ходе эксперимента нами было выявлено, что около 50% испытуемых военнослужащих (те, кто прошел через имитатор ядерного взрыва) были подвержены отрицательным психическим состояниям. Состояние тревоги испытывало 25%, состояние боязни – 15%, состояние испуга – 10%, состояние страха –8%.
В процессе исследования нами было замечено одно интересное обстоятельство. Отрицательные психические состояния в условиях боевой обстановки возрастают по мере того, как число военнослужащих в выполнении боевой задачи уменьшается. Подобное явление мы объясняем тем, что в присутствии большого числа своих товарищей по подразделению возбуждение военнослужащего получает дополнительное подкрепление, исходящее из коллективной ответственности, из постановки задачи командованием и его присутствием, реакцией сослуживцев на поведение таких воинов.
Обращает на себя внимание и тенденция, которая просматривается в проявлении психических состояний военнослужащих в зависимости от их индивидуально-психологических и социально-психологических особенностей. Результаты наблюдения, бесед, анкетирования показывают, что если военнослужащие в дни повседневной воинской деятельности испытывают различные отрицательные психические состояния, то в условиях боевой обстановки, в усложненных моделируемых ситуациях современного боя проявление подобных состояний у таких военнослужащих становится доминирующим.
Имеют склонность к отрицательным психическим состояниям военнослужащие с повышенной внушаемостью, они более подвержены перенятию отрицательных реакций в опасной ситуации. Причем, внушаемость военнослужащих находится в прямой зависимости от психического состояния и наоборот[31].
Далее, нами замечено, что из числа военнослужащих мотострелковых подразделений, испытывающих отрицательные психические состояния в сложных условиях обстановки, большинство из них, а точнее 61,8%, являлись выходцами из семей, в которых было всего по одному ребенку, воспитывались в изнеженных условиях или в условиях постоянной грубости, ссор, драк, взаимных оскорблений, жестокого обращения к себе со стороны близких им людей, или постоянного унижения и запугивания со стороны одногодков по месту жительства или в школьной среде.
К тому же отрицательные психические состояния испытывают военнослужащие чаще всего в силу индивидуально-психологических особенностей. Например, военнослужащие негативно-скрытого типа характеризующиеся неустоявшимися взглядами, оценками, склонностью к соперничеству, чаще всего испытывают преобладающие отрицательные психические состояния типа состояния тревоги, состояние напряженности[32].
Как видим, психические состояния военнослужащих в условиях боевой обстановки или обстановке, приближенной к боевой в определенной степени прогнозируемы на основе знания сущности психических состояний, типологии характеров военнослужащих, их индивидуально-психологических особенностей и типологии реакций, связанных со структурно-содержательным анализом личностей и коллективов подразделения.
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ ЛИЧНОГО СОСТАВА ЧАСТЕЙ СУХОПУТНЫХ ВОЙСК В ЛОКАЛЬНЫХ ВОЕННЫХ КОНФЛИКТАХ *
А.Г. Караяни * *
В военной психологии утвердилось понимание того, что психологический анализ боевой деятельности предполагает выявление и оценку: а) внешних ее условий, объекта, средств и результатов, их влияния на действия и психику; б) ее внутренних условий, целей, мотивов и способов; в) возможностей управления и самоуправления деятельностью (96, 7). На основании такого подхода предприняты попытки создания целостных психологических моделей современного боя (95; 96; 160; 161 и др.).
Учитывая это обстоятельство, задачей данной работы ставится, прежде всего, непротиворечивое объединение различных позиций в интерпретации психологических аспектов боя в рамках единой методологии и выявление психологической специфики боевых действий войск в локальных военных конфликтах.
