Всякая культура – это интерпретация (прояснение, комментарий, толкование) жизни. Жизнь – это вечный текст. Культура – это комментарий; это такой способ жизни, при котором жизнь, отражаясь от самой себя, приобретает ясность и строй. Чтобы понять явление нужно уловить его внутренний ритм. Иначе мелодия чужого существования никак не отзовется у нас в душе, распавшись на какие-то несвязные, бессмысленные фрагменты. Ели хочешь понять другого, первым делом, вслушайся в его жизненный ритм в мелодию жизни, настрой сердце так. чтобы оно билось с ним в такт. (Х. Ортега-и-Гассет, Этюды об Испании, Киев, 1994, с. 303, 41).

    Коран ясно указывает на его приоритет над личностью Мухаммада, так в суре 36 читаем: «Мы не учили его (Мухаммада) поэзии, и не подобает ему это. Это — не что иное, как Напоминание и ясный Коран, чтобы он предостерегал тех, кто жив, и чтобы сбылось слово относительно неверующих» (аяты 69-70). «Когда они встречали верующих, то говорили: «Мы уверовали». Среди них есть неграмотные люди, которые не знают Писания, а лишь верят пустым мечтам и делают предположения» (2: 76,78).

Передают слова Абу Умамы, что Пророк сказал: «Превосходство знающего над поклоняющимся подобно превосходству луны над прочими небесными светилами, и, поистине, обладающие знанием являются наследниками пророков, пророки же не оставляют в наследство ни динаров, ни дирхемов, но оставляют в наследство одно только знание, а тому, кто его приобретет его, достанется великий удел. Поистине, Аллах, и ангелы Его, и обитатели небес и земли, и даже муравей в своей норке, и даже кит в море призывает благословение на тех, кто обучает людей благому!»

    Как отмечают исследователи, в арабо-мусульманской культуре «знание» (илм, обозначающее также «ученость», «науку») приобрело такую значительность, которой нет равных в других цивилизациях. Слово «наука» (аль-‘ильм) и слова, производные от него, повторяются 782 раза, а синоним аль-‘ильм - аль-ма‘рифа («знание») - 29 раз. Таким образом, «наука», «знание» и производные от них слова повторяются в Священном Коране 811 раз, то есть ровно столько же, сколько повторяется «вера» и слова, производные от него. Универсальному торжеству знания в мусульманской цивилизации отчасти способствовала сама мусульманская религия. Общую нравственно-психологическую атмосферу, окружавшую знание и науку, во многом определили установки Корана, а не те его стихи, которые могли бы, казалось, воспрепятствовать знанию и науке, поскольку они изображают мир как нечто конечное, относительное, преходящее, над которым властвует теистический Бог, способный совершать всевозможные чудеса, нарушающие обычный ход событий, их причинно-следственные связи.

    Отсутствие церкви в исламе породило специфическую особенность мусульманской духовной жизни: в ней не утвердилось единой, общезначимой и институциализированной ортодоксии. На протяжении всего классического Средневековья в мусульманской империи сосуществовали соперничающие между собой три халифата — со столицами в Багдаде, Каире и Кордове. Внутри каждого из них также конкурировали многочисленные религиозно-политические школы, число которых доксографам (историкам) X в. с трудом удавалось втиснуть в рамки, предсказанные Мухаммадом: «Моя община разделится на 73 толка». Идеологическое многообразие арабо-мусульманского общества подкреплялось еще и тем, что наряду с исламом богооткровенными религиями были признаны также христианство, иудаизм и зороастризм. Такое сосуществование множества вероисповедных групп, с одной стороны, служило важным фактором воспитания духа веротерпимости и универсализма, а с другой — определяло характер культуры классического ислама как не только многонациональной, но и поликонфессиональной.  В мусульманском обществе культура не сосредоточивалась в замкнутых, внегородских центрах образованности, каковыми в Европе являлись монастыри, а была исключительно продуктом деятельности горожан.

    Следует помнить и том, что мусульманская цивилизация в силу преимущественно городского своего вида, а также обращенности к тексту, прежде всего, Корану, основополагающему тексту Божественного откровения, была ориентирована на получение образования. В силу чего весь мусульманский мир был покрыт сетью Домов мудрости. Библиотек и медресе. Большую роль в системе преподавания играл, так называемый, адаб. В IX-XI вв. он включал в себя философию, математику, астрономию, химию, медицину, генеалогию, историю, поэтику и др. С XII в. понятие адаб употреблялось для обозначения поэзии, прозы и смежных наук. Адаб преподавался в медресе наравне с Кораном, что известно их «Вакуф-наме» (1065-1066) самаркандского правителя Бугра Кара-хана (1040-1068). В самаркандской медресе преподаватели Корана и адаба получали одинаковую плату, при этом для Корана отводилась одна большая аудитория, в то время как для адаба несколько малых, дабы преподавание могло вестись по нескольким дисциплинам одновременно и более дробно.

    Представление о характере ценностных ориентаций средневекового мусульманского среднего класса дает референтная группа, на которую он равнялся как на воплощение черт, обязательных для просвещенной и воспитанной личности. Такую группу образовывали адибы, носители адаба (мусульманский синоним гр. paideia и лат. humanitas), сочетавшие в себе широту гуманитарных интересов, разносторонность светских знаний с высокой нравственностью, утонченной воспитанностью, изысканными манерами и куртуазным поведением. Из среды адибов вышло немало видных представителей средневекового свободомыслия, которое получило относительно широкое распространение на мусульманском Востоке. Оно принимало разнообразные формы — от трактатов на тему «о трех обманщиках» (Моисее, Иисусе и Мухаммаде) до «модников» (зурафа,), щеголявших своим религиозным нонконформизмом и скептицизмом. Длинный список мыслителей-вольнодумцев классической эпохи обычно открывают имена адибов Ибн-аль-Мукаффы и ат-Таухиди, философов Ибн-ар-Раванди и Абу-Бакра ар-Рази, поэтов Умара Хайяма и аль-Маарри.

