Особое значение для разработки гносеологических проблем ин­туитивного познания имеет участие в ней представителей различ­ных отраслей конкретной науки. В значительной мере их усилия­ми выявлены различные конкретные формы непосредственного познания в науке. Большой вклад внесли представители конкрет­ной науки в современную концепцию механизмов и закономернос­тей интуитивного познания. В этом плане достаточно напомнить исследования механизма интуитивного познания в математике, предпринятые А. Пуанкаре и Ж. Адамаром.

Творцы современной конкретной науки внесли свой сущест­венный и фундаментальный вклад в разработку проблемы ин­туиции, прежде всего, практическим использованием интуиции в процессах овладения научной истиной, вовлечением интуиции в живую ткань научного познания, формированием научных тео­рий и направлений, гносеологические основания которых специ­ально ограничиваются различными формами интуиции. В качес­тве примера здесь можно указать на опыт развития Л. Брауэром (1881-1966) и его последователями особой интуиционистской ма­тематики, а в известной мере также на опыт формирования конс­труктивной математики школой А. А. Маркова и А. Н. Шанина [48. С. 161 и далее]. Практическое использование интуиции в науке является главным критерием гносеологических возможностей и границ интуитивного познания.

В философской традиции термин «интуиция» рассматривался как синонимичный термину «созерцание» (близкое по своим харак­теристикам к непосредственному восприятию объекта). В совре­менных философских исследованиях эта синонимичность разру­шена. Сегодня термин «интуиция» обозначает как созерцание, так и внезапное озарение решением проблемы, найденным на уровне бессознательной интеллектуальной деятельности. Такое озарение получило наименование «эвристическая интуиция».

Созерцательная интуиция является моментом деятельности непосредственного наблюдения, направленного либо на объекты внешнего мира, либо на абстрактные умственные объекты научно­го познания. Созерцательная интуиция является формой активной деятельности, поскольку включает в себя возможность перемеще-108

ния фокуса созерцания с одних объектов на другие, а также синтез получаемой от объектов информации с информацией, хранящейся в памяти. Образы созерцательной интуиции предметно детерми­нированы и предметно объективны. Созерцательная интуиция трактуется как предметно-содержательное, не символическое представление объекта. При созерцании объект познания дается субъекту познания в «естественных» образах, а не в условно свя­занных с объектом знаковых средствах обозначения. Известный русский философ Н. О. Лосский (1880-1965) писал: «Познаватель­ный процесс, благодаря которому субъект наблюдает предметы в подлиннике, я называю словом созерцание, или непосредственное восприятие, или интуиция» [46. С. 260].

Созерцательная интуиция характеризуется определенной очевидностью. Так, суждение «В комнате вспыхнула электриче­ская лампочка» очевидно истинно для каждого присутствующего в комнате человека с нормальным зрением и нормальной психикой. Очевидность созерцательной интуиции состоит в усмотрении того, что «есть налицо и обязывает признать себя» [45. С. 229]. Достовер­ное научное наблюдение, таким образом, не может существовать без подобных очевидностей.

Созерцательная интуиция формирует знания без участия логи­ческих процедур определения и вывода, т. е. без логической детер­минации получаемого знания другими знаниями. Достоверность очевидного созерцания объекта более фундаментальна по сравне­нию с достоверностью логического доказательства. Достоверность логического доказательства косвенная, поскольку опирается на такие косвенные критерии, как непротиворечивость, согласован­ность, правильность вывода и т. п. Достоверность созерцательной очевидности основывается на прямом усмотрении положения дел и в принципе должна располагать к большему доверию в условиях воспроизводимости результатов созерцания. На эти соображения опираются ученые, придающие большое значение опытному поз­нанию мира, его эмпирическому описанию по сравнению с теоре­тическим познанием.

К оценке очевидного характера созерцания в действительности следует подходить осторожно. Очевидность созерцания зависит °т степени насыщения поля созерцания объектами: чем больше Насыщенность, тем меньше очевидность. Очевидность созерца-

109

ния нетрудно спутать с психологическими чувствами уверенности «самоочевидности». Представления приобретают статус очевид. ности также и от длительного употребления.

Работы современных исследователей посвящены по сути дела изучению лишь того вида интуиции, который получил название эвристической интуиции. Выделяются четыре основных этапа индивидуального научного творчества: начальный, связанный с осознанием научной проблемы; инкубационный, включающий в себя поиск решения проблемы; кульминационный, сводящийся к достижению решения проблемы; завершающий, состоящий из проверки найденного решения и его дальнейшего развития. Затем устанавливается существование двух различных путей течения творческого процесса. Первый путь сводится к решению научной проблемы последовательностью мыслительных операций, проте­кающих на всех четырех стадиях творческого процесса на уровне осознаваемой познавательной деятельности исследователя. Этот путь характерен для решения относительно простых проблем и задач, допускающих систематическое и исчерпывающее рассмот­рение всех соотношений данных, условий и требований задачи, а также перебор различных известных методов ее решения (решение методом проб и ошибок). Осознанный поиск решения проблемы на этом пути в случае успеха плавно переходит в кульминационную стадию процесса, а последняя — в заключительную стадию.