Исследование проведено в три этапа. На первом этапе с помощью перечисленных выше методов были выделены специфические черты психологической стороны локального военного конфликта, отмеченные в литературе, в документах, в оценках участников и экспертов, имеющиеся в личном опыте автора. На втором этапе осуществлены их анализ и группировка. Выделены следующие группы особенностей: социально-психологические, психо-эргономические условия, психологические аспекты боевого применения войск, динамики и содержания мотивации и психических состояний военнослужащих. На третьем этапе предпринято выявление проблем, порождаемых психологической спецификой локальных военных конфликтов и их требований к психологическому обеспечению боевой деятельности частей и соединений.
Рассмотрим основные психологические особенности локальных военных конфликтов.
Социально-психологические особенности локальных военных конфликтов
В основе социально-психологических особенностей лежат существенные различия между военным конфликтом и войной, проявляющиеся в политической, экономической, правовой и идеологической сферах жизнедеятельности общества. Война, как известно, является результатом проявления неразрешимых обычными средствами противоречий между государствами. В ней противоборствующие стороны преследует самые решительные политические цели. В данном случае речь во многом идет о судьбе государства, его статусе в мире, благополучии граждан, сохранении власти действующими политическими силами.
Анализ психологических аспектов первой и второй мировых войн показывает, что с началом военных событий подобного рода коренным образом меняются содержательные и динамические характеристики жизни общества во всех воюющих государствах. В недрах социального организма происходят мощные «тектонические» сдвиги: перестраивается на военные нужды экономика; изменяются содержание и режим деятельности большинства институтов государства; вводится система правовых актов, способствующих повышению ответственности и организованности людей; переориентируется весь комплекс научных исследований; прилагаются дипломатические усилия по поиску союзников и предупреждению появления таковых у противника. По существу начинается отсчет нового социального времени. Радикальные изменения претерпевают социальные структуры, система статусов и ролей, тип мотивации и социальный контроль. Неизмеримо повышается социальный статус людей так или иначе участвующих в вооруженной защите интересов государства. Качественно иным становится процесс социализации, протекающий в условиях действия норм (законов, правил, прав, обязанностей, ответственности) воюющего государства. Социальное положение человека, его роль в социальном процессе определяются отношением к войне, интересам воюющего государства. Характер взаимоотношений больших и малых социальных групп во многом обусловливается необходимостью достижения победы над противником.
Война оказывает влияние на все стороны жизни общества, затрагивает интересы каждого его члена. Это влияние вызывает определенную ответную реакцию как у каждого конкретного человека, так и у общества в целом. Меняется вся духовная атмосфера общества, особые черты приобретает образ жизни населения. Происходит концентрация всех материальных и духовных сил государства для обеспечения нужд войны. Усиливается централизация власти, роль политической и правовой надстройки общества. Идеологический аппарат государства переключается полностью на обеспечение целей войны.
У государства появляется насущная потребность в твердом управлении, решительном пресечении действий оппозиции, прекращении внутренних распрей между различными политическими и социальными кланами. Все это создает весьма благоприятные условия для быстрого формирования и привнесения в сознание людей целостной системы общегосударственных политических идей, ценностей, ориентиров, способствующих консолидации общества, возбуждению в гражданах чувства патриотизма, ненависти к врагу, готовности активно и самоотверженно противостоять ему.
Локальные военные конфликты, как показывает изучение, характеризуются более сложным переплетением социальных и социально-психологических явлений. Они чаще всего возникают между сторонами, находящимися в неравном экономическом и военном отношении. Одна из них, как правило, значительно сильней другой, что позволяет ей надеяться на возможность достижения политических целей без вступления в полномасштабную войну (без перестройки экономики, режима социального функционирования и др.).