    Общественный престиж знания определялся не только тем, что оно превозносилось как самодовлеющая ценность, превышавшая все религиозное и мирское. Считалось, что знание и образование ставит человека вровень с аристократией, дает право на власть. При широкой доступности образования, отсутствии каких-либо формальных ограничений (кастовых, расовых, этнических и даже конфессиональных) на приобретение знания перед каждым честолюбивым юношей открывалась реальная перспектива повышения личного социального статуса.

    В восточном Иране, северной Индии и некоторых других регионах существовала особая форма высшей школы поэтапного факультативного воспитания кадров административно-чиновничьего аппарата — школа дабиров. По уровню специализации это нечто большее, чем школа писцов Э-дуба в древнем Вавилоне и у Ахеменидов. Школа дабиров, как правило, располагалась при дворе, но могло быть и иначе.

    Определенный в школу сначала заучивал все часты зороастриийской Авесты, после чего приступал к изучению светских наук: истории, риторики, литературы, стилистики, философии, позже искусство верховой езды, стрельба из лука, метание копья, игра в чавгон, потом игра на лютне, барабане, танбуре, канноре, состязания в игре на ногах, нарды, шахматы, искусство кулинарии, изучение разновидностей цветов и создание духов из них.

    Низами Арузи Самарканди (конец XI века) указывал, что «слово дабир не достигает такой степени, если у него будет доли от каждой науки и не запомнит он по одному искусному выражению от каждого мастера, не услышит по одному афоризму от каждого мудреца и не позаимствует по одному редкостному приему от каждого писателя». Требовались также знания каллиграфии персидско-таджикской поэзии, дабирам придавались функции писцов, что было очень важно. Их готовили из людей знатного происхождения, честного имени, тонкой проницательности, глубокой мысли и острого суждения, появилась поговорка: мудрость благородных мужей — на кончике их пера. Бургузами или благородными называли сословие писцов, подбираемых среди знатных людей.

    Согласно традиции молодого дабира для посвящения приводили к самому царю, тот экзаменовал его, после чего специальным указом дабир зачислялся в канцелярию.

    Интересно обратить внимание и на тот факт, что основу государства Тимура согласно «Уложению» составляли двенадцать классов:

1-3 – сейгиды, законоведы, старцы;

4-5 – армия;

6-7 – административное руководство;

8 – врачи, геометры, архитекторы, астрономы;

9-10 – летописцы, начетчики;

11 – оружейники;

12 – осведомители, купцы, путешественники.

Все остальные даже не упоминаются, попадание же в один из классов, очевидно, с необходимостью требует получения образования. Ученые мусульманского Средневековья (как и вообще деятели арабо-мусульманской культуры) были энциклопедически образованными людьми. В одном лице часто совмещались философ, математик, физик, медик, историк, географ, поэт и филолог. Преодолев по преимуществу спекулятивный характер древнегреческой науки, они стремились к соединению науки и практики, теоретического знания и технического действия. Искусство эпохи Ренессанса в Европе присущи сознательные поиски пропорциональных отношений в то время как среднеазиатская методология проектирования не содержит таких идей.

    При этом следует помнить, что любое знание Востока было практикоориентированным, так Ибн Син в «Каноне о медицине» уделяет огромное внимание гигиене, указывает на необходимость проветривания, того, чтобы окна выходили на север и восток, с тем чтобы в помещения обязательно проникало солнце, т.к. оно оздоравливает воздух. Эти положения Авицены существенно повлияли на сложение типа застройки.

    Муккадаси (вторая половина X в.) оставил обширное описание климатов, а также указал на существование пяти типов городов: эллинистический, вавилонский, средиземноморский, южноарабский, восточный, к которому относятся резиденции правителей.

     Абу Наср Ал-Фараби (870-950), разбирая взгляды древних греков на идеальный город, дает свое определение: «Город иногда бывает необходимым, а иногда идеальным. Необходимым считается такой город, в котором сотрудничество людей ограничено достижением того, что необходимо для продолжения жизни. В идеальном все жители сотрудничают с целью достижения наилучших условий. 

    В идеальном городе жители делятся на пять категории наиболее добродетельные, выдающиеся, истолкователи, эксперты или оценщики, воины и богачи. Наиболее выдающимися являются мудрые люди, наделенные практической мудростью, и люди с идеями о великих делах. Следующими идут носители религии и истолкователи, являющиеся ораторами, красноречивые люди, поэты, музыканты, секретари и т.п. К оценщикам (экспертам, советчикам) относятся счетоводы, геометры (архитекторы), доктора, астрономы. Воины – это армия, богачи – это приобретатели богатства в городе, например, земледельцы, купцы, животноводы.

    Одни люди выступают творцами; другие – создают свои произведения искусства по замыслу, проекту или рисунку других; третьи - аккуратные исполнители-ремесленники, которые своего ничего не вносят; четвертые – выполняют работу, не представляя себе цели общего замысла».

 От труда [физического] человек науки далек,

пример этому архитектор и поденщик.

Оплата этого меньше оплаты того потому,

что этот работает телом,

а тот мудр в душе. (Санаи 1080/81 – 1140/41).