Судьба теории решается ее проверкой. Обычно под проверкой научной теории понимается ее эмпирическая проверка, проверка опытными данными, фактами на предмет соответствия теории действительности. Теория может иметь два пути выхода к действи­тельности: проверка посредством методов эмпирического познания и применение теории в практических целях (созидание или разру­шение явлений, структур действительности). Однако сопоставле­ние теории с эмпирическим материалом не является единственной формой ее проверки. В проверку теории входят и неэмпирические 130

процедуры — установление непротиворечивости теории, ее согла­сованности с другими, уже принятыми, теориями, способность ре­шать важные научные проблемы («головоломки») и др.

В философии науки принято выделять следующие стадии проверки теории: метатеоретическая стадия (установление внут­ренней непротиворечивости, недвусмысленности терминологии и т. п.), интертеоретическая (установление совместимости прове­ряемой теории с ранее принятыми теориями, положениями и др.), философская (философская оценка метафизических и эпистемо­логических достоинств ключевых понятий и положений теории), эмпирическая.

Целесообразно проверять теорию эмпирически после проце­дур неэмпирической проверки, поскольку проверять эмпирически, например, противоречивую теорию просто бессмысленно. В этой связи неэмпирическую проверку можно считать более важной, по­скольку при строгом методологическом подходе неэмпирическая проверка является необходимым предварительным условием эм­пирической проверки. Конечно, установить непротиворечивость сложной теории достаточно трудно. Поэтому можно приступать к эмпирической проверке теории и без установления ее непроти­воречивости. Результат такой проверки неизбежно будет отрица­тельным, если теория является все-таки противоречивой.

Известный в философии науки «тезис Дюгема-Куайна» гласит, что эмпирической проверке подлежат не изолированные положе­ния теории, но теория в целом. Основанием для этого тезиса послу­жило соображение, что используемые для проверки факты нагру­жаются смыслом, сообщаемым теорией в целом. Однако научные теории являются, как правило, достаточно сложными системами понятий и высказываний. Такие теории как целое невозможно пря­мо сопоставлять с эмпирическим материалом.

Теория доступна эмпирической проверке, если только она ус­пешно реализует функцию предсказания отдельных фактов (от­дельных типов фактов). Теория, лишенная предсказательной силы, не может подвергаться эмпирической проверке. Поэтому общие теории (в том смысле, как это разъяснено выше) сами по себе не могут подвергаться эмпирической проверке, такой проверке под­вергаются лишь специальные теории, способные реализовать предсказательную функцию.

131

При изложении вопроса о предсказании как функции научной теории уже отмечалось, что научное предсказание, как правило опирается на использование научных законов. Отсюда следует, что эмпирической проверке могут проверяться только такие теории, которые включают в себя научные законы.

Если подавляющее большинство эмпирически полученных данных с достаточной степенью точности согласуется с предска­заниями теории, теория считается подтвержденной полученным множеством частных эмпирических данных. Такое подтвержде­ние не является формальным доказательством абсолютной ис­тинности теории, оно иллюстрирует лишь ее правдоподобность. Если же подавляющее большинство эмпирически полученных данных не согласуется с предсказаниями теории, она считается ложной.

Эмпирическое подтверждение научной теории в результате ее ₍ сопоставления с фактами называется верификацией теории. Ме­тод верификации восходит к идеям неопозитивизма, представите­ли которого считали высказывание лишенным научного смысла, если то, что оно утверждает, не наблюдаемо. Так, М. Шлик и другие неопозитивисты расширительно истолковали характерное для частной теории относительности высказывание «События А и В одновременны» как не имеющее научного (физического) смысла, поскольку принципиально невозможно осуществить эксперимент для определения одновременности А и В. Таким образом, крите­рий осмысленности суждения о факте одновременности явлений сводится к принципиальной возможности нахождения средств его установления. Отсюда рождается операционная трактовка поня­тия «одновременность»: оно имеет смысл только при указании на операции, позволяющие проверить факт наличия одновременнос­ти. В этой связи неопозитивисты считают эмпирическую проверя­емость условием осмысленности научных высказываний.