Хотя, между локальными военными конфликтами, имеющими место на территории одной стран и разных государств, есть определенные различия, они, как показывает изучение, не сказываются радикально на психологической картине боевых действий. Например, при сравнении психологических характеристик афганского и чеченского локальных военных конфликтов, отличия обнаруживаются лишь в сфере мотивации боевой деятельности воинов. Что касается их психических состояний, психологических последствий участия в военных событиях, психо-эргономических и иных обстоятельств действий, то здесь значительно больше общего, чем особенного. В.В. Знаков, сравнивая локальные военные конфликты в Афганистане и во Вьетнаме, подчеркивает, что, несмотря на различие экономических, политических и социальных причин их породивших, специфику в развитии боевых событий, психологическое воздействие на воинов и психологические последствия данных военных событий весьма схожи.
Локальный военный конфликт не затрагивает большей части общества и не требует привлечения значительных сил и ресурсов. Если войны порождаются глубинными экономическими причинами или неразрешимыми политическими противоречиями, то в этиологии локальных военных конфликтов на первый план выступают частные факторы, связанные с территориальными, этническими, религиозными и иными противоречиями. Эти противоречия, особенно во внутригосударственных конфликтах инспирируются, раздуваются и поддерживаются политическими группировками и деятелями национал-карьеристского толка, стремящимися к власти. В этом случае конфликты приобретают политическую окраску, придающую им особенно ожесточенный, напряженный характер и создаются условия для их эскалации. Имеющиеся этнические, религиозные, территориальные и другие противоречия избираются поводом для развязывания вооруженной борьбы.
В результате, противники изначально оказываются в неравном с психологической точки зрения положении. Сам факт готовности «слабой» стороны к решительному сопротивлению уже свидетельствует о том, что обладающие мощным побудительным потенциалом идеи (национальной независимости, исключительности, возможности за счет других народов поправить свое благосостояние, религиозные догмы и др.), глубоко вошли в сознание людей и групп, составляющих социальную базу будущей вооруженной борьбы.
В процессе данного исследования 118 военнослужащих осуществили семантический анализ побудительных идей (широких социальных мотивов), стимулирующих активные и самоотверженные действия воинов на поле боя. Опрос проводился в два этапа. На первом этапе респонденты изучили и оценили по пятибалльной шкале предложенный им ряд широких социальных мотивов в соответствии с их возможностями побуждать самоотверженные действия воинов в бою. Результаты такой оценки даны в табл. 1.
Таблица 1
Побудительная сила широких социальных мотивов
как факторов активных боевых действий
| Виды широких социальных мотивов | Побудительная сила мотива в условных баллах | Ранговое место мотива по его побудительным возможностям |
| Любовь к Родине | 4,26 | 1 |
| Ненависть к противнику | 3,76 | 4 |
| Идея национальной независимости, самостоятельности и процветания | 4,13 | 2 |
| Идея целостности многонационального государства | 2,69 | 5-6 |
| Конституционный порядок | 2,69 | 5-6 |
| Национальное достоинство, честь | 3,78 | 3 |
| Религиозные убеждения (вера) | 2,26 | 7 |
| Идеалы демократии | 1,56 | 8 |
Из таблицы видно, что, по мнению опрошенных, наиболее эмоционально и энергетически насыщенными являются мотивы любви к Родине, идея национальной независимости и самостоятельности, национальное достоинство и ненависть к противнику.
На втором этапе опрашиваемым было предложено определить, какие из перечисленных мотивов в большей мере были присущи советским воинам в Афганистане, афганским и чеченским сепаратистам. Результаты опроса представлены в табл. 2.
Из приведенных в таблице данных видно, что противники наших войск в локальных военных конфликтах часто имели преимущество в возможности использования широких социальных мотивов для побуждения личного состава к активным боевым действиям. Это выражается, во-первых, в использовании противником более сильных социальных побуждений (патриотизм, ненависть к противнику, идеи национальной независимости и национального достоинства) и, во-вторых, большим разнообразием используемых мотивов.