Второй путь характерен для решения достаточно сложных на­учных проблем. Здесь поиск решения также начинается на уровне осознаваемых познавательных действий, но он оказывается без­успешным. В таких ситуациях осознанный поиск решения преры­вается, а после нескольких безуспешных приступов к решению и вовсе не возобновляется. Однако по истечении некоторого време­ни после прекращения осознанного поиска решение все же может прийти к исследователю в форме внезапного творческого озаре­ния. А. Пуанкаре засвидетельствовал, что именно таким образом ему пришло решение проблемы характера (вида) преобразований, которые он использовал для определения так называемых авто-морфных функций. Интуиция подсказала Пуанкаре, что такие пре­образования тождественны преобразованиям неэвклидовой гео­метрии [58. Прил. III.]. Известные ученые К. Ф. Гаусс, Г. Гельмгольц, Ф. Клейн, Ж. Адамар и др. также свидетельствуют о присутствии 110

в их научном творчестве случаев решения проблем благодаря вне­запному озарению.

Исследователи придерживаются различных мнений относи­тельно природы и характера неосознанных процессов переработки информации, которые относятся к промежутку времени от прекра­щения осознанных поисков решения проблемы до озарения. Неко­торые из них, считая, что только осознанность информации сооб­щает ей соотнесенность с объектом познания и делает ее знани­ем объекта, исключают предваряющие озарение неосознаваемые процессы из категории познавательных процессов, отождествляют их с простым преобразованием материальных моделей. Однако в действительности неосознаваемые процессы не тождественны простым преобразованиям материальных структур, поскольку существуют неосознаваемые психические формы деятельности. Одним из примеров является хорошо известная реакция челове­ка на полученную в ходе гипноза информацию: хотя в процессе гипноза человек субъективно не переживает содержание внуша­емой информации, после пробуждения от гипнотического сна он реагирует именно на содержание внушенной информации (инст­рукции). Такое поведение имеет чисто психологическое объясне­ние, не требующее ссылки на действие нейронных механизмов головного мозга.

В признании психического характера неосознаваемых процес­сов, предшествующих озарению, состояла и точка зрения первых исследователей творческого процесса в науке. А. Пуанкаре счи­тал, например, что бессознательное «не является чисто автома­тическим, оно способно здраво судить, оно имеет чувство меры и чувствительность, оно умеет выбирать и догадываться» [Там же. С 142]. Это значит, что формирование знания относится и к уров­ню неосознаваемых психических форм деятельности. Эвристиче­ская интуиция в этом случае предстает как способ неосознанной генерации новых идей и решений, как способ синтеза далеко от­стоящих друг от друга научных понятий и представлений. Эврис­тическая интуиция реализует опосредованные (однако не в фор­ме логического вывода) пути получения нового научного знания. Такое понимание означает, что в той части научной деятельности, которая связана с формированием нового научного знания, модель Рассудочно-разумной рациональности не абсолютна. Модель ра-

111

циональности применительно к процессу получения нового науч-ного знания должна либо трансформироваться за счет включения в объем понятия рациональности процессов нелогической приро. ды, либо объявляться частичной.

Некоторые исследователи подключают эвристическую инту­ицию к научной рациональности за счет простого сведения не­осознаваемых интуитивных процессов либо к нормам и операци­ям обычного мышления, либо к нормам и операциям «необычной» логики, продуцирующей лишь вероятностно связанные между со­бой фрагменты хранящейся в памяти информации. Под эту точку зрения М. Бунге подводит следующий принцип: «не бывало нового знания, которое до некоторой степени не определялось бы зна­нием, ему предшествующим, и не было бы логически с ним свя­зано» [12. С. 110]. Прямое, непосредственное усмотрение искомого результата в случае эвристической интуиции объявляется лишь психологической иллюзией. Однако обоснование Бунге трактов­ки эвристической интуиции как логического процесса страдает непоправимым изъяном — регрессом в бесконечность. Согласно Бунге, каждое знание опосредовано предшествующим знанием. Но это ведет к абсурду: не существует первично возникающего знания в истории формирования науки.

Бессознательные процессы научного творчества нельзя без ос­ татка свести к логике, нельзя уложить в последовательную цепь логических выводов. Возможно скачкообразное появление науч­ных результатов, поскольку существуют незамкнутые системы знания и логическая невыводимость одних знаний из других. Эта скачкообразность, однако, не исключает опосредованности ре­зультатов эвристической интуиции процессами «нелогического характера».

Эвристическая интуиция не обладает мистическим свойством абсолютной адекватности и истинности ее результатов. Она дает лишь догадку в форме вероятностно истинных, а в некоторых слу­чаях просто неверных результатов, очевидность которых обманчи­ва. Отсюда стремление к обоснованию этих результатов. Таким об­разом, эвристическая интуиция в целом должна рассматриваться в качестве способа активного, бессознательного, гносеологически опосредованного, хотя и скачкообразного формирования гипотети­ческих зачатков нового знания в процессе научного творчества. 112

Использование различных видов интуиции в научном наблю­дении и творческом процессе делает понятной тенденцию сфор­мировать категорию «новой рациональности», в которой есть эле­менты нерационального. Новая рациональность включает чистую логику мышления, диалектику и некоторые формы нелогических познавательных процессов (интуиция, вера, мистический опыт, фантазия, чувственность как способ постижения индивидуальной реальности).