Для верификации теоретических научных высказываний не­обходимо с помощью логики вывести из этих высказываний пред-ложения, которые поддавались бы сравнению с эмпирическими фактами. Выводимое высказывание должно иметь следующую форму: «в таком-то и таком-то месте, в такое-то и такое-то время, в таких-то и таких-то условиях можно наблюдать то-то и то-то». Все выводимые из теоретического научного высказывания (научной 132

теории) «разрешительные» следствия называются верификато­
рами теории. В рамках неопозитивизма (Р. Карнап) такими вери­
фикаторами считались абсолютно достоверные «протокольные /
предложения», выражающие чувственные переживания субъекта
познания. На самом деле абсолютная достоверность «протоколь­
ных предложений» может рассматриваться в качестве гадамеров-
ского нерефлективного предпонимания, отождествляемого с оче­
видностью. Вовлечение «протокольных предложений» в орбиту
познавательной работы научной теории (систематизация, обоб­
щение, объяснение, предсказание и др.) разрушает изначальное
предпонимание протокольных предложений, связанное с их на-
гружением определяемыми теорией смыслами. Абсолютную ней­
тральность «протокольных предложений», языка наблюдений по
отношению к теории У. Селларс (р. в 1912) характеризует как миф.
Видимо, в этой связи американский логик и философ У. О. Куайн
отрицает возможность сведения каждого осмысленного предло­
жения, в том числе теоретического, к некоторой конструкции из
терминов, указывающих на непосредственный чувственный опыт.
Типичным научным предложением такого родаявляется формули­
ровка универсального закона науки с квантором «все». При более
широком подходе верификаторы наделяются интерсубъектив­
ностью — существованием в опыте других субъектов познания.
Признание интерсубъективности означает, в сущности, отказ от
феноменологической трактовки «протокольных предложений» и
переход к их «вещной» трактовке в смысле обозначения вещей и j
их свойств, а не просто чувственных восприятий.               —J

В целом эмпирическая проверка включает четыре вида опе­раций: выведение из теории доступного эмпирической проверке высказывания, осуществление опыта с фиксацией его результатов в высказывании, сравнение выведенного высказывания с выска­зыванием, фиксирующим результаты опыта, при совпадении ука­занных высказываний проверяемое высказывание объявляется истинным, при несовпадении — ложным. Если все или подавляю­щее большинство выведенных из научной теории высказываний эмпирически подтверждены, то теория считается верифицирован­ной. Верификация, таким образом, включает два существенных момента: прямое сопоставление некоторых выводимых из теории i предложений с результатами наблюдения или эксперимента, во-1

133

первых, и косвенное подтверждение других предложений теории на основе установления их логической связи с прямо проверяемы­ми предложениями, во-вторых. Понятие верификации не эквива­лентно понятию верифицируемости. Последнее означает не акту­ально проводимое эмпирическое подкрепление теории, но лишь С'принципиальную возможность верификации.