Таблица 2
Частота приписывания мотивов личному составу противоборствующих сторон
в локальных военных конфликтах в Афганистане и Чечне
|
Мотивы | Афганистан (1979-1989 гг.) | Чечня (1994-1996 гг.) | ||
| Советские войска | Афганские моджахеды | Федеральные войска | Чеченские боевики | |
| Любовь к Родине | 0,38 | 0,25 | 0,1 | 0,27 |
| Ненависть к противнику | 0,24 | 0,28 | 0,22 | 0,26 |
| Идея национальной независимости | 0,19 | 0,05 | 0,38 | 0,38 |
| Идея целостности многонационального государства | 0,18 | 0,12 | 0,70 | – |
| Конституционный порядок | 0,37 | 0,05 | 0,58 | – |
| Национальное достоинство | 0,25 | 0,30 | 0,09 | 0,36 |
| Религиозные убеждения | 0,04 | 0,56 | 0,04 | 0,36 |
| Идеалы демократии | 0,5 | – | 0,30 | 0,2 |
Следовательно, сторона, которая считает себя подвергшейся вооруженному посягательству, априори обладает рядом преимуществ в мотивационных составляющих противоборства. Это объясняется следующими обстоятельствами. Во-первых, здесь еще до начала вооруженных столкновений, как правило, уже сформировано общественное мнение с психологическим стержнем по типу «Родина или смерть», которое основывается на реальном, зримом и остром социальном противоречии. Вопрос о справедливости в данном случае однозначно и бескомпромиссно решен в свою пользу. Во-вторых, организаторы вооруженной борьбы чаще всего являются и неформальными лидерами, что делает их своеобразными символами, кумирами, вождями и многократно увеличивает возможности их внушающего воздействия на массы.
«Реагирующей», в большинстве случаев, оказывается более сильная в военном отношении и слабая в психологическом плане сторона – французские войска в Алжире (1958-1959 гг.), американские – во Вьетнаме (1964-1975 гг.), советские – в Афганистане (1979-1989 гг.), российские – в Чечне (1994-1996 гг.) и т.д. Изучение перечисленных выше военных конфликтов показывает, что «сильные», если не учитывают этот исходный дисбаланс психологических сил и не принимают специальных компенсирующих мер, нередко испытывают симптомы растерянности, своеобразного психологического шока, так как с их статусом не считаются. Определенное время военно-политическое руководство «сильной» стороны переживает взаимоисключающие стремления: с одной стороны нежелание прослыть «антидемократичным», «имперским», с другой – нерешительным, пассивным. Возникающее затем состояние гнева приводит к принятию поспешных, не всегда адекватных обстановке решений. Практика показывает, что такая сторона, как правило, вступает в военный конфликт неожиданно для самой себя, неподготовленной в моральном, психологическом, экономическом и в военном отношении, игнорируя аксиомы ведения военных действий. Стремление решить острую социальную проблему исключительно военной силой приводит к тому, что создаются предпосылки для резкого расслоения своего общества, теряются возможности приобрести энергичную поддержку мирового сообщества, союзников.
Изучение локальных военных конфликтов показывает, что вследствие ограниченности сил и средств, используемых для достижения преследуемых целей, возникает феномен различной психологической вовлеченности социальных групп, слоев и отдельных граждан “сильной” стороны в военные события. По отношению к военному конфликту можно выделить в обществе, по крайней мере, пять номинальных групп. Первую группу составляют военнослужащие, которые по существу вступают в обстановку военного времени. Их потребности, мотивы, переживания, помыслы, так или иначе связаны с военными событиями. Не желая участвовать в боевых действиях, они вынуждены делать это, побуждаемые различными мотивами. Сюда же следует отнести членов их семей, работников некоторых управленческих государственных структур, которые по долгу службы обязаны в той или иной мере участвовать в военном конфликте.
Представители второй группы, основой которой являются обыватели, психологически дистанцируются от военного конфликта вплоть до тех пор, пока по своему положению не окажутся в первой группе. Они, как правило, составляют подавляющее большинство населения страны. С началом военных действий обыватели, руководствуясь любопытством, проявляют активное внимание к ним. Однако через некоторое время этот интерес пропадает, наступают безразличие и апатия. Пространственная ограниченность и удаленность военных событий, узость круга участников создают у обывателей иллюзию их нереальности и безобидности. Лица, составляющие третью группу, в силу личных убеждений, непонимания сути происходящего, конъюнктуры или предательства, направляют свои усилия против военного конфликта. При этом часто ими не принимаются во внимание реальные причины военных событий, их возможные последствия, социально-политические и экономические интересы государства.
Кроме этого, в обществе всегда находятся те, кто извлекает из конфликта прямую или косвенную выгоду, то есть явные или скрытые сторонники продолжения и разрастания военного конфликта. Они составляют четвертую группу.
Учитывая то, что военные конфликты нередко возникают на границах государств или внутри их, следует выделить и пятую группу, которую составляют представители той же этнической, религиозной или иной общности, против которой ведутся боевые действия. Они могут оказывать заметное влияние на общественное мнение, отношение к событиям, как в Вооруженных силах, так и в обществе в целом.
При различной психологической вовлеченности людей в военный конфликт общество может ощутимо делиться на тех, кто “за” активное ведение боевых действий, и тех, кто “против” силового решения возникших противоречий. Иллюстрацией такому расслоения является расстановка политических сил в государственной думе России по отношению к военным событиям в Чечне, приведенная в табл. 3. Приведенные в ней данные говорят не только о том, кто из депутатов как голосовал по поводу принятия закона о прекращении ведения боевых действий в Чечне, но и о том, кто из них какую политику проводил в массах своих избирателей и сторонников.
Таблица 3
Расстановка сил в Государственной думе по вопросу
прекращения войны в Чечне
| Фракции (группы) | % голосов «за» | Фракции (группы) | % голосов «за» |
| Выбор России | 87,5 | ПРЕСС | 26,1 |
| Яблоко | 84,0 | АПР | 14,0 |
| Женщины России | 90,0 | ДПР | 0,0 |
| КП РФ | 82,2 | ЛДПР | 0,0 |
| Депутаты вне фракций | 32,0 | Дума в целом | 42,5 |
Это еще раз подтверждает тот факт, что в локальных военных конфликтах политическое руководство «сильной» стороны зачастую не считает нужным прилагать усилия для сплочения общества, решительного преодоления разобщающих его пропаганды и действий[33].
На заключительном этапе боевых действий в Афганистане и на протяжении всей чеченской кампании в нашей стране были предприняты высокоинтенсивные психологические операции, направленные на формирование в обществе выраженного негативного отношения к участию войск в данных военных событиях, антивоенного общественного мнения и настроения. В пропагандистско-психологических акциях участвовали высшие государственные чиновники, видные политические и общественные деятели, представители искусства и культуры, ученые, популярные радио- и телекорреспонденты и др. Так, например, только за первый, самый трудный для войск, месяц боевых действий в Чечне в трех крупнейших газетах страны (Московский комсомолец, Аргументы и факты, Известия) было опубликовано около 300 материалов антивоенного и антиармейского содержания в связи с чеченскими событиями[34]. В результате у многих членов общества, в том числе и у потенциальных участников боевых событий сформировались негативные установки к ним. По некоторым данным до 80% россиян устойчиво высказывались против военного разрешения проблем в Чечне (291,191).