Привлекательность метода верификации на уровне его общей идеи сильно подрывается практическими трудностями примене-нщ_э^шго__метода. Во-первых, как правило, отсутствует прямой дедуктивный путь от достаточно сложной теории к подлежащим проверке высказываниям. Во-вторых, не известен метод выведе­ния полного множества подлежащих проверке положений наибо­лее интересных и важных научных теорий. В-третьих, подлежащие проверке высказывания выводятся, по существу, не из самой тео­рии как таковой, но из комплекса «теория + различные, порой не осознаваемые дополнительные гипотезы». Это значит, что эмпири­ческое подтверждение проверяемого положения является свиде­тельством не столько в пользу теории как таковой, сколько в поль­зу комплекса «теория + дополнительные гипотезы». В-четвертых, нередко эмпирически подтверждается лишь часть подлежащих проверке положений проверяемых теорий, что затрудняет фор­мулировку окончательного результата проверки. В-пятых, факты (высказывания, выражающие подлежащие проверке положения) «теоретически нагружены» неявными предположениями, которые в силу их неосознанности не подвергаются проверке при верифи-, кации. В-шестых, никакое число эмпирически подтвержденных | положений (а оно всегда конечно!), не совпадающее с числом всех | выводимых из теории проверяемых положений, не дает достовер-I ного доказательства ни универсально общих положений теории, ни I самой теории. Переход от множества подтвержденных проверкой положений к истинности теории является типичным индуктив­ным обобщением. Такой переход демонстрирует не истинность, но в лучшем случае лишь правдоподобность теории. В худшем случае такой переход может содержать ошибку «поспешного обобщения», что делает положение об истинности теории элементарно ложным. Наконец, в-седьмых, с одним и тем же множеством эмпирических фактов совместимы разные, в том числе взаимоисключающие те­ории, так что верификация даже в идеале (при эмпирической под-134

твержденности всех проверяемых положений) не является спо­
собом отбора единственно истинной теории. Идея демонстрации
истинности отдельной изолированной теории на основе ее вери­
фикации опирается на недоказанную философскую предпосылку,
утверждающую существование одной-единственной «истинной»
теории в рассматриваемой области познания. Ряд представителей
философии науки считают, что для верификации теории нужно 1
сравнивать эту теорию со всеми другими теориями, которые мо­
гут быть построены на том же массиве эмпирических фактов, что
и исходная теория. Однако не существует метода построения всех
таких теорий (Кун).                                                               "^

Верифицируемость теории признается философами позити­вистской ориентации в качестве критерия научности теории. Все вышесказанное свидетельствует о несостоятельности такого критерия разграничения научного и ненаучного. Эмпирические проверки положений никогда не бывают исчерпывающими. Ве­рификация дает подтверждение лишь некоторым из (возможно, бесконечного) множества подлежащих проверке положений про­веряемой теории. Поэтому никакая научная теория не выводится логически из эмпирических свидетельств и не детерминируется однозначно опытом. Строго универсальная теория Т не может быть доказана никаким чис­лом базисных сингулярных высказываний q. по форме умозак­лючения

~^Ч| 0=1,2,3,...) Ч[ 0=1.2,3....)

т.

Такое умозаключение не общезначимо: из истинных посылок указанного вида не всегда вытекает истинность заключения.

Таким образом, в случае успешной верификации теории можно говорить лишь о ее подкрепляемости эмпирическими результа-⁴^ / тами, о ее правдоподобности, но не об (абсолютной) истинности. J Степень подкрепленное™ зависит от числа подкрепляющих при­меров и строгости проверок. Она возрастает с увеличением числа подкрепляющих примеров. Еще сильнее степень подкрепленнос-ти теории зависит от строгости проверок. К. Поппер считает, что I i CTenj^HjbjMgKrjeiMeHHfl не является даже мерой правдоподобности | |

~~^135

теории. Степень подкрепления — это способ сравнительной оцен-ки конкурирующих теорий путем оценки имеющихся оснований «за» и «против». Дело в том, что все теории в той или иной мере соответствуют фактам, и нет таких теорий, которые соответство­вали бы всем известным фактам. В этом смысле любую теорию можно было бы считать не соответствующей действительности. ⁴ Тем не менее, пока теория выдерживает самые строгие проверки (верификации), она принимается. Большинство теорий касаются идеализированных моделей реальных объектов, но не самих этих объектов. Поэтому теория и эксперимент никогда не сталкиваются лицом к лицу, они встречаются на «полпути» друг к другу: ниже идеализации и выше реальности. Неверифицируемость некоторых] научных теорий, как считает Поппер, показывает, что человека де­лает ученым не обладание неопровержимой истиной, но критиче­ское стремление к истине.