В ходе данного исследования 112 офицеров из восьми военных округов, используя методику В.П. Каширина (140), последовательно оценивали морально-психологическое состояние наших войск в Чечне и чеченских боевиков. Результаты опроса представлены на рис. 9.
|
Рис. 9. Сравнительная оценка МПС российских войск и боевиков
Примечание к рис. 9: по вертикали цифрами обозначены номера заданных вопросов об оценке отношения сторон: 1 – к боевой деятельности; 2 – к боевым задачам; 3 – к овладению боевым мастерством; 4 – к участию в несении боевой службы; 5 – боевая слаженность, сработанность подразделений; 6 – удовлетворенность службой; 7 – авторитет командиров; 8 – взаимоотношения; 9 – сплоченность; 10 - взаимоотношения с местным населением; 11 – удовлетворенность взаимоотношениями в коллективе; 12 – состояние дисциплины; 13 – отношение к внутреннему курсу руководства; 14 – отношение к социально-политической деятельности руководства; 15 – отношение к внешнеполитической деятельности руководства; 16 – отношение к военной политике своего руководства.
Подавляющее большинство из опрошенных основным источником информации о морально-психологическом состоянии сторон считало средства массовой информации. Данные, отраженные на рис. 9, свидетельствуют о том, что эффективность негативного воздействия СМИ, как на военнослужащих, так и на остальное население страны весьма высока. Даже те должностные лица, которые непосредственно призваны формировать моральный дух воинов (военные психологи, заместители командиров по воспитательной работе и др.), впитали в себя предлагаемые ими оценки и выводы.
Действенность такого воздействия на военнослужащих и население страны усугубляется тем, что чаще всего, соответствующим государственным институтам не удается быстро выработать систему консолидирующих общество идей, доходчиво разъяснить массам суть государственного интереса, цели военных действий, обосновать неизбежность применения силы. Это происходит потому, что в государстве отсутствует и на время конфликта не создается специальный орган управления всей машиной идеологического и психологического влияния на население в интересах достижения победы в военных действиях. Нет и соответствующего правового механизма его функционирования.
Всякое промедление с разрешением острых противоречий, лежащих в основе локального военного конфликта, нередко прямой путь к морально-психологическому поражению “сильной” стороны. Это имеет место потому, что действует известная социально-психологическая закономерность, гласящая: «Когда борьба принимает затяжной характер, исход ее решает моральная, а не физическая сила».
Происходящие в обществе социально-психологические процессы, оказывают сильное влияние на психологию непосредственных участников локального военного конфликта. На наличие такой связи указывали военные психологи и практики еще на заре создания военно-психологической науки. В 1892 г. М.В. Зенченко, исследуя “нравственные силы” бойца, сделал три вывода: 1) личность воина производна от общественных условий; 2) армия есть верная копия государства, миниатюра, зеркало его со всеми достоинствами и недостатками; 3) для мощи войск необходимы симпатии всего населения; 4) никакой энтузиазм в армии невозможен, когда не будет его в Отечестве (115, 91). Другой известный военный психолог и педагог И.Г. Энгельман отмечал, что «воин, будучи сколком своего народа, верно и точно отражает как его доблести, так и немощь своего народа».
Таким образом, почти столетие назад, в военно-психологической науке сформулирован своеобразный социально-психологический закон, отражающий взаимосвязь между состоянием психологии общества и его армии. Он гласит, что основной источник морально-психологического состояния воюющей армии находится не внутри ее, а в обществе, интересы которого она защищает.
Социально-психологическими механизмами, обеспечивающими действие этого закона, являются: общественное мнение, содержащее усредненное представление населения страны о причинах, целях, моральной и материальной «цене», сторонниках конфликта, приемлемых способах его разрешения; отношение населения к воющей армии и отдельным военнослужащим; отношение руководства страны и армии к участникам боевых действий, их нуждам и запросам; отношение населения страны к противнику; психологический настрой прибывающего в части и подразделения пополнения.
В результате участия войск в неуспешных для них боевых действиях, в общественном сознании может формироваться негативный “типовой образ” локального военного конфликта. Изучение материалов периодической печати и научных работ, отражающих мнения англичан, американцев, немцев, французов и россиян к участию их войск в локальных военных конфликтах свидетельствует о том, что такой “типовой образ” включает следующие элементы: а) признание военных действий бессмысленными и неэффективными; б) объяснение их причин интересами узких социальных групп (финансово-промышленных, криминальных и, первую очередь, армии); в) отношение к участникам конфликта как к «пушечному мясу», которое после военных событий будет брошено на произвол судьбы;
Сказанное реализует действие еще одной закономерности войны. Она, как показывает изучение, состоит в следующем: «От того, какой образ потенциального или реального конфликта сложился в общественном сознании и какое место в нем отведено армии, в значительной степени зависит возможность привлечения широких социальных мотивов для побуждения военнослужащих к активным боевым действиям».
Ясно, что при отсутствии общественной поддержки военной акции, проявлении антивоенных настроений и попыток возложить вину за возникновение, течение и результаты военного конфликта на армию, возможности возбуждения у личного состава таких мотивов, как патриотизм, конституционный долг, национальные интересы, ненависть к врагу становится весьма проблематичным, а порой и невозможным. Такое положение имело место в американских военных контингентах, воевавших в Корее (1950-1953 гг.), во Вьетнаме (1964-1975 гг.), во французских войсках, действовавших в Алжире (1958-1959 гг.), в английских частях, участвовавших в боевых действиях за Фолклендские острова (1982 г.), среди немецких военнослужащих, направляемых для решения боевых задач в зону Персидского залива (1991 г.). В аналогичной ситуации находились наши войска в Афганистане в последний период ведения ими боевых действий (с середины 80-х гг.) и в Чечне (1994-1996 гг.).
Таким образом, по восприятию локального военного конфликта, по ценностным ориентациям в отношении его, по связанным с ним социальным ожиданиям, в обществе и армии могут наблюдаться существенные различия. В результате этого появляются условия для нарушения единства армии и народа, служащего источником эмоционально-мотивационных побуждений воюющей армии.
Относительно небольшие масштабы локального военного конфликта обусловливают такой способ вовлечения в него военнослужащих как «вахтовый метод» или «командировка». Это, в свою очередь, ведет к тому, что коллективы воинских подразделений и частей, принимающих участие в боевых действиях, не успевают стабилизироваться в социально-психологическом отношении. В них постоянно идут процессы психологической адаптации, самоутверждения, установления и коррекции взаимоотношений, выработки групповых норм и традиций, изменения структуры лидерства и др. По существу они всегда находятся на этапе конфликта в динамке группового развития. Это не позволяет в полной мере задействовать коллективно-групповые механизмы позитивной стимуляции и регуляции боевой активности военнослужащих. В таких воинских подразделениях средствами мотивации боевой активности воинов нередко являются неуставные взаимоотношения, чрезмерные санкции, конфликтующие с нормами морали, групповые ценности.
Постоянный процесс обновления состава участников боевых действий имеет еще один социально-психологический аспект. Ветераны боевых событий, возвращаясь в обстановку мирной жизни и не встречая элементарного понимания и поддержки со стороны “мирных” сограждан, стремятся различными способами оправдать свое участие в боевых действиях. Это, в свою очередь, еще более четко разделяет общество на сторонников и противников продолжения военного конфликта.
Локальные военные конфликты, как правило, не сопровождаются изменением режима жизнедеятельности общества и введением военного положения. В результате не всегда принимаются необходимые дополнительные меры по усилению безопасности населения. Это дает возможность противной стороне для проведения эффективных психологических акций. Так, например, чеченскими специалистами психологических операций были спланированы и проведены акции, оказавшие заметное влияние на ход боевых действий федеральных войск[35]. Среди них можно назвать такие, как: побуждение солдатских матерей к массовому походу в регион ведения боевых действий; распространение слухов о визитах боевиков в семьи наших военнослужащих; муссирование информации о широком участии в боевых действиях против наших войск профессионалов из многих стран мира, профессиональных спортсменов-снайперов; диверсионно-психологические акции в гг. Буденовке и Кизляре. В купе с диверсиями, осуществленными боевиками на железных дорогах, в транспорте и в метро, перечисленные действия во многом способствовали усилению антивоенных и антиармейских настроений среди россиян.
Таким образом, в социально-психологической сфере локального военного конфликта устойчиво проявляется ряд проблем, которые требуют обязательного учета при организации психологического обеспечения боевых действий. Основными из них являются: 1) расслоение общества на сторонников, противников военного решения назревших проблем и тех, кто проявляет безразличие к происходящим событиям; 2) это расслоение не позволяет активно задействовать в интересах боевой мотивации военнослужащих такой мощный фактор, как социально-психологическое единство общества; 3) следствием расслоения является то, что некоторые политические силы осуществляют интенсивное информационно-психологическое давление на руководство страны, вооруженных сил и на военнослужащих, участвующих в конфликте; 4) «сильная» сторона в военном конфликте, чаще всего, делает упор на силовое разрешение военного конфликта, оказывающееся малоэффективным, упускает рычаги идеологического и психологического влияния на противника и население; 5) «слабая» сторона, впитывая амбиции элитных групп, окрашенные этническими, религиозными и другими легко усваиваемыми идеями, оказывается психологически более подготовленной к решительным действиям, сплоченной и целеустремленной; 5) применение военной силы в конфликте оправдано и эффективно лишь в контексте политических, идеологических, экономических и иных мер. То есть «сильной» стороне выгоднее вести военный конфликт как войну, а «слабой» – как затяжной локальный конфликт.
Психологические аспекты тактики действий частей сухопутных войск в локальных военных конфликтах
В отечественной военной психологии принято рассматривать содержательные и динамические характеристики боевой деятельности в их зависимости от свойств ее предмета.
В боевой деятельности в качестве предмета выступает реально действующий противник, то есть вооруженные и организованные люди, движимые различными мотивами, обладающие определенными интеллектуальными качествами, боевым мастерством, эмоциональным настроем, волей, ставящие перед собой цель достичь победы в вооруженной борьбе. В военной психологии хорошо известно, что не истинные качества противника, а представления о них определяют характер боевой деятельности войск. В этой связи весьма важным является рассмотрение содержательно-смысловых особенностей образа противника, формирующегося в индивидуальном и групповом сознании военнослужащих – реальных и потенциальны участников боевых действий в рамках локального военного конфликта.
По нашей просьбе 118 военнослужащих осуществили семантический анализ терминов используемых для обозначения противника. На первом этапе исследования участники ознакомились со списком наиболее употребляемых для этого понятий и добавили в него свои термины. В результате был составлен общий список, в который вошли термины: «враг», «неприятель», «противник», «бандит», «боевик», «наемник», «сепаратист», «повстанец», «супостат», «насильник», «изувер», «захватчик», «дух», «защитник». На втором этапе обследуемые оценили в условных баллах (по пятибалльной шкале) степень, в которой каждое из перечисленных понятий способствует внутренней мобилизации воюющего личного состава, возникновению у него ненависти к противнику, готовности к активным и самоотверженным боевым действиям.
Результаты исследования отражены на рис. 10. Из представленной на нем гистограммы видно, что наибольшую негативную эмоциональную заряженность несут образы противника, формируемые посредством терминов “враг”, “бандит”, “противник”, “наемник”, “боевик”. Понятия “насильник”, “супостат”, “изувер”, “захватчик” были избраны и оценены не более чем одним респондентом каждое.
 |
Рис. 10. Эмоциональная “заряженность” терминов, описывающих образ противника
Третий этап проведен с использованием известной методики «Синонимический ряд». Обследуемым было предложено определить с каким из перечисленных понятий у них в большей степени ассоциируется образ тех, кто сражался против российских войск в Чечне. Анализ ассоциаций опрошенных по данному вопросу и частоты выбора ими того или иного образа дан в табл. 8.
Таблица 8
Дата: 2019-04-23, просмотров: 383.
